. то есть... ну да, конечно. Это была целиком моя идея.
   - Ты мне что-то никогда раньше не говорил об этой твоей идее.
   - Ну, она как раз тогда только и пришла мне в голову.
   - Понятно. Во всяком случае, ты предложил, а Одри тут же решила,  что
это замечательная мысль.
   Только теперь Невил заметил нечто необычное в поведении Кэй.
   - Что-то не так, восхитительная моя?
   - Нет, что ты, ничего! Совсем ничего! А тебе или  Одри  не  пришло  в
голову, что мне эта мысль может показаться вовсе не такой замечательной.
   Невил в искреннем недоумении уставился на жену.
   - Но, Кэй, а ты-то что можешь иметь против? Кэй закусила губу.
   - Ты же сама на днях говорила, что...
   - Боже, только не начинай все с начала! Я говорила о других, а  не  о
нас.
   - Но отчасти именно твои слова и натолкнули меня на эту мысль.
   - Как же, рассказывай. Так я тебе и поверила.
   - Но, Кэй, почему бы тебе быть против? Я хочу  сказать,  тебе  нечего
беспокоиться! Если ты... я имею в виду... может  быть,  ревность  и  все
такое - для этого нет никаких оснований, решительно никаких.
   Он замолчал.
   Когда он заговорил вновь, голос его был уже другим.
   - Видишь ли, Кэй, ты и я, мы обошлись с Одри чертовски скверно.  Хотя
нет, я не это хотел сказать. Ты здесь совершенно ни при чем. Я  обошелся
с ней скверно. И нечего оправдываться, что  я  ничего  не  мог  с  собой
поделать. Я чувствую, что если бы сейчас все получилось, у меня  с  души
свалился бы огромный камень. Я был бы гораздо счастливее.
   - Значит, ты несчастлив, - медленно произнесла Кэй.
   -  Глупышка  моя  милая,  ну  о  чем  ты?  Конечно  же  я   счастлив,
беспредельно счастлив. Но...
   Кэй прервала его:
   - Так значит, все-таки "но"! В этом доме  всегда  жило  "но".  Словно
проклятая тень, скользящая по стенам. Тень Одри.
   Невил смотрел на нее широко открытыми глазами.
   - Ты хочешь сказать, что ревнуешь к Одри? - неуверенно спросил он.
   - Я не ревную к ней, я боюсь ее. Невил, ты ее совершенно не знаешь.
   - Не знаю женщину, с которой прожил в браке восемь лет?
   - Ты совершенно не знаешь, - повторила Кэй, - какая она.

Апрель, 30.

   - Бред! - сказала леди Трессилиан.  Она  приподнялась  на  подушке  и
возмущенным взглядом обвела комнату. - Совершенный бред! Невил  сошел  с
ума!
   - Все это и в самом деле выглядит  довольно  странно,  -  согласилась
Мэри Олдин.
   Леди  Трессилиан  была  женщиной  с  сильным  характером.  Она  имела
запоминающийся профиль с тонким  высоким  носом.  Взгляд,  который  она,
вскинув голову, умела по своему желанию  направлять  вдоль  этого  носа,
способен был поставить на место кого угодно. Несмотря на  то,  что  леди
Трессилиан было за семьдесят  и  здоровье  ее  было  очень  слабым,  она
нисколько не утратила природной  живости  ума.  Бывали  у  нее,  правда,
долгие периоды отрешения от жизни и ее треволнений,  когда  старая  леди
просто лежала, полузакрыв глаза, но из этих почти  коматозных  состояний
она выходила затем, отточив до предела свойства своего ума. Язык  у  нее
тогда становился как бритва. Облокотясь на подушки в  огромной  кровати,
установленной  в  углу  ее  комнаты,  она  держала  свой   двор   словно
какая-нибудь французская королева. Мэри Олдин, ее дальняя  родственница,
жила с нею как компаньонка и ухаживала за  ней.  Обе  женщины  прекрасно
ладили. Мэри было тридцать шесть лет, но по ее лицу  возраст  определить
смогли бы очень немногие. У нее была та гладкая кожа, которая  почти  не
стареет с годами. Ей можно было с одинаковым успехом дать и  тридцать  и
сорок пять. У нее была хорошая фигура; ее манера  держаться  говорила  о
прекрасном воспитании. Некоторое своеобразие ее облику  придавала  белая
прядь в темных волосах. В свое время модницы специально окрашивали  себе
такие прядки, но белый локон у Мэри был естественным, он появился, когда
она была еще совсем молоденькой девушкой.
