ски  не  уравновешенный,
поселился в австрийских Нидерландах, в Генте. Из Гента Дин  снова  установил
связи с англичанами - теперь он был широко известным человеком и мог продать
свое имя. Как раз в это время  английская  разведка  занималась  фабрикацией
подложных писем - вплоть  до  корреспонденции  самого  Вашингтона,  -  якобы
конфискованных при захвате американских судов. По  соглашению  с  английской
разведкой Дин начал писать письма, призывавшие  к  примирению  с  британской
короной. Они будто бы потом были перехвачены  британскими  кораблями.  Георг
III  внимательно  читал  письма  и  очень  одобрительно  отзывался   об   их
содержании. В бумагах Дина имеются его письма к Банкрофту и связанные с ними
по содержанию письма к "Э. Эдвардсу", которые, возможно, содержат и какой-то
зашифрованный текст. К этому времени Дин, видимо, уже знал о роли, сыгранной
главным английским шпионом. Впрочем, может быть, ему и раньше было  известно
о деятельности "Эдуарда Эдвардса"? Категорический ответ на этот вопрос  дать
нельзя, главным  образом  потому,  что  бумаги  Банкрофта  более  чем  через
полстолетия были сожжены его внуком, когда всплыла наружу  правда  о  дважды
оплаченном "патриотизме" достопочтенного члена Королевского общества.
     Английская разведка считала Дина лишь  наполовину  своим  агентом,  ему
платили только предоставлением права вывозить английские товары в колонии во
время войны, чем занимались и многие американские  купцы,  не  состоявшие  в
списках британской секретной службы. После окончания  военных  действий  Дин
поселился в  Англии,  где  встречался  с  Бенедиктом  Арнольдом,  с  которым
познакомился еще в молодые годы, и пытался вместе с  Банкрофтом  возобновить
различные  торговые  дела.  Умер  Дин  в  сентябре  1789   г.   Известие   о
предательстве  Дина  вызвало  чувство  торжества  у  друзей  Ли.   Напротив,
Франклин, сурово осуждая отступничество своего бывшего коллеги,  по-прежнему
ценил работу, проделанную Дином в пору их совместной борьбы  в  первые  годы
американской революции.
     Интересно  отметить,  что  письма  Дина  печатал  во  все  еще  занятом
англичанами   Нью-Йорке   Джеймс   Ривингтон,   издатель   "Ройял    газетт"
("Королевской газеты"). Торговым партнером Ривингтона в 1779 г. стал  Роберт
Таунсенд,  который,  изображая  из  себя  лоялиста,  на  деле   был   членом
разведывательной организации "Калпера". Ривингтон не был осведомлен об этом.
В свою очередь, Таунсенд тоже не знал, что Ривингтон  с  1781  г.  регулярно
стал посылать донесения в штаб Вашингтону и одновременно дурачил английского
губернатора  ложными  сведениями  о   планах   главнокомандующего   войсками
колонистов. В результате Клинтон оставался в бездействии в Нью-Йорке,  когда
главная английская армия была окружена и принуждена к сдаче в Йорктауне.
     Время от времени в США появляются и парадоксальные, бьющие на  сенсацию
книги о тайной войне в годы войны  за  независимость.  Американский  историк
Сесил Кэрри в своей  изданной  в  1972  г.  книге  "Кодовый  номер  72.  Бен
Франклин.   Патриот   или   шпион"   пытается   опровергнуть    традиционное
представление о  Франклине  как  о  деятеле  революции.  Мнения  его  врагов
отвергались как клевета, заявляет Кэрри,  между  тем  стоит  задуматься,  не
являются  ли  их  оценки  более  соответствующими  фактам,  чем  утверждения
Франклина. И прежде всего мнения гордого и сварливого вирджинца  Артура  Ли.
