в в день допрашивали Гайд,  Николае
и сам король. По ночам Меннинг писал длинные истерические письма,  признавая
свою вину и умоляя о прощении.
     Разоблачение Меннинга вызвало большой шум в Европе. Учитывая положение,
в котором находились в эмиграции роялисты, они должны  были  вести  суд  над
шпионом со строгим соблюдением всех законных форм. А  Меннинг  уверял  всех,
кто соглашался его слушать, что служба у Терло - роковое  грехопадение,  что
он - роялист, горящий  желанием  отомстить  за  смерть  отца  и  конфискацию
семейного имущества, кричал о своей невиновности, ссылался на  вымышленность
сведений в ряде  своих  отчетов  как  на  свидетельство,  что  он  ненавидит
"узурпатора" Кромвеля. Меннинг предлагал сделаться роялистским шпионом, уйти
в монастырь, быть приговоренным к пожизненному заключению в тюрьме -  только
бы его оставили в  живых.  (Другой  агент  Терло,  по  фамилии  Адаме,  тоже
связанный с роялистами, посылал из Роттердама в Лондон  детальные  отчеты  о
поведении своего бывшего кельнского коллеги.)
     На  запрос  кавалеров,  разрешат  ли   кельнские   власти   приговорить
подсудимого  к  смертной  казни,  давались   уклончивые   ответы.   Наконец,
последовало согласие курфюрста с условием, чтобы  приговор  был  приведен  в
исполнение  не  на  его  территории.   Пришлось   обратиться   к   курфюрсту
Бранденбургскому, владения которого находились по соседству, тот  устно  дал
разрешение. Рано утром 15 декабря отчаянно вопившего Меннинга увезли в  лес.
Через несколько дней случайный проезжий обнаружил труп англичанина,  убитого
выстрелом в сердце.
     На службе Терло находились  и  женщины-разведчицы.  В  мае  1655  г.  в
роялистских кругах Антверпена появилась молодая  красивая  Диана  Дженнингс.
Она  ловко  изображала  вдову  недавно  убитого  на  дуэли  роялиста  -   не
существовавшего  на  свете  кузена  графа  Дерби.  Диана  произвела  сильное
впечатление на полковника Роберта Фелипса, который  с  готовностью  взял  на
себя заботы об интересной леди.  Немало  смеялись  приятели  Фелипса,  когда
вскоре выяснилось, что  мнимая  вдова  была  явной  обманщицей.  Однако  они
зубоскалили бы значительно меньше,  узнав,  что  Диана  Дженнингс  за  время
своего  флирта   с   Фелипсом   сумела   разузнать   у   него   все   детали
подготовлявшегося им и несколькими другими кавалерами покушения на Кромвеля.
Заговорщики намеревались застрелить лорда-протектора и бежать под прикрытием
вооруженного отряда в 50 человек. Диана Дженнингс быстро села в Дюнкерке  на
корабль, идущий  в  Англию,  и  вскоре  уже  сумела  передать  Терло  список
участников заговора, а также адрес "почтового ящика", через который они вели
переписку со своими сообщниками.
     Некоторые  честолюбцы  из  партии  кавалеров,  потерпевшие  неудачу   в
интригах, которые плелись при дворе Карла II, решали отомстить, нанимаясь на
службу к Терло. Так поступил сэр Джон Марлей - бывший роялистский губернатор
Ньюкасла, Ричард  Палмер,  служивший  при  дворе  Карла  II,  сам  принес  в
ведомство Терло письма, которые ему  было  поручено  доставить  роялистам  в
Англию из Кельна,  и  предложил  свои  услуги  и  на  будущее.  Палмер  явно
руководствовался желанием получить побольше денег. Терло позднее послал  его
в Голландию в качестве разведчика при английском после в Гааге.
     Не менее ценными агентами были для Терло подкупленные им  слуги  видных
кавалеров. Так, например, лакей роялиста Джейма Холсолла Уильям Мастен помог
разоблачить подготовку еще одной попытки убийства Кромвеля.  Слуга  роялиста
Арморера Томас Пирс после ареста не только разоблачил планы своего  хозяина,
но и по поручению Терло поехал в  Кельн  провоцировать  новое  покушение  на
протектора. Однако Пирс, видимо, был  агентом-двойником.  По  возвращении  в
Англию он был снова отправлен  в  тюрьму  и,  несмотря  на  все  уверения  в
преданности, оставался под стражей вплоть до смерти Кромвеля.
