одила выдача паспортов для желающих  посегить  Англию.
Это было вовсе не простое дело, поскольку  паспорта  разрешалось  выписывать
лишь лицам, не имевшим, с точки зрения английских властей,  предосудительных
намерений. Прайору было поручено также наблюдение за французскими  шпионами,
пытавшимися через Голландию пробраться в Англию. Прайор должен был ставить в
известность о результатах этой слежки портовые власти в Харидже  и  Лондоне.
Подозрение молодого дипломата вызвал, в частности, некий  Клерк,  объявивший
себя итальянцем. Но, по мнению Прайора, он, вероятно, был французом.  Прайор
сообщил о своих сомнениях портовому начальству в Бриле и  Харидже,  а  также
заместителю  министра  иностранных  дел  Ричарду  Уорри  на   случаи,   если
подозреваемый, обманув таможенных чиновников, все же доберется  до  Лондона.
Выяснилось, что в поле зрения Прайора  попал  не  кто  иной,  как  известный
иезуит-шотландец  Кларк  (или  отец  Космо),  поддерживавший   связи   между
Сен-Жерменом и руководителями якобитов в Англии. Прайор даже предложил новую
систему  выдачи  паспортов,  одобренную  в  Лондоне,  которая  облегчала  бы
обнаружение вражеских агентов.
     Наряду с охотой на якобитских лазутчиков Прайору надлежало два  раза  в
неделю направлять  в  Уайтхолл  сведения,  которые  содержались  в  письмах,
прибывавших от нанятых англичанами лиц  из  различных  стратегически  важных
городов. Информация  носила  политический  и  военный  характер,  сообщалось
немало и придворных сплетен, которые имели известное значение для ориентации
английской дипломатии.
     В январе 1699 г. Прайор был включен в состав английского  посольства  в
Париже,   возглавлявшегося   лордом   Портлендом.   Официально    посольство
воздерживалось от любых контактов с Яковом II и его окружением и  домогалось
высылки  бывшего  английского  короля  из  Франции.   Британские   дипломаты
старались не появляться на придворных празднествах и церемониях, на  которых
можно было ожидать присутствия Якова II.  Тот  самодовольно  разъяснял,  что
мятежники не осмеливаются встречаться с ним лицом к  лицу  и  что  он  видел
только одного или двух из  шайки  Бентинка.  Прайор  был  менее  осторожным,
присматриваясь к изгнанной королевской семье. Сам Яков II на  него  произвел
впечатление "старого хвастуна... тощего, потрепанного и сгорбленного".
     Через несколько месяцев  Портленд  вернулся  в  Англию,  и  Прайор  был
назначен временным поверенным в  делах  до  приезда  нового  посла  -  лорда
Джерси. Функции Прайора, впрочем, не претерпели  особых  изменений.  Покидая
Париж, Прайор составил отчет  об  использовавшихся  им  шпионах.  Среди  них
фигурировал какой-то ирландец Браконье, уже проведший четыре года в Бастилии
и выдававший себя за купца. В числе агентов значились англичанин Бейли - под
этим именем скрывался священник и, как  сообщалось  в  отчете,  "совершенный
развратник" Джонстон,  -  и  старуха  Ланглуа,  "хитрейшая  шлюха"  с  двумя
дочерями... Осведомленность Прайора не стоит преувеличивать  -  его  не  раз
одурачивали собственные агенты. Впрочем, он и сам  не  гнушался  сообщать  в
Лондон  вымышленную  информацию  с   целью   создать   более   благоприятное
впечатление о своих успехах на разведывательном поприще.  После  возвращения
из Франции в 1699 г.  Прайор  был  назначен  на  пост  заместителя  министра
иностранных дел. В конце войны за испанское наследство он (в  сотрудничестве
с Болингброком) вел секретные переговоры о заключении мира с  Францией,  был
замешан  в  интригах,  ставящих  целью  реставрацию  Стюартов  после  смерти
королевы Анны. Но об этом ниже.
