на заказах была толпа,  как  всегда.  Я  сразился  за
нужный мне ящик, покопался в нем, заполнил требование и отдал его на стойку.
Там мне сказали,  что  книга  на  руках,  с  традиционным  в  таких  случаях
библиотечным злорадством. Я опечалился, но вдруг над ухом послышался голос:
    
   - Да есть она, я ее недавно  сдавал.  -  Я  обернулся.  Передо  мной  был
комиссар Де Анджелис.
    
   Я узнал его, а он меня - я сказал бы, как-то  подозрительно  легко.  Я-то
сталкивался с ним в обстоятельствах для меня  экстраординарных,  а  он  меня
видел полчаса в ситуации самого рядового сбора  показаний.  Кроме  того,  во
времена Арденти я носил реденькую бороду, и волосы были гораздо длиннее.  Ну
и глаз у комиссара.
    
   Что же, он наблюдает за мною с самого моего возвращения? Или он  спец  по
физиогномике, в полиции их тренируют  на  внимание,  чтоб  запоминали  лица,
имена...
    
   - Господин Казобон? И читаем мы одно и то же!
    
   Я протянул ему руку:
    
   - Ныне можете звать меня доктор. А я могу подать документы на  конкурс  в
полицию, как вы мне в свое время советовали, и тоже начну выхватывать  книги
из-под носа у штатских.
    
   - Неправда, тут как в спорте. Я прибежал первым. Не горюйте, скоро  книга
придет на место и вам ее выдадут. А пока что  позвольте  пригласить  вас  на
чашку кофе.
    
   Угощение от полиции меня смутило, но отказаться было бы уж  очень  грубо.
Мы уселись в ближайшем баре. Он спросил меня,  откуда  интерес  к  индийской
миссии, и мне ужасно  захотелось  ответить  встречным  вопросом:  а  у  него
откуда? - но  я  решил  сначала  защитить  тылы.  Я  сказал,  что  продолжаю
потихоньку  разрабатывать  тамплиерскую  тему.  А  тамплиеры,  согласно  фон
Эшенбаху, спаслись из Европы в Индию,  а  согласно  кое-кому  еще,  спаслись
потом в царство Агарту. Теперь можно было осторожно открываться.
    
   - Скорее странно, с какого боку это интересует вас.
    
   - А как же, - отвечал он весело.  -  Как  вы  посоветовали  мне  книгу  о
тамплиерах, так я и стал понемногу любопытствовать в этом духе, а вы  только
что прекрасно объяснили, что от тамплиеров до Агарты один шаг.
    
   Он меня переиграл. Ох. Но, слава Богу, тут же прибавил:
    
   - Шучу, шучу. Я искал эту книгу по другой  причине.  Потому  что...  -  и
заколебался. - В общем, в нерабочее время я  хожу  в  библиотеку.  Чтобы  не
превратиться в робота, или чтоб не остаться чурбаном в погонах, выбирайте из
двух выражений, которое больше нравится... Расскажите лучше о себе.
    
   Я коротенько изложил автобиографию, невероятные металлы включительно.  Он
спросил:
    
   - Но в этом вашем издательстве, или в его филиале, выпускают и  книги  на
оккультные темы?
    
   Откуда он знал о "Мануции"? Сведения, подобранные, когда его  интересовал
Бельбо, несколько лет назад? Или он все еще идет по следу Арденти?
    
   - При таком количестве типчиков вроде Арденти,  которые  околачивались  в
"Гарамоне", а "Гарамон" их пытался перепихнуть в "Мануция", -  сказал  я,  -
господину Гарамону пришло в голову сыграть на их сумасшествии. Кажется,  это
окупается. Если вас интересуют личности вроде  старого  полковника,  там  их
пруд пруди.
    
   Он ответил:
    
   - Да. Но Арденти пропал. Надеюсь, остальные на месте.
    
   - Пока да. Чтобы не сказать "увы, да". Знаете, комиссар,  ужасно  хочется
задать вам один вопрос. Думаю, при вашей профессии пропавшие без вести,  или
еще хуже того, попадаются вам ежедневно. Вы всем им уделяете такое...
   значительное время?
    
   Он посмотрел на меня с лукавством.
    
   - А почему вы считаете, что я до сих пор уделяю время полковнику Арденти?

   Что же, отбил прекрасно.  Но  если  я  буду  поактивнее,  ему  ничего  не
останется кроме как открыть карты.
    