Его считают не просто человеком с тяжелым характером, а почти параноиком, но
такие оценки опять-таки прежде всего базируются на  том,  что  было  сказано
Франклином об этом очень мешавшем ему коллеге. В чем, однако, мешал Артур Ли
Бенджамину Франклину? Он мешал его дипломатическим акциям во Франции и болел
шпиономанией. Но ведь по крайней мере в отношении многих лиц  подозрения  Ли
не оказались беспочвенными, и он не ошибался в главном  -  что  американские
представители были опутаны густой сетью английской  агентуры.  До  революции
Франклин глубоко увяз в спекуляциях и надеялся, что компания капиталистов, в
которую он входил, получит во владения огромный земельный массив на Западе -
колонию Вандалию. Быть может, Франклин рассчитывал при компромиссном  исходе
войны  за  независимость,  имея  заслуги  перед  английским  правительством,
добиться этого земельного пожалования? Одним из его коллег по этой  компании
был доктор Банкрофт.  Американский  историк  считает,  что  другой  соратник
Франклина -Сайлес Дин сразу же по прибытии в Париж был завербован Банкрофтом
и  стал  британским  агентом.  Окруженный  шпионами,  Франклин  не  принимал
элементарных мер предосторожности в отношении секретной служебной переписки,
на что сразу же обратил внимание тот же Артур Ли. Может  быть,  столкновения
Франклина с Ли были порождены тем, что доктор со своими  друзьями  во  время
войны пытался извлекать доходы из каперских операций и из покупки оружия  за
счет французских субсидий и не хотел,  чтобы  вирджинец  разобрался  в  этих
махинациях? Джон Адаме - будущий президент США, - приехав в Париж  на  смену
С. Дину, при первой же встрече с Франклином услышал массу  упреков  в  адрес
Ли. Однако Джон Адаме, вначале  убежденный  этими  доводами,  вскоре  принял
сторону Ли в  его  конфликте  с  Франклином.  Анализ  английских  документов
показывает, что в Лондоне строили расчеты на содействие "Моисея", или "э 72"
(кодовое обозначение Франклина). Анализ действий Пола Уэнтворта  показывает,
что он  исходил  именно  из  этих  расчетов,  в  частности,  при  встрече  с
Франклином в январе 1778 г. Это был лишь один из многих контактов  Франклина
с тайными эмиссарами британского правительства,  о  которых  он  лишь  очень
неполно уведомлял своих коллег. Даже после открытого перехода  Сайлеса  Дина
на сторону англичан он воздерживался от прямого осуждения своего компаньона.
     По мнению  Сесила  Кэрри,  "Франклин  стремился  выиграть  американскую
революцию. Кто бы ни проиграл - Соединенные Штаты, Франция, Англия, он хотел
выиграть", и он выиграл, по крайней мере в том смысле, что все порочащее его
репутацию осталось неизвестным и он  был  всячески  восхваляем  и  награжден
соотечественниками, не ведавшими истины. Такова концепция Кэрри,  являвшаяся
формой  протеста  против  ура-патриотического,  восторженного  тона  прежних
биографий Франклина " аналогичные критические работы появлялись и  о  других
деятелях американской революции). Американский  историк  Д.  Шенбран,  автор
монографии "Триумф в Париже. Подвиг Бенджамина  Франклина"  (Нью-Йорк,  1976
г.), справедливо  заметил,  что  книга  Кэрри,  "намеренно  спорная  и  даже
вызывающая..,  в  конечном  счете  непоказательная",  является  своего  рода
противоядием в отношении некритической апологетики.

       Кем же был Монтегю Фокс?

     К  1780  г.  сформировалась  антианглийская   коалиция.   Международное
положение  Великобритании  стало  очень  сложным.   Не   менее   напряженная
обстановка сложилась и внутри страны. Усиление народного недовольства грозно
проявилось  в  выступлении  трудящихся  Лондона  в  начале  июня  1780   г.,
получившем название Гордонова  мятежа  (по  имени  лорда  Гордона,  которого
считали вождем восставших). Массовое движение, вылившееся в уродливую  форму
борьбы против предоставления прав католикам,  было  по  существу  выражением
глубокого возмущения экономическим и  политическим  гнетом.  Народ  разрушил
тюрьмы и выпустил на свободу  арестованных,  разгромил  здания  судов,  дома
крупнейших  государственных  сановников.  Против  повстанцев  была   двинута
10-тысячная  армия;  только  через  несколько  дней  правительству   удалось
подавить волнения. А еще через неделю, 16 июня 1780 г., к испанскому послу в
Голландии  виконту  Эррериа  явился  приятного   вида   молодой   английский
джентльмен по имени Монтегю Фокс и попросил о  встрече.  Это  свидание  было
непродолжительным, и уже через час Эррериа  взволнованно  вбежал  в  кабинет
своего друга французского посла герцога Лавогийона.