     После 1688 г. разведка пыталась использовать  и  уже  полузабытый  опыт
прежних времен. В 1699 г. король Вильгельм III Оранский вызвал знакомого нам
шифровальщика времен Кромвеля и Терло - Джона Уоллиса, достигшего в то время
весьма почтенных лет, и просил  его  обучить  молодых  людей  столь  важному
искусству, чтобы оно не умерло с ним. Впрочем,  доктор  Уоллис  не  забыл  и
других приемов своего ремесла и  пытался  с  помощью  их  оказать  посильное
содействие правительству. Так, в 1702 г. профессор распространял слух,  что,
как ему доподлинно известно, "молодой претендент", считавшийся  сыном  Якова
II, вовсе не является таковым (и, следовательно, уж ни  в  каком  случае  не
может претендовать на роль "законного монарха").

       Мальбрук и якобиты

     В тайной войне конца XVII - начала XVIII в.  большая  роль  принадлежит
герцогу Мальборо.
     Джон Черчилль, первый герцог Мальборо  (Мальбрук,  как  его  в  старину
именовали  на  Руси),  родился  в  1650  г.  Он  был  сыном  мелкопоместного
дворянина. Начало карьеры Черчилля было положено, когда его  старшая  сестра
Арабелла стала любовницей герцога Йоркского, будущего Якова II. Принятый  ко
двору Черчилль вскоре был взят на содержание королевской фавориткой Барбарой
Вильерс, герцогиней Кливлендской. Саму Барбару пристроил  на  это  место  ее
родственник Джордж Вильерс, герцог Бэкингем, но она скоро успела  подставить
ему ножку. Герцог не остался в долгу и привел  Карла  II  к  его  любовнице,
когда она принимала молодого Черчилля. К счастью  для  того,  королю  успела
порядком  надоесть  властная,  сварливая  и,   главное,   начавшая   стареть
герцогиня. Поэтому, обращаясь к Черчиллю, король лишь сказал: "Ты  прохвост,
но я тебя прощаю, таким путем ты зарабатываешь себе на хлеб".
     Карл был недалек  от  истины.  Практичный  молодой  человек,  выудив  у
герцогини 4500 ф. ст., поспешил вложить их в ценные бумаги. Поднакопив таким
путем изрядный капиталец, молодой офицер  женился  на  придворной  красавице
Саре Дженнингс. Благодаря Арабелле Джон Черчилль стал  приближенным  герцога
Йоркского, а его жена - наперсницей принцессы Анны, дочери герцога. Черчилль
быстро продвигался по службе, тем более что вскоре успели отчасти  выявиться
его несомненные полководческие дарования.
     После 1685 г., когда герцог Йоркский стал королем Яковом II, награды  и
почести посыпались на Черчилля, как из рога изобилия. Именно  Черчилля  Яков
II  назначил  главнокомандующим  своей  армией,   высланной   против   войск
Вильгельма Оранского, высадившихся  в  Англии  в  1688  г.  Именно  Черчилль
поспешил перейти на сторону Вильгельма,  что  быстро  решило  исход  борьбы.
(Черчилль пытался даже похитить Якова и выдать его Вильгельму Оранскому,  но
этот план не удался.)
     В первые годы правления Вильгельм, как уже упоминалось, чувствовал себя
на престоле далеко  не  прочно.  Угроза  якобитской  реставрации  была  или,
вернее, казалась вполне реальной. Тогда  Черчилль  решил  на  всякий  случай
"помириться" с Яковом II. Впрочем, не все  якобиты  были  склонны  принимать
всерьез авансы Черчилля. Часть из них начала догадываться, что у него  могут
быть совсем другие планы, чем восстановление на  престоле  Якова  II.  Стали
просачиваться сведения, что властная Сара  Мальборо  совсем  подчинила  себе
свою недалекую подругу принцессу Анну,  дочь  Якова  II  и  сестру  королевы
Марии, жены Вильгельма III. У Анны был тогда жив сын (он умер  еще  ребенком
через несколько лет). Если бы супругам Мальборо удалось возвести на  престол
Анну вместо Вильгельма, было бы обеспечено наследование трона  протестантами
и сведены на нет шансы возвращения Якова II.
     Агенты якобитов явились к Портленду и сообщили  о  плане,  составленном
Мальборо в пользу  принцессы  Анны.  У  якобитов  не  было  никаких  весомых
доказательств. Тем не менее Вильгельм был встревожен: он  получил  некоторые
подтверждения информации, сообщенной ему одной из  фрейлин  принцессы  Анны.
