мому этого не произнести
- моя гортань к этому не приспособлена. Я решил  назвать  его  Лоллипоп.
Так это он вас прислал?
   Ответ был резко отрицательный, причем для  убедительности  посетитель
даже несколько раз яростно плюнул. Потом  он  вынул  из  кармана  клочок
бумаги и бросил его на стол.
   - Смотри! - сказал он. - Смотри и содрогайся, проклятый англичанин!
   Энтони взглянул на клочок с некоторым интересом, отнюдь не смутившись
второй частью приказания незнакомца. Там была грубо  нарисована  красная
рука.
   - Похоже на руку, - заключил он. -  Но,  если  вам  угодно,  я  готов
считать это изображением заката на Северном полюсе.
   - Это знак Братства Багровой Руки. Я - член Братства.
   -  Никогда  бы  не  подумал,  -  сказал  Энтони,  глядя  на  него   с
нескрываемым интересом. - Остальные  Братья  такие  же?  Не  представляю
себе, что сказали бы о них евгенисты.
   Незнакомец гневно закричал:
   - Собака! Хуже собаки! Наемный слуга прогнившей монархии! Давай  сюда
мемуары и останешься жив! И помни милосердие Братства!
   - Очень мило с вашей стороны, - сказал Энтони, - но боюсь, что все вы
стали жертвой недоразумения. Мне поручено передать  рукопись  отнюдь  не
вашему почтенному сообществу, а издательству.
   - Ха! - засмеялся незнакомец. - Неужели ты думаешь, что тебе позволят
дойти туда живым? Хватит болтать! Выкладывай рукопись, иначе я стреляю!
   Он выхватил из кармана револьвер и помахал им перед носом Энтони.
   Но он недооценил Энтони Кейда. Он не  привык  иметь  дело  с  людьми,
которые действуют столь же стремительно -  если  не  быстрее,  -  как  и
думают. Энтони не стал  дожидаться,  пока  его  продырявят  пулей.  Едва
посетитель выхватил револьвер, Энтони прыгнул и выбил оружие у  него  из
рук. Сила  удара  была  такова,  что  незнакомец  развернулся  спиной  к
нападавшему.
   Жалко было бы упустить такой случай.  Сильным  пинком  Энтони  послал
незнакомца в направлении дверей, и тот вылетел в коридор, где и обмяк  у
стенки.
   Энтони вышел за ним, но доблестный член Братства  Багровой  Руки  уже
получил свое. Он проворно вскочил на ноги и ринулся прочь  по  коридору.
Энтони не стал его преследовать  и  вернулся  в  номер.  "Поделом  этому
Братству! - заключил он. -  Внешность,  конечно,  живописная,  но,  если
действуешь правильно, справиться с  ними  ничего  не  стоит.  Интересно,
какой дьявол принес его? Одно совершенно  ясно:  дело  будет  совсем  не
таким простым, как  мне  казалось  я  уже  насолил  обеим  партиям  -  и
монархистам, и радикалам. Вероятно, вскоре  последуют  визиты  делегаций
националистов и независимых либералов. Во всяком случае, нынче же  ночью
рукопись нужно прочесть".
   Взглянув на часы, Энтони обнаружил, что уже  почти  девять,  и  решил
поесть в номере. Он не ожидал больше никаких непредвиденных визитов,  но
чувствовал, что все время нужно быть начеку. У него не было ни малейшего
желания предоставить кому-нибудь возможность порыться в его  чемодане  в
то время, пока он будет  в  ресторане.  Он  позвонил,  попросил  меню  и
заказал пару блюд и бутылку бордо. Стюард принял заказ и удалился.
   Ожидая, пока принесут обед, он распаковал рукопись и  положил  ее  на
стол рядом с письмами.
   В дверь постучали,  и  стюард  вкатил  сервировочный  столик.  Энтони
находился в этот момент у камина. Стоя спиной к двери, он оказался прямо
напротив зеркала и, мельком взглянув в него, заметил  нечто  любопытное.
