, сделает?
   - О! - ужаснулся Мафиози. - Ты его еще не знаешь! Он, когда злой  бы-
вает - семерых убивает.
   Энергичный терпел-терпел издевательский диалог, да и выпалил:
   - А чего надо-то?
   - Узнать: не забыл ли, что два месяца уже прошло.
   - Это насчет женитьбы? - как бы вспомнил Энергичный словно о пустяке,
о десяти копейках, взятых в долг.
   - Догадливый, - тяжело, задумчиво констатировал Мафиози.
   - Ты не переживай, - улыбнулся Энергичный. - Все в порядке будет. Как
в аптеке.
   - Я-то не переживаю, - успокоил одноклассника Мафиози. - А вот ты!
   - А что я?
   - Смотри-смотри! Месяц у тебя еще есть! - и кивнул Шестерке. - Отпус-
ти его. Поехали.
   Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек" давно скрылась за поворотом,  а
Энергичный все стоял посреди улицы с велосипедом между ногами!

   Печальный сидел за столом - локти в нарукавниках  -  и  мастерил  ка-
кую-то хитрую, но отнюдь не научно-фантастическую  погремушку.  В  дверь
позвонили.
   - Мариам! вам не трудно открыть? Клей сохнет, - крикнул  Печальный  в
соседнюю комнату.
   - Конечно, Юсуф. С удовольствием.
   Спустя минуту Мадонна стояла за спиною Печального:
   - Вот, письмо принесли. Заказное. А что это вы делаете? - заинтересо-
валась.
   - Так! - засмущался Печальный. - Все равно ничего путного не получит-
ся. Вот мой папа! - и вскрыл  конверт,  пробежал  взглядом  машинописный
текст. - К сожалению, не подошел, - пробормотал почти про себя. -  Всего
вам доброго.
   - Неприятности, да? - сочувственно спросила Мадонна.
   - Как вам сказать! - замялся Печальный. - Я уж привык! Я рассказы со-
чиняю, фантастические! Научно-фантастические.
   - Ну и?..
   - Не понимают, - печально улыбнулся Печальный. - Отсылают назад. А  в
конце непременно приписывают: "Всего вам доброго".
   - Может, прочтете? - попросила Мадонна.
   - Вам интересно? - чуть покраснел Печальный.
   - Конечно. Я б не просила иначе.
   - Только если скучно будет, сразу скажите.
   - Скажу-скажу, - улыбнулась Мадонна.
   - Вот, - сказал Печальный и извлек из конверта другой  листок,  испи-
санный от руки.
   - Это весь рассказ?
   - Весь, - смутился Печальный. - Чехов ведь говорил, что талант - брат
кратости. Так я читю? - и бросил на Мадонну трагический взгляд.
   - Читайте, конечно читайте!..
   - Вы только сядьте, пожалуйста.
   - Я, наверное, и устать не успею.
   - Сядьте, очень прошу.
   Мадонна села.
   - Вот, значит, - сказал Печальный и откашлялся. - Рассказ. Называется
"Обманули". На всепланетном конкурсе на лучшую собаку мы с Джимом  взяли
первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, а я  просто  его
хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее  всех  находил
спрятанные вещи, демонстрировал чудеса дрессировки. И только когда пред-
седатель жюри награждал его золотой медалью и правом на первый  полет  в
автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно  придется
признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять  световых
лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот,
значит, - повторил Печальный и потупился. - Все. Не смешно, да? Непонят-
но?
   - А по-моему, очень понятно, - встала Мадонна и подошла к Печальному,
погладила его ладонь. - Все собаки были роботы, а Джим - нет. Правильно?
   - Точно! - обрадовался Печальный.
   - А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когда все собаки -  робо-
ты.
   - И впрямь, - согласился Печальный. - Чего ж тут  смешного?  Но  они,
понимаете, все равно не печатают!

   - Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я
такого тогда наговорил! - Энергичный, понурив голову, стоял перед дирек-
тором театра.
   Нависла пауза, доставляющая директору массу удовольствия.
   - Я осознал, - нарушил ее Энергичный.
   - Осознали, говорите? - произнес директор с видимым наслаждением,  но
тут, не дав раскатиться торжествующему  монологу,  зазвенел  телефон.  -
Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже два месяца как уволен!
   Энергичный глянул на директора с горечью и  презрением  и,  повернув-
шись, пошел к дверям.
   - Постойте! - крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку  быв-
шему подчиненному. - Но случайно! - установил вертикаль указательного, -
случайно он как раз здесь. Назад просится! - и пододвинул аппарат  Энер-
гичному. - Вас!

   - Знаешь, Петрович, - по случаю обеденного перерыва Печальный сидел в
заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, - а я бы  на
ней, вот честное слово, женился. Она, понимаешь! она не чужая!  Вот  мне
про нее ничего не известно:  не  рассказывает,  целыми  днями  пропадает
где-то! А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы!  Только  пойдет
ли? Не представляю, как и подступиться!

   - Ты где? в конторе? - крикнул едва не вскипевший от новой флюктуации
энергии Энергичный. - Не двигайся с места, через десять минут буду! -  и
бросил трубку.
   - Осознали, говорите! - едва дотерпел директор до возможности продол-
жить монолог. - Ну, тогда!
   - Да идите вы со своим говеным театром куда подальше! - бросил  Энер-
гичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.

   Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.
   - Нет, - придирчиво экспертировал Энергичный. - Это нам не  подойдет.
И это не подойдет. И это!
   - А вон, по-моему, очень приличные розы, - несколько  оторопевший  от
его строгости, робко дернул Печальный приятеля за рукав.
   - Э-э! - укоризненно покачал головою Энергичный. - Что б ты понимал в
сватовстве?! Дилетант! Сватовство - это! - помахал в воздухе пальцами. -
Сватовство - это профессия. Я вт что думаю: нам бы при  нашем  "Душевном
покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь,
компьютером, а когда фотография жениха поступает к невесте в футляре  из
белых роз!
   - А вон взгляни! - высмотрел Печальный где-то вдалеке  подходящие  на
его взгляд цветы.
   чашелистики. - Эти еще куда ни шло. Почем отдашь, отец? - обратился к
продавцу в чалме и чапоне.
   - Рупь, - ответил старик.
   - За штуку?! - наиграл бешеное изумление  на  грани  яростного  ужаса
Энергичный.
   - За сотню, - огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.
   - Послушай, Петрович, - обратился Печальный, покрасневший от  реплики
гладиолусного торговца. - Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраи-
ваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!
   - Да я и сам заплатил бы. Только, вишь, денег!  -  развел  Энергичный
руками. - Вот откроем "Душевный покой"!
   - Хорошо-хорошо, - прервал Печальный. - Сколько нужно?
   - Сколько? - прикинул Энергичный. - Если по первому  разряду  -  штук
пятьдесят, не меньше!
   - Пять-де-сят?!
   - А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят за сорок отдашь?