   Сейчас она задумчиво смотрела на письмо Невила  Стрэнджа,  протянутое
ей леди Трессилиан.
   - Да - согласилась она, - все это и в самом  деле  выглядит  довольно
странно.
   - Только не говори мне, что Невил сам такое выдумал, -  сказала  леди
Трессилиан. - Тут без подсказки не обошлось.  Наверное,  это  его  новая
жена.
   - Кэй? Вы думаете, это ее идея?
   - Очень на нее похоже. Новомодная и  вульгарная.  Если  уж  мужьям  и
женам приходится выставлять семейные неурядицы  напоказ  и  прибегать  к
разводу, так по крайней мере  хоть  расставались  бы  пристойно.  Дружба
старой жены  с  новой  -  я  отказываюсь  это  понимать.  По-моему,  это
отвратительно. Теперь ни у кого нет никаких норм приличия.
   - Я полагаю, это просто современный образ жизни, - возразила Мэри.
   - В моем доме  я  не  потерплю  ничего  подобного,  -  отрезала  леди
Трессилиан. - Я считаю, что и так сделала  больше,  чем  от  меня  можно
требовать, когда приняла здесь эту особу, которая красит ногти на ногах.
   - Она жена Невила.
   - Вот именно.  Поэтому  я  чувствовала,  что  Мэтью  одобрил  бы  это
решение. Он ведь был очень привязан к мальчику  и  всегда  хотел,  чтобы
Невил считал этот дом своим родным. Поскольку  отказ  принять  его  жену
означал бы разрыв отношений, я сдалась и пригласила ее сюда. Но она  мне
не нравится. Совершенно не пара Невилу - ни воспитания, ни корней.
   - Она из довольно знатного рода, - примирительно заметила Мэри.
   - Скверная порода, - ответила леди Трессилиан. - Ее отцу, как  я  уже
рассказывала, пришлось выйти изо всех клубов после  скандальной  истории
за карточным столом. По счастью, он вскоре  умер.  А  ее  мать  была  на
Ривьере сущей притчей во языцех. Какое воспитание для девушки?!  Ничего,
кроме переездов из отеля в отель, да  еще  с  такой  матерью!  Потом  на
теннисном корте она встретила Невила, вцепилась в него мертвой хваткой и
не успокоилась до тех пор, пока не заставила его бросить жену, к которой
он был так привязан, и уехать с ней. Да она одна во всем и виновата!
   Мэри едва  заметно  улыбнулась:  леди  Трессилиан  имела  старомодную
привычку во всем винить женщин и быть очень снисходительной к мужчинам.
   - Я думаю, что,  строго  говоря,  Невил  виноват  не  меньше  нее,  -
возразила она.
   - Невил очень виноват, - согласилась леди Трессилиан. - У  него  была
очаровательная жена, которая всегда была ему предана  -  возможно,  даже
слишком предана. Тем не менее если бы не настойчивость этой девчонки,  я
убеждена, он бы одумался.  Но  она  с  такой  решительностью  стремилась
женить его на себе! Нет, мои симпатии целиком на стороне  Одри.  Вот  уж
кого я действительно люблю.
   Мэри вздохнула.
   - Все это было так сложно, - сказала она.