     34-летний герцог, принадлежавший  к  самым  верхам  французской  знати,
сравнительно недавно стал делать дипломатическую карьеру и мечтал  заставить
говорить о себе в Версале. Вначале это плохо удавалось - слишком опытным был
его противник британский посол в Гааге Джозеф Йорк, 20 лет  занимавший  свой
пост и опиравшийся на влиятельную про-английскую группировку  в  правящих  и
финансовых кругах Голландии.  Сэр  Джозеф  создал  в  Голландии  собственную
разветвленную  сеть  шпионажа  (независимую  от  разведки   адмиралтейства).
Лавогийон  пытался  следовать  его   примеру,   хотя   французский   министр
иностранных дел граф Верженн весьма  скептически  оценивал  полезность  этих
действий. С тем большим интересом  выслушал  герцог  рассказ  взволнованного
Эррериа о разговоре с Монтегю Фоксом. Этот англичанин  словно  послан  самим
провидением, чтобы Лавогийон смог преодолеть  недоверие  в  Париже  к  своим
способностям  дипломата  и  разведчика,  достигнуть  действительно  крупного
успеха.
     Монтегю Фокс, оказавшийся весьма  образованным  и  любезным  человеком,
рассказал Эррериа и повторил, встретившись в тот же день с Лавогийоном,  что
он является представителем партии вигов, которая во главе с Чарлзом  Фоксом,
лордом Шелборном,  герцогом  Ричмондским  и  другими  видными  политическими
деятелями решительно  осуждала  политику  правительства  Норта  и  требовала
достичь соглашения с колонистами. Монтегю Фокс признался, что он  переодетым
принимал участие в Гордоновом мятеже. Когда  толпа  разгромила  дом  первого
лорда адмиралтейства, Фоксу удалось овладеть рядом секретных  бумаг.  Вскоре
он был арестован, брошен в Тауэр, но сумел бежать еще до суда.  Спасаясь  от
преследования, эсквайр на первом же корабле уехал в Голландию,  прихватив  с
собой нужные бумаги. Англичанин добавил, что готов  передать  их  испанскому
или французскому послу, и подчеркнул, что при  этом  не  требует  взамен  ни
одного пенса. Его  цель,  как  и  всей  оппозиции,  -  создать  максимальные
трудности для кабинета Норта, сделать невозможным продолжение борьбы  против
колонистов, которая превратилась одновременно и в войну  против  европейских
держав - Франции и Испании. Бумаги, которые привез Фокс, были  действительно
первостепенной важности. Они подробно перечисляли военные корабли  и  полки,
которые включались в состав экспедиции, направлявшейся для занятия испанских
колоний в Южной Америке, содержали инструкции  соответствующим  адмиралам  и
генералам,  губернатору  Ямайки.  Даже  беглое  ознакомление  с  документами
говорило  об  их  подлинности;  если  же  это  была  подделка,  то  подделка
исключительно ловкая.
     Эсквайр  дал  знать,  что  ему  более  чем   понятны   сомнения   своих
собеседников, и добавил,  что  настоящая  цель  его  миссии  совсем  другая:
драгоценные  документы  являются  своего  рода  паспортом  или  верительными
грамотами, которые должны ему, Фоксу, облегчить начало переговоров от  имени
оппозиции. Она готова знакомить Францию и Испанию с самыми важными  военными
и дипломатическими секретами британского правительства. О,  конечно,  нельзя
каждый раз, переодевшись в костюм простолюдина,  врываться  в  дом  морского
министра - первого лорда адмиралтейства лорда Сэндвича. Но  оппозиция  имеет
своего человка - клерка в адмиралтействе,  который  будет  снимать  копии  с
нужных бумаг, их будут суммировать в Лондоне люди, сведущие в военном  деле,
и пересылать в распоряжение  французского  и  испанского  правительств.  Что
оппозиция желает получить взамен? Конечно, не деньги (ее возглавляют  многие
из богатейших людей Англии), а на первых порах  4  тыс.  ружей.  Да,  именно
ружей. У оппозиции имеется план организовать вооруженное выступление  против
лорда Норта на юго-западе Англии, в Корнуэлле,  народ  которого  говорит  на
диалекте, близком к языку французской Бретани, и тяготится  зависимостью  от
правительства Лондона. В результате Норту придется  уйти  в  отставку,  виги
придут к власти и поспешат заключить мир с колонистами, а также с Францией и
Испанией.