Стюард  прямо-таки  пожирал  глазами  пакет  с   рукописью.   Глядя   на
неподвижную спину Энтони, он медленно двинулся вокруг  стола.  Руки  его
дрожали, язык облизывал пересохшие губы. Энтони присмотрелся к нему. Это
был высокий мужчина,  гибкий,  как  и  все  стюарды,  с  чисто  выбритым
подвижным лицом. "Скорее итальянец, чем француз", - подумал Энтони.
   В критический момент Энтони резко повернулся. Стюард застыл на  месте
и сделал вид, что занят солонкой.
   - Как вас зовут? - неожиданно спросил Энтони.
   - Джузеппе, мсье.
   - Итальянец?
   - Да, мсье.
   Энтони заговорил с ним по-итальянски, и тот отвечал  довольно  бегло.
Наконец Энтони кивком головы  отпустил  его.  Но,  поглощая  принесенный
Джузеппе отличный обед, Энтони усиленно размышлял. Не ошибся ли он? Быть
может,  интерес  Джузеппе  к  пакету  с  рукописью  был  вызван  простым
любопытством?  Может,  и  так...  Но,  вспомнив  лихорадочное   волнение
итальянца, он переменил свое заключение. Как бы  там  ни  было,  он  был
весьма озадачен. "А ну их всех к черту! - подумал Энтони. - Не могут  же
все  охотиться  за  этой  проклятой  рукописью.  Может,   мне   все-таки
почудилось?.."
   Поев, он принялся за мемуары. Так  как  почерк  графа  Стылптича  был
весьма неразборчив,  дело  продвигалось  очень  медленно.  Энтони  начал
позевывать, и промежутки  между  зевками  подозрительно  сокращались.  В
конце четвертой главы он сделал передышку. Пока что мемуары Казались ему
невыносимо скучными и он не обнаружил даже  намека  на  скандал.  Энтони
взял письма, стопкой лежавшие на столе, завернул их в обертку  рукописей
и запер в чемодан. Затем запер дверь и для предосторожности подставил  к
ней стул. А на стул поставил графин с водой.
   Не без гордости завершив все эти  приготовления,  Энтони  разделся  и
лег. Он попробовал было читать дальше, но веки его сомкнулись и, засунув
рукопись под подушку, он выключил свет и сразу же уснул.
   Прошло, должно быть, часа четыре. Проснулся он внезапно. Он не понял,
что его разбудило, - возможно, какой-нибудь звук, а возможно, и ощущение
опасности, которое очень развито у людей, не раз бывавших в переделках.
   Секунду он лежал совершенно неподвижно,  пытаясь  сосредоточиться  на
своих ощущениях. Он различил  какой-то  осторожный  шорох,  а  вскоре  и
увидел что-то в  темноте  на  полу  между  кроватью  и  окном,  рядом  с
чемоданом! Одним прыжком Энтони  соскочил  с  кровати  и  включил  свет.
Человек, стоявший на коленях возле чемодана, метнулся в сторону. Это был
Джузеппе. В правой его руке блеснул нож. Он  бросился  с  ним  прямо  на
Энтони, который уже вполне осознал серьезность своего положения. Он  был
безоружен, а его противник заблаговременно позаботился об оружии.
   Энтони отпрыгнул, и Джузеппе, ударив  ножом,  промахнулся.  Мгновение
спустя двое мужчин уже катались по полу, сцепившись друг с  другом.  Все
свои усилия Энтони направил на то, чтобы мертвой хваткой держать  правую
руку противника, не позволяя ему  воспользоваться  ножом.  Он  понемногу
заворачивал руку ему за спину. Но в это время свободной рукой  итальянец
вцепился ему в  горло.  Тогда  Энтони,  собрав  последние  силы,  дернул
вывернутую руку.