   С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.
   - Вот так, - сказал печально Печальный. -  Мы  с  тобой  разлетелись,
уши, как дураки, вымыли, а ее и дома-то нету. Целыми днями где-то  гуля-
ет.
   - А чего не спросишь где? - спросил Энергичный.
   - Ничего ты, Петрович, все-таки в этой жизни не понимаешь!
   - Много т понимаешь! - обиделся Энергичный. - Такой умный - почему не
богатый?
   Они посидели на кухне, выпили чаю, поболтали о том о сем.
   - Извини, старик, - встал, наконец, Энергичный. -  У  тебя,  конечно,
ничего без меня не получится. Но у меня тоже! - сделал чрезвычайно выра-
зительную паузу и даже подкрепил ее не менее выразительным жестом!  -  У
меня тоже - жизнь. Ты вт что. Ты цветы поставь ей в  комнату,  -  делал,
подобно полководцу, которому обстоятельства не позволяют самому  принять
в ней участие, последние распоряжения перед решающей битвой, - но ничего
не предпринимай. А завтра я освобожусь и!
   И! тут в дверь позвонили.
   - Тихо, она! - шепнул Энергичный, имея в виду Мадонну. -  А,  черт  с
ним! где наша не пропадала! пускай пилит! - это уж  конечно,  по  поводу
собственной супруги.
   - Да у нее ж ключ! - усомнился ли Печальный, что это  Мадонна,  испу-
гался ли, что она.
   - У нас тоже ключ - мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?
   Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, а сам отскочил.
   На пороге стоял Мафиози.
   - Ну, чего ты, чего?! - ткнул Энергичный, который не видел, кто  там,
Печального в бок. - Ну! Как репетировали!
   - Извиняться пришел, - сказал Мафиози и протянул  бутылку  коньяку  и
сверток с чем-то, надо думать, съестным. - Я тогда по телефону!
   - Ладно, чего уж! - опустил букет Печальный едва ли не с облегчением.
- Я зла не помню.
   - А, Джаба! - сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. -  Же-
нимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", - и, бро-
сив Печальному: - Так я побежал? - действительно побежал вниз.
   - Женишься? - спросил у Печального Мафиози.
   - Беги-беги, - почти и не вслух сказал Печальный  вдогонку  приятелю,
вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.
   - Ты что, впустить меня не желаешь? - чуть  обиженно  поинтересовался
Мафиози.
   - Я, понимаешь! - замялся Печальный. -  Я,  понимаешь,  девушку  жду!
женщину!
   - Невесту, что ли?
   В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам
на себя разозлясь, что дурно подумал о приятеле,  Печальный  приглашающе
приотступил с дороги:
   - Нет, заходи, конечно. Только извини - пить я не буду.

   И снова сидели два одноклассника на кухне, снова потягивали чай!
   - Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, - с трудом, через тяжелые паузы
давил из себя Мафиози, не поднимая на собеседника глаз. - Мы, ты, конеч-
но, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон  пытались  как-то  по-
мочь. Да хоть бы и твоя мама - всегда подкладывала мне в тарелку  лучший
кусок!
   - Брось ты, Джаба! - Печальному неловко было все это слышать, неловко
было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.
   - Подкладывала-подкладывала! - нажал-утвердил Мафиози. - И я еще тог-
да, в третьем классе, решил, что, когда вырасту, ничего ни у кого никог-
да не попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь
все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками.  И  этой  вот
головой!
   - Конечно, Джаба, конечно!
   - А у меня ведь все есть? - поднял, наконец, Мафиози глаза. - Правда?
   - Да, - согласился Печальный. - У тебя есть все.
   - А вот и не все! - встал Мафиози, подошел к  окну,  слепо  уставился
куда-то в бесконечность. - У меня не было! детства.
   - Детства? - зачем-то переспросил Печальный.
   - Детства, - подтвердил Мафиози.
   - Да что ты, Джаба! - Печальный чувствовал, что приятель сказал прав-
ду, и тем активнее пытался его опровергнуть. - У тебя был  дедушка!  по-
том!
   - Не надо! - хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло.
- Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!
   Повисла пауза.
   - Может, все-таки выпьем? - вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал
темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. - Мне трудно  раз-
говаривать.
   - Выпей один, Джаба, - возразил Печальный и полез  в  ящик  стола  за
штопором, пододвинул Мафиози рюмку.
   Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.
   - Ты знаешь, женщин у меня всегда было под завязку! Какая ж  откажет-
ся?.. Деньги! удовольствия! Да и собою я ничего!
   - Джаба, успокойся, пожалуйста! - подошел Печальный к товарищу,  сжал
ему локоть.
   - Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когда я встретил ее!
- Мафиози саркастически хохотнул, - я украл у тебя детство!
   - Украл детство? - не понял Печальный.
   - Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.
   - Детство! - словно печальное эхо, повторил Печальный.
   - Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителей! - Мафиози налил
в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. - А права на это я не имел!  -  и
снова пристукнул ладонью - на сей раз по столу.
   - Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки,  фонтан!  Сам
подумай - сколько ты здесь провел времени?! Значит - и твое.
   Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот
далекий день, пронизанный солнцем,  маленького  мальчика,  глядящего  на
раскрашенную деревянную Мадонну:
   - Какая красивая!..
   - В общем, ладно! - решительно прогнал Мафиози воспоминание. - Спаси-
бо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить те-
бя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне  по-
думать! Не такое дерьмо! А пришел я сюда! А, ч-черт его знает,  зачем  я
сюда пришел! - и Мафиози опрокинул в себя третью  пиалу  коньяка.  -  Ты
вот, - продолжил, запив глотком остывшего чая, - ты вот,  Петрович  ска-
зал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы бу-
дете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтан!
   В небе глухо заурчало.
   - Опять, что ли, гроза собирается? - Мафиози встал, направляясь к вы-
ходу. - Что ж такое? как появляюсь у тебя - обязательно гроза!
   - Грозел, - поправил Печальный.
   - Что? - приостановился Мафиози.
   - Грозел, - пояснил Печальный и продекламировал. - Коль коза мужского
пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозел.
   - А! - сказал Мафиози, - шутишь! поднимаешь мне настроение. А  может!
- Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в  его  гла-
зах. - Может, тебе на свадьбу деньги понадобятся? В долг гордость  взять
не позволит, а так все-таки!
   Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.
   - А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем  здесь,  в
пыли?
   Печальный опустил глаза.
   - Ты извини меня, - осознал, наконец, Мафиози недостойность последних
фраз. - Я не хотел. Я все понимаю, -  и  зашагал  по  ступенькам,  держа
коньячную бутылку, на дне которой еще плескалась маслянистая  коричнева-
тая жидкость.
   Выйдя на волю, забрался в машину.  Запрокинув  голову,  приложился  к
горлышку. И как раз в этот момент из-за угла появилась Мадонна и,  спеша
убежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо,
скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через  открытое  окно
порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. За тучами  угрожающе
заурчало.
   - Грозел! - сказал Мафиози.