     Оба посла обещали подумать над предложением, переданным через эсквайра,
и  известить  свои  правительства,  что  они  и  поспешили  сделать.  Герцог
Лавогийон, тщательно обдумав все, что ему сообщил Фокс, пришел к выводу, что
тот говорит правду, - такой  вывод  было  тем  более  приятно  сделать,  что
документы,  полученные  от  этого  английского  джентльмена,   предоставляли
наконец герцогу долгожданный случай показать  себя  на  королевской  службе.
Фокс явился через два дня и попросил паспорт  для  поездки  в  Париж,  чтобы
лично передать графу Верженну предложения лидеров  вигов.  Лавогийон  охотно
пошел навстречу желаниям эсквайра и по его просьбе даже дал рекомендательное
письмо к американскому послу в Париже Бенджамину Франклину.
     Надо сказать, что Верженн с самого начала очень недоверчиво отнесся  ко
всему, связанному с именем Фокса. Хитрому министру Людовика  XVI  показалась
очень подозрительной история похищения бумаг во время разгрома  толпой  дома
лорда Сэндвича,  который,  казалось,  должен  был  находиться  под  надежной
военной охраной. Однако вскоре пришли более подробные известия о  Гордоновом
мятеже, и стало очевидным, что рассказ англичанина, по крайней  мере  в  той
части, в которой он поддавался проверке, несомненно соответствовал истине, -
дом  морского  министра  действительно  подвергся  разгрому  и  разграблению
разъяренной толпой. Однако и после получения этих сведений,  а  также  после
встречи с Фоксом подозрения Верженна  не  рассеялись.  В  своих  инструкциях
Лавогийону он высказывал большие сомнения насчет того, способен  ли  "Дюмон"
(так для конспирации именовался в переписке Фокс) выполнить  свои  обещания,
имеет ли он действительно влиятельных  друзей.  Министр  рекомендовал  послу
соблюдать величайшую осторожность. Соблюдать  осторожность,  но  все  же  не
прерывать завязавшихся связей.
     Лавогийон опасался, что разочарованный крайне холодным приемом в Париже
эсквайр  может  вообще  отказаться  от  дальнейшего   выполнения   поручений
британской оппозиции. Однако англичанин по  возвращении  в  Гаагу  явился  к
герцогу и даже между прочим сообщил, что  к  нему,  Фоксу,  обратился  агент
британского правительства с предложением  щедрого  вознаграждения,  если  он
согласится выполнять поручения  английской  разведки.  Эсквайр,  разумеется,
отверг это предложение. Его,  видимо,  не  смущало  недоверие  Верженна.  Он
считал естественными сомнения при подобных обстоятельствах, тем более что  у
него, заметил Фокс, есть способ рассеять подозрения. Он  обещал  съездить  в
Лондон  и  вернуться  с  бумагой,   подписанной   руководителями   вигов   и
уполномочивающей его  на  дальнейшие  переговоры.  Итак,  Монтегю  Фокс  сам
предлагал лучшее средство проверить,  является  ли  он  тем,  за  кого  себя
выдает. Было бы глупо не воспользоваться этим средством.
     В середине  августа  1780  г.  Монтегю  Фокс  возвратился  в  Гаагу  из
лондонской  поездки.  Он  привез  документ,  подписанный   Чарлзом   Фоксом,
Шелборном и  другими  вождями  вигов.  Эта  бумага  уполномочивала  эсквайра
Вильямса Монтегю (псевдоним Монтегю Фокса) вести переговоры  за  границей  с
целью борьбы против "антиконституционных и тиранических мер правительства...
и восстановления конституции". Вместе с тем  подчеркивалось,  -что  Фокс  не
должен делать никаких  предложений  или  уступок  без  получения  для  этого
дополнительных указаний от лидеров оппозиции.