   - Бросьте, комиссар, - сказал я тогда. - Вы знаете  все  о  "Гарамоне"  и
"Мануции", вы идете в библиотеку за книгой про Агарту...
    
   - А что, разве от Арденти вы что-то слышали про Агарту?
    
   Опять касание. И действительно, Арденти говорил  нам,  в  частности,  про
Агарту, если я правильно помню. Я удачно выкрутился:
    
   - Нет, но что-то плел про тамплиеров, если помните.
    
   - Помню, - кивнул он. Потом добавил: - Но вы не должны представлять  себе
так, что мы занимаемся одним делом вплоть до  победного  конца.  Так  бывает
только в телефильмах. В действительности же  полицейский  как  зубной  врач,
пришел пациент, поковырялся в его зубе, он ушел  с  билетиком  на  следующую
неделю, тем временем  появилась  сотня  новых.  Такой  случай,  как  с  этим
полковником, может находиться в архиве пусть даже и десять лет, но потом при
расследовании  другого  дела,  снимая  показания  с  совершенно   случайного
человека, вдруг выходит  наружу  след,  хлоп,  мгновенно  представилось  все
по-другому, после этого начинаешь решать  задачку.  Потом  новый  хлоп.  Или
никакого хлопа, и дело возвращается в архив.
    
   - Какой же хлоп в этом смысле случился недавно?
    
   - Вам не кажется, что такие вопросы не задают? Ничего, ничего, у меня нет
секретов. Полковник выплыл совершенно неожиданно, мы  держали  под  колпаком
одного типа по  абсолютно  другому  поводу,  и  заметили,  что  он  посещает
"Пикатрикс", вы, наверно, слышали об этом клубе...
    
   - Я слышал о журнале, о клубе почти ничего. Чем они занимаются?
    
   - Да ничем, ничем, довольно спокойное место, немножко они  все  чокнутые,
но ничего особенного. Однако я сразу вспомнил, что у них толокся и Арденти.
   Вся наша профессиональность состоит в таких  вещах.  Вспоминать,  где  ты
слышал  имя  или  видел  лицо,  даже  по  прошествии  десяти  лет.  Тогда  я
заинтересовался, чем сейчас занимаются в "Гарамоне". Вот и все.
    
   - А какое отношение клуб "Пикатрикс" имеет к политической полиции?
    
   - Не сомневаюсь, что слышу голос незапятнанной совести, но любопытничаете
вы подозрительно.
    
   - Вы же сами позвали меня пить с вами кофе.
    
   - Это правда, к тому же у нас обоих неслужебное время. Я вам  отвечу.  До
определенной степени в этом нашем мире все состыкуется со всем.
    
   - Бесценная герметическая философема, - сказал себе я. Но он продолжал:
    
   - То есть  я  не  хотел  бы  утверждать,  что  пикатриксовцы  замешаны  в
политике, но знаете ли... Раньше мы искали краснобригадников в  коммунах,  а
чернобригадников в спортзалах, теперь легко может оказаться все наоборот.
   Странно стало в мире. Честное  слово,  десять  лет  назад  работать  было
проще.
   Сейчас даже среди идеологий уже нет религии. Сколько раз я мечтал перейти
в отдел наркотиков. Там хотя бы, кто торгует героином, не философствует. Там
у людей устоявшаяся система ценностей.
    
   Он помолчал еще немного с тем же нерешительным видом.  Затем  вытащил  из
кармана записную книжку размером с поминальник.
    
   - Послушайте, Казобон, вы по работе все время встречаете странных людей.
   Читаете еще более странные книги. Можете помочь  мне?  Что  вы  знаете  о
синархии?
    
   - Ох, вот тут вы меня подловили. Да почти ничего. Слышал  этот  термин  в
связи с Сент-Ивом, и все.
    
   - Но что о ней вообще говорят?
    
   - Если о ней вообще и говорят, то в мое отсутствие. Если  честно,  мне  в
ней видится что-то фашистское.
    