   А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки  выдохнуть  Ма-
донне свое предложение.
   Она качнула головою:
   - Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но я! я несвободна.
   Печальный потупился.
   - Я, наверное! - прошептала Мадонна, - мне, наверное,  лучше  от  вас
съехать?
   - Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.
   - Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье,  -  мягко,  но  упрямо
произнесла Мадонна и пошла в свою комнату.
   Печальный стоял, где стоял, и молчал.
   - Ой, что это? - донесся до него голос Мадонны и тут же  она  явилась
сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико.  -  Это
мне, да?.. - и по голосу было понятно, что личико сияет.

   Машины только что столкнулись: зернь битого стекла на асфальте,  лужа
масла. Мафиози нетвердо выбирался из-за руля девятки. Из-за руля единич-
ки выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время
Мафиози от просмотра "Love story", подсовывая ему телефон, заорал  разг-
неванно:
   - Ты чего, мудила! Красного света не видишь!
   Мафиози глядел в пустоту, в Бесконечность. Столкновение явно казалось
ему на этом фоне несущественным пустяком.
   - Ой, Джабраил-джан! - узнал, наконец, лысый благодетеля. - Не  пора-
нились?
   - А! - Мафиози приподнял голову и тоже узнал товарища по несчастью. -
Снова стекло?! Тоже, значит, отъездился в Бухару?! - и расхохотался, как
Мефистофель в опере.
   Лысый снова не понял, почему тоже, но  снова  счел  за  благо  согла-
ситься.
   Издалека, завывая сиреною, мигая сине, летела ГАИшная машина.
   - У нас все в порядке, - выпалил  толстяк  выбравшемуся  из  ГАИшного
"жигуленка" лейтенанту. - Претензий нету. Как, Джабраил-джан?  Согласны,
что нету претензий?
   Мафиози ухмыльнулся.
   - Я к вам завтра наведаюсь, ладно? - сказал на прощанье лысый толстя-
чок и, сев в покореженный автомобиль, поспешно удалился.
   - Джабраил-джан, здравствуйте, - узнал Мафиози и ГАИшник.  -  Стукну-
лись немножко, да?
   - Знаешь, что такое грозел? - спросил Мафиози.
   - О! Да вы выпили! Садитесь-ка рядышком, отдыхайте. Довезу, - и, под-
винув Мафиози на соседнее сиденье, взялся за руль, крикнул,  высунувшись
из окна, сержанту в ГАИшном "жигуленке". - Следуй за  нами,  -  и  выжал
сцепление!

