нь  гордилась  улучшением  техники  перлюстрации
писем,  особенно  дипломатической  корреспонденции,  при  вскрытии   которой
приходилось соблюдать особые меры предосторожности. Служащий полиции,  некий
Лендар, изобрел быстро застывавший сплав,  с  помощью  которого  можно  было
легко по конвертам,  запечатанным  сургучом,  делать  копии  употреблявшихся
дипломатами печатей. Впрочем, использовался и другой, старинный способ.  Был
подкуплен, например, служащий британского посольства, который  передавал  на
просмотр французской полиции все посылавшиеся через него депеши.  Англичанин
брал  недорого  -  всего  300-400  франков  в  месяц  (эти  деньги  ему  еще
выплачивались осенью 1822 г.).
     К эпохе Реставрации относится действие  одного  из  наиболее  известных
романов А. Дюма "Граф Монте-Кристо", сюжет  которого  большинству  читателей
хорошо знаком с детских лет. Однако далеко не  всем  известно,  что  главные
линии сюжета знаменитый французский романист позаимствовал  из  исторической
работы некоего Пеше, основанной на  архиве  парижской  полиции.  Дюма  отнес
начало романа к 1814-1815 гг. - ко времени первой  Реставрации.  Юный  моряк
Эдмон Дантес, выполняя последнюю волю своего умершего капитана, привозит  во
Францию письмо, не  подозревая,  что  в  нем  содержатся  инструкции  тайной
бонапартистской организации, подготовлявшей возвращение Наполеона с  острова
Эльбы. Данглар,  завидовавший  сослуживцу,  который  теперь  стал  капитаном
корабля, и Фернан, мечтавший отнять у него невесту Мерседес, пишут донос  на
Дантеса. Следователь Вильфор приказывает без суда заточить Дантеса  в  замок
Иф. Таким путем этот судейский чиновник,  сделавший  карьеру  при  Бурбонах,
надеется скрыть, что Дантес привез письмо к  отцу  Вильфора  -  руководителю
бонапартистского подполья.
     В жизни все было иначе, хотя тоже самым непосредственным  образом  было
связано с происходившей тогда ожесточенной тайной войной. Прототипом Дантеса
являлся бедный парижский сапожник Франсуа Пико родом  из  Нима.  Однажды  он
зашел к своему земляку трактирщику Матье  Лупиану  и  с  торжеством  сообщил
радостную новость - в следующий вторник он женится  на  богатой  и  красивой
девушке Маргарите Вигору. Завистливый кабатчик был уязвлен в  самое  сердце.
Когда Пико ушел, Лупиан предложил трем своим приятелям, тоже уроженцам Нима,
наказать хвастуна Пико. Сказано - сделано.  Несмотря  на  робкие  возражения
одного из друзей, Антуана Аллю, был состряпан донос полицейскому  комиссару,
а тот поспешил переправить его начальнику одной  из  наполеоновских  полиций
Савари. В доносе утверждалось,  будто  Пико  -  агент  английской  разведки,
дворянин из Лангедока, обеспечивающий связь с роялистами в южных и восточных
департаментах Франции. По  приказу  Савари  Пико  был  схвачен  и  брошен  в
темницу. Тщетно родители и невеста пытались наводить справки -  арестованный
исчез без следа.
     Семь лет просидел Пико в мрачном каземате. Другой заключенный -  прелат
из  Милана,  также,  очевидно,  жертва  тайной  войны,  завещал   ему   свое
наследственное имение, капиталы, вложенные в иностранные банки, рассказал  о
тайнике, где им было спрятано  много  золота  и  драгоценных  камней.  После
падения Наполеона Пико в 1814 г. вышел из  тюрьмы  и  отправился  в  Италию,
потом в Амстердам и вступил в права наследства.
     Трудно было поверить, что  этому  сгорбленному  от  страданий  человеку
всего 34 года, невозможно было  узнать  в  нем  прежнего  жизнерадостного  и
веселого малого, завоевавшего  любовь  красавицы  Маргариты.  Однако  бедный
ремесленник вышел из тюрьмы миллионером.
     Во время Ста дней Пико притворялся больным. После вторичного  воцарения
Бурбонов он стал наводить справки о причинах своего ареста.  Он  узнал,  что
его невеста Маргарита Вигору два  года  ждала  пропавшего  жениха,  а  потом
приняла предложение кабатчика  Лупиана.  Под  именем  аббата  Бальдини  Пико
приехал в Рим, где жил Антуан Аллю. Итальянский  священник  рассказал  Аллю,
что  во  время  владычества  Наполеона  его,  Бальдини,  держали  в  суровом
заключении в Неаполе, в замке Окуф. В тюрьме Бальдини познакомился  с  Пико.
