нщины  с  позолоченными  трубами,  украшенные  зелеными
коронами, и протянули одну из труб  старику,  он  поднес  ее  ко  ртам  двух
созданий, все еще пребывающих в  состоянии  между  растительной  вялостью  и
сладким животным сном, чтобы вдохнуть  душу  в  их  тела...  Зал  наполнился
светом, свет постепенно сменился полумраком,  а  затем  -  полной  темнотой,
которую слегка рассеивали  лишь  оранжевые  лампочки,  после  чего  наступил
величественный рассвет,  высоко  и  звучно  запели  трубы,  вокруг  разлился
ослепительный рубиновый свет. В этот момент я потерял Лоренцу и  понял,  что
больше не смогу ее найти.
    
   Все стало огненно-красного цвета, который медленно перешел в цвет индиго,
а затем в фиолетовый, и экран погас. Головная боль стала невыносимой.
    
   - Мистериум Магнум, - громко и спокойно произнес стоявший рядом  со  мной
Алье.
    
   - Возрождение нового человека через смерть и страдания. Должен  признать,
отличное исполнение, даже если пристрастие к аллегориям повлияло на точность
воспроизведения   всех   этапов.   Естественно,   вы   видели   всего   лишь
представление, но оно рассказывает о Вещи. И наш хозяин утверждает, что  ему
удалось эту Вещь воспроизвести. Пойдемте, господа, посмотрим на свершившееся
чудо.
    
   59
 
    
    
    
   И если рождаются такие  чудовища,  надо  полагать,  что  это  -  творение
природы, хотя внешне они отличаются от человека.
    
   (Paracelse. De Homunculis, в: Operum Volumen Secundum, Женева,  DeToumes,
1658, с.475)
 
    
    
   Мы вышли в сад, и я сразу же почувствовал себя лучше. Я так и не  решился
спросить у остальных, действительно ли приехала Лоренца.  Это  был  сон.  Но
сделав несколько шагов, мы вошли в оранжерею, и я  опять  ощутил  удушье  от
жары. Среди растений,  в  основном  тропических,  стояли  шесть  стеклянных,
герметично закрытых и опечатанных колб, отлитых в форме груши или, возможно,
слезы и наполненных жидкостью лазурного цвета. Внутри каждой из них  плавало
по существу сантиметров  двадцать  ростом.  Мы  узнали  седовласого  короля,
королеву, мавра, воина и двух отроков  -  один  голубой,  другой  розовый  -
увенчанных лаврами... Они совершали грациозные  плавательные  движения  так,
словно находились в родной среде.
    
   Трудно было понять, сделаны они из пластика, воска или  же  речь  идет  о
живых  существах,  поскольку   мутная   жидкость   не   позволяла   увидеть,
действительно ли их слабое дыхание настоящее или же  это  просто  оптический
обман.
    
   - Похоже, они растут с каждым днем, - сказал Алье.  -  Ежедневно  с  утра
сосуды зарывают в  куче  свежего  навоза,  конского,  еще  теплого,  который
обеспечивает  самую  подходящую  для  роста  температуру.   Именно   поэтому
Парацельс указывает, что гомункулусов необходимо выращивать при  температуре
лошадиной утробы. Наш хозяин утверждает, что эти гомункулусы разговаривают с
ним, поверяют ему секреты, пророчат, один раскрывает настоящие размеры Храма
Соломона, другой рассказывает, как изгнать демонов... Честно говоря, лично я
никогда не слышал, чтобы они говорили.
    
   У них были очень выразительные лица. Король нежно  смотрел  на  королеву,
его взгляд был полон любви.
    
   - Хозяин говорит, что однажды утром увидел неизвестно как выбравшегося из
сосуда синего отрока, который пытался откупорить сосуд своей спутницы...
   Находясь вне своей стихии, он с трудом дышал;  его  еле  удалось  спасти,
поместив обратно в жидкость.
    
   - Ужасно! - произнес Диоталлеви. -  Вообще-то,  мне  бы  не  хотелось  их
иметь.
   Пришлось бы постоянно носить с собой эти сосуды и  искать  навоз.  А  что
делать с ними летом? Оставлять на консьержа?
    
   - Но, возможно, - заключил Алье. - они всего лишь людионы,  картезианские
дьяволы. Или же автоматы.
    