   - Попали прямо в точку,  многие  из  тезисов  синархии  на  вооружении  в
"Аксьон франсэз". Но если бы на этом все кончалось, я был бы  на  коне.  Как
вижу группу, прославляющую синархию - даю ей политическую оценку.  Но  плохо
то, что стоит углубиться в материал, натыкаешься, например, на следующее.
   Примерно в  1929  году  некие  Вивиан  Постэль  дю  Мае  и  Жанна  Канудо
основывают группу "Полярис", которая вдохновляется  мифом  о  Царе  Мира,  а
затем   предлагают   синархический   прожект:   социальные   службы   против
капиталистической   прибыли,   изжитие   классовой   борьбы    при    помощи
кооперативного  движения...  Это  кажется  социализмом  фабианского   толка,
нереволюционная социалистическая теория в духе  лейбористских  убеждений.  И
действительно, и "Полярис", и фабиане обвиняются в  том,  что  они  эмиссары
синархического заговора, возглавляемого евреями. И кто же их обвиняет?
   "Ревю    насьональ    де    сосьете    секрет",    журнал,     обличающий
юдомасонобольшевистские козни. Многие его сотрудники связаны с интегристской
правой организацией повышенной секретности - "Ля Сапиньер".
   Они утверждают, что все политические  революционные  объединения  не  что
иное  как  маскировка  дьявольского  ига,   идеологом   которого   выступает
оккультный комитет. Вы могли бы сказать, конечно:  ну  раз  так,  мы  просто
ошиблись.
   Сент-Ив в конечном итоге сделался идейным предтечей реформистских  Групп,
а правые, как им свойственно, валят все в одну кучу и  расценивают  все  эти
группы как филиации демо-плуто-социал-иудейского толка. Что же, и  Муссолини
занимался тем же. Но откуда берутся разговоры об  оккультной  подоплеке?  На
основании того немногого, что мне видно, "Пикатрикс" довольно-таки далек  от
рабоче-крестьянского движения.
    
   - Мне тоже думается так, о Сократ. Что из этого следует?
    
   - За Сократа мерси, но поймите, в самом деле  чем  больше  я  читаю,  тем
больше путается в голове. В сороковые годы рождались  самые  разные  группы,
которые именовали  себя  синархистами,  и  рассуждали  о  новом  европейском
порядке,  под  руководством  правительства  мудрейших  мужей,  стоящих   вне
каких-либо партий.
   К чему тяготеют все эти группы? К среде коллаборационистов  Виши.  Тогда,
скажете вы, мы опять все перепутали, синархия - это правые.  Стоп!  Читаешь,
читаешь, и убеждаешься, что только в  одном  отношении  все  согласны  между
собой: что синархия существует и таинственно управляет миром. Однако  и  тут
выплывает некое "но".
    
   - Что же это за "но"?
    
   - Но 24 января 1937 года Дмитрий Навашин, масон и  мартинист  (что  такое
мартинист, я не знаю, но по-моему,  какая-то  Тайная  секта),  экономический
советник Народного Фронта, бывший директор одного московского банка,  гибнет
от руки  тайной  Организации  революционного  и  национального  действия,  в
просторечии известной под именем "Ля Кагуль", оплачиваемой Муссолини.
   Объясняется это тем, что  "Ля  Кагуль"-де  подчиняется  некоей  секретной
синархии и Навашин убит ею за то, что осмелился проникнуть в ее секреты.
   Один документ, вышедший из Левой политической среды,  во  время  немецкой
оккупации, изобличает некий Синархический  имперский  договор,  как  причину
поражения Франции, а Договор  этот  якобы  является  порождением  латинского
фашизма португальского типа. Однако потом оказывается, что Договор составлен
Дю Мае и Канудо, и содержит те самые  идеи,  которые  они  распространяли  и
пропагандировали направо и налево. Ничего тайного в этих идеях нет.  Тем  не
менее они же, на этот раз в качестве сверхсекретных, возникают в 1946 году в
сочинении "Синархия, панорама 25-ти лет  оккультной  борьбы"  месье  Юссона,
который   развенчивает   синархический   революционный   сговор   левых    и
подписывается, погодите, где-то тут у меня это сказано...
   вот. Жоффруа де Шарнэ.
    
   -  А  это  уж  вообще,  -  сказал  я.  -  Де  Шарнэ,  это  товарищ  Молэ,
гроссмейстера храмовников. Их сожгли в  один  день.  Здесь,  значит,  у  нас
неотамплиер, критикующий синархию с  правых  позиций.  Но  ведь  синархия-то
рождается в Агарте, то есть в убежище тамплиеров!
    