     Поток перебежчиков из лагеря кавалеров  все  увеличивался  в  последние
годы протектората. Немалое число их становились деятельными агентами  Терло.
Шпионом стал Джон Уолтере, направленный в 1656 г. в Антверпен  и  снабдивший
кромвелевскую секретную службу важной информацией о роялистских  эмигрантах.
Еще более деятельно подвизался  в  роли  разведчика  священник  англиканской
церкви Френсис Коркер. О ценности  добывавшихся  им  известий  о  лондонских
роялистах можно судить по тому, что Терло, по  некоторым  сведениям,  платил
ему 400 ф. ст. в год - немалые деньги в то время.
     Были случаи, когда отдельные роялисты, вроде Генри  Бишопа,  нанимались
на службу к Терло исключительно с целью сообщать ложные сведения. А бывало и
еще сложнее. Некоторые роялисты, получая жалованье от Терло,  уверяли  своих
единомышленников, что делают это лишь с  целью  одурачить  секретную  службу
лорда-протектора.  Однако  в  действительности  они  снабжали  Терло  вполне
доброкачественной информацией.  Так,  например,  сумел  устроить  свои  дела
Джилберт Талбот, участник одного из неудавшихся покушений на Кромвеля в 1655
г. И это был далеко не единственный казус.
     Однако самым большим успехом секретной службы  Терло  в  борьбе  против
роялистов явилось проникновение в так называемый  "Запечатанный  узел".  Это
был  верховный  орган  партии  кавалеров  в  Англии,  состоявший  всего   из
нескольких  влиятельных  вельмож.  Хотя   авторитет   "Запечатанного   узла"
временами   оспаривали   другие   роялистские   центры,   недовольные    его
выжидательной политикой, он оставался самой важной  организацией  кавалеров.
Тем  большее  значение  имела  измена  Ричарда  Уиллиса,  одного  из  членов
"Запечатанного узла". В мае 1660 г.,  через  два  месяца  после  реставрации
Стюартов,  Уиллис,  считавшийся  главой  роялистского  подполья   во   время
протектората Кромвеля, был признан виновным в государственной измене членами
Тайного совета короля Карла II, в пользу которого он, по общему мнению,  все
эти годы действовал с опасностью для жизни.
     Сэр Ричард Уиллис, один из придворных  Карла  I,  в  годы  протектората
после нескольких лет пребывания в  эмиграции  вернулся  в  Англию,  проявлял
большую активность и в 1656 г. фактически принял  руководство  "Запечатанным
узлом". Кромвелевские  власти  неоднократно  его  арестовывали  и  сажали  в
тюрьму, где он провел время с мая по август 1654  г.,  с  июня  1655  г.  по
февраль 1656 г. и с апреля по июнь 1658 г.  (последний  арест  относится  ко
времени, очевидно, уже начавшегося сотрудничества Уиллиса с  Терло).  Помимо
тюремного заключения Уиллису досаждали финансовые трудности, и у него должно
было быть немало мотивов для вступления в сговор с властями, да  он  к  тому
же, видимо, потерял надежду на победу кавалеров.
     Разоблачил Уиллиса помощник Терло,  перешедший  на  сторону  кавалеров,
Самуэль Морленд. Это  был  очень  яркий  персонаж.  Ученый  и  изобретатель,
подходивший в своих изысканиях к мысли о создании  паровой  машины,  Морленд
одновременно   был   опытным   разведчиком,   привыкшим    к    деятельности
шпиона-двойника.
     Однажды в здании, где помещалось управление кромвелевской разведки,  ее
глава Терло собрал секретное совещание. Если верить Морленду, кроме Терло  в
этой беседе участвовали еще лишь двое: сам лорд-протектор Оливер Кромвель  и
сэр Ричард Уиллис. Решив перейти на  службу  к  Кромвелю,  Уиллис  предложил
ловкий план - заманить в Англию якобы от  имени  монархических  заговорщиков
находившегося в эмиграции Карла II. Карл и его брат герцог  Йоркский  должны
были высадиться в графстве Сассекс, где  их  арестовала  бы  полиция.  Когда
совещание было закончено, подозрительный Кромвель распахнул дверь в соседнюю
комнату. Она оказалась не пустой - за письменным столом спал или притворялся
спящим какой-то человек. Кромвель выхватил кинжал и  хотел  убить  на  месте
шпиона, подслушивавшего столь важный  разговор.  Но  Терло  успокоил  своего
шефа. Спящий, разъяснил он, - это его личный секретарь Морленд.  Бедняга  не
спал уже две ночи подряд, подготовляя срочные бумаги,  и,  естественно,  мог
задремать за письменным  столом.  Лорд-протектор  поверил  начальнику  своей
разведки. Но инстинкт не обманул  Кромвеля.  Обманутым  оказался  вездесущий
Терло: его секретарь был или по крайней мере позже  стал  агентом  изгнанных
Стюартов.