Тот перед своей кончиной просил прелата  выполнить  одну  его  просьбу.  Он,
Пико, получил от другого  заключенного  -  англичанина  в  наследство  алмаз
стоимостью 50 тыс. франков. Пусть Бальдини съездит в Рим к  Антуану  Аллю  и
расспросит, не известна ли ему причина ареста  Пико.  Если  Аллю  согласится
рассказать об этом, Бальдини должен передать ему  в  подарок  алмаз,  а  сам
вернуться в Неаполь  и  начертать  имена  людей,  погубивших  Пико,  на  его
могильной плите. После некоторых колебаний Аллю назвал имена Лупиана и  двух
его сообщников. Получив алмаз, Аллю продал его ювелиру за 60 с лишним  тысяч
франков. Однако вскоре Аллю узнал, что  драгоценный  камень  был  перепродан
ювелиром какому-то турецкому купцу за сумму,  вдвое  большую.  Подстрекаемый
женой, Аллю убил ювелира и похитил его деньги, после  чего  преступная  чета
скрылась.
     А Пико приступил к осуществлению своего плана мести. Он добыл  отличные
рекомендации и нанялся официантом в ресторан, который содержал разбогатевший
Лупиан. Его жене показалось знакомым лицо нового слуги по фамилии  Просперо,
но и она не узнала его. Двое соучастников Лупиана по-прежнему часто бывали у
земляка. Вскоре одного из них нашли на мосту заколотого кинжалом,  на  ручке
которого были вырезаны слова "Номер первый". Прошло немного времени,  и  был
отравлен другой сообщник. К черному сукну, которым  был  обтянут  его  гроб,
кто-то прикрепил записку: "Номер второй". Еще  до  этого  на  семью  Лупиана
обрушились тяжкие несчастья.  Его  дочь  была  обесчещена  каким-то  богатым
маркизом. Он, правда,  неожиданно  согласился  жениться  на  обольщенной  им
девушке, но во время свадебного бала выяснилось, что мнимый маркиз -  беглый
каторжник, который снова скрылся от преследовавшей его полиции. А еще  через
несколько дней сгорел дом, где помещался ресторан  Лупиана.  Прошло  немного
времени, и юного сына Лупиана втянули в воровскую компанию. Его арестовали и
приговорили к 20 годам тюрьмы. Жена Лупиана умерла от  горя,  а  дочь  стала
любовницей Просперо, который обещал уплатить долги ее отца.
     Поздно вечером в темной аллее парка Тюильри Лупиан встретил человека  в
маске. Это был Пико, который рассказал Лупиану о своей мести и  поразил  его
кинжалом, на котором было написано "Номер три". Однако, когда  Пико  покидал
место преступления, на него набросился  какой-то  незнакомец,  заткнул  рот,
связал веревками  руки  и  ноги.  Пико  пришел  в  себя  в  темном  подвале.
Незнакомец - Аллен Аллю, который наконец догадался, кто  погубил  Лупиана  и
его друзей. Несколько дней Аллю издевался над теперь беззащитным Пико, морил
его голодом и жаждой, требуя за каждый кусок хлеба и  глоток  воды  25  тыс.
франков. Пико, которого богатство сделало скупым, отказывался платить до тех
пор, пока голод; и страх не  лишили  его  рассудка.  Надежды  Аллю  овладеть
миллионами Пико были разрушены. Аллю в ярости убил своего пленника и бежал в
Англию. В 1828 г.,  перед  кончиной,  он  признался  во  всем  католическому
священнику, который под диктовку умирающего записал страшный рассказ о целой
цепи преступлений. Скрепленный подписью Аллю, этот документ поступил в архив
парижской полиции, был изложен в работе Пеше и стал после  этого  материалом
для лучшего романа Дюма.
     Конечно,  под  пером  художника  мрачная  история  Пико  преобразилась.
Кровожадный убийца превратился в  мстителя,  воплощавшего  справедливость  и
правосудие. Не известно, чем  руководствовался  Дюма,  отнеся  арест  своего
героя ко времени не империи, а Реставрации.  Возможно,  здесь  сыграло  роль
стремление приблизить годы,  когда  в  "Графе  Монте-Кристо"  развертываются
сцены мщения, ко времени написания романа (таковым было пожелание издателя).
