мористика - терминологическую.
    
   - Ну ладно. Что у  нас  тогда  в  оксюмористике?  А,  вот.  Революционные
постановления...  Парменидова  динамика,  Гераклитова  статика,  спартанская
сибаритика, учреждения народной  олигархии,  история  новаторских  традиций,
психология мужественных женщин, диалектика тавтологии, Булева эвристика...
    
   Я почувствовал, что дальше отсиживаться невозможно, и поднял перчатку.  -
Могу я предложить грамматику анаколуфов?
    
   - Хорошо!  Хорошо!  -  отозвались  один  и  другой  и  принялись  куда-то
записывать.
    
   - Есть загвоздка, - остановил их я.
    
   - Какая?
    
   - Как только о вашем проекте станет  известно,  к  вам  повалит  народ  и
захочет публиковаться по этим темам.
    
   - Я тебе  говорил,  что  мальчик  вострый,  слышишь,  Якопо,  -  произнес
Диоталлеви. -  Именно  в  этом  и  состоит  наша  главная  проблема.  Против
собственного желания нам удалось создать идеальную модель реальной науки.
   Мы доказали необходимость возможного. Лучше нам не обнародовать проект. Я
должен идти.
    
   - Куда? - спросил Бельбо.
    
   - Пятница, вечер.
    
   - О Господи милосердный, - сказал на это Бельбо. Потом обратился ко  мне:
- Тут напротив через улицу живет несколько семей правоверных евреев, знаете,
таких, в черных шляпах, с бородами, с пейсами.  Их  в  Милане  почти  совсем
нету. Сегодня пятница и после заката начинается суббота. В это время в  доме
напротив как раз готовятся, чистят семисвечники,  жарят  и  варят,  все  так
раскладывают, чтобы назавтра можно было бы ничего не делать и не зажигать ни
свет, ни газ. Даже телевизор  работает  у  них  с  ночи,  только  приходится
примириться с тем, что нельзя переключать каналы. Наш друг Диоталлеви  через
свою подзорную трубу бессовестно подглядывает из окна за евреями и  тает  от
восторга, воображая себя тоже там, по ту сторону улицы.
    
   - А почему? - спросил я.
    
   - Потому что наш друг Диоталлеви настойчиво утверждает, будто он еврей.
    
   - То есть как это утверждаю? - обидчиво спросил Диоталлеви. - Я еврей. Вы
что-то имеете против евреев, Казобон?
    
   - Кто, я?
    
   - Диоталлеви, - решительно вмешался Бельбо. - Ты не еврей.
    
   - Не еврей? А как же моя фамилия? "Храни тебя Бог". Наряду с Грациадио  -
"Богу хвала", Диосиаконте - "С тобой Бог", - все это переводы с  еврейского,
это имена из гетто, типа Шолом Алейхем, что тоже означает "с вами Бог".
    
   -  Диоталлеви  -  самое  обыкновенное  имя,  которое  давали  в   приютах
подкидышам.
   А твой дедушка был подкидыш.
    
   - Еврейский подкидыш.
    
   - Диоталлеви, у тебя розовая кожа, горловой голос и ты почти альбинос.
    
   - Есть же кролики альбиносы, могут быть и евреи альбиносы.
    
   - Диоталлеви, нельзя стать евреем по собственному желанию, как становятся
филателистами или свидетелями Иеговы. Евреем можно только родиться.
   Успокойся, ты такой же язычник, как и все вокруг.
    
   - Нет, я обрезан.
    
   - Опять за свое. Каждый может обрезаться из гигиенических соображений.
   Достаточно договориться с фельдшером,  у  которого  есть  термокаутер.  С
какого возраста ты обрезан?
    
   - Не будем уточнять.
    
   - Ну почему же. Как раз лучше бы уточнить. Евреи всегда все уточняют.
    
   - Никто не докажет, что мой дедушка не был еврей.
    
   - Разумеется, раз он был подкидыш. Но с таким же успехом он мог бы быть и
наследником византийского трона, и побочным сыном Габсбургов.
    
   - Никто не докажет, что мой дедушка не был еврей. Его нашли около гетто.
    
   - Но твоя бабушка не была еврейкой, а счет родства у  евреев  ведется  по
материнской линии.
    
   - Да, но есть голос крови, а голос крови подсказывает  мне,  что  у  меня
изысканно  талмудичный  склад  ума.  Надо  быть   подлым   расистом,   чтобы
утверждать,  будто  какие-то  язычники  способны  на   такую   талмудическую
изысканность, на какую способен я.
    
