ему ты постоянно держишь себя в узде? Почему не кричишь на  меня,  не
ругаешься, не говоришь, чтобы я шла к черту?
   Невил вздохнул и сник.
   - О господи, - прошептал он и, круто повернувшись, вышел из комнаты.

III

   - Ты выглядишь точно так же, как и в семнадцать лет,  Томас  Ройд,  -
сказала леди Трессилиан. - Все тот же совиный взгляд. И  разговорчив  не
больше, чем тогда. Почему?
   Томас ответил неопределенно:
   - А бог его знает. Никогда не был боек на язык.
   -  Совсем  не  как  Адриан.  Адриан   был   глубоким   я   остроумным
собеседником.
   - Может быть, как раз поэтому. Всегда оставлял разговоры на его долю.
   - Бедный Адриан. Такое многообещающее начала Томас кивнул.
   Леди Трессилиан переменила тему. Она давала Томасу  аудиенцию.  Своих
гостей она предпочитала принимать по одному. Это ее не так  утомляло,  и
она могла сконцентрировать свое внимание на каждом из них.
   - Ты здесь уже сутки, -  сказала  она.  -  Что  ты  думаешь  о  нашей
ситуации?
   - Ситуации?
   - Не  старайся  казаться  глупым.  У  тебя  это  очень  неестественно
получается. Ты  меня  прекрасно  понял:  извечный  треугольник,  который
образовался под моей крышей.
   Томас осторожно произнес:
   - Похоже, не все гладко.
   Улыбка леди Трессилиан была прямо-таки демонической.
   - Я признаюсь тебе, Томас, что я  испытываю  немалое  удовлетворение.
Все это произошло помимо моей воли - я сделала все, что могла, чтобы  не
допустить этого. Но Невил был так упрям. Он  просто  настаивал  на  том,
чтобы эти две женщины встретились. Вот теперь он и пожинает плоды  своих
трудов!
   Томас Ройд едва заметно шевельнулся на стуле.
   - Непонятно как-то, - сказал он.
   - Поясни, - потребовала леди Трессилиан.
   - Никогда бы не подумал, что Стрэндж такой человек.
   - Удивительно, что ты так говоришь. Потому что я  чувствовала  то  же
самое. Это совсем не похоже на Невила. Невил, как и большинство  мужчин,
стремится избегать неловких или чреватых неприятностями  ситуаций.  Я  с
самого начала подозревала, что это не его идея, но  тогда  я  теряюсь  в
догадках, чья же она.
   Леди Трессилиан помолчала, потом  с  интонацией,  которая  лишь  чуть
заметно отличает вопрос от утверждения, произнесла:
   - Это не Одри?
   - Нет, - сразу же ответил Томас. - Не Одри.
   - И я едва ли могу поверить, что идея  принадлежала  этой  несчастной
юной женщине Кэй. Разве что она  действительно  выдающаяся  актриса.  Ты
знаешь, последнее время мне ее почти жаль.
   - Вы ведь ее не любите? Или я ошибаюсь?
   - Нет, не люблю. Она мне представляется пустышкой, которая совершенно
не умеет держать себя. Но, как я  сказала,  я  начинаю  жалеть  ее.  Она
тычется  повсюду,  как  долгоножка  при  свете  лампы.  И  абсолютно  не
представляет, каким оружием ей воспользоваться. Капризы, дурные  манеры,
детская грубость - все это производит как раз обратный эффект  на  таких
мужчин, как Невил.
   Томас спокойно заметил:
   - А я считаю, что в трудном положении находится Одри.
   Леди Трессилиан пристально на него посмотрела.
   - Ты всегда был влюблен в Одри, не правда ли, Томас?
   Ответ прозвучал совершенно невозмутимо:
   - Предположим, что так.
   - Практически с того времени, когда вы вместе играли детьми?
   Томас молча кивнул.
   - А потом появился Невил и увел ее прямо у тебя из-под носа.