Однако Эдмона Дантеса, как и Франсуа Пико, бросают  в  тюрьму  на  основании
столь же обычного, сколь  и  страшного  в  ту  эпоху  обвинения,  что  он  -
секретный агент неприятеля. Герой "Графа Монте-Кристо", как и его  прототип,
становится одной из многих случайных жертв тайной войны.

       Пинкертон и веселая вдова

     Условия гражданской  войны  в  США  (1861-1865  гг.)  наложили  сильный
отпечаток  на  секретную  службу  северян  и  южан.  На  Севере  центральный
государственный аппарат, включая армейские круги, накануне  войны  буквально
кишел сторонниками южных  мятежников  или  по  крайней  мере  сочувствующими
рабовладельческой Конфедерации и поборниками примирения с нею  любой  ценой.
Секретную службу пришлось фактически строить  с  самого  начала.  Она  стала
пополняться различными людьми. Одни шли в  нее,  охваченные  общим  подъемом
народной борьбы против рабовладельческого мятежа, другие - во имя  интересов
собственной карьеры, в погоне за чинами и золотом, причем  среди  них  также
оказывалось  немало  сторонников  компромисса  с  Югом.  Были,  впрочем,   и
расчетливые честолюбцы, не обделенные ни умом, ни энергией, ни  силой  воли,
которые делали ставку на  использование  народных  настроений,  ожесточенной
борьбы  против  рабовладельцев,  чтобы,  изображая  непреклонных  борцов   с
мятежниками, добиваться личного продвижения, почестей и власти.
     К их числу, несомненно,  принадлежал  и  36-летний  уроженец  Нью-Йорка
Лафайет Бейкер, внук одного из известных деятелей войны английских колоний в
Северной Америке за независимость. К 1861 г.  за  плечами  Бейкера  был  уже
немалый опыт странствий по стране, участия в наведении жесткого  буржуазного
"порядка" в Сан-Франциско.
     В годы гражданской войны Лафайет Бейкер стал  главой  секретной  службы
Соединенных Штатов. Его не без основания прозвали "американским Фуше".
     Соперником Бейкера, организовавшим широкую разведывательную сеть на Юге
и  контрразведывательную  -  на  Севере,  был  директор  частного   сыскного
агентства Аллен Пинкертон. (Его фамилия  была  использована  в  бесчисленных
детективных романах.) Сын полицейского  офицера  из  Шотландии,  убитого  во
время стычки с забастовщиками, Аллен Пинкертон, если верить его биографам, в
молодости пережил увлечение радикализмом и  вынужден  был  покинуть  родину,
чтобы избежать тюремного заключения за участие в рабочем движении. Как бы то
ни было, в Америке мы его сразу же видим в другой роли -  сначала  сыщика  в
полицейском управлении Чикаго, а потом  организатора  частного  детективного
агентства,  уже  тогда  и  особенно  впоследствии  широко  использовавшегося
предпринимателями для слежки за  рабочими,  для  организации  провокаций  во
время стачек и т. п.
     Однако в борьбе  с  Югом  симпатии  Пинкертона  находились  на  стороне
северян. Его агентура сообщала ему  о  тайных  планах  южан  еще  до  начала
гражданской войны. Так, Пинкертону удалось узнать  о  готовившемся  в  штате
Мэриленд покушении на недавно избранного  президента  Авраама  Линкольна.  В
Балтиморе, столице этого штата, на одной  из  улиц  несколько  заговорщиков,
инсценировав  драку,  должны  были  отвлечь  внимание,  а   восемь   других,
отобранных в результате тайной жеребьевки, намеревались броситься к  экипажу
президента и убить его. В разговоре с Линкольном Пинкертон уверял,  что  его
агент даже принимал участие в этой жеребьевке.  Получая  отовсюду  тревожные
сигналы, Линкольн согласился принять меры предосторожности.