   С этими словами он вышел. Бельбо сказал: - Не  обращайте  внимания.  Этот
разговор повторяется постоянно, и я каждый раз  выдвигаю  по  одному  новому
аргументу. Дело в  том,  что  Диоталлеви  помешался  на  каббале.  Не  хочет
слышать, что бывают и каббалисты-христиане. А вообще, знаете, Казобон,  если
Диоталлеви в конце концов так уперся быть евреем, что я с этим могу сделать?

   - Ничего. У нас демократия.
    
   - У нас демократия.
    
   Он закурил сигарету. Я вспомнил о цели своего визита.
    
   - Вы говорили о тамплиерской рукописи, - сказал я.
    
   - Ах да. Сейчас. Она  была  в  папке  из  кожзаменителя.  -  Он  прошелся
пальцами по пирамиде рукописей и попробовал вытащить одну из  середины,  при
этом не нарушив равновесия. Рискованный замысел - и  действительно  половина
рукописей рухнула на пол. В руках у Бельбо осталась папка "под кожу".
    
   Я просмотрел оглавление и вступление. - Речь идет об аресте  храмовников.
В 1307 году Филипп Красивый решил арестовать всех храмовников Франции.
   Легенда, однако, гласит, что за два дня до того как были подписаны ордера
на арест, некий воз, груженный свежим сеном и  влекомый  быками,  выехал  из
ворот Храма, в  Париже,  и  взял  неизвестный  курс.  Говорили,  что  в  нем
спряталась группа рыцарей под водительством некоего Омона и что они укрылись
в Шотландии, объединившись вокруг ложи каменщиков в Килвиннинге.
   Согласно этой легенде, рыцари-храмовники внедрились в бригады каменщиков,
которым и передали секреты Храма Соломона. Именно это я  и  предвидел.  Этот
человек тоже пытается приурочить  зарождение  масонства  к  моменту  бегства
храмовников в Шотландию. Эта версия муссируется вот уже два века. Она ни  на
чем не основана. Доказательств нет. Я могу положить вам  на  стол  пятьдесят
книг, и во всех рассказывается именно это, и все передирают друг у друга.
   Смотрите сюда, вот я открыл на случайном месте:  "Доказательство  высадки
тамплиеров в Шотландии состоит в том факте, что даже и сейчас, через семьсот
пятьдесят лет, в  мире  сохраняются  тайные  ордена,  которые  считают  себя
наследниками Гвардии Храма. Как иначе объяснить  подобную  преемственность?"
Видели? Как можно сомневаться в существовании  маркиза  Караоаса,  если  кот
утверждает, что он у него на службе?
    
   - Все  ясно,  -  сказал  Бельбо.  -  Рукопись  вон.  Однако  это  дело  с
тамплиерами, по-моему, любопытное. Раз в жизни мне  попался  информированный
человек, и было бы глупо так просто вас отпустить. Объясните мне, почему все
занимаются храмовниками и никто не занимается  мальтийскими  рыцарями.  Нет,
сейчас не начинайте. Уже поздно.  Мы  с  Диоталлеви  через  несколько  минут
должны ехать ужинать с господином Гарамоном. Но где-то  в  пол-одиннадцатого
все это кончится. Я  охотно  увиделся  бы  с  вами  в  "Пиладе",  постараюсь
привести также и Диоталлеви, хотя он непьющий и ложится рано. Вы будете там?

   - Где мне еще быть? Я ведь потерянное поколение, и если  кто  меня  хочет
найти - пусть ищет там, где собираются все потерянные... Буду вас ждать.
   13
 
    
    
    
    
    
   12 .
    
    
    
   Et in Arcadia ego13.  "Пилад"  тем  вечером  представлял  собой  типичную
картину  золотого  века.  Буквально  в  воздухе  витало  предчувствие,   что
революция не только назрела, но и нашла себе спонсора - Союз Промышленников.
Владелец трикотажной фабрики (битловка, борода) играл в подкидного дурака  с
будущим террористом в двубортном костюме и галстуке. Ломалась парадигма. Еще
в начале шестидесятых годов борода была признаком фашизма  -  шкиперская,  в
духе   Итало   Бальбо14;   в   шестьдесят   восьмом   она   стала   означать
революционность, а потом приобрела  нейтральный  смысл  в  духе  "я  выбираю
свободу". В любую эпоху борода заменяет маску; фальшивую бороду лепят, чтобы
не быть узнанными; но  в  те  времена,  в  начале  семидесятых,  можно  было
маскироваться настоящей. Прикрывать бородой свою исконную бородатость:  пред
лицом подобной бороды вряд ли могла  пройти  бравада  бородою.  Однако  этим
вечером самая искренняя борода рисовалась даже и  на  бритых  лицах,  ее  не
носивших, но намекающих, что непременно бы носили, да  дух  противоречия  не
позволяет.
    
