ство могло бы приблизиться разве что лет через
шестьсот.
    
   Значит, тамплиеры выдумали и запрограммировали свой План  таким  образом,
чтобы их наследники, к тому времени как созреют технологические предпосылки,
получили бы указание: в каком месте должны они разыскивать Пуп мира. Но  как
распределялись   фрагменты   этого   указания   между    тридцатью    шестью
уполномоченными? Что, по кусочку на каждого? Разве надо столько кусочков для
того чтобы сообщить, что  Пуп  земли  обретается,  скажем,  в  Баден-Бадене,
Виннипеге или Кондопоге?
    
   Использовалась карта? Но  на  карте,  как  ни  верти,  в  какой-то  точке
проставлен крестик. И у кого на руках кусочек с крестиком, тот знает  все  и
не нуждается в чужих подсказках.  Нет,  что-то  посложнее  они  должны  были
придумать.  Мы  прошевелили  мозгами  несколько  дней,  потом  Бельбо  решил
обратиться к Абулафии. Машина  ответила,  как  всегда,  нашими  собственными
фразами: Гийом Постэль скончался в 1581.
   Бэкон был виконтом Сент-Альбанским.
   В Консерватории висит маятник Фуко.
   Значит, настал момент приискать работу для маятника Фуко.
    
   Через несколько дней у меня было готово довольно изящное решение. Один из
одержимцев принес  к  нам  в  издательство  книгу  о  герметических  смыслах
кафедральных соборов. По мысли нашего сочинителя, создатели собора в  Шартре
однажды пронаблюдали за отвесом со свинцовым грузиком, свисавшим с замкового
свода, и без труда пришли к заключению о том, что земля вращается.  Вот  вам
причина осуждения Галилея, вставил Диоталлеви:
   церковники почуяли в нем тамплиера. Нет, возразил ему Бельбо.  Кардиналы,
которые засудили Галилея, были тамплиерскими агентами, засланными в  Рим,  и
они  поторопились  заткнуть  рот  проклятому  тосканцу,  компрометировавшему
тамплиерство, из тщеславия разбалтывавшему тайны за четыреста  лет  до  того
срока, на который программировалось увенчание Плана.
    
   В любом случае эта гипотеза объясняла,  чего  ради  под  своим  Маятником
мастера-каменщики  Шартра  прочертили  лабиринт  (стилизованное  изображение
хитросплетений земли). Мы отыскали гравюру этого лабиринта. Солнечные  часы,
роза ветров - аппарат кровообращения - слизистые  следы  сонного  скольжения
Мирового Змея. Обобщенный символ перемещения.
    
   - Хорошо, давайте предположим, что  так  и  было:  тамплиеры  прибегли  к
какому-то маятнику, чтобы указать,  где  макушка  земли.  Вместо  лабиринта,
который, как ни крути, - абстракция, клали на пол карту  земли  и  смотрели,
куда качается маятник. Но где следует подвешивать этот маятник?
    
   - Где? Само собой разумеется: в Сен-Мартен-де-Шан, в Укрытии!
   83
 
    
    
    
   Карта - это не местность.
    
   Альфред Кошибски, Наука и здоровье Alfred Korzybski. Science  and  sanuy,
1933: 4 ed., The International Non-Aristotelian Library. 1958, II, 4, p. 58
 
    
    
   - Представьте себе положение  в  картографии  во  времена  тамплиеров,  -
сказал я - В том веке были в ходу арабские карты, на которых, между  прочим,
Африка находилась вверху, а Европа - внизу; навигационные карты, выполненные
довольно  точно,  и  карты  трех-четырехсотлетней  давности,   которые   еще
считались годными  для  школ.  Заметьте,  для  того  чтобы  определить,  где
находится Центр мира, нет необходимости иметь точную карту в нашем понимании
этого термина. Достаточно, чтобы она выполняла одно условие:
   будучи сориентированной, показала Центр в той точке,  где  Маятник  будет
освещен 24 июня, на заре. А теперь слушайте внимательно: предположим,  чисто
теоретически, что пуп Земли находится в  Иерусалиме.  На  наших  современных
картах Иерусалим расположен в строго определенном месте, хотя  даже  сегодня
это зависит от типа проекции. Но у тамплиеров была карта, лишь Бог знает как
сделанная. Какое это для них имело значение? Не Маятник зависит от карты,  а
именно карта зависит от Маятника. Вы следите за ходом моей мысли?
   Это может быть самая бессмысленная карта в мире, лишь бы только, когда ее
расположат определенным образом под Маятником на рассвете 24 июня, вещий луч
солнца указал точку, где именно на этой карте, а не  на  какой-либо  другой,
появится Иерусалим.
    