   Нож со звоном упал на пол. В  тот  же  момент  итальянец  рванулся  и
выскользнул из объятий. Энтони отпрыгнул от него,  но  совершил  ошибку,
отскочив к дверям и думая лишить Джузеппе возможности  бегства.  Слишком
поздно он заметил, что стул и графин стоят на месте.
   Джузеппе забрался через окно и воспользовался им снова. В тот момент,
когда Энтони отпрыгнул к двери, он выскочил на балкон, перебрался с него
на  соседний  и  исчез  в  соседнем  окне.  Энтони  сразу   понял,   что
преследовать его нет никакого смысла. Без сомнения, путь отступления был
подготовлен заранее. Энтони не стоило и беспокоиться.
   Он подошел к кровати и с волнением сунул руку под подушку -  рукопись
была на месте. Счастье, что она была здесь,  а  не  в  чемодане.  Энтони
нагнулся к чемодану и заглянул в него, собираясь достать оттуда  письма.
У него перехватило дыхание. Писем не было!

6. Тонкое искусство шантажа

   Ровно  без  пяти  четыре  Вирджиния  Ривел,  сгорая  от  любопытства,
вернулась в дом на Понт-стрит. Она открыла дверь своим ключом,  вошла  в
холл и столкнулась лицом к лицу с невозмутимым Чилверсом.
   - Прошу прощения, мэм, но вас хочет видеть один... э-э субъект.
   Сперва Вирджиния не обратила внимания на то существительное,  которое
употребил Чилверс.
   - Мистер Ломакс? Где он? В гостиной?
   - Нет, мэм, не мистер Ломакс, - сказал Чилверс  почти  с  упреком.  -
Какой-то субъект. Я не хотел пускать его, но он сказал, что дело у  него
очень важное, связанное с капитаном, если я правильно  понял.  Подумайте
хорошенько, стоит ли  вам  встречаться  с  ним.  Пока  я  усадил  его  в
кабинете.
   Вирджиния на минуту задумалась. Она была вдовой уже несколько лет,  и
тот факт, что она редко говорила о своем муже, некоторые трактовали  как
знак  того,  что  за  своей  беззаботностью  она  скрывает  незаживающую
душевную рану. Другие же, наоборот, полагали, что Вирджиния  никогда  не
любила Тима Ривела, а ее сдержанность считали напускной и неискренней.
   - Должен заметить, мэм, - продолжал Чилверс, - что этот человек похож
на иностранца.
   Вирджиния заинтересовалась еще больше. Муж ее был на  дипломатической
службе, и они вместе находились в Герцословакии как раз перед нашумевшим
убийством короля и  королевы.  Быть  может,  этот  человек  герцословак,
кто-нибудь из прежних слуг, попавший теперь в беду?
   - Вы правильно сделали, Чилверс, - коротко сказала она,  одобрительно
кивнув ему. - Так где он? В кабине те? -  Она  проследовала  через  холл
своей легкой, бодрой, походкой и  открыла  дверь  в  небольшую  комнату,
примыкавшую к столовой.
   Посетитель сидел на стуле у камина.  При  ее  появлении  он  встал  и
посмотрел на нее. У Вирджинии была отлична" Память на лица, и  она  была
совершенно уверена, что никогда раньше не видела этого человека. Он  был
высок, смугл и строен, и, без сомнения, иностранец, но вряд ли славянин.
Вирджиния подумала, что он итальянец или, на худой конец, испанец.
   - Это вы хотели видеть меня? - спросила она. - Я миссис Ривел.
   Некоторое время незнакомец молчал. Он не спеша оглядывал  ее,  словно
приценивался. В его поведении была скрыта какая-то развязность,  которую
Вирджиния незамедлительно почувствовала.
   - Не перейдете ли вы к делу? - нетерпеливо спросила она.
   - Вы миссис Ривел? Миссис Тимоти Ривел?
   - Да. Я же сказала вам.
   - Как же, как же! Это очень хорошо, миссис Ривел, что вы  согласились
принять меня. В противном случае, как я и сказал  вашему  дворецкому,  я
был бы вынужден обратиться к вашему мужу.