   - И не говори. Даже не знаешь,  как  нужно  поступать,  очутившись  в
таких непростых обстоятельствах.
   Мэтью любил Одри, и я ее тоже люблю, и нельзя отрицать, что она  была
Невилу очень хорошей женой. Хотя, наверное, она могла бы и больше делить
с ним его увлечения. Но она никогда не чувствовала склонности к  спорту.
Вся эта история так расстраивает меня. Когда я была  девушкой,  подобные
истории просто не происходили. То есть мужчины, конечно, имели романы на
стороне, но никто не позволял им разрушать семью.
   - Да, но теперь-то подобные вещи происходят, - быстро заметила Мэри.
   - Именно. В тебе так много здравого смысла, дорогая.  В  самом  деле,
что  толку  вспоминать  о  прошедших  днях.  Ты  права,  подобные   вещи
происходят: девушки, вроде Кэй Мортимер, крадут  чужих  мужей,  и  никто
из-за этого не думает о них хуже!
   - Кроме таких людей, как вы, Камилла!
   - Я не в счет. Этой девчонке Кэй совершенно безразлично, одобряю я ее
поведение или нет. Она  слишком  занята  тем,  чтобы  приятно  проводить
время. Невил может привозить ее с  собой  всякий  раз,  когда  приезжает
сюда, и я даже готова принимать ее друзей - хотя я куда  как  невысокого
мнения об этом театрального вида  молодом  человеке,  который  постоянно
вьется вокруг нее, - как, бишь, его зовут?
   - Тэд Латимер.
   - Именно. Он ее дружок еще с ривьерских времен,  и  мне  положительно
интересно знать, как это  он  ухитряется  поддерживать  такой  роскошный
образ жизни.
   - Благодаря своей голове, наверное, - предположила Мэри.
   - Ну это бы еще куда ни шло. Я склонна считать, что он  живет  больше
за счет своей внешности. Отнюдь  не  подходящий  друг  для  жены  нашего
Невила! Мне совсем не понравилось, когда прошлым летом, пока они гостили
здесь, он приехал и остановился в отеле "Истерхед Бэй".
   Мери выглянула в открытое окно. Дом леди Трессилиан стоял  на  крутой
скале, нависающей над рекой Тэрн. На  другом  берегу  раскинулся  летний
курорт Истерхед Бэй, состоящий из большого  песчаного  пляжа,  скопления
современных бунгало и огромного  отеля  на  мысе,  обращенного  к  морю.
Курорт был построен  совсем  недавно.  Сам  Солткрик  представлял  собой
живописную рыбацкую деревушку, разбросанную вдоль склона  холма.  Жители
ее были старомодны и к Истерхед Бэю и его летним обитателям относились с
глубочайшим презрением.
   Отель "Истерхед  Бэй"  размещался  почти  точно  напротив  дома  леди
Трессилиан, и Мэри смотрела через узкую полоску воды, как  он  красуется
там, кичась своей новизной.
   - Я рада, - сказала леди Трессилиан,  закрывая  глаза,  -  что  Мэтью
никогда не видел этого вульгарного здания. В его  время  побережье  было
еще достаточно неиспорченным.
   Сэр Мэтью и леди Трессилиан поселились на вилле Галлз Пойнт  тридцать
лет назад. Прошло девять лет с того  дня,  когда  сэр  Мэтью,  страстный
яхтсмен, перевернулся на своей одноместной гоночной яхте и утонул  почти
на глазах у жены.
   Все были уверены, что леди Трессилиан продаст Галлз Пойнт и уедет  из
Солткрика, но она не сделала ни того ни другого. Она продолжала жить  на
вилле;  единственное,  что  она  сделала  после  смерти  мужа,  так  это
избавилась от всех лодок и снесла эллинг. Для гостей Галлз Пойнта  лодок
не предполагалось.  Им  приходилось  идти  пешком  до  парома,  где  они
прибегали к услугам одного из тамошних лодочников.