   - Но это не разрешает нашу проблему, - сказал Диоталлеви.
    
   - Конечно нет, как и проблему Тридцати Шести Невидимых. Потому что,  если
вы  не  возьмете  соответствующую  карту,  ничего  не  получится.  Попробуем
представить  карту,  ориентированную  канонически,   где   восток   означает
направление апсиды и запад -  направление  нефа;  именно  так  ориентированы
церкви. А  теперь  выскажем  первую  пришедшую  в  голову  гипотезу:  в  это
фатальное утро Маятник должен находиться над какой-то зоной,  расположенной,
грубо говоря, на востоке, почти у границ юго-восточного квадранта.  Если  бы
мы имели дело с часами, то сказали бы, что  Маятник  укажет  на  пять  часов
двадцать пять минут. Согласны?  А  теперь  смотрите.  Я  пошел  за  историей
картографии. - Вот, номер один, карта  XII  века.  Она  повторяет  структуру
Т-образных карт, вверху - Азия с земным  Раем,  слева  -  Европа,  справа  -
Африка, и здесь же, за Африкой, они поместили Антиподов. Номер  два,  карта,
вдохновитель которой - "Somnium Scipionis" Макроба,  в  различных  вариантах
эта карта просуществовала до XVI века. На ней Африка несколько  сплющена.  А
теперь внимательно смотрите: сориентируйте обе карты одним и тем же способом
- и вы увидите, что на первой пять часов двадцать пять  минут  соответствуют
Арабии, а на второй - Новой Зеландии, так как в этой точке имеются антиподы.
Можно все знать о Маятнике, но если неизвестно, какой картой пользоваться, -
дело проиграно. Послание содержало сверхзашифрованные  инструкции  о  месте,
где можно найти нужную карту, возможно,  созданную  только  для  этой  цели.
Итак, в послании говорилось, где эту карту искать, в  каком  манускрипте,  в
какой библиотеке, в каком аббатстве или замке. И могло даже  случиться,  что
Дии, или Бэкон, или кто-либо еще  восстановил  послание,  кто  знает.  Может
быть, в послании говорилось, что карта находится в таком-то месте, но за это
время, учитывая то, что происходило в Европе, аббатство могло  сгореть,  его
могли разрушить или же карту похитили и спрятали неизвестно где. Может быть,
кто-то располагает картой, но не знает, для чего она служит, или  же  знает,
но не точно, и бродит  по  свету  в  поисках  того,  кому  она  понадобится.
Представьте весь  этот  круговорот  предположений,  все  эти  ложные  следы,
послания, которые читают так, словно в них речь идет о карте, хотя говорится
вовсе о другом, и послания, в которых говорится о карте, но читают  их  так,
словно там описывается, скажем, производство золота. Возможно, были и такие,
которые пытались непосредственно восстановить карту на основе предположений.

   - Каких предположений?
    
   - Например, микро-макрокосмических сообщений.  Вот  еще  одна  карта.  Вы
знаете, где я ее нашел? Она помещена во втором  трактате  "Всеобщая  История
Космоса" Роберта Фладда. Не следует  забывать,  что  Фладд  -  это  человек,
связанный с розенкрейцерами  в  Лондоне.  Итак,  -  что  делает  наш  Роберт
Флактибус, как он любил себя называть?  Он  представляет  уже  не  карту,  а
странную проекцию всего земного шара со стороны полюса, конечно мистического
полюса, и следовательно с точки зрения идеального Маятника, подвешенного  на
идеальный замок свода. Это действительно карта,  задуманная  для  размещения
под Маятником! Это же неоспоримая очевидность; не  понимаю,  как  случилось,
что никто еще до этого не додумался...
    
   - Потому, что приспешники дьявола медлительны и еще  раз  медлительны,  -
сказал Бельбо.
    
   -  Поэтому  мы  втроем  являемся  единственными  достойными  наследниками
тамплиеров. Но я продолжу: вы узнали схему? Это подвижное соединение из тех,
что использовал Тритем для шифрования своих посланий. Это не карта.
   Это проект устройства для испытания различных вариантов, для изготовления
альтернативных карт, пока не найдут настоящую. И Фладд  говорит  об  этом  в
легенде: это эскиз "инструмента", над ним еще надо работать.
    