Вильгельм  отлично  понимал,  что  попытка   реставрации   Якова   II   была
маловероятна и должна была натолкнуться на сильное сопротивление.  Напротив,
замена  непопулярного  короля-иностранца  английской   принцессой,   дочерью
"законного" короля и протестанткой, могла быть осуществлена с куда  большими
шансами на успех. Поэтому Мальборо, имевший немалый вес в палате лордов и  в
армии, стал  казаться  Вильгельму  фигурой  более  опасной,  чем  якобитское
подполье. В январе 1692 г. Мальборо было предписано  подать  в  отставку  со
всех занимаемых им постов, хотя это вызвало  протесты  Шрюсбери,  Годолфина,
Рассела и других влиятельных членов правительства.
     В это время стала реальной  угроза  французского  вторжения.  Вильгельм
уехал на континент, взяв с собой почти все войска, содержание  которых  было
разрешено парламентом. Людовик XIV решил тогда, что упущенные в 1688 и  1689
гг. возможности французского десанта в Ирландии и  Шотландии  (только  после
борьбы  подчинившихся  Вильгельму)   теперь   можно   будет   компенсировать
переброской большой армии в Англию.  Около  Шербура  были  собраны  20  тыс.
солдат,  половину  которых  составляли  ирландцы,  ненавидевшие   английских
завоевателей. В середине апреля 1692 г. был перехвачен небольшой французский
корабль, он вез бумаги,  раскрывавшие  тайну  французского  двора.  Начались
лихорадочная переброска полков из Ирландии и Фландрии, приведение  в  боевую
готовность флота.
     Якобитская агентура пыталась всячески привлечь на свою сторону адмирала
Рассела, так как от его позиции зависели шансы на успех  вторжения.  Однако,
не прекращая своего флирта с якобитами, Рассел однажды откровенно заявил  их
представителю, что он при всей его преданности изгнанному законному монарху,
встретив  французский  флот,  уничтожит  его,  "даже  если  на  борту  будет
находиться  король  Яков".  Королева  Мария  (Вильгельм   был   в   отъезде)
подозревала  Рассела,  но  не  решалась   сместить   его,   что   никак   не
способствовало ослаблению панических настроений. И  как  раз  в  эти  недели
Тайный совет получил сведения об очередном опасном заговоре. Трудно сказать,
были ли эти разоблачения сознательно  спровоцированы  якобитской  агентурой,
чтобы  парализовать  правительство,  или  они  явились  результатом   личной
инициативы профессиональных доносчиков -  достойных  преемников  Тита  Отса,
расплодившихся в те бурные годы.
     Некий Роберт Юнг, по его собственному признанию, специалист по подделке
документов,  находясь  в  тюрьме,  решил  сделать  карьеру,  обвиняя  видных
политиков в заговоре против Вильгельма  III.  Юнг  написал  какое-то  письмо
Мальборо и ухитрился получить ответ.  Имея  теперь  в  распоряжении  образец
подписи Мальборо, Юнг составил фальшивку, в  которой  Джон  Черчилль  и  еще
несколько видных лиц, включая недалекого епископа  Рочестерского,  связывали
себя обязательством подготовить армию в 30 тыс. человек для помощи  Якову  и
выдать ему "принцессу Оранскую", то есть  королеву  Марию,  жену  Вильгельма
III. После этого Юнг направил своего подручного Стефана  Блейкхеда  спрятать
фальшивку в цветочный горшок в  доме  епископа  Рочестерского.  Теперь  Юнгу
оставалось только донести об измене, а также сообщить, где  можно  найти  ее
доказательства: надо хорошенько поискать в цветочных горшках  в  епископском
доме.
     Мальборо и еще несколько важных лиц были арестованы и посажены в Тауэр.
Это произошло в начале мая 1692  г.,  а  уже  через  две  недели  обстановка
претерпела резкое изменение. 29 мая английская  и  голландская  эскадры  под
командой Рассела разбили главные силы французского  флота  при  мысе  Ла-Ог.
После этого англичане на  протяжении  пяти  дней  преследовали  и  старались
уничтожить укрывшиеся в гаванях французские корабли.  В  этом  преследовании
отличилось несколько адмиралов - помощников Рассела,  которые  в  якобитских
списках числились как преданные сторонники короля Якова... Паника  улеглась.