   Немного поколебавшись, Мэри спросила:
   - Следует ли мне  тогда  ответить  Невилу,  что  его  предложение  не
согласуется с нашими планами?
   - Я совершенно определенно не намерена  препятствовать  визиту  Одри.
Она всегда приезжала к нам в сентябре, и я не стану  просить  ее  менять
свои планы.
   Мэри сказала, взглянув на письмо:
   - Вы обратили внимание, что Невил пишет, будто  Одри.  э-э.  одобряет
эту идею и хочет увидеться с Кэй?
   - Этому я просто не верю, - ответила леди Трессилиан. - Невил, как  и
все мужчины, видит только то, что хочет видеть!
   Мэри настаивала:
   - Он пишет, что даже говорил с ней об этом.
   - Что за странная выходка! Хотя нет, возможно, в конце  концов  и  не
такая уж странная.
   Мэри вопросительно взглянула на нее.
   - Вспомни Генриха Восьмого, - сказала леди Трессилиан.
   Видя,  что  Мэри  продолжает  смотреть  на  нее  с  недоумением,  она
пояснила:
   - Совесть, знаешь ли! Генрих всегда пытался убедить Екатерину в  том,
что развод был единственным правильным решением. Невил  знает,  что  вел
себя недостойно, он хочет чувствовать себя спокойно на этот счет. Вот он
и попытался добиться от Одри согласия, что она приедет, увидится с Кэй и
что это ей совсем не неприятно.
   - Едва ли, - медленно проговорила Мэри.
   Леди Трессилиан вскинула глаза и пристально на нее посмотрела.
   - Ну-ка, моя дорогая, выкладывай, что у тебя на уме.
   - Мне показалось... - Мэри запнулась, потом продолжала:
   - Все это, я имею в виду письмо,  так  непохоже  на  Невила!  Вам  не
пришло в голову, что по какой-то причине  сама  Одри  хочет  этой,  э-э,
встречи?
   - С чего бы ей вдруг хотеть? - резко  возразила  леди  Трессилиан.  -
После того как Невил оставил ее, после того  как  она  пережила  ужасный
нервный  срыв,  пока  гостила  у  своей  тетки  миссис  Ройд?   Да   она
превратилась тогда  в  тень  той  Одри,  которую  мы  знали.  Совершенно
очевидно, для нее  это  был  страшный  удар.  Она  ведь  из  тех  тихих,
замкнутых людей, которые очень глубоко все переживают.
   Мэри зябко повела плечами.
   - Да, в ней постоянно чувствуется какая-то напряженность.  Она  такая
странная, не как все. Непостижимое создание.
   - Она так много страдала... Потом этот развод, женитьба Невила, и вот
теперь понемногу Одри начала возвращаться к жизни. Сейчас  она  выглядит
так, будто все уже позади. Не станешь же ты меня уверять, что она  хочет
опять ворошить прежние воспоминания?
   Мэри ответила с мягкой настойчивостью:
   - Невил пишет, что хочет.
   Старая леди с любопытством посмотрела на нее.
   - Ты что-то необычно упорствуешь  на  сей  раз,  Мэри.  Почему?  Тебе
хочется видеть их здесь вместе?
   Мэри Олдин вспыхнула.
   - Нет, конечно, нет.
   - Не ты же подала Невилу эту мысль?
   - Как вы могли предположить такое?
   - Видишь ли, я ни секунды не верю, что это его идея. Это непохоже  на
Невила.
   Она замолчала на минуту, потом лицо ее просветлело.
   - Завтра первое  мая,  не  так  ли?  Третьего  числа  Одри  приезжает
погостить у Дарлингтонов в Эсбэнке. Это  всего  лишь  в  двадцати  милях
отсюда. Напиши ей и пригласи пообедать с нами.

Май, 5.

   - Миссис Стрэндж, миледи.