   - Ну вообще-то я всегда знал, что шансов у меня никаких.
   - Пораженец, - с укором выговорила леди Трессилиан.
   - Со мной всегда бывает скучно.
   - Старая кляча!
   - "Добрый старый Томас" - вот что Одри думает обо мне.
   - Верный Томас, - поправила его старая леди. - Ведь  именно  так  она
звала тебя раньше.
   Он улыбнулся. Эти слова напомнили ему дни детства.
   - Забавно! Я этого уже много лет не слышал.
   - Теперь это может серьезно укрепить твои позиции,  -  заметила  леди
Трессилиан. Она прямо и выразительно посмотрела ему в глаза. - Верность,
- сказала она, - как раз то качество, которое люди, прошедшие через все,
что выпало на долю Одри,  учатся  ценить.  Слепая  преданность,  которой
хватает на всю жизнь, Томас, иногда бывает вознаграждена.
   Томас опустил глаза. Его пальцы вертели трубку.
   - В надежде на это я и приехал, - признался он.

IV

   Хэрстл, престаревший дворецкий, отер платком лоб. Когда он появился в
кухне, кухарка, миссис Спайсер, едва взглянув на него, спросила, что это
с ним случилось.
   - Выносить все это и оставаться спокойным я не в силах, и  это  сущая
правда, - сказал Хэрстл. - Смею заметить, у меня такое чувство, что все,
что говорится и делается в этом доме в последнее время,  на  самом  деле
означает совсем не то, что кажется на первый взгляд, если вы  понимаете,
что я имею в виду.
   Миссис Спайсер, видимо, не понимала, что он  имеет  в  виду,  поэтому
Хэрстл продолжал:
   - Мисс Олдин вот сейчас, когда они сели за стол, сказала: "Вот мы все
и собрались наконец", - и от этих слов у  меня  все  похолодело  внутри!
Будто дрессировщик собрал диких животных в клетке, и дверца  -  клац!  -
захлопнулась. Вдруг ни с того ни с  сего  мне  почудилось,  что  мы  все
оказались в ловушке.
   - Скажете тоже, мистер Хэрстл,  -  отмахнулась  от  его  слов  миссис
Спайсер. - Вы, наверное, просто съели чего-нибудь.
   - Пищеварение тут ни при чем. А вот то, что все как на иголках, - при
чем. Входная дверь стукнула, так миссис Стрэндж - наша  миссис  Стрэндж,
мисс Одри, -  вздрогнула  так,  словно  ее  подстрелили.  Опять  же  эти
молчания. Что-то в них есть не то. Будто все вдруг ни с того ни  с  сего
боятся слово вымолвить. А потом всех словно  прорвет  -  разом  начинают
говорить первое, что придет в голову.
   - Да, так ведь и есть отчего смутиться.
   - Две миссис Стрэндж в доме. Это неприлично, вот что я вам скажу!
   Тем временем в столовой установилось то  самое  молчание,  о  котором
только что говорил кухарке Хэрстл.
   С видимым усилием над собой Мэри Олдин повернулась к Кэй и сказала:
   - Я пригласила вашего  друга,  мистера  Латимера,  пообедать  с  нами
завтра вечером.
   - О, спасибо, - ответила Кэй. Невил переспросил:
   - Латимер? Он разве здесь?
   - Он остановился в отеле "Истерхед Бэй", - сказала ему Кэй.
   - Мы  могли  бы  все  вместе  съездить  туда  как-нибудь  на  днях  и
пообедать, - предложил Невил. - До которого часа ходит паром?
   - До половины второго, - ответила Мэри.
   - Я полагаю, по вечерам там танцы?
   - Большинству отдыхающих уже лет по сто.
   - Не очень-то весело твоему приятелю, - заметил  Невил,  обращаясь  к
Кэй.
   Мэри поспешила вмешаться:
   - Мы могли бы как-нибудь выбраться в Истерхед Бэй купаться. Вода  еще
совсем теплая, и там чудесный песчаный пляж.