     Одновременно эсквайр привез копии ряда приказов  морского  министерства
командующим британскими эскадрами адмиралам Роднею и Гири, а также  сведения
о состоянии английских доков и другие важные материалы. Вместе  с  тем  Фокс
выразил  крайнюю  озабоченность  оппозиции  тем,  что  начались   сепаратные
переговоры между Лондоном и Мадридом. Заключив мир с Испанией, правительство
Норта ведь собирается с удвоенной энергией  вести  войну  против  Франции  и
утверждать тиранию  в  самой  Англии.  Французская  дипломатия  получила  от
мадридского двора сведения об этих  переговорах,  и  ей  было  крайне  важно
проверить  их  испанскую  версию  материалами,  полученными  из   английских
источников. Лавогийон не скрывал своего удовлетворения - бумаги  были  очень
важными и позволяли наконец преодолеть ни на чем  не  основанный  скептицизм
Верженна.
     В ходе дружеского разговора герцога с Монтегю  Фоксом  выяснилась  одна
пикантная подробность: англичанин,  оказывается,  приходился  родней  самому
главному врагу Лавогийона -  британскому  послу  Джозефу  Йорку.  Эсквайр  с
иронической усмешкой даже показал собеседнику письмо, в котором  сэр  Джозеф
горько упрекал своего  родственника  за  связи  с  французским  и  испанским
послами,  которые  не  остались  не  замеченными  британской  разведкой,   и
советовал, пока  не  поздно,  поддержать  правительство,  как  это  подобает
джентльмену и патриоту. Фокс, по его словам, вежливо ответил Йорку, что  ему
не нравится политика правительства и он будет  действовать,  как  и  прежде,
исходя из своих убеждений.
     Документы,  привезенные  Фоксом,  произвели  впечатление  и  на   графа
Верженна. Нет, министр отнюдь еще не избавился от своих подозрений,  но  все
же считал случай слишком соблазнительным, чтобы пройти  мимо  него.  Верженн
поручил Лавогийону выплачивать Фоксу ежемесячно немалую сумму - 50 луидоров,
разъяснить ему, что Франция не ставит целью  подорвать  позиции  Англии  как
великой державы, и просить о присылке новой  информации.  Лавогийон  передал
это Фоксу, а тот обещал сделать все возможное для доставки нужных  сведений.
Эсквайра лишь беспокоило, как бы сэр Джозеф, убедившись, что его советам  не
вняли, не добился от голландского правительства выдачи своего  родственника,
как уголовного преступника - участника грабежей во время  Гордонова  мятежа.
Нельзя ли было бы, между прочим спросил Фокс, как-нибудь  пристроить  его  в
штат русского, прусского или шведского посольств,  что  будет  нетрудно  при
таких связях, которыми располагает герцог Лавогийон? Посол ответил, что это,
к сожалению, никак невозможно осуществить. Англичанин не настаивал.
     Вскоре Фокс снова съездил в Лондон и вернулся с  письмом,  которое  ему
послал один из  видных  вигов  и  в  котором  излагался  ход  англоиспанских
переговоров. Через несколько дней - это происходило уже в сентябре 1780 г. -
он предложил найти британских  лоцманов  для  помощи  французскому  флоту  в
осуществлении десанта в Англии (подготовка к  этому  усиленно  велась  в  то
время). Фокс  вызвался  даже  нанять  лоцманов  за  собственный  счет,  если
Лавогийон даст ему письменное обязательство возместить расходы.
     Между тем герцогу пришлось заняться снова убеждением графа Верженна,  у
которого пробудилось прежнее недоверие. Отчет об англо-испанских переговорах
показался ему слишком туманным, сведения военного характера  -  малоценными,
просьба Фокса пристроить его в штат одного из европейских посольств - крайне
подозрительной. Но все это были скорее придирки - не  было  никаких  данных,
которые  свидетельствовали  бы,  что  англичанин  пытается  обмануть   своих
французских контрагентов. Лавогийон, внутренне убежденный  в  беспочвенности
сомнений Верженна, тем не менее прямо сказал Фоксу: Париж хотел бы  получить
дополнительные свидетельства, что эсквайр действительно действует в качестве
агента  оппозиции  вигов.  Фокс,  как  обычно,  не  возражал.  Невозмутимого
британца нисколько не оскорбляло недоверие, он понимал, что в такой ситуации
нельзя   возражать   против   просьбы   предоставить    самые    безусловные
доказательства  лояльности.  Конечно,  привезенное  им  письмо  относительно
англо-испанских переговоров основано на  слухах,  но  он  надеется  получить
точную  копию  официального  отчета  британской  делегации