   Одри Стрэндж вошла в  большую  спальню  леди  Трессилиан,  подошла  к
огромной кровати и, наклонившись,  поцеловала  старую  леди.  Затем  она
присела на стул, который специально для нее поставили рядом.
   - Рада видеть тебя, милочка, - сказала леди Трессилиан.
   - А я рада видеть вас, - ответила Одри, приветливо глядя на нее.
   В облике Одри  Стрэндж  с  первого  взгляда  угадывалась  глубина  ее
натуры. Она была среднего роста, руки и ноги очень маленькие. Пепельного
цвета волосы обрамляли лицо, почти лишенное  красок.  С  этого  бледного
овала смотрели чистые светло-серые  широко  поставленные  глаза.  Прямой
короткий нос, черты лица некрупные и правильные. Одри можно было назвать
несомненно привлекательной, но не больше. И вместе  с  тем  в  ней  было
нечто, что вновь и вновь притягивало взоры окружающих. Этому ее качеству
трудно было найти определение, но каждый, кто хоть раз встречался с ней,
неизменно чувствовал его присутствие и признавал его таинственную  силу.
Она  немного  напоминала  привидение,  но  в  то  же  время  впечатление
оставляла такое, что в привидении этом больше реальности,  чем  в  живом
человеке из плоти и крови...
   Одри обладала исключительно приятным голосом,  мягким  и  мелодичным,
как звон серебряного колокольчика.
   Несколько минут она и старая леди говорили об общих друзьях и текущих
событиях. Потом леди Трессилиан сказала:
   - Кроме удовольствия видеть тебя, дорогая, я попросила тебя  приехать
еще и потому, что получила от Невила довольно странное письмо.
   Одри подняла глаза. Взгляд был открытый и спокойный.
   - В самом деле? - невозмутимо спросила она.
   - Он предлагает - по-моему, это сущий бред! - приехать сюда вместе  с
Кэй в сентябре. Он пишет, что хочет, чтобы ты и Кэй  стали  друзьями,  и
что ты якобы согласилась на это предложение.
   Леди  Трессилиан  выжидательно  замолчала.  Молчание  нарушил  мягкий
ровный голос Одри:
   - А что, это в самом деле такой уж бред?
   - Дорогая моя, неужели ты действительно хочешь, чтобы это произошло?
   Одри помолчала одну-две минуты, потом сказала так же мягко:
   - Я действительно думаю, Камилла, что это могло  бы  так...  так  все
упростить.
   - Упростить! - безнадежно повторила леди Камилла.
   - Дорогая Камилла, вы  всегда  были  так  добры.  Если  Невил  хочет,
чтобы...
   - Мне ровным счетом наплевать на то, чего хочет Невил!  -  взорвалась
леди Трессилиан. - Хочешь ли этого ты - вот что мне важно.
   Легкий румянец появился на щеках Одри. Он был похож на нежный отблеск
перламутра внутри морской раковины.
   - Да, - сказала она. - Я хочу этого.
   - Ну... - только и смогла произнести леди Трессилиан. - Ну тогда...
   Она замолчала, не в силах справиться с чувствами.
   - Но, разумеется, - поспешила добавить Одри,  -  последнее  слово  за
вами. Это ваш дом и...
   Леди Трессилиан закрыла глаза.
   - Я старая женщина, -  наконец  проговорила  она.  -  Я  окончательно
перестала что-либо понимать в этом мире.
   - Но я, конечно... я смогу приехать и в другое время. Мне это  совсем
не будет неудобно.
   - Ты приедешь в сентябре, как  всегда  приезжала,  -  придя  в  себя,
отрезала леди Трессилиан. - И Невил и Кэй тоже приедут. Я, может быть, и
стара, но еще могу приспособиться не хуже любого другого  к  меняющимся,
как у луны, фазам современной жизни. Ни слова больше, все решено.
