вас видеть.
      -- А я думала, что вы уже уехали?
      -- Нет, только перебрался в гостиницу. Я теперь занимаю здесь номер.
      -- А Бриджит? Я слышала -- она уехала из поместья?
      -- Да.
      Миссис Хамблеби вздохнула;
      -- Я так рада, так рада, что она наконец-то выбралась из Вичвуда.
      -- Ошибаетесь,  она еще здесь.  Бриджит поживет несколько дней у мисс
Вейнфлет.
      Миссис Хамблеби испуганно отступила:
      -- У мисс Вейнфлет? Но почему, зачем она это сделала?
      -- Мисс Вейнфлет любезно пригласила, она очень гостеприимна.
      Миссис Хамблеби вздрогнула, подошла к Люку и взяла его рук в свои:
      -- Мистер Фицвильям, я знаю, что не имею права ничего говорить. У ме-
ня было слишком много горя, и, возможно, я смотрю на мир не такими глазами;
может быть, у меня сильно развито  воображение и то, что я вижу и чувствую,
-- плод больной фантазии.
      -- О чем вы? -- как можно мягче сказал Люк.
      -- Я  уже вам говорила  о зле, которое преследует род человеческий...
-- Она взглянула на Люка. По  его нахмуренному виду было понятно, что он не
собирается ее расспрашивать. Тем не менее миссис Хамблеби  продолжила: -- Я
хочу сказать более определенно -- о зле в Вичвуде. А эта женщина -- причина
всех бед, я убеждена в этом!
      -- Что за женщина?
      -- Мисс Вейнфлет. Я  убеждена, она очень злая женщина! О, я  вижу, вы
не верите мне! Никто не верил и Лавинии Пинкертон, но мы обе это чувствова-
ли. Она,  думаю, знала даже больше,  чем я... Запомните,  мистер Фицвильям,
если женщина несчастлива, если ей самой сделали зло, она способна  на ужас-
ные дела. Ни перед чем не остановится...
      -- Да, возможно, -- в голосе Люка чувствовалось явное сомнение.
      -- Вы не верите? -- настойчиво повторила миссис Хамблеби. -- Да, дей-
ствительно, почему вы должны мне верить? Но я не могу забыть тот день, ког-
да Джон  пришел с перевязанной  рукой. Он очень пренебрежительно смотрел на
ранку, мол, это просто царапина, не стоит обращать внимания. --  Она повер-
нулась, чтобы продолжить свой путь.  --  До  свидания. Пожалуйста, забудьте
все, о чем я тут наговорила. Неважно чувствую себя эти дни.
      Люк посмотрел ей вслед. Может быть, доктор Хамблеби дружески относил-
ся к мисс Вейнфлет, а жене доктора это не нравилось,  и  она ревновала? Как
сказала миссис Хамблеби: "Никто не верил и Лавинии  Пинкертон"? Значит, Ла-
виния поделилась с ней своими подозрениями.
      В памяти Люка вновь всплыла его поездка в Лондон и обеспокоенное лицо
пожилой леди. Он снова услышал настойчивые слова о взгляде убийцы  на буду-
щую жертву. "Но я встречал такой  взгляд. Совсем недавно -- когда? Этим ут-
ром! Конечно! Мисс Вейнфлет смотрела на Бриджит точно так же..."
      Растерявшись и не понимая, что делать, Люк поспешил к дому  мисс Вей-
нфлет.
      "Она же никогда не говорила, что убийца мужчина, -- ты сам это решил,
как само собой разумеющееся... О господи,  может, я схожу с ума?.. Я должен
скорее, скорее увидеть Бриджит. Узнать, что с ней все в порядке... О, я су-
масшедший! Я схожу с ума!.. Преступник -- лорд Вайтфильд! Он и только он --
убийца!"
      Люк почти бегом добрался до дома мисс Вейнфлет  Дверь открыла служан-
ка:
      -- Мисс Конвей вышла. Хозяйка сказала  мне об этом. Посмотрю -- дома
ли она сама.
      Эмилия поднялась на второй этаж  и,  запыхавшись,  быстро вернулась к
нему:
      -- Хозяйки тоже нет.
      Люк схватил ее за плечи:
      --  Какой  дорогой они пошли? Куда направились?  Ради  бога,  быстрее
вспоминайте! Служанка удивленно уставилась на него:
      -- Должно  быть, вышли  через заднюю дверь. Я бы  их увидела, если бы
через переднюю: туда выходят окна кухни, а я все время была на месте...