   Томас, наклонившись к Одри, вполголоса предложил ей:
   - Я собирался завтра прокатиться на яхте. Хочешь поехать со мной?
   - Да, с удовольствием.
   - А почему бы нам не поехать всем вместе? - сказал на это  услышавший
их разговор Невил.
   - Если не ошибаюсь, ты говорил, что собираешься  играть  в  гольф,  -
заметила Кэй.
   - Я и правда подумывал выйти на поле. Третьего дня игра у меня совсем
расклеилась.
   - Какая трагедия! - съязвила Кэй. Невил ответил добродушно:
   - Что ж, гольф - игра трагическая. Мэри спросила Кэй, играет ли она в
гольф.
   - Да, теперь все играют.
   Невил добавил:
   - У Кэй дело бы пошло просто замечательно,  приложи  она  хоть  каплю
старания. Задатки у нее превосходные.
   Кэй повернулась к Одри:
   - А вы спортом не увлекаетесь, не так ли?
   - Практически нет. Разве что немного  играю  в  теннис,  но  я  такая
трусиха.
   - Ты по-прежнему играешь на фортепиано, Одри? - спросил Томас.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Нет, последнее время нет.
   - У тебя раньше неплохо получалось, - похвалил ее Невил.
   - Я всегда думала, что ты не любишь музыки, Невил, - заметила Кэй.
   - Просто я в ней совсем не разбираюсь, - небрежно ответил он. -  Меня
всегда удивляло, как Одри могла взять  октаву:  у  нее  такие  маленькие
руки.
   Он как раз смотрел на них, когда она клала  на  стол  свой  десертный
ножичек и вилку.
   Одри слегка покраснела и быстро проговорила:
   - У меня очень длинный мизинец. Наверное, поэтому.
   - Значит, вы самолюбивая, - сказала Кэй. - У тех, кто больше думает о
других, мизинец всегда короткий.
   - В самом деле? - спросила Мэри Олдин.  -  Тогда  я  не  самолюбивая.
Посмотрите, мизинцы у меня совсем короткие.
   - Я уверен, вы очень много думаете о ближних, -  сказал  Томас  Ройд,
смотря на нее долгим внимательным взглядом.
   Мэри покраснела, потом торопливо продолжила:
   - Ну-ка, кто из нас самый несамолюбивый? Давайте все сравним мизинцы.
Мои короче, чем у вас, Кэй, но с Томасом, я вижу, мне не тягаться.
   - Вам обоим далеко до меня, - поддержал игру Невил. - Посмотрите-ка.
   Он вытянул руку.
   - Это только на одной руке, - отметила Кэй. - Левый  мизинец  у  тебя
короткий, зато правый - гораздо длиннее. Левая рука означает то, что вам
дано от рождения, а правая - то, что вы сами делаете  со  своей  жизнью.
Вот и получается, что родился ты  несамолюбивым,  но  со  временем  стал
эгоистом.
   - Вы умеете гадать, Кэй? - заинтересовалась Мэри Олдин. Она протянула
свою руку ладонью вверх. - Гадалка однажды предсказала мне, что  у  меня
будет два мужа и трое детей. Придется мне поторопиться! Кэй пояснила:
   - Эти маленькие перекрестья - не дети, а путешествия. Это значит, что
вам предстоят три путешествия по воде.
   - Тоже маловероятно, - заметила Мэри Олдин. Томас Ройд спросил ее:
   - А вы много путешествовали?
   - Нет. Можно сказать, совсем не путешествовала.
   - А вам бы хотелось?
   - Больше всего на свете.
   С присущей ему несуетливой обстоятельностью Томас представил себе  ее
жизнь.  Все  время  у  постели  старой  женщины.  Спокойная,  тактичная,
прекрасная хозяйка. Он с любопытством спросил:
   - Давно вы живете с леди Трессилиан?