     Избраннику американского народа пришлось приезжать  на  железнодорожные
вокзалы в  наглухо  закрытых  каретах.  Были  приняты  меры  для  временного
прекращения движения поездов по железным  дорогам,  чтобы  воспрепятствовать
столкновению  с  экспрессом   президента.   Агенты   Пинкертона   перерезали
телеграфные линии, чтобы  заговорщики  не  успели  сообщить  о  передвижении
поезда, в котором  ехал  Линкольн.  В  Филадельфии  Пинкертон,  напротив,  с
помощью  уловки  задержал  регулярный  ночной  экспресс,  отправлявшийся   в
Вашингтон. Кружным путем президента доставили в закрытом экипаже  с  вокзала
на вокзал, где до этого одна женщина из числа  агентов  Пинкертона  закупила
большое число мест в спальном вагоне. Она объясняла всем,  что  предполагает
везти в столицу  своего  больного  брата  и  его  друзей.  Пинкертон  и  его
помощники  тщательно  следили  за  путем  следования  поезда,  заранее  зная
наиболее опасные места, где могла быть сделана попытка покушения.
     Поезд прибыл в Балтимор в половине четвертого  утра.  Чтобы  продолжить
путешествие, надо было пересесть в поезд  на  другом  вокзале.  Экипаж  ехал
через весь город. Путешествие по ночному Балтимору прошло без происшествий -
заговорщики не проникли  в  секрет  изменения  маршрута  и  времени  проезда
президента. Однако на вокзале выяснилось, что поезд отправится только  через
два часа. Это были часы тягостного ожидания, когда каждую  минуту  инкогнито
Линкольна могло быть раскрыто и он оказался бы  беззащитным  в  руках  своих
злейших врагов. Впрочем,  президенту  удалось  скрасить  время  мучительного
напряжения,  рассказывая  своим  спутникам  различные  веселые   истории   и
анекдоты. Вскоре подошел железнодорожный состав, и балтиморский заговор 1861
г. окончился полной неудачей.
     С начала войны Пинкертон предоставил себя в распоряжение  генерала  Мак
Клеллана, назначенного Линкольном  после  первых  неудач  федеральной  армии
главнокомандующим войсками Севера. Мак Клеллан, избранник и любимец  крупной
северной буржуазии, не сочувствовал стремлению превратить борьбу против  Юга
в революционную народную  войну  за  ликвидацию  рабства.  Позднее  он  стал
сторонником соглашения  с  Югом  и  соперником  Линкольна  на  президентских
выборах 1864 г.  Таким  образом.  Пинкертон  явно  связал  себя  с  наиболее
консервативной частью северной буржуазии, помышлявшей о компромиссном мире с
Югом. Но соглашаться на  условия,  выдвигавшиеся  рабовладельцами,  идти  на
раздел 'страны не хотели и эти  буржуазные  круги.  И  Пинкертон,  продолжая
сохранять  лояльность  правительству  Линкольна,  стал  усердно   заниматься
выслеживанием агентов южан в Вашингтоне.
     Пределы его деятельности  были  сразу  же,  однако,  резко  ограничены.
Пинкертон  мог  ловить  и  арестовывать  прямых  агентов  Юга,  передававших
шпионские донесения о передвижениях  войск  северян.  Но  он  и  пальцем  не
осмелился тронуть тех многочисленных представителей  банковских  и  торговых
кругов, которые требовали мира с южанами-плантаторами, открыто  выступали  в
скупленных  ими  газетах  против  стремления  окончательно  подавить   мятеж
рабовладельцев и освободить невольников. Эти "медянки", как  тогда  называли
симпатизировавших Югу, могли почти до самого  конца  войны  практически  без
препятствий продолжать свою деятельность. А она включала  в  себя  и  тайную
корреспонденцию с главарями южан о согласовании действий  против  президента
Линкольна, и провоцирование антиправительственных  волнений  в  Нью-Йорке  и
других городах, и попытки помешать вербовке солдат  в  армию.  Все  это  "не
касалось" ни Пинкертона, ни других организаторов федеральной контрразведки.
     Но и без этого у них  было  дел  по  горло.  Чувствуя  безнаказанность,
агентура южан в Вашингтоне окончательно распоясалась. Показателен случай  со
шпионкой Розой О'Нил  Гринхау,  особняк  которой,  как  впоследствии  писали
южане, находился на расстоянии "ружейного выстрела  от  Белого  дома".  Рано
овдовевшая  миссис  Гринхау   имела   большое   число   знакомых   в   самых
высокопоставленных кругах столицы. Многие из ее друзей, правда, перекочевали
на Юг, заняв важные правительственные посты в Конфедерации.  Но  их  сменили
другие влиятельные люди, среди которых был государственный секретарь Сьюард.