   Как в начале нехитрой этой истории высвечивала молния  пошатывающуюся
фигуру Мафиози, так теперь, в рифму, что ли - тоненькую фигурку Мадонны,
стоявшей в ночной рубашке на пороге комнаты Печального!
   Мадонна, пережидая удар грома, закрыла ладошками уши, а когда  отгро-
хотало, позвала робко:
   - Юсуф! Юсуф, вы спите?
   - Я уже несколько ночей не сплю, Мариам, -  пробормотал  Печальный  в
стенку, ибо на вопрос Мадонны не обернулся, ухом, что называется, не по-
вел.
   - Это упрек? - спросила Мадонна.
   - Что вы, Мариам! Какие упреки! Какие могут быть упреки!? - в интона-
циях Печального не слышалось ни оттенка кокетства. - Эдак  мне  пришлось
бы упрекать всю мою жизнь. И всех людей вокруг. Бывают,  знаете,  судьбы
легкие, удачливые, а бывают!
   Молния вспыхнула снова. Мадонна снова вздрогнула, снова зажала руками
уши. Гром гневался долго, в несколько фраз, но все-таки умолк,  и  тогда
Мадонна попросила:
   - Я, Юсуф, ужасно боюсь грозы. Вы не позволили б мне посидеть  здесь,
с вами.
   - Конечно, Мариам, конечно. Только вы! Только вы  отвернитесь,  пожа-
луйста: я брюки надену. - И, прыгая то на одной ноге, то на другой,  до-
бавил. - И постарайтесь не бояться.  Пожалуйста.  У  вас  ведь  там  ма-
ленький. Вы и его напугаете.
   - Я постараюсь, Юсуф, - кивнула Мадонна. - Хорошо. Я постараюсь.
   Печальный завернул постель, показал Мадонне место рядом с собою.  Она
села. В третий раз вспыхнула молния. Мадонна изо всех сил постаралась не
прореагировать, но когда грохнул очередной удар, схватила Печального  за
руку. Дернулась руку убрать, но Печальный прикрыл ее  сверху  своей  ла-
донью!

   Поливаемый небесной влагою, Мафиози колотил в калитку Шестерки.  Тот,
наконец, появился на крыльце, прикрываясь плащом, вгляделся во тьму.
   - Джабраил Исмаилович! Вы?! Заходите, заходите скорее, - и  засеменил
навстречу - отложить засов.
   - Никуда я не пойду!
   - Да вы посмотрите, что делается! - проапеллировал Шестерка к  стихи-
ям.
   - Никуда я не пойду, - нетвердо стоя на ногах, твердо сказал  Мафиози
и добавил: - Коль коза мужского пола называется козел, то гроза мужского
пола называется! Как называется?
   - Не знаю, шеф, - покорно ответил Шестерка, тихо отчаявшись выйти су-
хим из-под воды.
   - То-то, что не знаешь! - назидательно сунул Мафиози под нос  подруч-
ному указательный палец. - Поэтому поиски - пре-кра-тить!
   - Зачем, Джабраил Исмаилович? Я уж и на след напал!  Вы  хоть  плащом
вот накройтесь!
   - Убери! - оттолкнул Мафиози шестеркину руку. - А искать ее больше  -
не-на-до! Если у человека не было детства! А! с кем я говорю!  "Тарзана"
смотрит! Тарзанщик! - и, махнув рукою, покачиваясь, побрел по лужам.
   - Шеф, шеф! - бросился догонять Шестерка.
   Мафиози приостановился, обернулся и припечатал так, что Шестерка даже
испугался:
   - Деньги оставь себе!

   Мадонна медленно закрыла глаза и сбивчиво, словно в бреду, начала го-
ворить:
   - Я ведь хорошенькая, да? Правда, хорошенькая?
   - Вы, Мариам! - задохнулся Печальный, но она прикрыла его рот:
   - Молчите, Юсуф, молчите. Я не затем спросила, чтоб вы отвечали.
   - Но вы и в самом деле!..
   - Молчите, слушайте!
   - Ладно, Мариам, - согласился Печальный. - Ладно.
   - Хорошенькая, - продолжила Мадонна, снова  сосредоточась  с  помощью
недлинной паузы. - Это с самого детства. З