   - Черт возьми, черт возьми!  -  пробормотал  Гарамон.  -  Вы  только  что
открыли для меня новый мир, доктор Алье. Дорогие друзья, нам всем не  мешало
бы быть смиреннее. Есть многое на небесах и на земле... Но, в конце  концов,
на войне, как на войне...
    
   Гарамон был просто-напросто потрясен. Лицо Диоталлеви  выражало  циничную
заинтересованность, Бельбо никак не проявлял своих чувств.
    
   Желая освободиться от всяких сомнений, я обратился к нему:
    
   - Как жаль, что Лоренца не поехала с нами, ее бы это развлекло.
    
   - Да, жаль, - подтвердил он  тоном  человека,  мысли  которого  находятся
где-то очень далеко.
    
   Лоренца не приехала. А я ощущал себя, как Ампаро в Рио. Мне  было  не  по
себе. Я чувствовал себя обманутым. Никто не подал мне агогон.
    
   Я оставил своих спутников, вернулся в здание  и,  прокладывая  себе  путь
сквозь толпу, добрался до буфета и взял  какой-то  прохладительный  напиток,
хотя опасался, что это может быть и приворотное  зелье.  Я  искал  туалетную
комнату, чтобы смочить себе виски и затылок. Найдя  ее,  я  наконец  испытал
облегчение. Однако, когда я  оттуда  вышел,  меня  заинтересовала  небольшая
винтовая лестница, и я не смог противостоять соблазну нового приключения.
   Быть может, хотя мне казалось, что рассудок вернулся, я продолжал  искать
Лоренцу.
    
   60
 
    
    
    
   Несчастный безумец! Неужели ты настолько наивен, что полагаешь, будто  мы
в самом деле откроем тебе самую великую из тайн? Уверяю  тебя,  каждый,  кто
возьмется объяснить с точки зрения обычного и литературного смысла слов  то,
о чем пишут философы-герметисты, тут же  попадет  в  объятия  лабиринта,  из
которых не сможет освободиться, и у него не будет  нити  Ариадны  для  того,
чтобы найти выход.
    
   (Artephius)
 
    
    
   Я очутился в скудно освещенном зале,  расположенном  ниже  уровня  земли,
стены его, как и фонтаны в парке, были  украшены  раковинами  и  камнями.  В
одном из его углов я обнаружил отверстие, похожее  на  раструб  замурованной
трубы, и еще издали услышал доносящиеся оттуда звуки. Я приблизился, и звуки
стали более различимы, я уже прекрасно понимал  слова,  чистые,  отчетливые,
будто их произносили где-то совсем рядом. Ухо Дионисия!
    
   Ухо, очевидно,  сообщалось  с  одним  из  верхних  залов  и  служило  для
подслушивания разговоров тех, кто в этот момент находился в непосредственной
близости от входного отверстия.
    
   - Мадам, я скажу вам то, чего еще никому не говорил. Я устал... Я работал
с киноварью, ртутью, сублимировал спирт, ферменты, соли железа, стали  и  их
шлаки, но не нашел Камня. Затем  я  приготовил  укрепляющую,  разъедающую  и
горящую воду, но результат был тот же. Я использовал яичную скорлупу,  серу,
купорос, мышьяк, нашатырь, соли стекла,  алкалиновую,  кухонную  и  каменную
соли,  селитру,  натриевую  соль,  соль  винного  камня,   карбонат   калия,
алембротскую соль, но, поверьте мне, не стоит всему  этому  доверять.  Лучше
избегать несовершенных, грубых металлов, иначе вы рискуете  обмануться,  как
это было со мной. Я испробовал все: кровь, волосы, душу Сатурна, маркасситы,
чеснок, марсианский шафран, стружки и шлаки железа, свинцовый глет, сурьму -
все напрасно. Я работал над тем, чтобы извлечь из серебра масло  и  воду;  я
обжигал серебро со специально приготовленной солью и  без  нее,  а  также  с
водкой, и добыл из него едкие масла, вот и все. Я употреблял  молоко,  вино,
сычужину, сперму звезд, упавших на землю,  чистотел,  плаценту;  я  смешивал
ртуть с металлами, превращая их в кристаллы; я направил свои поиски даже  на
пепел... Наконец...
    
   - Что - наконец?
    
   - Ничто на свете не требует большей осторожности, чем истина.  Обнаружить
ее
   - это все равно что пустить кровь прямо из сердца...
    
   - Довольно, довольно, мои нервы и так уже не выдерживают...
    