   - А я что говорил? Вот видите, вы мне  подбросили  еще  один  элемент.  К
сожалению, он только усугубляет путаницу. Это значит, что  правые  критикуют
Синархический имперский договор, социалистический и тайный, который на самом
деле тайным не является, но тот же самый тайный синархический  договор,  как
мы  видели,  критикуется  и  слева.  Новая  интерпретация:   синархия,   это
иезуитский заговор с целью свержения Третьей республики.  Эта  интерпретация
принадлежит Роже Менневе, из лагеря левых. Чтобы мне жилось  еще  спокойнее,
вот кое-какие выписки. В 1943 году  в  военных  кругах  правительства  Виши,
петенистских, но антинемецких, распространяются документы, свидетельствующие
о том, что синархия - это нацистский комплот.
   Гитлер - это розенкрейцер, вдохновляемый масонами, которые, как  вы  сами
видите,   без   труда   переходят   от   юдоболышевистского    заговора    к
немецко-имперскому.
    
   - И этим все объясняется.
    
   - Хорошо бы. Однако вот еще одна трактовка.  Синархия  -  это  соглашение
международных технократов. Так говорит в 1960 году некий Вилльмаре, в  книге
"14-й заговор 13-го мая". Техно-синархический  заговор  ставит  своей  целью
дестабилизацию правительств, а для этой цели вызывает войны, поддерживает  и
инспирирует государственные перевороты, вызывает расколы внутри политических
партий, провоцируя образование внутренних течений и ересей...
   Этих синархов вы узнаете?
    
   - Господи, это ИСК, Империалистический союз концернов, так о нем говорили
Красные бригады несколько лет тому назад!
    
   - Ответ на пятерку! А теперь, что должен  делать  комиссар  Де  Анджелис,
когда он слышит о связях чего бы то ни  было  с  синархией?  Я  спрашиваю  у
доктора Казобона, специалиста по тамплиерам.
    
   - Специалист Казобон ответит, что существует тайное общество с  филиалами
во всем мире, которое плетет свои сети с целью распространения слуха,  будто
существует всемирный заговор.
    
   - Вот вы шутите, а я...
    
   - Я совершенно не шучу. Пойдите почитайте рукописи,  которые  приносят  к
нам в издательство. Если же вас  интересует  объяснение  более  примитивное,
могу напомнить анекдот о заике, которого не брали работать на радио  за  то,
что он не член партии. Нужно же приписывать кому-то свои провалы, диктатурам
требуется внешний враг, чтобы  сплачивать  подданных.  Как  говорил  кто  не
помню, для каждой сложной проблемы имеется простое решение,  и  это  решение
неправильное.
    
   - И если я найду  в  поезде  бомбу,  обвернутую  в  плакат,  изобличающий
синархию, я удовлетворюсь ответом, что речь идет о простом  решении  сложной
проблемы?
    
   - А что, вы находили бомбы с плакатами... Извините. Это действительно  не
мое дело. Хотя зачем тогда вы мне об этом говорите?
    
   - Потому что надеюсь, что вы знаете больше моего. Потому  что,  наверное,
для меня утешительно видеть, что и вы в этом не  сечете.  Вы  говорите,  что
приходится читать слишком много психов, и вам кажется это потерей времени.
   Мне так не кажется, для меня  сочинения  ваших  сумасшедших  ...  "ваших"
относится ко всем обычным людям... могут служить  важным  материалом.  Может
быть,  сочинение  сумасшедшего  объяснит  мне,  какова   логика   тех,   кто
подкладывает бомбы в поезд. Или вы боитесь стать информатором полиции?
    
   - Нет, честное слово, не боюсь. В конце концов, искать идеи в каталогах -
мое ремесло. Если мне что-то для вас попадется, я просигнализирую.
    
   Вставая, он обронил свой последний вопрос:
    
   - А среди этих рукописей... вам ничего не попадалось о Трис?
    
   - Трис? Что это значит?
    
   - Не знаю. Не то ассоциация, не то секта, понятия не имею даже существует
ли она на самом  деле.  Я  о  ней  слышал,  и  мне  сейчас  припомнилось  по
ассоциации с вашими ненормальными. Передайте привет вашему другу Бельбо.
   Передайте ему, что я за вами не шпионю. Просто у меня  противная  работа,
и, к сожалению, она мне нравится.
    
   Топая домой, я судил и рядил, кто же из нас  вышел  победителем.  Он  мне
рассказал множество всего, я ему ничего не открыл. Если уж совсем сходить  с
ума, можно предположить, что он выудил что-то совершенно нечувствительно для
меня.  Но  так  запросто  можно  заработать  себе   что-то   вроде   психоза
синархического заговора.
    