   - Но разве это не тот же Фладд, который упрямо  отрицал  вращение  Земли?
Как он мог думать о Маятнике?
    
   - Мы имеем дело с  посвященными.  Посвященный  отрекается  от  того,  что
знает, и лжет, чтобы скрыть тайну.
    
   - Это-то и должно объяснить, - говорит Бельбо,  -  почему  Дии  имел  так
много хлопот с этими королевскими картографами. Не потому, что хотел  узнать
"истинную" форму мира, а потому, что стремился восстановить из  всех  ложных
карт ту единственную, которая ему  будет  полезна  и,  следовательно,  будет
единственно настоящей.
    
   - Неплохо,  очень  неплохо,  -  сказал  Диоталлеви  -  Дойти  до  истины,
правильно восстанавливая ложный текст.
   84
 
    
    
    
   Основное занятие этой Ассамблеи, и самое наиполезное, должно  состоять  -
как мне видится - в разработке натуральной истории согласно указаниям Бэкона
(Веруламия).
    
   Христиан Гюйгенс, письмо к Кольберу
 
    
    
    
   Занятия шести тайных  групп  не  исчерпывались  поиском  той  единственно
верной карты, которую следовало расположить под маятником. Вполне  возможно,
что тамплиеры  в  тех  двух  первых  обрывках  Указания,  которые  попали  к
португальцам и к англичанам, намекали на какой-то маятник, но  представления
о маятниках в их эпоху бытовали  исключительно  расплывчатые.  Одно  дело  -
раскачивать на длинной нитке свинцовое грузило, и совсем другое -  построить
механизм такой степени точности, чтобы можно было рассчитать его положение в
миг, когда в окно собора попадает первый луч утреннего солнца 24 июня  -  то
есть с точностью до доли сантиметра и  доли  секунды.  На  совершенствование
конструкторских методов тамплиеры и прикинули приблизительно шесть столетий.
Бэконовская команда начала работу в этом направлении и планомерно подключала
к ней каждого посвященного, которого ей удавалось завербовать.
    
   Не случайно человек розенкрейцеров - Соломон фон Каус - пишет для Ришелье
трактат на тему о солнечных  часах.  После  этого,  от  Галилея  и  далее  -
безудержная гонка за точностью, совершенствование измерительных устройств.
   Все  это  делалось  под  предлогом  использовать  часы   для   вычисления
географических широт, однако в 1681 году Гюйгенсу  бросается  в  глаза,  что
маятник, точно действовавший в Париже, оказывается неточным в Кайенне, и  он
понимает, что это можно объяснить изменением центробежной силы, связанным  с
вращением Земли. Когда он  публикует  свой  "Часовой  механизм",  в  котором
развивает соображения Галилея о маятнике, кто немедленно  приглашает  его  в
Париж? Кольбер, тот самый, который пригласил в Париж и  Соломона  де  Кауса,
чтобы поручить ему подземные работы! Когда в 1661 году Accademia del Cimento
предвосхищает выводы Фуко, Леопольд Тосканский за пять лет распускает  ее  и
вскоре получает из Рима в качестве скрытой компенсации шляпу кардинала.
    
   Но это не все. Охота за маятником продолжается и в  последующие  века.  В
1742 году  (за  год  до  первого  задокументированного  появления  графа  де
Сен-Жермена) некто Де Мэран представляет  памятную  записку  о  маятниках  в
Королевскую Академию наук; в 1756 году (когда в Германии  был  принят  Устав
тамплиеров) некто Буге пишет "sur la direction qu'affectent tous les fils ".