   - Почти пятнадцать лет.  Я  переехала  сюда,  когда  умер  мой  отец.
Несколько лет перед смертью он был совсем беспомощным инвалидом.
   Затем, догадавшись, что именно хотел бы знать Томас, она добавила:
   - Мне тридцать шесть лет. Вам ведь об этом хотелось спросить, не  так
ли?
   - Верно, об этом я и думал, - признался он. - Видите  ли,  вам  можно
дать сколько угодно лет.
   - Весьма двусмысленное замечание!
   - Пожалуй, да. Но я не хотел вас обидеть.
   Его задумчивый взгляд опять задержался на лице мисс Олдин. Она нимало
не смутилась: этот взгляд был лишен какой-либо нарочитости - он  выражал
подлинный глубокий интерес. Заметив, что глаза  Томаса  разглядывают  ее
волосы, она коснулась рукой седого локона.
   - Это у меня с самой молодости, - просто сказала она,
   - Мне нравится, - сказал Томас Ройд так же просто.
   Он продолжал смотреть  на  нее.  Наконец  она  спросила  с  несколько
деланной веселостью:
   - Ну и каков же вердикт?
   - О, простите, с моей стороны, наверное, было бестактно так смотреть.
Я размышлял о вас - какая вы на самом деле.
   - Ради бога, оставим это, - она поспешно поднялась из-за стола.  Взяв
под руку Одри и направляясь в гостиную, сообщила на ходу:
   - Старый мистер Тривз тоже придет завтра обедать.
   - Кто он? - спросил Невил.
   - Он привез рекомендательное  письмо  от  Руфуса  Лорда.  Чрезвычайно
почтенный джентльмен. Он остановился в "Бэлморал Корте". У него  больное
сердце, и на вид он очень слаб, но голова  у  него  совершенно  светлая.
Кроме того, среди его знакомых есть множество интересных людей.  Он  был
адвокатом или барристером - уже не помню точно кем.
   - Все здесь такие ужасно старые, - пожаловалась Кэй.
   Она стояла прямо под торшером. Томас взглянул в том направлении  и  с
тем же неторопливым, заинтересованным вниманием, которое  уделял  всему,
что попадало в поле его зрения, принялся рассматривать ее.
   Он неожиданно был поражен  ее  пронзительной,  чувственной  красотой.
Красотой живых красок, брызжущего через край торжествующего  жизнелюбия.
Он перевел взгляд с нее на Одри - бледную, похожую на ночную  бабочку  в
своем серебристо-сером платье.
   Томас улыбнулся про себя и пробормотал:
   - Белоснежка и Алая Роза.
   - Что? - У его локтя появилась Мэри Олдин. Он повторил свои слова.
   - Как в старой сказке, помните? Мэри кивнула:
   - Очень удачно вы это подметили...

V

   Мистер Тривз с удовлетворением потягивал портвейн из  своего  бокала.
Превосходное  винцо.  И  обед  приготовлен   и   подан   безукоризненно.
Совершенно очевидно, что у леди Трессилиан никаких трений со слугами  не
возникает.
   Да  и  дом  содержится  превосходно,  несмотря  на  то,  что  хозяйка
прикована к постели.
   Разве что вот дамы остались за  столом,  когда  подали  портвейн.  Он
предпочитал старомодные порядки. Но эта молодежь все делает по-своему.
   Его  глаза  задумчиво  рассматривали  яркую,  необыкновенно  красивую
женщину, которая была супругой Невила Стрэнджа.
   Сегодняшний  вечер  был  вечером  Кэй.  Ее   жизнерадостная   красота
светилась и сияла, затмевая мягкое  пламя  свечей,  которыми  освещалась
комната. Рядом, склонив к ней гладкую темноволосую голову,  расположился
Тэд Латимер. Он подыгрывал ей. Кэй чувствовала  себя  победительницей  и
смотрела вокруг с торжеством во взоре.