   Бог с ним. Наконец предо мною предстали Бельбо и Диоталлеви.  Вид  у  них
был мученический, и они не могли говорить  ни  о  чем,  кроме  перенесенного
ужина.
   Я тогда еще не представлял себе ужины с господином Гарамоном.
    
   Бельбо потребовал ежевечернюю  дозу,  Диоталлеви  долго  и  подозрительно
принюхивался и расхрабрился на стакан минеральной. Мы нашли столик в глубине
зала, еще не остывший после двух  шоферов,  которые  отправились  по  домам,
потому что назавтра вставать было рано.
    
   - Ну, ну, - начал с ходу Диоталлеви. - Тамплиеры.
    
   - Не надо, умоляю. Это можно прочесть в любом учебнике.
    
   - Мы любим сказовый стиль, - сказал Бельбо.
    
   - Это более мистично, - сказал Диоталлеви. - Бог  создал  мир  с  помощью
слова, Заметьте, не телеграммы.
    
   - Да будет свет тчк подробности письмом, - отозвался Бельбо.
    
   - Не письмом, а посланием к фессалоникийцам, - сказал я.
    
   - Давайте о тамплиерах, - сказал Бельбо.
    
   - Значит, - начал я.
    
   - Со значит начинать неграмотно, -  запротестовал  Диоталлеви.  Я  сделал
вид, что встаю со стула. Никто не стал умолять сесть. Я сел сам.
    
   - Так вот, это вообще известные вещи. Первый  крестовый  поход.  Готфрид,
как известно из Тассо, Господен гроб почтивши, снял обет. Бодуэн  становится
первым королем в Иерусалиме. Христианское царство в Святой  Земле.  Но  один
разговор Иерусалим, другое дело остальная Палестина. Сарацин побили, но  они
не  угомонились.  Жизнь  в  тех  краях   не   слишком   спокойная   ни   для
новопоселенцев, ни для паломников. И в этот момент, в 1118  году,  во  время
правления Бодуэна II, девять человек, под командой некоего Гуго  де  Пейнса,
образовывают ядро Ордена Бедных  Рыцарей  Креста:  орден  монашеский,  но  с
ношением оружия. Три обычных обета бедности, воздержания и послушания.  Плюс
к тому обязательство давать защиту  паломникам.  Король,  епископ  и  прочая
иерусалимская верхушка немедленно отстегивают деньги. Им выделяют помещение
   - в одной из пристроек при старом Храме Соломона15.  Так  они  становятся
Рыцарями Храма.
    
   - Что это были за люди?
    
   - Скорее всего, романтики крестового похода. Но потом это переменилось.
   Начали  прибиваться  к  компании  Иваны-дураки,   младшие   сыновья   без
наследства.
   Иерусалим - это была та же Аляска, туда ехали за деньгами. В основном те,
кому дома ждать было нечего, или прежде судимые. Иностранный  легион.  Такой
плакатик: ты записался в тамплиеры? Ждут  тебя  дальние  страны,  крепких  и
сильных душой. Кормежка, одежка казенная, под расчет еще и спасение души.
   Разумеется, с хорошей жизни на это не шли. Жить  в  пустыне,  в  палатке,
годами не видя  человеческих  лиц,  если  не  считать  других  тамплиеров  и
нескольких турецких рож, потом еще жара, жажда и обязанность вечно потрошить
сарацин...
    
   Я перевел дух.
    