Роза Гринхау стала фактически руководителем широко разветвленного шпионского
центра,  собиравшего  самую  различную  информацию  о   северной   армии   и
переправлявшего ее рабовладельческому правительству  Юга.  Тысячи  и  тысячи
солдат армии северян заплатили  жизнью  за  долго  не  прерывавшуюся  ничьим
вмешательством деятельность  веселой  вдовы  из  Вашингтона.  Ее  информация
сильно способствовала поражениям, которые потерпела армия северян  в  первые
месяцы гражданской войны.
     За ликвидацию этого шпионского гнезда и должен был  взяться  Пинкертон.
Целыми днями он наблюдал за домом Розы Гринхау. Как-то раз ее  посетил  один
из  многочисленных  поклонников.  Сыщик  узнал  в  нем  пехотного  капитана,
служившего в управлении военной полиции. Пинкертону удалось выяснить, что он
принес  шпионке  карту  вашингтонских  укреплений,  и  даже  подслушать   их
разговор. Разумеется, Пинкертон и сопровождавший его помощник стали  следить
за офицером и после  того,  как  он  покинул  гостеприимный  дом.  Очевидно,
капитан заметил слежку. На углу Пенсильвания-авеню он вдруг исчез  за  одной
из дверей дома, откуда почти немедленно вышли со штыками  наперевес  четверо
солдат, которые... арестовали обоих сыщиков. Здание  оказалось  казармой,  и
капитан, считавший себя хозяином положения, стал  допрашивать  арестованных.
Пинкертон назвался Е. Д. Алленом - псевдонимом, которым пользовался, работая
сыщиком. Ночь Пинкертон провел в темной камере, и эта ночь  могла  оказаться
далеко не единственной, если бы ему не удалось завоевать доверие часового  и
передать через него весть о себе.
     Наутро Пинкертон был,  конечно,  сразу  же  освобожден.  После  доклада
контрразведчика военному министру капитана задержали.  Его  год  держали  за
решеткой,  но  он  отказывался   сообщить   какие-либо   сведения.   Однажды
заключенного  нашли  на  полу  камеры  с   перерезанным   горлом.   Осталось
неизвестным, было ли это самоубийство или имитация самоубийства, совершенная
агентами   южан,   чтобы    избежать    разоблачений.    При    засоренности
правительственного аппарата сторонниками рабовладельцев в этом  не  было  бы
ничего удивительного. Роза Гринхау, правда, в конце концов была  арестована,
но, несмотря на доказанность обвинения, подержав некоторое время  в  тюрьме,
ее отправили  на  территорию,  занятую  южанами.  Там  шпионку  с  почестями
встретили и восхваляли руководители Конфедерации.
     Пинкертону удалось сплести свою разведывательную сеть в  южных  штатах.
Так, успешным разведчиком оказался  принятый  им  на  службу  рядовой  21-го
пехотного нью-йоркского полка Дейв Грехем. Под видом коробейника, разносчика
и мелочного торговца он исходил вдоль и поперек многие  районы  расположения
армии южан. Однажды он даже взорвал склады и вагоны, груженные боеприпасами.
Кажется, Грехем ни разу не вызвал серьезных подозрений у южных властей.  Ему
даже не пришлось, выпутываясь из  затруднительных  положений,  прибегнуть  к
своему  коронному  трюку.  Грехем  умел  настолько  артистически  изображать
эпилептический припадок, что вводил в заблуждение и опытных врачей.
     Успешной была деятельность Элизабет  ван  Лью  в  столице  Конфедерации
Ричмонде. Она обладала одним неоценимым  для  разведчика  преимуществом.  По
рождению и общественному положению ее считали своей в  кругах  правившей  на
Юге рабовладельческой знати. Правда, она не скрывала своей приверженности  к
Северу и даже организовала, несмотря  на  косые  взгляды  и  прямые  угрозы,
медицинскую помощь и снабжение теплыми одеялами военнопленных армии северян,
которых  содержали  под  стражей  в  Ричмонде.  Однако  и  эти   открыто   и
демонстративно выказывавшиеся симпатии Северу  оказались  полезными  для  ее
разведывательной работы - трудно было  заподозрить  человека,  нисколько  не
скрывавшего своего сочувствия к врагу. В этой  работе  ей  активно  помогали
слуги, состоявшие в основном из отпущенных ею на волю рабов.  Мисс  Элизабет
имела небольшой участок земли за городом, где были  разведены  огороды.  Это
создавало удобный предлог для  посылки  за  город  слуг,  которы