   Когда я рассказал об этом случае Лии, она сказала:
    
   - По-моему,  он  был  вполне  искренен.  Просто  хотел  выговориться.  Ты
думаешь, у него в полиции много таких, кто в состоянии поддержать  разговор,
была ли Жанна Канудо левой или правой? Комиссар просто хотел понять,  в  нем
ли дело, он ли не понимает, или дело  в  том,  что  это  дело  действительно
слишком трудное. А ты не смог ответить ему единственно правильным образом.
    
   - А что, есть правильный ответ?
    
   - Конечно. Что и понимать нечего. Что синархия, это Бог.
    
   - Бог?
    
   - Бог. Человечество не выносит мысли, что наш мир получился случайно,  по
ошибке, потому что четыре обалдевших атома столкнулись на мокром асфальте.
   А где нет места случаю, там отыщется и  космический  заговор,  и  Бог,  и
ангелы, и дьяволы. Синархия выполняет  ту  же  самую  функцию  на  несколько
суженном поле.
    
   - Значит, я должен был сказать ему, что люди подкладывают в поезда  бомбы
из-за того, что ищут Бога?
    
   - Я считаю, да.
    
   54
 
    
    
    
   Князь ада - джентльмен
 
   Шекспир, Король Лир Shakespeare, King Lear, III, lv. 140
 
    
    
   Это случилось осенью. Я  зашел  на  улицу  Маркиза  Гуальди  за  подписью
господина Гарамона на заказе слайдов за границей. Краем глаза я заметил, что
у госпожи Грации сидит Алье и роется в каталоге авторов "Мануция". Я не стал
с ним здороваться, потому что и без того опаздывал.
    
   Покончив с техническими проблемами, я спросил у Гарамона, чем занят  Алье
в кабинете секретарши.
    
   - О, это гений, - отвечал Гарамон. - Что за тонкость, что за эрудиция.
   Позавчера мы с ним ходили ужинать с авторами, и  наша  сторона  выглядела
великолепно! Беседа! Стиль! Джентльмен старой складки, настоящий аристократ,
таких теперь не делают. Что за ученость, что за культура, скажу сильнее, что
за информированность. Он рассказывал дивные анекдоты про исторических  особ,
и хотя они жили более сотни лет назад, клянусь вам, было впечатление,  будто
он лично знавал их всех. И знаете, какую он мне подал идею по пути домой? Он
с первого взгляда проник  в  самую  душу  наших  приглашенных,  клянусь,  он
раскусил их лучше, чем я! Он  сказал,  что  не  следует  дожидаться,  покуда
авторы для "Изиды без покрывал" найдутся сами.
   Потеря времени, читка рукописей, и никогда не  знаешь,  пожелают  ли  они
потом платить за издание. В то время как у нас есть золотые  россыпи,  стоит
только их разработать! Картотека авторов  "Мануция"  за  последние  двадцать
лет!
   Понимаете теперь? Мы  пишем  нашим  драгоценным,  славным  и  проверенным
сочинителям, или хотя бы тем,  кто  согласился  выкупить  свой  залежавшийся
тираж со склада,  мы  пишем  следующее:  глубокоуважаемый,  знаете,  что  мы
начинаем издавать серию о знании и традициях  высочайшей  духовности?  Столь
утонченный литератор, как вы, не хочет ли испробовать силы  на  неизведанных
поприщах, потягаться с трудностями и так далее и так далее. Ну гений, просто
гений, что я вам могу  сказать.  Кажется,  он  всех  нас  приглашает  в  это
воскресенье в какой-то замок, или дворец, более того, на замечательную виллу
где-то возле Турина. Кажется, намечается невообразимая  программа,  какой-то
ритуал, церемония, шабаш, кто-то будет фабриковать золото или живое  серебро
или еще что-то в этом духе.  Этот  мир  нами  недостаточно  изучен,  дорогой
Казобон, при всем уважении к тем научным  занятиям,  которым  вы  посвящаете
всего себя с подлинной страстью, напротив, я весьма  доволен  нашим  с  вами
сотрудничеством,  -  знаю,  знаю,  ожидается  та   небольшая   экономическая
поправка, о которой вы недавно мне напоминали, я нисколько не забыл, в  свое
время мы с вами все это детально обсудим. Алье сказал, что  ожидается  и  та
синьора, красивая синьора, быть может, не идеально красивая, но в  ней  есть
стиль, что-то такое во взгляде, - эта приятельница Бельбо, как ее...
    
   - Лоренца Пеллегрини.
    
   - Наверное. У нее что-то с нашим другом Бельбо, не правда ли