   Один только вид  этого  сияющего  жизнелюбия  согревал  старые  кости
мистера Тривза.
   Молодость - решительно ничто на свете не сравнится с  молодостью!  Не
удивительно, что ее муж потерял голову и оставил ради  нее  свою  первую
жену. Одри сидела рядом со стариком. Очаровательное создание и настоящая
леди, но опыт говорил мистеру Тривзу,  что  именно  таких  женщин  мужья
неизменно бросают. Он искоса взглянул на  нее.  Голова  опущена,  взгляд
застыл на тарелке.  Что-то  в  полной  неподвижности  ее  позы  поразило
мистера Тривза. Он взглянул на нее более пристально.  Интересно,  о  чем
она думает. Просто очаровательно,  как  у  нее  пробиваются  волоски  из
маленького, похожего на раковину ушка.
   Чуть заметно шевельнувшись, мистер Тривз вернулся от своих  мыслей  к
действительности: все вставали из-за стола. Он тоже поспешил подняться.
   В гостиной Кэй Стрэндж направилась прямо  к  граммофону  и  поставила
пластинку с танцевальной музыкой.
   Мэри Олдин извиняющимся тоном обратилась к мистеру Тривзу:
   - Я уверена, что вы не выносите джаза.
   - Что вы, совсем нет, - из вежливости неискренно  ответил  ей  мистер
Тривз.
   - Может быть, позже мы сыграем партию в бридж? - предложила  Мэри.  -
Сейчас начинать роббер нет смысла, мне  известно,  что  леди  Трессилиан
сгорает от нетерпения поболтать с вами.
   -  О,  я  предвкушаю  большое  удовольствие  от  этой  беседы.   Леди
Трессилиан никогда не спускается вниз обедать вместе со всеми?
   - Нет. Когда-то спускалась в инвалидном кресле. Для этого у нас здесь
и был устроен лифт. Но в последнее время она  предпочитает  не  покидать
своей  комнаты.  Там  она  может  поговорить  с  кем  пожелает,  вызывая
собеседника своего рода Королевским Приказом.
   - Очень удачное  сравнение,  мисс  Олдин.  Я  всегда  подмечал  нечто
величественное в манерах леди Трессилиан.
   Через середину комнаты медленной танцующей походкой двигалась Кэй.
   - Убери-ка столик, Невил, он будет  мешать,  -  не  повернув  головы,
обронила она.
   Невил послушно отодвинул столик.  Затем  он  шагнул  к  ней,  но  она
нарочито повернулась к Тэду Латимеру.
   Ее голос звучал глубоко  и  властно,  глаза  сияли,  чувственный  рот
приоткрывался в улыбке.
   - Пойдем, Тэд, потанцуем.
   Рука Тэда мгновенно скользнула вокруг ее  талии.  Они  закружились  в
танце, раскачиваясь, склоняясь,  их  шаг  совпадал  идеально.  Это  было
восхитительное зрелище.
   Мистер Тривз пробормотал:
   - М-да, вполне профессионально.
   Мэри Олдин слегка  поморщилась  при  этом  слове,  но  мистер  Тривз,
конечно, просто выразил свое восхищение.
   Она пристально взглянула в его умное лицо щелкунчика. Выражение этого
лица показалось ей несколько рассеянным, словно адвокат следил за  ходом
каких-то своих мыслей.
   Невил мгновение раздумывал  в  нерешительности,  потом  направился  к
окну, где стояла Одри.
   - Ты танцуешь, Одри?
   Его  голос  прозвучал  почти  холодно.  Можно  было   подумать,   что
приглашение сделано  из  простой  вежливости.  Одри  Стрэндж  колебалась
минуту, потом кивнула и шагнула навстречу.
   Мэри Олдин, поддерживая светскую беседу, произнесла несколько  ничего
не значащих фраз о погоде, но мистер  Тривз,  обычно  столь  вежливый  и
внимательный к своей собеседнице, на этот раз молчал с отрешенным видом.