     В июле 1659 г. Морленд писал Карлу II об Уиллисе: "Эта личность  долгое
время была смертоносной, ядовитой гадюкой, пригретой у Вашего Величества  на
груди". Вслед за столь красочным сравнением Морленд уточнял, что Уиллис "был
тем, кто во всех случаях добирался до самой сути Ваших намерений и раскрывал
их, чтобы они были решительно пресечены... В целом я воистину убежден,  что,
не будь его, Ваше Величество могли уже давно быть на Вашем  Престоле.  Целая
армия в 2 тыс. солдат никогда не могла бы сослужить Вам такую службу,  какое
зло причинил Вам этот Иуда". Карл II предписал кавалерам прекратить связи  с
Уиллисом. Однако участники "Запечатанного узла" не скоро  и  очень  неохотно
подчинились королевскому  приказу.  Они  считали  Морленда  такой  продувной
бестией, что именно поэтому далеко  не  сразу  поверили  в  измену  Уиллиса.
Сведения исходили из слишком уж сомнительного источника.
     За разоблачение Уиллиса Морленд получил письменное обязательство  Карла
в случае Реставрации наградить его высшим английским орденом Подвязки.
     К этому времени Морленд успел отличиться на службе  Терло,  особенно  в
перлюстрации писем. Он критиковал занимавшегося этим делом  Айзека  Дорислау
(сына убитого за границей роялистами кромвелевского  дипломата).  Как  писал
Морленд, Дорислау-младший, "увы, не  знал  лучшего  способа,  чем  вскрывать
письма перочинным ножом, снимать с них  копии,  а  потом  заливать  воском".
Техника здесь была в основном усовершенствована лишь во времена Реставрации.
Но Морленд еще при Кромвеле  сделал  важное  "изобретение":  при  нахождении
подозрительных писем адресатам вручались лишь отлично подделанные  копии,  а
сами оригиналы сохранялись на случай,  если  потребуются  как  материал  для
обвинения.
     Велико же было  изумление  лондонцев,  когда  сразу  после  Реставрации
чиновник  кромвелевской  разведки  Морленд  в  числе   первых   был   принят
вернувшимся  Карлом  II,  получил  пенсию  500  ф.  ст.  и  был  возведен  в
дворянство.
     Но вернемся к письму, посланному Морлендом Карлу II в июле 1659 г.  Чем
же доказывал Морленд свое утверждение об измене Уиллиса? К своему письму  С.
Морленд приложил несколько депеш на имя Терло. Под всеми ними стояла подпись
"Томас Баррет", но почерк как будто  выдавал  подлинного  автора  -  Ричарда
Уиллиса. Некоторые из писем "Томаса Баррета" сохранились в бумагах  Терло  и
были  опубликованы.  Историки  в  XIX  в.,  в  том  числе  такой  выдающийся
специалист, как Чарлз Ферс, разделяли мнение королевского Тайного  совета  о
том, что Ричард Уиллис являлся шпионом Терло. Эту точку зрения поставила под
вопрос английский историк М. Холдинге в статье, опубликованной еще в 1928 г.
в  ведущем  английском  историческом  журнале  "English  Historical  Review"
("Английское  историческое  обозрение").  Впоследствии  ее   поддержал   ряд
историков. Всего сохранилось восемь писем "Баррета". Автор их просил  личной
аудиенции, чтобы сообщить Терло  дополнительные  сведения,  но  те,  которые
содержатся в письмах, недостоверны. Так, письма от 15 и 18  ноября  1656  г.
извещают о месте и примерной дате ожидавшейся высадки  иностранных  войск  в
поддержку роялистского восстания. "Баррет" писал, что вторжение начнется "до
конца декабря". Однако, вероятно, к моменту написания этих писем  намеченная
дата высадки была перенесена из-за захвата англичанами  испанской  флотилии.