   Вирджиния поглядела на него с  изумлением,  но  что-то  заставило  ее
удержаться от резкого ответа, уже готового сорваться с ее уст.
   - С этим у вас возникли бы некоторые проблемы, - сухо заметила она.
   - Навряд ли. Я очень настойчив. Но ближе к делу.
   Вы, вероятно, узнаете это?
   Он помахал перед ней каким-то  листом  бумаги.  Вирджиния  посмотрела
безо всякого интереса.
   - Что это, по-вашему, мадам?
   - Как будто, письмо, - ответила  Вирджиния,  постепенно  склоняясь  к
мысли, что имеет дело с душевнобольным.
   - И вы, быть может, припоминаете, кому оно адресовано? -  значительно
сказал незнакомец, держа письмо подальше от Вирджинии.
   - Если я верно прочла, - вежливо ответила Вирджиния, - оно адресовано
капитану О’Нилу, Париж, Рю-де-Кенель, 15.
   Незнакомец, казалось,  жадно  вглядывается  в  ее  лицо,  тщетно  ища
чего-то.
   - Не хотите ли прочесть его?
   Вирджиния взяла конверт, достала письмо  и  стала  читать,  но  почти
сразу же оторвалась и протянула письмо обратно:
   - Это частное письмо - и оно явно не предназначено для моих глаз.
   Незнакомец сардонически улыбнулся:
   - Поздравляю вас,  миссис  Ривел,  ваши  действия  восхитительны!  Вы
отлично играете свою роль. Тем не менее,  я  полагаю,  что  вы  вряд  ли
станете отрицать, что подпись-то ваша.
   - Подпись?
   Вирджиния  снова  взяла  письмо  -  и  застыла  в  немом   изумлении.
Аккуратная  подпись  гласила:   "Вирджиния   Ривел".   Сдержав   возглас
удивления, она вернулась к началу письма  и  прочла  его  до  конца.  На
минуту    она    задумалась.    Содержание     письма     недвусмысленно
свидетельствовало о том, что может последовать дальше.
   - Итак, мадам, - сказал незнакомец, - это ваше имя, не так ли?
   - Да, - ответила Вирджиния, - мое.  -  Она  могла  бы  добавить,  что
почерк  все-таки  чужой.  Вместо  этого  она  с  ослепительной   улыбкой
посмотрела на незнакомца. - Ну что же, -  сказала  она,  -  может  быть,
сядем и побеседуем?
   Незнакомец был озадачен. Он не ждал подобной реакции. Его  внутренний
голос говорил ему, что она его не боится.
   - Для начала мне хотелось бы знать, каковы разыскали меня?
   - Это было нетрудно. - Он достал из кармана  страницу,  вырванную  из
иллюстрированного журнала, и протянул ее Вирджинии. Энтони Кейд легко бы
узнал ее.
   Вирджиния вернула страницу и слегка нахмурилась.
   - Да, - сказала она, - это было нетрудно.
   -  Вы,  конечно,  понимаете,  миссис  Ривел,  что   письмо   это   не
единственное. Есть и другие.
   -  Господи!  -  воскликнула  Вирджиния.  -  Кажется,  я  была   очень
неосторожна. - И вновь она заметила, как его озадачил ее  легкомысленный
тон. Все это начинало ей нравиться. - Как бы там ни было, - сказала  она
улыбаясь, - это очень любезно с вашей стороны зайти и  вернуть  мне  эти
письма.
   Некоторое время незнакомец откашливался.
   - Я небогатый человек, миссис Ривел, - сказал он наконец  с  деланной
значительностью в голосе.
   - В таком случае, как я слышала, вам будет гораздо  легче  попасть  в
царство небесное.
   - Я не могу позволить себе вернуть вам эти письма просто так.
   - Здесь какое-то недоразумение. Ведь эти письма принадлежат тому, кто
писал их.