11 июня вызванный на допрос в Тайный совет Блейкхед признался в подлоге. Юнг
пытался отстаивать свои обвинения, но ему уже  никто  не  верил.  Обвиняемые
были  освобождены,  Мальборо  же  -  под  большой  залог   и   представление
поручительства. За него поручились Годолфин  и  Галифакс,  которых  королева
Мария в наказание исключила из членов Тайного совета. Мальборо  оставался  в
большой немилости у двора. Быть может, поэтому он решил повысить свои  акции
у Якова II. К этому времени относится и печально известное "письмо о  заливе
Камаре", которое опальный генерал послал (если послал!) в Сен-Жермен.
     В  XVIII  в.  про  британские  войска  говорили:  "Это   армия   львов,
предводительствуемая ослами". Усилия английских  историков  поколебать  этот
нелестный  вывод  -  в  той  части,   которая   относилась   к   британскому
генералитету, - не увенчались особым успехом. Но эта оценка не подходит  для
времени, когда во главе английской армии находился герцог Мальборо  (хотя  к
нам, в Россию, из Франции  и  пришла  малоблагосклонная  к  нему  песенка  о
собравшемся в поход Мальбруке).
     Трудно найти более удачливого военачальника.  Мальборо  не  испытал  ни
одного серьезного поражения. Некоторые из данных им сражений  принадлежат  к
числу самых крупных побед в английской  истории.  Воинские  успехи  Мальборо
были следствием не только его крупного  полководческого  дарования,  редкого
хладнокровия, предприимчивости, осторожности,  способности  к  осуществлению
оригинальных   и   сложных   стратегических   планов,    иногда    полностью
противоречивших общепринятым тогда принципам военного искусства. Способности
выдающегося  полководца  соединялись  в  нем  с  качествами  проницательного
дипломата, проявлявшего нередко исключительную изворотливость и умение то  с
помощью обволакивающей любезности, то  путем  головоломного  маневра  обойти
противника, привлечь на свою сторону нужных союзников и  добиться  успешного
исхода  самых  трудных  переговоров.  Он  умел  льстить  бездарным   союзным
генералам, уламывать несговорчивых и подозрительных  комиссаров  голландских
Генеральных  штатов,  как  многоопытный  царедворец   обхаживал   тщеславных
германских князей, терпеливо сносил их капризы, льстил, приписывал 60-летним
матронам прелести Венеры, а  их  не  видевшим  поля  боя  мужьям  -  таланты
Александра Македонского. Еще важнее, что Мальборо не раз удавалось, объезжая
союзные дворы, улаживать разногласия и раздоры  между  главными  участниками
антифранцузской коалиции. А после каждой летней кампании  он  отправлялся  в
Англию,  где  сочетал  политические  речи  в  палате  лордов  с  участием  в
придворных интригах, которые плелись вокруг недалекой  королевы  Анны  и  от
которых  в  немалой   степени   зависела   судьба   вигского   министерства,
выступавшего за продолжение войны против Франции.
     О Мальборо написано множество книг. Однако несколько поколений англичан
привыкло представлять себе Мальборо в том  образе,  в  каком  он  встает  со
страниц красочной  "Истории  Англии  от  восшествия  на  престол  Якова  II"
знаменитого либерального историка Т. Б. Маколея, вышедшей в свет в 1858 г. и
исказившей   историю   для   восхваления   вигов.   Маколей,   однако,   был
неблагосклонен к Мальборо, который после своих побед в  войне  за  испанское
наследство стал кумиром вигской партии. Отчасти  это  объясняется  тем,  что
повествование в написанных Маколеем томах обрывается  как  раз  на  времени,
когда  развернулась  полководческая  деятельность  Мальборо,  контрастом   к
которой Маколей решил сделать неблаговидное начало карьеры Джона Черчилля.
     Маколей не скрывает сомнительных способов обогащения молодого Мальборо.
По мнению этого историка, Джон Черчилль принадлежал к числу  государственных
деятелей, считавших верность  убеждениям  признаком  тупоумия,  честность  -
вздором, патриотизм - пустым звуком. Целью таких людей являлась лишь  защита
низких,  эгоистических  интересов,  а  наиболее  пригодными  средствами   ее
достижения почитались измена, вероломство, продажность,  готовность  сегодня
служить любому делу, чтобы завтра  оставить  его,  если  это  сулило  личную
выгоду. Мальборо превосходил в этом отношении всех политиков своего времени.