   Я нашел фантасмагорические названия - хотя бы  произведения  Жана-Батиста
Био 1821 года "Recueil d'observations  ,  astronomiques  et  physiques,  par
ordre du Bureau  des  Longitudes  de  France,  en  Espagne,  en  France,  en
Angleterre et en , pour la variation de la pesanteur et des  terrestres  sur
ie prolongement du de Paris". Во Франции, Испании, Англии,  Шотландии!  И  в
отношении меридиана Сен-Мартена! А публикация в  1823  году  сэром  Эдвардом
Сэбином "An Account of Experiments to Determine the Figure of the  Earth  by
Means of the Pendulum Vibrating Seconds  in  Different  Latitudes"?  А  этот
таинственный граф Федор  Петрович  Литке,  который  в  1836  году  публикует
результаты  своих  исследований  о  поведении  маятника  во  время  морского
путешествия вокруг света? Для Императорской Академии наук Санкт-Петербурга!
   Почему и русские тоже? А что, если тем временем  еще  одна  группа,  явно
бэконианской складки, замыслила разгадать секрет планетарных  тяготений  без
карты и без маятника, а просто идя по пути тамплиеров, то  есть  вслушиваясь
что есть сил снова, как вслушивались те, в сердцебиение подземного Змея?
   Тогда   укладываются   в   строку   все    разглагольствования    Салона!
Действительно, почти в то же время, когда работал Фуко, индустриальный  мир,
порождение бэковианской мысли, начинает бурение  метрополитеновых  шурфов  в
самом сердце европейских метрополисов.
    
   - Это точно, - настаивал  Бельбо.  -  Девятнадцатый  век  просто  одержим
подземельями. Жан Вальжан, Фантомас, Жавер и Рокамболь только и  делают  что
лазают по туннелям и клоакам. Да господи,  если  подумать,  весь  Жюль  Верн
стоит на этом! Его книги -  сплошное  инициационное  откровение  о  секретах
подполья! Путешествие к центру земли! Двадцать тысяч лье под  водой!  Пещеры
таинственного острова! Подземное  царство  Черной  Индии!  Полезно  выло  бы
нанести на карту все жюльверновские маршруты и несомненно мы  увидим  извивы
тектонического Змия,  восстановим  схему  мегалитических  Яший  для  каждого
континента. Наш  друг  Жюль  Верн  изучал  вдоль  и  поперек  сетку  силовых
трансгрессий.
    
   Я решил подбросить дровишек в огонь.
    
   - А как зовут главного героя "Черной Индии", помните? Джон  Гарраль!  Это
анаграмма Грааля.
    
   - Вот что значит свежий глаз практического человека. Мы, слава  богу,  ее
какие-нибудь книгочеи. Мы  подходим  к  делу  просто.  Робур  Завоеватель  -
Robur-le , R. С. -  Роза  и  Крест.  "Робур",  прочитанное  навыворот,  дает
"Рубор" - рубиновый цвет розы.
   85
 
    
    
    
   Филеас Фогт. В этом имени - уже вся программа: эас  -  по-гречески  имеет
смысл всеобщности (так же как пан - и поли-), так что Филеас это то же,  что
Полифил. Что касается фамилии Фогт, по-английски она означает туман...
   следовательно Верн принадлежал к тайной ложе "Le Brouillard" -  "Тумана".
Он в частности был до такой  степени  любезен,  что  проинформировал  нас  о
взаимоотношениях между этой ложей и розенкрейцерами, ибо что такое есть  его
герой, благородный путешественник по имени  Филеас  Фогт,  если  не  Роза  +
Крест? А кроме этого, разве он не принадлежит к  Реформ  -  Клубу,  инициалы
которого, R. С., совпадают с реформаторским  РозенКрейцерством?  Реформ-Клуб
находится  на  Пэлл-Мэлл,  таким  образом   снова   возникает   мотив   "Сна
Полифила21".
    
   Мишель Лами, Жюль Верн, инициированный и инициатор
 
    
    
   Восстановление заняло у  нас  много  дней.  Мы  прерывали  работу,  чтобы
сообщить друг другу о последних связях, мы просматривали все,  что  попадало
под руку:
   энциклопедии, газеты, комиксы,  каталоги  издательских  фирм,  читали  по
диагонали,  выискивая  ассоциации,  переворачивали  букинистические   лавки,
обнюхивали газетные киоски, с головой погружались в манускрипты  сатанистов,
мы спешили в нашу  контору,  чтобы  с  триумфом  бросить  на  стол  новейшую
находку. Когда я вспоминаю эти  недели,  все  дело  кажется  мне  грозным  и
неистовым, как фильм Лэрри Сэмона,  где  действие  происходит  с  рывками  и
прыжками, где двери открываются и закрываются со сверхзвуковой скоростью,  в
воздухе летают торты с кремом, где мы видим  погони  по  лестницам  вверх  и
вниз, сталкивающиеся старые автомобили,  обваливающиеся  полки  стеллажей  в
бакалейной лавке и груды консервных банок,  бутылок,  головок  сыра,  брызги
сельтерской воды, взрывающиеся мешки с мукой. И наоборот: когда я  вспоминаю
перерывы, мертвые периоды, то есть остальную жизнь, кружившуюся вокруг  нас,
то все могу снова прочесть, как если бы это происходило в замедленном темпе.
План формировался в ритме, характерном для  художественной  гимнастики,  это
напоминало медленное вращение дискобола, осторожные движения толкателя ядра,
длительные перерывы между ударами мячика  во  время  игры  в  гольф,  минуты
бесполезного выжидания в бейсболе. Как бы то ни было, каков бы ни был  ритм,
судьба нас награждала: кто хотел найти связи, всегда и везде их находил, мир
- это сетка, водоворот свойств, каждая вещь отсылает к другой,  каждая  вещь
объясняет другую...
    