      Не дожидаясь  конца рассказа. Люк выскочил  за дверь. Он  бежал через
огороды, которые начинались за домиком  мисс  Вейнфлет.  Вскоре Люк заметил
мужчину, половшего  траву... Люк  окликнул его и спросил --  не видел ли он
поблизости двух женщин. Голос Люка дрожал, и Люк едва справлялся с волнени-
ем, охватившим его. Мужчина медленно ответил:
      -- Две леди? Да, совсем недавно. Я обедал в тени деревьев. Они не за-
метили меня.
      -- Каким путем они пошли?
      -- Через поле... По этой дороге. А куда потом -- я не смотрел.
      Люк поблагодарил его и побежал дальше. Нетерпение возрастало, Он дол-
жен догнать  их  -- должен! А может -- он сошел с ума? Быстрее, быстрее! Он
пересек поле и  остановился  перед рощицей, не зная,  в  какую сторону идти
дальше.
      И в этот момент он услышал крик -- слабый, издалека:
      -- Люк, помоги!.. Люк...
      Он стремительно бросился в лес и побежал туда,  откуда раздался крик.
Люк появился  из-за деревьев как раз  вовремя. Он разжал  руки сумасшедшей,
которые сдавили горло Бриджит.  Мисс  Вейнфлет отбивалась из последних сил.
Но, видимо, ее сердце не выдержало такого напряжения, и она вдруг со стоном
рухнула на траву.


      ГЛАВА 23. ВСЕ СНАЧАЛА

      -- Но я ничего не понимаю, -- сказал лорд Вайтфильд. -- Не понимаю.
      Он пытался держать себя в руках, но, несмотря на все старания, выгля-
дел совершенно растерянным.
      -- Начнем с того, лорд Вайтфильд,  что в их роду были сумасшедшие, --
сказал Баттл.  -- Мы сейчас раскрыли.  Это встречается в  старинных семьях,
где двоюродные братья и сестры женятся между собой. Немалую роль  сыграло и
то, что  мисс Вейнфлет очень самолюбива, --  а все  ее планы были  разбиты.
Вначале не вышло с карьерой, а потом и в личной жизни. -- Он помолчал. -- Я
так понимаю, вы от нее отказались, попросту бросили.
      -- Мне не нравится это  слово  -- "бросили", -- натянуто сказал  лорд
Вайтфильд.
      Старший инспектор Баттл поправился:
      -- Ладно, скажем по-другому -- вы расторгли помолвку?
      -- Да, я.
      -- Расскажите -- почему, Гордон? -- спросила Бриджит.
      Лорд Вайтфильд покраснел, видимо, ему было неприятно вспоминать.
      -- Хорошо, я расскажу вам. У нее была канарейка. Гонория очень любила
ее.  Птичка  обычно брала зернышки прямо  из  ее рук. Но однажды  канарейка
вместо этого стала яростно клевать руку. Гонория очень разозлилась, схвати-
ла птичку  и  свернула  ей  шею! Я... я не мог после этого относиться к ней
по-прежнему. Я сказал: мы оба сделали ошибку.
      Баттл кивнул:
      -- Так все и началось. С этого времени она направила все свои мысли и
желания к единственной цели.
      Лорд Вайтфильд нетерпеливо перебил:
      -- Я не могу в это поверить.
      -- Но это правда,  Гордон, -- сказала Бриджит. -- Вы же  сами удивля-
лись, что все, кто перечил вам, с неумолимостью рока погибали.
      -- Но для этого были причины!
      -- Этой причиной  и была мисс  Вейнфлет, -- подчеркнула  Бриджит.  --
Поймите же,  наконец, Гордон, --  отнюдь не рука Провидения столкнула Томми
Пирса с подоконника и погубила многих других, а руки мисс Вейнфлет.
      Лорд Вайтфильд продолжал упорствовать:
      -- Все это кажется мне совершенно невозможным!
      Баттл спросил:
      -- Вы говорили, что не далее, как сегодня утром, у вас состоялся раз-
говор по телефону?
      -- Да, около двенадцати мне позвонили, якобы по  поручению Бриджит. Я
должен был прийти к леску  в  Шау,  так  как вы, Бриджит, хотели мне что-то
сказать. Прийти пешком, а не на машине и без сопровождающих.
      Баттл кивнул:
      -- Все  правильно. Это и был бы ваш конец. Мисс Конвей нашли бы с пе-
ререзанным горлом, и рядом  -- ваш нож, с вашими отпечатками пальцев!  А вы
сами --  поблизости. И не  нашлось бы никаких оправдательных доводов. Любой
суд не мог бы не признать вас виновным. Учтите еще вашу расторгнутую помол-
вку с Бриджит.
      -- Меня? -- воскликнул лорд Вайтфильд, крайне возмущенный. -- Неужели
кто-нибудь мог представить, что я совершил такое?