"Баррет" сообщал также об уменьшении численности войск, навербованных Карлом
II, а на деле она увеличилась. "Баррет" писал  о  кавалерии,  которой  в  то
время у Карла не было. Поскольку "Баррет" не мог не знать, что у Терло  были
и другие источники информации, шпион понимал, насколько он рискует,  сообщая
неверные сведения. Не было ли все же правдой его позднейшее утверждение, что
он вступил в  контакт  с  Терло  в  интересах  роялистов?  Морленд,  обвиняя
Уиллиса, играл, казалось, беспроигрышную игру. Если бы роялистское восстание
потерпело неудачу, он объявил бы, что Уиллис пытался внести неуверенность  и
смятение в лагерь сторонников Карла II накануне их выступления. В случае  же
победы роялистов, Реставрации Морленд мог заявить (это он и сделал через три
с половиной года), что разоблачил опаснейшего предателя.
     Сохранилось  приложенное  к  бумагам  "Баррета"  анонимное  письмо   из
Брюсселя от 3 сентября 1656 г. Однако ни автор писем "Баррета" (если это был
не Уиллис), ни Уиллис в это время не были в главном городе Южных (испанских)
Нидерландов. Кроме того, имеется документ под названием "Записка о беседе  с
Р. У.". Но здесь речь, возможно, идет о некоем сэре Роберте Уэлше, бывшем  в
Лондоне, по-видимому, между мартом и ноябрем 1656 г., в отличие  от  Ричарда
Уиллиса (по крайней мере Уиллис писал Карлу II, что с сентября он  находился
вне столицы). Известно  из  отчетов  о  произведенных  расходах,  что  Уэлшу
неплохо платили из правительственных средств (100 ф. ст. в  1656  г.),  а  о
выплате денег Уиллису нет никаких сведений. Так что, по-видимому, "Записка о
беседе с Р. У." относится к Уэлшу, а не к Уиллису.  В  1659  г.  Уиллис  уже
бесспорно вступил в связь с Терло, но теперь уже  на  другой  основе  -  для
подготовки Реставрации.
     Такова в целом аргументация  М.  Холдинге,  считающей,  что  обвинение,
выдвинутое против Уиллиса, по крайней мере не доказано, что письма "Баррета"
- фальшивка, сфабрикованная Морлендом. В 1954 г. "дело Уиллиса"  подверглось
новому рассмотрению в работе известного специалиста по истории  роялистов  в
годы революции А. Е. Андердауна. Несостоятельность Морленда как свидетеля не
вызывает сомнений. Морленд, набивший руку на подделке документов, в 1659  г.
имел и причины, и возможность, будучи знакомым с  образцами  корреспонденции
Уиллиса, сфабриковать  письма  "Баррета".  Однако  "мог  подделать"  еще  не
значит, что "подделал".
     Пытаясь разгадать  загадку,  весьма  немаловажную  для  понимания  хода
политической борьбы в годы протектората, Андердаун решил  не  ограничиваться
текстом  писем,  опубликованных  в  "Бумагах  Терло",  а  обратиться  к   их
оригиналам.
     Речь прежде всего идет о письме, бесспорно  написанном  рукой  Уиллиса.
Оно является копией письма к  нему  Гайда,  главы  правительства  Карла  II,
находившегося в эмиграции. Письмо датировано 15 декабря 1657 г. В  оригинале
есть не воспроизведенная в печатном тексте  надпись,  которая  была  сделана
Терло: "Письмо  Г.  к  сэру  Р.  У.".  М.  Холдинге  предполагала,  что  это
дешифрованная копия письма Гайда, которую Уиллис сохранил для самого себя  и
которая была захвачена у него при аресте  в  апреле  1658  г.  Однако  важно
прочесть полностью надпись, частично поврежденную из-за сырости: "Письмо  Г.
к сэру Р. У. 15/5 дек. 1657. Что его дело близко. Что он должен  говорить  с
Ролстоном и т. д." Последние две фразы  явно  должны  подытожить  содержание
письма и не кажутся просто "надписью", сделанной через четыре  месяца  после
получения письма, то есть во время, когда тот факт, что  роялистское  "дело"
было близко к осуществлению в прошлом декабре, должен был мало  интересовать
Терло. Ролстон в самом письме фигурирует без упоминания имени и фамилии, как
"старый офицер", с которым король хочет переговорить, чтобы  тот  был  готов
действовать, и т. п. Как же Терло узнал, что "старый офицер" - это  Ролстон?
Ответ на этот вопрос дает  другой  документ  -  разведывательное  донесение,
датированное 25 декабря 1657 г. и побывавшее в руках Терло, а также черновые
заметки одного разговора,  имеющие  надпись,  сделанную,  однако,  не  рукой
кромвелевского шефа разведки: "Мр. Граймс, его информация о Л.  Ф(ерфаксе)".