   - Вам одному я могу доверить свою тайну. Я  не  принадлежу  ни  к  какому
месту, ни к какой эпохе. Я  существую  вечно  вне  времени  и  пространства.
Существуют люди, у которых нет ангела-хранителя, и я один из них...
    
   - Но зачем же вы привели меня сюда? Послышался еще один голос:
    
   - Ну что, дорогой Бальзамо, играем в миф о бессмертии?
    
   - Придурок! Бессмертие не миф, а реальность!
    
   Эта болтовня мне надоела, и я уже готов был уйти, как вдруг услышал голос
Салона. Говорил он тихо, с придыханием, словно удерживал кого-то за руку.  Я
узнал голос Пьера.
    
   - Да бросьте, - говорил Салон, - не станете же вы утверждать, что  пришли
сюда из-за этой алхимической буффонады. И не для того, чтобы подышать свежим
воздухом в саду.  А  вы  знаете,  что  после  Гейдельберга  де  Каус  принял
приглашение короля Франции заняться очисткой Парижа?
    
   - Очисткой фасадов?
    
   - Он не был Мальро. Подозреваю, что  речь  шла  о  канализации.  Странно,
правда? Этот господин придумывал символические апельсиновые рощи и яблоневые
сады для императоров, а, в сущности, его интересовали подземелья  Парижа.  В
те времена в Париже не существовало настоящей канализационной сети. Это была
путаница из выходящих на поверхность земли каналов и подземных  туннелей,  о
которых мало что было известно. Еще во времена республики римляне знали  все
о своей Cloaca Maxima, а через тысячу пятьсот лет в Париже никто понятия  не
имел, что происходит под землей. И тогда де Каус принял предложение  короля,
потому что хотел узнать нечто большее. Но что? После де Кауса Кольбер  решил
очистить подземные стоки (это был только предлог, поскольку, заметьте,  речь
идет об эпохе Железной Маски) и послал туда каторжников; они отправляются  в
рейс по реке экскрементов,  плывут  по  течению  по  направлению  к  Сене  и
беспрепятственно удаляются в своей лодке, поскольку никто не  посмел  встать
на пути этих несчастных, источавших ужасную вонь и  окруженных  роем  мух...
Тогда Кольбер ставит жандармов у каждого выхода к реке, и  каторжники  нашли
свою смерть под землей. В течение трех веков в Париже удалось  пройти  всего
лишь три километра канализации.
   Однако в XVIII веке пройдено уже двадцать шесть километров,  и  произошло
это как раз накануне революции. Вам это ни о чем не говорит?
    
   - О, знаете, это...
    
   - Дело в том, что к власти пришли новые люди, которым было известно нечто
такое, чего не знали их предшественники. Наполеон  отправляет  целые  отряды
людей, которые бредут в темноте сквозь отбросы великой метрополии. Тот,  кто
не побоялся этой работы, обнаружил там много вещей. Кольца,  золото,  колье,
другие драгоценности, которые неизвестно как попали в эти стоки. Я говорю  о
людях со здоровыми желудками: ведь они  проглатывали  то,  что  находили,  а
после выхода наружу принимали какое-нибудь очистительное средство и  остаток
жизни проводили в достатке. Было  также  обнаружено,  что  от  многих  домов
подземные ходы ведут в канализацию.
    
   - Ну, это уже...
    
   - Во времена, когда содержимое ночного горшка выбрасывалось прямо в окно?
И почему еще с тех времен остались туннели с боковыми ступеньками,  а  в  их
стены по обе  стороны  вмурованы  два  железных  кольца,  за  которые  можно
ухватиться? Эти ходы вели к  неким  tapis  francs,  где  собирались  отбросы
общества, , как тогда говорили, и в  случае  появления  полиции  можно  было
нырнуть в такой подземный ход и явиться на свет в совершенно другом месте.
    
   - Узнаю газетных писак...
    
   - Ах вот как? Интересно, кого вы хотите защитить? При Наполеоне III барон
Хаусманн специальным декретом предписал, чтобы для  каждого  дома  в  Париже
были  построены  автономный  мусоросборник  и  канал,  по  которому   отходы
поступали бы в канализационный коллектор... Это туннель два  метра  тридцать
сантиметров высотой и метр тридцать шириной. Вы только себе представьте!
   Каждый дом Парижа сообщается подземных ходом с  канализацией.  А  знаете,
какова  сегодня  длина  парижской  канализации?  Две  тысячи  километров  на
различных уровнях. А все началось с того, кто спроектировал  в  Гейдельберге
эти сады...
    