      -- Я  бы не  поверила, Гордон. Я никогда не  верила, -- мягко сказала
Бриджит.
      Лорд Вайтфильд бросил на нее холодный сдержанный взгляд:
      -- Зная мой характер  и мое положение в обществе, ни один  человек ни
на секунду не поверил бы в это чудовищное обвинение! -- Он вышел и с него-
дованием хлопнул дверью.
      --  Продолжай,  Бриджит, расскажи, почему ты начала подозревать  мисс
Вейнфлет? -- сказал Люк.
      -- Это началось тогда,  когда ты мне сказал, что Гордон --  убийца. Я
не могла поверить. Была у него секретаршей в течение двух лет! Гордон дове-
рял мне все свои дела, и я знала его. Понимаю:  самовлюбленный, самоуверен-
ный, но  он  очень  добрый  и мягкий. Мухи не обидит. История о том, как он
свернул шею  канарейке, была неправдой с начала до  конца. Гордон просто не
способен на это. Лорд никогда даже не ходил на охоту,  потому  что вид мер-
твых животных очень расстраивал его. Таким образом, я поняла, что мисс Вей-
нфлет прибегла ко лжи, если вдуматься -- к очень изощренной!  И неожиданная
мысль зародилась  у  меня  в  голове  -- а что если она соврала не только в
этом. ...Я решила принять приглашение мисс Вейнфлет остановиться  в ее доме
и попытаться найти неопровержимые доказательства ее вины.
      -- Ничего не сказав мне? -- сердито спросил Люк.
      -- Мой дорогой,  ты был так уверен, а у меня -- одни домыслы. Но я не
могла себе  представить, что грозит опасность.  Думала, у меня  уйма време-
ни... -- Она всхлипнула. -- О Люк, это было ужасно... ее глаза... и мертвый
нечеловеческий смех...
      Люк сказал с легкой дрожью в голосе:
      -- Я подоспел в последнюю минуту.  -- И уныло добавил: -- А еще поли-
цейский, сыщик.  Никогда даже не подозревал мисс Вейнфлет.  У вас это лучше
получается, Баттл.
      -- Может  быть, да, а может быть, и нет. Вы помните, я вам говорил: в
убийстве нет ничего невозможного. Тогда я и упомянул ста рую деву.
      -- А также -- архиепископа и школьницу!
      Баттл с грустью улыбнулся:
      -- Я имел в виду, что любой человек может быть убийцей, сэр.
      -- Кроме Гордона, -- добавила Бриджит.  --  Давай,  Люк,  постараемся
найти его.
      Лорда Вайтфильда обнаружили в его  кабинете,  где  тот читал какие-то
бумаги и делал на полях пометки.
      -- Гордон, -- сказала Бриджит, улыбаясь. -- Пожалуйста, теперь, когда
ты знаешь все, простишь нас?
      Лорд Вайтфильд оторвался от бумаг, взглянул на нее:
      -- Конечно, моя дорогая, конечно. Я был занятым человеком и  не обра-
щал на тебя внимания. Есть горькая правда в словах Киплинга:  "Тот путешес-
твует быстрее,  кто путешествует один!"  Моя дорога -- это дорога одиночес-
тва. -- Он приободрился и пожал плечами. -- Я несу  большую ответственность
перед людьми.  И  должен нести свою ношу один. У меня не должно быть в этом
компаньона,  который  бы облегчил мое бремя,  --  я обязан пройти по  жизни
один, пока не свалюсь на обочине'
      Бриджит воскликнула:
      -- Дорогой Гордон! Ты действительно необыкновенный человек!
      Лорд Вайтфильд нахмурился:
      -- Конечно,  я великий человек. А теперь давайте  забудем всю эту ду-
рацкую историю. Я -- человек дела.
      -- Знаю, что ты именно такой.
      -- Я готовлю серию статей, чтобы сразу начать их печатать. Эти статьи
о преступлениях, которые совершали  женщины  на протяжении всей истории Ан-
глии.
      Бриджит с восхищением взглянула на него:
      -- Гордон, я думаю, это -- великолепная мысль.
      -- Так что, пожалуйста, оставьте меня сейчас. Не надо отрывать от ра-
боты.
      Люк и Бриджит вышли из кабинета.
      -- Но он на самом деле великий человек! -- сказала Бриджит.
      -- Бриджит, я верю, что ты действительно была влюблена в  этого чело-
века!
      -- Ты знаешь, Люк, я думаю, так оно и было...