До сих пор ничто не указывало на слабость его слуха,  и  Мэри  приписала
это проявление невнимания к ней его увлеченности  собственными  мыслями.
Взгляд мистера Тривза был обращен в сторону танцующих, но Мэри не  могла
сказать с определенностью, кто так  заинтересовал  его:  они  или  Томас
Ройд, одиноко стоявший в противоположном конце комнаты:
   - Извините меня, моя дорогая, вы  что-то  сказали?  -  проговорил  он
наконец, несколько смешавшись.
   - Нет,  ничего  особенного.  Просто  сентябрь  в  этом  году  выдался
удивительно ясный.
   - Да, действительно. Здесь теперь  все  очень  ждут  дождя,  как  мне
сказали в отеле.
   - Я надеюсь, вам там вполне удобно?
   - О да. Хотя,  должен  признаться,  по  приезде  мне  было  неприятно
узнать, что...
   Мистер Тривз не договорил.
   Одри  отстранилась  от  Невила.  Смущенно   улыбаясь,   она   сказала
извиняющимся тоном:
   - Здесь очень жарко. Невозможно танцевать.
   Она прошла к отрытой балконной двери и вышла на террасу.
   - Ну, иди же за ней, глупец, - невольно вырвалось у Мэри.
   Эти  слова  не  предназначались  для  постороннего  слуха,   но   они
прозвучали  достаточно  громко,  чтобы  мистер  Тривз  повернулся  и   с
удивлением посмотрел на нее.
   Она покраснела и попыталась за смешком скрыть свое смущение.
   - Я уже начинаю думать вслух, - удрученно произнесла она.  -  Но  это
меня в самом деле раздражает. Он всегда так медлителен.
   - Мистер Стрэндж?
   - Да нет же, Томас Ройд.
   Томас Ройд, словно в ответ на ее слова, подался было вперед, но в это
мгновение Невил, после минутной паузы, последовал за  Одри  на  террасу,
опередив его.
   На какое-то мгновение заинтересованный и  задумчивый  взгляд  мистера
Тривза  остановился  на  балконной  двери,  затем  его  внимание   опять
сосредоточилось на танцующих.
   - Прекрасный танцор, этот юный мистер... э-э, Латимер, вы сказали,  я
не ослышался?
   - Да. Эдуард Латимер.
   - Ах да, конечно, Эдуард Латимер. Он, я так понимаю, старый  приятель
миссис Стрэндж?
   - Да.
   -  А  чем  же  этот  очень,  э-э,  декоративный  молодой   джентльмен
занимается?
   - О, я даже точно и не знаю.
   -  Во-о-от  как,  -  протянул  мистер  Тривз,  сумев  вложить  в  два
безобидных слова очень много смысла.
   Мэри продолжала:
   - Он остановился в отеле "Истерхед Бэй".
   - Очень приятная  ситуация,  -  заметил  мистер  Тривз  и,  помолчав,
задумчиво добавил:
   - Довольно интересная форма головы - любопытный  угол  от  макушки  к
шее. Несколько менее заметный  из-за  стрижки,  которую  он  выбрал,  но
определенно необычный.
   Помолчав еще немного, он продолжал так же задумчиво:
   - Последний на моей памяти человек с головой, подобной  той,  которую
мы видим,  получил  десять  лет  тюрьмы  за  зверское  убийство  старого
ювелира.
   - Господи! - воскликнула Мэри. - Неужели вы хотите сказать, что...
   - Нет-нет, что вы, - запротестовал мистер Тривз. - Вы меня совершенно
неверно поняли. Мои слова не содержат никакой хулы в адрес вашего гостя.
Я просто хотел указать, что жестокий безжалостный преступник может иметь
внешность  самого  очаровательного  и   любезного   молодого   человека.
Невероятно, но это так.
   Он мягко улыбнулся Мэри, а она призналась в некотором замешательстве:
   - Вы знаете, мистер Тривз, кажется, я начи