Он был одинаково способен с холодной невозмутимостью совершить  и  поступок,
требующий исключительной отваги, и мелкую гнусность, если она только вела  к
его пользе.
     Считалось, что Черчилль, нанесший своей изменой страшный вред  Якову  и
ненавистный для всех якобитов, будет верно  служить  Вильгельму  из  чувства
самосохранения. Но те, кто так думал,  плохо  знали  Мальборо.  Почувствовав
непрочность, как тогда казалось, трона Вильгельма, Черчилль  решил  устроить
так, чтобы при возможном возвращении Якова сохранить свое высокое  положение
и богатства. Не прошло и двух лет после того, как он покинул лагерь Якова  и
бежал к  Вильгельму,  и  в  Сен-Жермен,  где  жил  изгнанный  король,  стали
приходить письма, выражающие самое глубокое раскаяние. "Мои преступления,  -
говорилось в одном из этих писем, - являются мне теперь в их настоящем виде,
и я содрогаюсь от ужаса при их созерцании. Мысль о них живет со мной днем  и
ночью. Я сажусь за стол, но кусок не идет в горло; я кидаюсь на кровать,  но
сон бежит от меня. Я готов  пожертвовать  всем  возможным,  пренебречь  всем
дорогим, обратить в прах мои богатства, лишь бы только избавиться  от  гнета
больной души". При  этом,  уверяя  Якова,  что  сознание  вины  мешает  ему,
Черчиллю, есть днем и отдыхать ночью, он втайне насмехался над своим  бывшим
повелителем. Потеря полгинеи куда более была Способна испортить его  аппетит
и расстроить его сон, чем все ужасы встревоженной  совести.  Целью  Мальборо
было отобрать у Якова документ, в котором содержалось бы прощение за измену.
Однако наученный горьким опытом Яков соглашался помиловать Мальборо,  только
если он загладит свое предательство какой-то  исключительно  важной  услугой
делу Стюарюв. "Прежняя его измена, сопряженная со всем, что могло сделать ее
неподражаемой, - пишет Маколей,  -  поставила  его  в  то  неловкое  и  за-1
руднительное положение, в котором находится всякий  артист,  после  юго  как
создаст свой шедевр. Мальборо  теперь  нужно  было  превзойти  себя  самого,
затмить прежний блеск новым, еще более ярким. И  действительно,  второе  его
мастерское дело в искусстве измены могло возбудить удивление даже у тех, кто
вполне оценил достоинства первого. Чтобы почитатели его  талантов  не  могли
сказать, что во время революции он изменил своему королю по каким-то другим,
а не  по  эгоистическим  мотивам,  Мальборо  решил  теперь  изменить  своему
отечеству. Он послал в Сен-Жермен  план  тайной  экспедиции,  подготовленной
Вильгельмом против  Бреста,  и  Яков  передал  этот  план  Людовику  XIV.  В
результате экспедиция окончилась провалом, и более  1000  английских  солдат
сложили свои головы на французском берегу для того, чтобы удостоверить Якова
в раскаянии лорда Мальборо". Такую оценку давал  вигский  историк  характеру
Мальборо,  основывая  ее  прежде  всего  на  тайном  послании   Черчилля   в
Сен-Жермен, получившем  название  по  месту  неудачной  высадки  английского
десанта "письмо о заливе Камаре". Маколей, как и почти все  современные  ему
историки, не сомневался в подлинности этого письма, занимающего важное место
в летописях разведки. С конца XIX в. вопрос о  подлинности  письма  Мальборо
стал предметом ожесточенных споров в английской  историографии.  Споров,  от
исхода которых зависит наше представление о  многих  событиях  тайной  войны
после "славной революции" 1688 г.
     Основной вопрос  -  откуда  французы  получили  сведения  о  подготовке
английской экспедиции? Примерно через полвека после рассказанных событий,  в
1741 г., в библиотеку Шотландского колледжа в Париже поступили бумаги Дэвида
Нэрна, начальника канцелярии якобитских министров  Мелфорта  и  Мидлтона,  -
около дюжины томов оригиналов и копий переписки претендента (сына Якова  II)
и его приближенных со своими сторонниками, в том числе и письмо Мальборо.
     Уже через несколько месяцев,  в  начале  1742  г.,  к  бумагам  проявил
повышенный  интерес  ученый-историк  и  одновременно  разведчик  Джон   Кэрт
(английски