   Она  снова  закрыла  глаза.  Через  несколько  минут,  глядя   сквозь
полузакрытые  веки  на  молодую  женщину,  сидящую  у  ее  кровати,  она
проговорила:
   - Ну, получила, что хотела? Одри вздрогнула.
   - О да. Благодарю вас.
   -  Моя  дорогая,  -  голос   леди   Трессилиан   звучал   глубоко   и
проникновенно, - ты уверена, что это не причинит тебе боли?  Ты  же  так
любила Невила. Эта встреча может разбередить старые раны.
   Одри внимательно разглядывала свои маленькие руки, одетые в перчатки.
Леди Трессилиан заметила, как она судорожно сжала край кровати.
   Но когда Одри подняла голову, взгляд ее остался по-прежнему спокойным
и открытым.
   - Все это сейчас уже позади, - сказала она. - Совершенно позади.
   Леди Трессилиан тяжело откинулась на подушки.
   - Ну что ж, тебе виднее. Я устала - пожалуйста, оставь  меня  теперь,
дорогая. Мэри ждет тебя внизу. Скажи, пусть пришлют ко мне Баррет.
   Баррет была старая и преданная горничная леди Трессилиан.  Когда  она
вошла, ее хозяйка лежала, закрыв глаза.
   - Чем скорее я оставлю этот мир,  тем  лучше,  Баррет,  -  с  горечью
сказала леди Трессилиан. - Я в нем уже никого и ничего не понимаю.
   - Ах, не говорите так, миледи, вы просто устали.
   - Да, я устала. Убери с ног это пуховое одеяло и принеси  мне  порцию
моего тоника.
   - Это все приезд миссис Стрэндж вас так расстроил. Приятная леди,  но
уж вот кому бы тоник не повредил, так это ей. Нездоровый у  нее  вид.  И
всегда смотрит так,  будто  видит  то,  чего  другие  не  видят.  Но  уж
характера ей не занимать. Все время заставляет вас чувствовать ее,  если
можно так выразиться.
   - Очень верное замечание, Баррет, - согласилась  леди  Трессилиан.  -
Да, очень верное.
   - Таких, как она, забыть  нелегко,  уж  поверьте.  Интересно,  мистер
Невил часто о ней  вспоминает?  Новая  миссис  Стрэндж,  конечно,  очень
красива - тут уж ничего не скажешь, но мисс Одри, ее-то  будешь  помнить
всегда.
   Неожиданно леди Трессилиан фыркнула и сказала:
   - Невил совершил большую глупость, когда захотел свести  этих  женщин
вместе. Он же первый об этом и пожалеет!

Май, 29.

   Томас Ройд, с неизменной трубкой  во  рту,  наблюдал,  как  проворный
малайский мальчишка ловко укладывает  его  вещи.  Время  от  времени  он
поднимал глаза и обводил взглядом плантации. Может быть,  целых  полгода
он не увидит этой картины, к которой так привык за последние семь лет.
   Странно будет опять оказаться в Англии.
   В комнату заглянул Аллен Дрейк, его партнер.
   - Привет, Томас, ну как, подвигается?
   - Уже все готово.
   - Пойдем выпьем  перед  дорогой,  счастливый  ты  черт.  Меня  кругом
изглодала зависть.
   Томас Ройд не спеша вышел из спальни и присоединился к другу.  Он  не
заговорил, ибо был человеком чрезвычайно экономным на слова. Его  друзья
научились понимать его по характеру молчания.
   Томас был довольно плотного сложения.  Внимательные  глаза  задумчиво
смотрели с бесхитростного неулыбчивого  лица.  Передвигался  он  немного
боком, по-крабьи: когда-то во время землетрясения  его  прижало  дверью.
Отсюда и пошло его прозвище - Краб-отшельник. После того  случая  он  не
совсем  свободно  владел  правой  рукой  и   плечом.   В   сочетании   с
неестественной механической походк