   - Может, оно и так, мадам, но вряд ли вы захотите прибегнуть к помощи
закона.
   - Но есть закон и о шантаже, - напомнила Вирджиния.
   - Оставьте, миссис Ривел! Я ведь не  идиот.  Я  читал  эти  письма  -
письма женщины к своему любовнику. И все до одного они пронизаны страхом
перед мужем. Не хотите же вы, чтобы я передал их ему?
   - Вы упускаете из виду одно обстоятельство. Письма писались несколько
лет назад. Представьте себе, что я уже овдовела.
   Он понимающе покачал головой:
   - В таком случае, если бы вам нечего было бояться, вы не сидели бы  и
не беседовали со мной.
   Вирджиния улыбнулась.
   - Сколько же вы хотите? - спросила она деловым тоном.
   - За тысячу фунтов я готов передать вам весь пакет.  Я  прошу  совсем
немного. Вы же видите, мне не очень по нраву это дело.
   - И не подумаю  платить  вам  тысячу  фунтов!  -  решительно  сказала
Вирджиния.
   - Мадам, я не торгуюсь. Тысяча фунтов - и письма у вас в руках.
   Вирджиния задумалась:
   - Дайте мне время. Не так просто выложить сразу такую сумму.
   - Несколько фунтов задатка, скажем, пятьдесят, - произнес незнакомец,
- и я зайду к вам еще раз.
   Вирджиния  посмотрела  на  часы.  Было  пять  минут  пятого,   и   ей
показалось, что она слышит колокольчик.
   - Договорились, -  поспешно  сказала  она.  -  Приходите  завтра,  но
попозже. Около шести.
   Она подошла к столу, стоявшему у стены,  открыла  один  из  ящиков  и
достала пачку банкнот.
   - Здесь около сорока фунтов. Думаю, вам пока хватит.
   Он жадно схватил деньги.
   - А сейчас немедленно уходите, - приказала Вирджиния.
   Безо всяких возражений незнакомец вышел из комнаты. В открытую  дверь
Вирджиния увидела в холле Джорджа  Ломакса,  которого  Чилверс  провожал
наверх. Когда хлопнула дверь, Вирджиния окликнула Джорджа:
   - Идите сюда, Джордж! Чилверс, будьте так добры, принесите нам чай.
   Она распахнула оба окна, и Джордж Ломакс, войдя в комнату, увидел  ее
стоящей со сверкающими глазами и развевающимися на ветру волосами.
   - Сейчас я закрою. Но нужно немного проветрить.  Вы  не  встретили  в
холле шантажиста?
   - Кого?
   -   Шантажиста,   Джордж.   Шан-та-жи-ста!   Шантажиста!    Человека,
занимающегося шантажом.
   - Вирджиния, дорогая, вы шутите!
   - Я вполне серьезно.
   - Кого же он пришел шантажировать?
   - Меня, Джордж!
   - Что вы натворили, Вирджиния?
   - Ну, в этом случае как раз ничего. Этот джентльмен  принял  меня  за
кого-то другого.
   - Надеюсь, вы позвонили в полицию?
   - Нет. Разве это необходимо?
   - Ну... - Джордж помолчал. - Пожалуй, нет, возможно,  вы  действовали
разумно. В связи с этим делом  вокруг  вашего  имени  мог  бы  подняться
неприятный шум.
   Может быть, вам пришлось бы давать показания...
   - Ну, это было бы даже интересно, - сказала Вирджиния. - Я бы  хотела
побывать на допросе и посмотреть, так ли все  у  судейских,  как  о  том
пишут. Недавно  я  заходила  на  Вайн-стрит  справиться  о  брильянтовой
брошке, которую потеряла. Так вот, там был очень симпатичный инспектор -
самый симпатичный из всех, кого я знаю.
   Джордж, по обыкновению, пропустил все не относящеся к делу мимо ушей:
   - И как же вы поступили с этим негодяем?