      Люк взглянул в окно:
      -- Я  хочу как можно скорее уехать  из Вичвуда.  Мне не нравится  это
место. Здесь  слишком много зла,  как говорила миссис Хамблеби. Не нравится
эта гора, нависшая над деревней, этот Луг Ведьм и все такое.
      -- Говоря  о Луге Ведьм, ты имеешь  в виду  Элсворси?.. На его  руках
кровь.
      Несколько смущенно Люк рассмеялся:
      -- Они просто зарезали белого петуха!  -- И добавил: -- Я думаю, что
для мистера Элсворси готовятся неприятности. Баттл преподнесет ему сюрприз.
      -- Что касается Томаса, то он просто очаровательный и очень симпатич-
ный молодой доктор, -- сказала Бриджит.
      -- Доктор высшего класса. И вообще -- везунчик.
      -- Ты так говоришь, завидуя его женитьбе на Розе Хамблеби!
      -- Она слишком хороша для него.
      -- Я всегда чувствовала, что тебе нравится эта  девушка гораздо боль-
ше, чем я.
      -- Дорогая, и ты веришь в этот вздор?
      -- Нет, конечно же, нет. --  Она помолчала минуту. -- Люк, после все-
го, что было, я тебе нравлюсь?
      -- Да, нравишься, и я все так же люблю тебя, Бриджит.
      Она тихо произнесла:
      -- Ты мне тоже нравишься, Люк...
      Они смущенно  улыбнулись друг другу,  как юноша и девушка, только что
объяснившиеся в любви.
      Бриджит сказала:
      -- Нравиться, на мой взгляд, гораздо важнее, чем  любить. Любовь кон-
чается. Мне мало, чтобы мы только любили и поженились и надоели друг другу,
а потом захотели бы найти кого-нибудь взамен.
      -- О моя любовь, я тебя понимаю. Ты хочешь, чтобы все, что есть между
нами сейчас, длилось очень, очень долго.
      -- Это правда, Люк!
      -- Я думаю, что смогу тебя полюбить еще больше. Раньше я просто боял-
ся -- ты была как наваждение.
      -- Я тоже боялась полюбить тебя.
      -- А сейчас ты боишься?
      -- Нет.
      -- Мы будем вместе очень долго,  до самой смерти. То, что было, прош-
ло! Теперь мы начинаем жить сначала...




   Агата КРИСТИ
   ЧАС НОЛЬ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

ПРОЛОГ: НОЯБРЬ, 19

   Общество, собравшееся  вокруг  камина  в  этот  осенний  вечер,  было
исключительно мужским. Большую  часть  его  составляли  профессиональные
юристы, а также те, кто в  силу  своих  интересов  так  или  иначе  были
связаны  с  Законом.  Здесь  можно  было  видеть  адвоката  Мартиндейла,
королевского адвоката Руфуса Лорда, юного Дэниелса, громко заявившего  о
себе в деле Карстерсов, еще несколько человек,  чьи  имена  были  хорошо
известны в юридических кругах: судью мистера Кливера, Тренча из "Льюис и
Тренч" и старого мистера Тривза. Последнему было  уже  под  восемьдесят,
полновесных и многоопытных  восемьдесят.  Он  состоял  членом  известной
адвокатской  конторы  и  был,  без   сомнения,   самым   знаменитым   ее
представителем. Поговаривали, что никто в Англии не знает  о  закулисной
стороне дел столько, сколько знает мистер Тривз; широкую известность ему
снискали и его труды по криминологии.
   Люди несведущие полагали, что мистер Тривз непременно должен написать
мемуары. Сам мистер Тривз полагал иначе. Он-то отлично понимал, что  для
этого он знал слишком много.
   Хотя сам он уже перестал выступать в суде и не вел  никаких  дел,  не
было в Англии человека, мнением которого  коллеги  дорожили  бы  больше.
Стоило ему среди общей беседы лишь немного возвысить свой тонкий  четкий
голосок,  как  все  разговоры  обрывались  на  полуслове   и   наступало
почтительное молчание.
   Разговор у камина шел об одном нашумевшем  деле.  Судебное  заседание
как раз в тот день закончилось в Олд Бейли. Слушалось дело об  убийстве,
и  подсудимый  был  оправдан.  Вся  компания  увлеченно  разбирала   ход
процесса; со всех сторон сыпались критические замечания.