   Я ничего не сказал об этом Лие, чтобы не  раздражать  ее,  я  не  обращал
внимания даже на Джулио. Проснувшись ночью, я осознал, что Рене Картезиус  -
это R.C. и что он тратил слишком много энергии на  поиск  розенкрейцеров,  а
затем - на опровержение  информации  о  том,  что  нашел  их.  Откуда  такая
одержимость Методом? Метод служил для отыскания  тайны,  которая  околдовала
всех  посвященных  Европы...  Кто  прославлял  готическую  магию?  Рене   де
Шатобриан. А кто написал во времена Бэкона "Steps  to  the  Temple"?  Ричард
Крэшоу. А наконец, Раниери де Кальсабиджи, Рене Шар, Раймонд Чандлер? А  Рик
из Касабланки?
   86
 
    
    
    
   Данное знание, не утраченное, по крайней мере в материальном его аспекте,
богобоязненные мастера переняли от монахов Сито... В прошлом веке  они  были
известны под именем Компаньонов  Французской  башни.  Это  к  ним  обратился
Эйфель для выполнения своего проекта.
    
   Луи Шарпантье, Тайны Шартрского кафедрального собора
 
    
    
   Итак, мы видим, что вся история  нового  времени  наполнена  хлопотливыми
кротами, роющими  под  земной  корой,  разведывающими  планету  изнутри.  Но
внедрялась наряду с этой и другая, встречная методология, внедрялась теми же
бэконианами, и результаты их работы находились на глазах у  всех,  но  никто
ничего не замечал... Перерывалось  подполье,  велась  разведка  в  глубинных
складках, однако кельты и тамплиеры не ограничились  бурением  скважин,  они
еще вдобавок и втыкали повсюду шипы высотою до самого неба, чтоб  пересылать
сигналы от мегалита к мегалиту и улавливать взаимовлияние звезд...
    
   Эта мысль овладела умом Бельбо в одну бессонную ночь. Он высунулся в окно
и увидел над крышами Милана, очень вдалеке,  сигнальные  огни  телевизионной
вышки. Скромная, неброская башня Вавилона. И тогда Бельбо понял все.
    
   - Эйфелева башня, - объявил он нам на следующее утро. - Как мы об этом до
сих пор не догадались? Металлический мегалит. Это менгир последних  кельтов,
самый высокий и самый полый шпиль из всех полых готических шпилей.  Зачем  и
кому понадобилась в Париже подобная бессмысленная каланча?  Затем,  что  это
небесный  зонд,  антенна,   принимающая   информацию   со   всех   секретных
передатчиков, установленных на поверхности нашего глобуса: от статуй острова
Пасхи, от памятников Мачу-Пикчу,  от  статуи  Свободы  на  Бедлоу'з  Айленд,
установленной  по  пожеланию  члена   секретного   общества   Лафайета;   от
Луксорского обелиска, от самой высокой вежи Томара, от  колосса  Родосского,
который продолжает посылать сигналы со дна порта, где его все ищут и все  не
находят, от храмов, затерянных в брахманских джунглях, от бастионов  Великой
Китайской стены, с вершины Айерс Рок, от колокольни  Страсбургского  собора,
которой восхищался член  секретного  общества  Гёте,  от  гигантских  статуй
"храма американской демократии" -  горы  Рашмор  (о  сколь  о  многом  сумел
догадаться  еще  один  член  секретного  общества,  Хичкок!),  от   антенны,
установленной на крыше Эмпайр Стейт  Билдинг,  и  объясните  мне,  на  какую
империю намекает эта  постройка,  плод  деятельности  американского  тайного
общества, если не на империю Рудольфа Пражского! Парижская же башня получает
информацию  из  подполья  и  сравнивает  ее  с  той,  к