   - И что из этого?
    
   - Вижу, у вас действительно нет желания разговаривать  со  мной.  Или  вы
что-то знаете и не хотите мне сказать.
    
   - Прошу вас, оставьте меня; вы меня здесь держите, а  там  меня  ожидают,
чтобы начать собрание.
    
   Звук удаляющихся шагов.
    
   До меня так и не дошло, чего хотел добиться Салон.  Я  огляделся  вокруг,
насколько  мне  позволяло  узкое  пространство  между   стеной,   украшенной
раковинами и камнями, и раструбом трубы, и у меня возникло ощущение,  что  я
тоже нахожусь в подземелье, а надо мной сомкнуты своды,  и  что  этот  канал
подслушивания ведет  не  иначе  как  в  темные  подземные  туннели,  которые
сходятся в самом центре земли, где слышится поступь Нибелунгов. Меня  обдало
холодом. Я уже собирался уйти, как вдруг услыхал еще один голос:
    
   - Пойдем. Сейчас начинаем. В потайном зале. Позовите остальных.
    
   61
 
    
    
    
   Это Золотое Руно стережет трехглавый Дракон. Одна его голова произошла от
воды, другая - от земли, а третья - от воздуха. И эти три головы должны быть
обязательно соединены в одном, самом сильном Драконе,  который  сожрет  всех
остальных Драконов.
    
   (Jean d'Espagnet. Arcanum Hermeticae Philosophiae Opus, 1623, 138)
 
    
    
   Я вернулся к своим спутникам и рассказал  Алье,  что  слышал  о  каком-то
собрании.
    
   - А вы становитесь любопытным! - сказал Алье. - Но  я  могу  вас  понять.
Если человек решил  углубиться  в  тайны  герметизма,  он  ничего  не  хочет
упускать.
   Так вот,  насколько  мне  известно,  сегодня  вечером  должна  состояться
инициация нового члена Старинного и Общепринятого Ордена Розенкрейцеров.
    
   - А можно это увидеть? - спросил Гарамон.
    
   - Нельзя. Не положено. Не подобает. Не нужно. Однако мы поступим, как  те
герои греческого мифа, которые увидели то, на что не должны были смотреть, и
подставим чело гневу богов. Я дам вам возможность на это взглянуть.
    
   Он провел нас по узкой лестнице в темный коридор, отодвинул  портьеру,  и
через  закрытую  застекленную  дверь  мы  увидели  расположенный  ниже  зал,
освещенный пылающими жаровнями.  Стены  его  были  обиты  камчатной  тканью,
расшитой лилиями, а в глубине возвышался трон с позолоченным балдахином.  По
обе его стороны на двух треногах стояли вырезанные из картона  или  пластика
модели  Солнца  и  Луны,  примитивно  выполненные,  однако  покрытые  то  ли
оловянной фольгой, то ли металлическими пластинами,  разумеется  золотыми  и
серебряными, и это производило не  наихудший  эффект,  поскольку  каждое  из
небесных тел было подсвечено пламенем  жаровен.  Над  балдахином  с  потолка
свисала огромная звезда, сверкающая  драгоценными  камнями  или  стеклянными
изразцами. Потолок был обит синей  камчатной  тканью,  усеянной  серебряными
звездами.
    
   Перед троном стоял длинный, украшенный пальмами стол, на  котором  лежала
шпага, а прямо перед столом стояло чучело льва с широко раскрытой пастью.
   Очевидно, в голову зверя была вставлена красная лампочка,  поскольку  его
глаза сверкали, а пасть, казалось, изрыгала пламя. Я подумал, что  к  этому,
должно быть,  приложил  руку  господин  Салон,  и  наконец  понял,  о  каких
особенных клиентах он говорил в тот день в Мюнхене.
    
   Около стола стоял Браманти,  наряженный  в  пурпурную  тунику  и  зеленые
расшитые литургические одежды, на плечи его была наброшена  белая  мантия  с
золотой бахромой, на груди  висел  крест,  а  на  голове  был  убор,  чем-то
отдаленно напоминающий митру и украшенный бело-красным султаном. Перед  ним,
расположившись в иерархическом порядке, стояло еще  человек  двадцать,  тоже
одетых в пурпурные туники, но без убранства для литургии. У  всех  на  груди
было что-то позолоченное, показавшееся мне знакомым.  Я  вспомнил  об  одном
портрете эпохи Ренессанса: большой габсбургский нос и у пояса этот  странный
ягненок с бессильно свисающими ножками. Эти люди использовали его в качестве
имитации Золотого Руна.
    