   - Получается какой-то  вестерн.  Прошу  прощения.  На  самом  деле  орден
пережил три эпохи, и на уровне третьей этих проблем уже не  было  и  в  него
записывались даже  те,  кто  отнюдь  не  бедствовал.  Потому  что  стало  не
обязательно вербоваться в Святую Землю, можно было работать на материке.
   Вообще что касается тамплиеров, мне они не вполне ясны.  Иногда  кажется,
что это просто банда, иногда, наоборот, в них есть какое-то изящество.
   Этнические  чистки  они  проводили  по-рыцарски.   Они,   конечно,   били
мусульман, потому что это была их работа... Но когда посол эмира  Дамасского
прибыл  с  визитом  в  Иерусалим,  тамплиеры  предоставили  ему  мечеть  для
отправления  культа,  невзирая  на  то,  что  ее  уже  успели  переделать  в
христианскую церковь. Он себе молится, в этот момент заходит какой-то франк,
видит неверного  в  святом  месте  и  вышвыривает  его.  Тамплиеры  наказали
виновного, а перед мусульманином извинились. Это джентльменское отношение  к
противнику их и погубило, не зря на суде  им  шили  связь  с  эзотерическими
мусульманскими  сектами.  Может  быть,  связь  и  была,  точно  так  же  как
авантюристы прошлого  века  заболевали  Африкой.  Тамплиеры  были  люди  без
систематического образования, они не понимали многих идейных тонкостей и  не
думали о них, а одевались  в  духе  Лоуренса  Аравийского...  Вообще  понять
причины их действий для меня не легко,  потому  что  христианские  историки,
Гийом Тирский и прочие, при каждом случае поливают их грязью...
    
   - Почему?
    
   - Потому что тамплиеры слишком усилились, и притом  слишком  быстро.  Все
началось со Святого  Бернарда.  Вы  представляете  себе,  кто  такой  Святой
Бернард? Гениальный организатор, реформатор бенедиктинского ордена. Из  всех
церквей велел вынести статуи и украшения. Когда  ему  не  нравится  коллега,
например Абеляр,  он  с  ним  ведет  себя  по-маккартистски,  а  в  принципе
предпочел бы сжечь. Если нельзя, то хотя  бы  сжечь  его  книги,  что  он  и
сделал. Потом начал агитировать за крестовые походы.  Вперед,  Святая  Земля
зовет...
    
   - Симпатяга, - подытожил Бельбо.
    
   - Ненавижу. По мне, его не в святые надо бы, а в самый глубокий круг ада.
   Но он умел себя подать, посмотрите, на какой пост  его  определил  Данте,
пресс-секретарем Пречистой Девы. А с такими суперсвязями и канонизовали  его
потом быстро. Когда Бернард прослышал о тамплиерах - сразу спикировал на эту
идею. Благодаря ему девять авантюристов превратились  в  Militia  Christie16
так что можно сказать что тамплиеров как героический миф изобрел он. В  1128
году он созывает собор в Труа именно  для  того,  чтоб  легитимировать  этот
новый  орден  монахов-солдат,  а  через  несколько  лет  пишет   более   чем
положительный отзыв на их деятельность и сочиняет статут в  семидесяти  двух
параграфах, где чего только нет. Месса ежедневно, и  нельзя  иметь  связи  с
рыцарями, отлученными от церкви, однако если те попросят  о  принятии  их  в
орден  -  реагировать  по-христиански.  Видите,  я  не  случайно   проводил.
параллель с Иностранным легионом. Формой будет белая накидка,  простая,  без
меховой оторочки, позволяется только ягнячий или же бараний  мех.  Запрещено
носить гнутую или тонкую по моде обувь, спать следует в рубахе и портах,  на
тюфяке и с простыней и одеялом...
    
   - В жарком климате, могу вообразить эту вонь, - сказал Бельбо.
    
   - О вони поговорим особо. Есть иные жесткие ограничения:  питаться  двоим
из одной миски, трапезовать в молчании, мясная пища трижды в неделю, строгий
пост по пятницам, вставать на рассвете, если накануне день выдался  трудный,
разрешается пролежать еще не более часу, но в этом случае надо  прочитать  в
постели тринадцать отченашей. Главным в  ордене  является  магистр;  имеется
иерархия младших по званию, на нижних  ступенях  -  прапорщики,  оруженосцы,
денщики и слуги. Каждый рыцарь владеет тремя конями и оруженосцем, запрещено
украшать стремена, седла и поводья, оружие должно быть простое, но отличного
качества, никакой охоты, за исключением львиной,  словом  -  жизнь  военная,
богоспасаемая. Не говорю уж о воздержании,  на  которое  сочинитель  статута
напирает особенно. А ведь наши герои живут не в монастыре, а на Людях,  если
можно звать людьми тот сброд, который тогда наводнял Святую Землю. В  уставе
сказано, что общества женщин надобно  избегать,  насколько  возможно,  и  не
целовать никого, кроме матери, сестер и теток.
    
   Бельбо вставил: - Насчет теток я  бы  поостерегся.  К  слову,  тамплиеров
разве не обвиняли в содомии? Я помню в  книге  Клоссовского,  "Бафомет"17...
Бафомет
   - какой-то дьявольский идол, которого они чтили...
    