В публикации бумаг Терло эта надпись опущена. В "Заметках" содержатся фразы,
которые никак не могли быть написаны  кем-либо,  кроме  Ричарда  Уиллиса.  В
печатном издании ошибочно  воспроизведен  текст  последней  строки  заметок:
"Договорено, что отчет должен быть составлен для Е. С.  о  том,  что  сказал
Ролстон". Е. С. - сокращение "Его  Светлости"  (по-английски  Н.  Н.  -  His
Highness), то есть для лорда-протектора Оливера Кромвеля. Смысл  этой  фразы
остается туманным, особенно если не учитывать надписи Терло на письме от  15
декабря. Однако внимательное чтение хранящегося в архиве оригинала "Заметок"
показывает, что в текст публикации вкралась серьезная ошибка. Эта фраза  при
точном  прочтении  гласит:  "Договорено,  что   будет   написан   ответ   Г.
(по-английски-Н) о том, что сказал Ролстон". "Н",  в  отличие  от  "Н.  Н.",
означает вовсе не Кромвеля, а явно Гайда (Hyde),  главного  советника  Карла
II.  Теперь  становится  ясной  связь  между  рассматриваемыми  документами.
Информация "Граймса" является записью беседы Терло и Уиллиса после того, как
последний уже встретился с Ролстоном и узнал  об  отношении  его  к  приказу
Карла II. В записи отмечено, что Терло разрешил  Уиллису  сообщить  Гайду  о
результатах своей беседы со "старым офицером".
     Ролстон, о котором  идет  речь,  -  это  полковник  Уильям  Ролстон  из
Сеффолка, одно время - в 1645 г. - служивший под командой Уиллиса.  Писавший
через много лет после Реставрации Роджер Кок из графства
     Сеффолк сообщает, что Ролстон по предложению Уиллиса принял  участие  в
подготовке роялистского восстания, съездил в  Лондон,  где  закупил  оружие,
которое  спрятал  в  своем  замке.  Уже  через  два   дня   туда   нагрянули
кромвелевские полицейские, произвели обыск, оружия,  правда,  не  нашли,  но
арестовали отца и брата Кока. Рассказчик относит этот эпизод к 1656  г.,  но
здесь его явно подвела память-обыск датируется концом  следующего,  1657  г.
Между прочим, когда Уиллис допрашивался в 1660 г. членами Тайного совета, он
пытался  бросить  тень  подозрения   на   Кока   -   явно,   чтобы   заранее
скомпрометировать его как возможного свидетеля. Есть и ряд других  косвенных
данных, что информация "Граймса" - это сведения, исходившие от Уиллиса.  Все
это в целом свидетельствует о связях между Уиллисом и Терло в  декабре  1657
г. Однако существовали ли эти контакты ранее - начиная с лета 1656  г.,  как
это считают те, кто поверил обвинениям С. Морленда против Уиллиса? Можно  ли
считать, вслед за М. Холдингс, "Записку о беседе с Р. У." относящейся  к  Р.
Уэлшу,  а  не  к  Р.  Уиллису?  Ведь  основной  массой  информации,  которая
содержится в "Записке", мог располагать только  Р.  Уиллис  как  фактический
глава "Запечатанного узла", а не Р. Уэлш.
     Но главная улика против  Уиллиса  -  это,  конечно,  письма  "Баррета".
Правда, нет уверенности, что сохранившиеся письма - это как  раз  те  самые,
которые в 1659 г. Морленд переслал Карлу II.  Но  есть  свидетельство  Гайда
(лорда Кларендона), что было послано много писем "хорошо известного смысла",
но не известно, насколько тщательно Карл II и Гайд проверили,  действительно
ли эти письма были написаны Уиллисом.
     М. Холдинге обратила внимание  на  явные  различия  в  почерке,  стиле,
манере ставить дату и  общем  виде  писем  "Баррета"  и  тех,  которые  были
безусловно написаны  Уиллисом.  Но  значит  ли  это,  что  письма  подделаны
Морлендом? Неясно, почему он, такой специалист по фальшивкам, не  постарался
в данном случае сделать подлог более искусным?  Если  же,  напротив,  письма
написаны самим Уиллисом, то почему он не избрал стиль и  почерк,  совершенно
отличный от своего собственного, вместо того чтобы послать  письма,  которые
при поверхностном просмотре были бы почти неотличимы от его "обычных" писем,
подписанных   его   настоящим   именем?   Таким   образом,   про