   Обвинение, конечно же, допустило ошибку,  положившись  на  одного  из
своих свидетелей. Деплич должен был предвидеть, какие возможности  здесь
откроются   перед   защитой.   Молодому   Артуру   удалось   максимально
использовать  показания  горничной.  Бентмор   в   заключительной   речи
сумел-таки  представить  дело  в  верном  свете,  но  к  этому   времени
непоправимое уже свершилось:  суд  присяжных  поверил  девушке.  Что  ни
говорите, присяжные - странный  народ.  Никогда  не  угадаешь,  что  они
проглотят, а что нет. Но уж стоит им  забрать  что-нибудь  в  голову,  и
никто и никогда не сможет убедить их  в  обратном.  Они  посчитали,  что
горничная не могла выдумать эту историю с ломом, и все тут.  Медицинское
заключение было для них уж слишком мудреным. Все эти длинные  термины  и
научный жаргон... Кстати, чертовски скверные  свидетели  эти  ребята  из
науки: только и слышно от них, что "гм"  да  "видите  ли",  и  на  самый
простой вопрос не могут ответить однозначно: "да" или "нет",  непременно
- "при определенных обстоятельствах это могло бы иметь место", и так всю
дорогу в том же духе, чем дальше, тем больше...
   Понемногу все выговорились, и по мере того как замечания  становились
все  более  редкими  и  отвлеченными,  росло  общее   чувство   какой-то
недосказанности.  И  тогда   присутствующие   один   за   другим   стали
поворачиваться в направлении мистера Тривза, поскольку мистер  Тривз  до
сих пор еще не  принял  участия  в  общей  беседе.  Собравшиеся  ожидали
услышать заключительное слово своего самого уважаемого коллеги.
   Мистер Тривз, откинувшись на спинку кресла, рассеянно  протирал  свои
очки. Наступившая тишина заставила его поднять глаза.
   - А? - произнес он. - Что? Вы как будто спросили меня о чем-то?
   Ему ответил молодой Льюис:
   - Мы говорили, сэр, о деле Ламорна.
   - Ах, да-да, - сказал мистер Тривз. - Я как раз думал об этом.
   Присутствующие  оживленно  зашевелились,  потом,  как   по   команде,
наступила тишина.
   - Боюсь лишь, - продолжал мистер Тривз, по-прежнему занимаясь очками,
- что в этом случае я  позволил  себе  немного  пофантазировать.  Да-да,
именно пофантазировать. Следствие преклонных лет, я  полагаю.  Мои  года
уже позволяют пользоваться этой  маленькой  привилегией:  фантазировать,
когда захочется.
   - Да, конечно, сэр, - произнес Льюис, озадаченно глядя  при  этом  на
старика.
   - Я думал, - вновь продолжал мистер Тривз, - не столько  о  различных
юридических нюансах этого дела - хотя они интересны,  крайне  интересны:
если бы приговор был обратным, для апелляции имелись бы самые  серьезные
основания; я даже полагаю... Впрочем,  оставим  это  пока.  Так  вот,  я
думал, повторяю, не о  юридических  нюансах,  а  о  -  как  бы  поточнее
выразиться - о людях в этом деле.
   Лица присутствующих удивленно вытянулись. В этом кругу профессионалов
люди, проходящие по делу, представляли  интерес  исключительно  с  точки
зрения достоверности или  недостоверности  их  свидетельских  показаний.
Никому никогда и в  голову  не  пришло  бы  размышлять  о  том,  виновен
подсудимый в действительности или невиновен, как это определил суд.
   - Да-а. Так вот, - задумчиво продолжал мистер Тривз.  -  Люди.  Самые
разные. Кто-то с умом, значительное большинство - без. Собраны,  знаете,
чуть ли не со всех концов света: из Ланкашира,  из  Шотландии,  владелец
ресторана из Италии, учительница откуда-то со Среднего  Запада.  Каждого
из них эта история незаметно, но цепко втянула в круг  своих  событий  и
наконец серым ноябрьским днем собрала всех вместе в Лондоне в зале суда.
Каждый вносит свою маленькую частицу. И все это венчает суд по  делу  об
убийстве.
   Он замолчал, легко и вместе  с  тем  четко  побарабанил  пальцами  по
колену.
   - Я, признаться, люблю почитать хороший детективный рассказ, - сказал
он. - Только все они, по-моему, не с того начинаются.  Вы  не  прочли  и
нескольких страниц, а убийство уже совершилось. Но ведь убийство  -  это
финал. А само действие начинает разворачиваться задолго до него,  иногда
за целые годы, - со всеми причинами и событиями, которые приводят  затем
определенных людей в определенное место в определенный час определенного
дня. Возьмите, к примеру, показания этой горничной. Если бы  кухарка  не
отбила у нее молодого человека, она не отказалась бы в сердцах от своего
места, не отправилась бы к Ламорнам и  не  была  бы  главным  свидетелем
защиты. Опять же этот Джузеппе Антонелли, приехавший к  брату  погостить
на месяц. Брат его слеп как