   - Сейчас дойдем. Ну посудите по логике. Жили они по-матросски,  месяц  за
месяцем в пустыне, у черта на рогах.  Представьте  себе:  по  ночам  ледяной
ветер, вы в палатке вместе с  другом,  с  которым  едите  из  одной  плошки,
страшно, голодно, холодно, хочется к маме. Что дальше?
    
   - Фиванский легион, мужественное объятие, - предположил Бельбо.
    
   - Подумайте об этом адском положении, бок  о  бок  с  солдатней,  которая
никаких обетов не давала, врываясь в город, добыча солдата  -  мавританочка,
золотой нежный живот и ресницы как  бархат,  а  что  достается  тамплиеру  в
ароматной тени ливанских кедров? Оставьте ему хотя бы маленького мавра.
   Понятно вам теперь, кстати, откуда идет выражение "пить  и  ругаться  как
тамплиер"? Их удел напоминает мне положение  войскового  капеллана,  который
жрет спирт и богохульствует со своими неотесанными  подопечными.  Уж  одного
того хватило бы... А. тут еще печати. На печатях тамплиеры  изображаются  по
двое, на одной и той же лошади. С чего бы это, если учесть,  что  по  уставу
каждому положено три коня? Конечно, Бернард мог считать это удачной находкой
в  качестве  эмблемы  бедной  жизни  или  символа  двойственного   служения:
рыцарство-монашество... А теперь представьте себе, как все это  выглядело  в
глазах простого человека: ничего себе монах, гляди-ка, присоседился даже  на
скаку! Вполне возможно, что все это домыслы...
    
   - Но, безусловно, они сами нарывались,  -  продолжил  Бельбо.  -  А  что,
Святой Бернард был такой глупый?
    
   - Не сказал бы... Но он  монах  тоже,  а  в  те  времена  монахи  странно
представляли себе смирение плоти. Я только что извинялся,  что  мой  рассказ
слишком походит на вестерн, но вообще такой подход не вполне несправедлив...
Я захватил с собой выписку из нашего любимого Бернарда, вот как он описывает
идеал  поведения  тамплиера:  "Они  презирают  и  ненавидят  мимов,   шутов,
площадных жонглеров,  неблаголепные  песни  и  фарсы,  они  обрезают  волосы
коротко, потому что апостол сказал, что не  подобает  мужчине  заботиться  о
прическе. Их никогда не  встречают  причесанными,  очень  редко  мытыми,  их
борода клочковата, они покрыты пылью, грязны от ношения брони  и  от  жаркой
погоды..."
 
   - Не хотел бы я жить в их квартале, - произнес Бельбо.
    
   Диоталлеви добавил:
    
   -  Отшельник  всегда  культивировал   здоровую   грязь,   чтобы   унизить
собственное тело. Кажется, это святой Макарий жил на столбе и, когда  с  его
тела падали черви, подбирал их и навешивал обратно, говоря при этом, что сии
создания Божий тоже имеют право на радость в жизни?
    
   - Этим столпником был святой Симеон, - сказал Бельбо -  и,  по-моему,  он
взобрался на столб для того, чтобы было удобнее плевать на головы проходящих
внизу.
    
   - Ненавижу ясные умы, - проворчал Диоталлеви. -  Не  важно,  Макарий  или
Симеон, - существовал столпник, который, как  я  уже  сказал,  так  и  кишел
червями; но я не специалист в  данной  области,  поскольку  меня  интересуют
выходки лишь разумных людей.
    
   - Чистенькими же были твои раввины из Жероны, - поддел его Бельбо.
    
   - Они жили в ужасных трущобах, потому что такие умники, как  вы,  загнали
их в гетто. Ну а тамплиеры сами себе выбрали грязь.
    
   - Не будем сгущать краски, -  сказал  я.  -  Вам  приходилось  когда-либо
видеть колонну новобранцев после марша? Я говорю вам обо всем этом для того,
чтобы вы лучше понимали противоречивость сути  тамплиеров.  Тамплиер  должен
быть  таинственным,  аскетичным;  он  не  объедается,  не   напивается,   не
прелюбодействует, но при  этом  носится  по  пустыне,  рубит  головы  врагам
Христа, и чем больше голов он срубит, тем больше приобретет входных  билетов
в рай; с каждым днем он становится  все  более  растрепанным,  от  него  все
больше воняет, и, кроме того, Бернард требует, чтобы,  войдя  в  завоеванный
город, он не набрасывался ни на девочек, ни на старушек и чтобы в  безлунные
ночи, когда по пустыне гуляет зна