   - Боюсь, Джордж, что я позволила ему делать это.
   - Что - это?
   - Шантажировать меня.
   Лицо Джорджа прямо-таки перекосилось от  ужаса,  Вирджиния  прикусила
губу.
   - Насколько я понял, вы говорите, что не рассеяли его иллюзий на  ваш
счет?
   Вирджиния кивнула и искоса посмотрела на него.
   - Господи! Вирджиния, да вы с ума сошли!
   - Полагаю, что на моем месте вы поступили бы так же.
   - Но зачем? Боже, зачем?!
   - Причин несколько. Для начала, он делал все так замечательно  -  ну,
шантажировал... Я вообще не люблю прерывать  мастера,  когда  он  делает
свое дело, - и отлично делает!  И  потом,  сами  посудите  -  ведь  меня
никогда не шантажировали...
   - Надеюсь.
   - Мне хотелось испытать, каково это.
   - Я отказываюсь вас понимать! - Я знала, вы не поймете...
   - Но вы, по крайней мере, не дали ему денег?
   - Самую малость, - извиняющимся тоном сказала Вирджиния.
   - Сколько?
   - Сорок фунтов.
   - Вирджиния!
   - Джордж, дорогой мой! Это не больше того, что я  плачу  за  вечернее
платье. Купить новые ощущения ничуть не хуже, чем купить новое платье.
   Джордж Ломакс гневно покачал  головой,  и  лишь  появившийся  в  этот
момент Чилверс помешал ему  выразить  свое  возмущение.  Чилверс  принес
чайный  прибор,  и  Вирджиния,  довольно  ловко  управившись  с  тяжелым
серебряным чайником, продолжила:
   - Джордж, были и еще причины, и куда более  серьезные.  Нас,  женщин,
обычно считают кошками, но сегодня я, в сущности, выручила одну женщину.
Этот шантажист, вероятно, не  собирается  разыскивать  другую  Вирджинию
Ривел. Он думает, что птичка в клетке.  Бедняжка!  Она,  видно,  страшно
боялась, когда писала эти письма. Господину шантажисту  не  пришлось  бы
много трудиться. Здесь же, хоть он и не догадывается, перед  ним  совсем
не так беззащитны. Благодаря моему безвинному прошлому я  могу  вести  с
ним эту игру. Коварство, Джордж, бездна коварства!
   Джордж снова покачал головой:
   - Не нравится мне это! Совсем не нравится.
   - Ладно, Джордж. Вы ведь пришли говорить не о шантажисте.  Кстати,  а
зачем? Правильный ответ - "Повидать вас!". Ударение на  "вас",  а  потом
следует многозначительное пожатие руки, если, конечно, вы не  ели  перед
тем густо намазанную маслом булку, - в этом случае все то же  самое,  но
глазами.
   - Я пришел повидать вас, - серьезно ответил Джордж. - Я рад,  что  вы
одна.
   -  "О,  Джордж,  это  так  неожиданно",  -  отвечает  она,   поглощая
смородину, - смеясь сказала Вирджиния.
   - Я хотел просить вас об одном одолжении. Вирджиния, я всегда  считал
вас женщиной огромного обаяния.
   - Джордж!
   - А также женщиной умной!
   - В самом деле? Хорошо же вы меня знаете!
   - Вирджиния, послезавтра в Англию приезжает одев молодой человек. И я
хочу, чтобы вы встретили его.
   - Отлично, Джордж! Но при чем тут я? Говорите яснее.
   - Вы могли бы, при желании, испытать на нем свое обаяние.
   Вирджиния склонила голову несколько набок:
   - Вы  же  знаете,  Джордж,  мое  обаяние  -  не  профессия.  Я  часто
влюбляюсь,  ну,  и  в  меня  влюбляются...  Но  хладнокровно  обольстить
беззащитного незнакомца... Джордж, я  не  возьмусь  за  это!  Существуют
профессиональные сирены, у которых все это получится