   Браманти что-то говорил, воздев руки кверху, словно произносил литанию, а
присутствующие вторили ему. Затем  Браманти  поднял  шпагу,  и  все  достали
из-под туник стилеты или ножи для разрезания бумаги и скрестили их. Именно в
этот момент Алье опустил портьеру. Мы увидели слишком много.
    
   Мы удалились (на манер аллюра Розовой пантеры, как определил  Диоталлеви,
прекрасно информированный по части извращений современного мира)  и,  слегка
запыхавшиеся, опять очутились в саду. Гарамон был потрясен. - Так это...
   масоны?
    
   - О, - протянул Алье.  -  Кто  такие  масоны?  Это  последователи  одного
рыцарского ордена, который опирается на  розенкрейцеров,  а  косвенно  и  на
тамплиеров.
    
   - Но разве все это имеет отношение к масонству? - настаивал Гарамон.
    
   - Если  то,  что  вы  только  что  увидели,  и  имеет  что-либо  общее  с
масонством, так это то, что обряд, придуманный Браманти, является хобби  для
людей либеральных профессий и провинциальных политиков. Так уж  сложилось  с
самого начала: франкмасонство всегда сводилось к чистой спекуляции на мифе о
тамплиерах. Карикатура карикатуры. Но эти господа воспринимают  все  безумно
серьезно. Увы! Мир кишит такими поклонниками  розенкрейцеров  и  тамплиеров,
которых вы видели сегодня. От подобных людей не приходится ожидать серьезных
познаний,  хотя  именно  среди  них  иногда  можно  встретить  образованного
человека, достойного нашей веры.
    
   - Однако вы бываете в их кругах? - спросил Бельбо безо  всякой  иронии  и
заметного подвоха, словно этот вопрос касался его лично. - Кому из них...
   извините... кому можно было бы доверять?
    
   - Конечно же, никому! Неужели я похож на человека доверчивого?  Я  смотрю
на них также - с хладнокровием, пониманием, интересом  -  как  любой  теолог
наблюдает за неаполитанской толпой,  орущей  в  ожидании  чуда  на  праздник
святого Януария. Эта толпа - свидетельство веры  и  глубокой  потребности  в
чуде, и  теолог  бродит  среди  потных  и  обслюнявленных  людей  в  надежде
встретить святого, который сам себя не  знает,  который  является  носителем
истины высшего порядка и может  однажды  пролить  свет  на  тайну  Пресвятой
Троицы. Но при этом не следует путать Пресвятую Троицу со святым Януарием.
    
   Он был неуязвим. Не  знаю,  какими  словами  можно  охарактеризовать  его
герметический скептицизм, его литургический цинизм, его высочайшее  неверие,
позволявшее ему с уважением относиться к тем предрассудкам, которые  сам  он
презирал.
    
   - Все просто, - продолжил он  свой  ответ,  -  если  подлинные  тамплиеры
оставили тайну своим  продолжателям,  необходимо  разыскать  этих  людей,  а
сделать это проще всего  в  среде,  где  им  легко  скрываться  и  где  они,
возможно, сами придумывают  новые  обряды  и  мифы,  чтобы  действовать,  не
обращая на себя внимания, словно рыбы в воде. Как действует  полиция,  когда
разыскивает  беглого  преступника,  высочайшего  класса   гения   зла?   Она
прочесывает дно, на котором обитают отбросы общества, например  пользующиеся
дурной репутацией бары, где обычно околачиваются мошенники мелкого  калибра,
не способные подняться до уровня величайших преступлений, которые  по  плечу
разыскиваемому беглецу. Как действует  стратег  террора,  чтобы  завербовать
сообщников, найти своих, обнаружить близких  себе  по  духу?  Он  кружит  по
барам, где  собираются  псевдовозбудители  порядка,  особи  слишком  низкого
полета, чтобы что-нибудь возбудить, их  удел  -  демонстративное  подражание
своим кумирам. Утерянный  огонь  ищут  среди  горящих  углей  или  в  лесных
зарослях: там палят  костры,  и  маленькие  искорки  тлеют  еще  под  сухими
ветками, торфом, полусожженной листвой. А где же лучше спрятаться настоящему
тамплиеру, как не в толпе карикатур на самого себя?
    
   62
 
    
    
    
   Друидическими общинами можно считать общины, которые называются  таковым