кая  разведка  приобрела  по  сходной  цене  копию
архисекретного австро-турецкого соглашения против России и  переслала  ее  в
Петербург и Берлин.
     В Стамбуле иностранные дипломаты, не знавшие  турецкого  языка,  должны
были нанимать местных переводчиков -  драгоманов  (обычно  греков),  которые
одновременно  служили  им  и  как  шпионы.  Однако,  чтобы  выполнить   свою
"деликатную" миссию и не  лишиться  головы  -  что  "заслужить"  в  турецкой
столице было проще простого, драгоманы создали своего рода тайный союз.  Они
приобрели специальный  дом,  где  за  приятной  беседой  и  карточной  игрой
выдавали коллегам секреты "своего" посольства, чтобы взамен  узнать  секреты
чужие, которые  тут  же  сообщали  нанимателям.  Даже  привычных  дипломатов
коробила, как писал  один  из  них,  "бешеная  страсть  к  деньгам"  у  всех
чиновников  Блистательной  Порты.  Золотой  ключ   открывал   любые   двери.
Правительство султана решило, что можно извлекать выгоду из столь  бурной  и
непреоборимой страсти своих чиновников, установив налог со  взяток,  который
аккуратно собирала особая канцелярия.
     Атмосфера, царившая в столице Порты, оказывалась  заразительной  и  для
иностранных дипломатов и разведчиков, также не брезгавших  подношениями,  от
кого бы они ни исходили. Так, русский посол Дашков, посланный  в  Стамбул  в
1719 г., вскоре по  прибытии  просил  Петра  I  присылать  побольше  "мягкой
рухляди" (мехов) "для удержания интересов Вашего Величества,  понеже  визирь
великий емец". Дашков передавал, что к нему являлись сановники  с  выписками
"из давних  книг",  в  которые  были  занесены  взятки,  розданные  прежними
царскими послами, и требовали таких же выплат как освященных дипломатической
традицией.  Однако   Дашкову   данная   ему   инструкция   предписывала   не
ограничиваться турками, а "разведывать о тамошних  поведениях  и  намерениях
прилежно через известных приятелей". Под  "приятелями"  подразумевался  граф
Кольер,  опытный  голландский  посол,   который   почти   40   лет   занимал
дипломатические посты в  Стамбуле.  Он  уже  несколько  лет  получал  щедрые
ежегодные "подарки" из Петербурга, так же как  и  его  переводчик  Вильгельм
Тейльс. Такие же "дачи" и  "награждения"  вручались  Дашковым  (в  обмен  на
разведывательные  сведения  и  прочие  услуги)   еще   ряду   лиц,   включая
французского посла Боннака, который, впрочем,  возможно,  действовал  так  с
согласия версальского двора. В этом случае,  как  подозревали  английские  и
австрийские дипломаты, француз не только получал взятки,  но  и  делал  это,
дабы скрыть, что его действия  были  результатом  не  стремления  отработать
полученную мзду, а выполнения инструкций из Парижа. Переводчик  французского
посла Фернерон стал оказывать различные услуги  русским  дипломатам  еще  за
несколько лет до этого,  когда  предшественник  Боннака  усердно  действовал
против России. В инструкции  Дашкову  предписывалось,  однако,  не  доверять
информации  Фернерона,  тщательно  ее  проверяя.  Фернерон  сообщал   важные
сведения и о политике Порты, и о действиях самого французского посла.

       Наставник "пиковой дамы"

     Приходилось ли вам слышать фамилию графа Сен-Жермена, того  загадочного
человека, который сообщил  старухе  графине  из  пушкинской  "Пиковой  дамы"
{Прототипом "пиковой  дамы"  послужила  княгиня  Наталья  Петровна  Голицына
(1741-1837 гг.), в молодости блиставшая при английском дворе и в Версале.  В
те же годы во Франции подвизался Сен-Жермен.} тайну трех карт? Это имя давно
уже было окутано темным покровом легенд.  В  романе  известного  английского
писателя середины прошлого века Э. Булвер-Литтона  "Занони"  образ  главного
героя, обладающего  неземным  могуществом,  мудростью  и  бессмертием,  явно
списан с Сен-Жермена. Булвер-Литтон уверял читателя, что этот роман  основан
на рукописи, принадлежавшей мистическому обществу  розенкрейцеров,  которые,
по  распространенному  поверью,   поддерживали   связи   с   потусторонними,
сверхъестественными силами.
     Еще в 1785 г., после смерти Сен-Жермена, одна газета объявила,  что  он
жив. Подобные сведения получили широкое  распространение.  Мадам  де  Жанлис
утверждала, что встретила Сен-Жермена в 1821 г. в  Вене.  Его  видела  также
фрейлина графиня д'Адемар, которой он якобы еще перед смертью обещал явиться
пять раз. Приходил он всегда перед  какими-нибудь  историческими  событиями,
казавшимися   особо   важными   для   фрейлины,   например   перед    казнью
Марии-Антуанетты или расстрелом по приказу Наполеона I герцога  Энгиенского.
Одно только сомнительно, жила ли вообще на свете графиня д'Адемар, точнее  -
была ли какая-либо  представительница  этого  действительно  существовавшего
дворянского рода фрейлиной в Версале и не являлись ли вышедшие в 1863 г. под
ее  именем  "Воспоминания",  как  считают   некоторые   ученые,   подделкой,
изготовленной  малоизвестным  французским  романистом  Ламот-Лангоном.  А  в
мемуарах  некоего  Франца  Греффера,  опубликованных  в  Вене  в  1845   г.,
Сен-Жермен пророчески объявлял  их  автору:  "В  конце  [XVIII]  столетия  я
исчезну из Европы  и  отправлюсь  в  Гималаи.  Я  буду  отдыхать,  я  должен
отдыхать. Ровно через 85 лет люди опять  увидят  меня".  Однако  в  мемуарах
заботливо обойден  вопрос  о  точной  дате  этого  пророчества.  В  1938  г.
утверждали, что Сен-Жермен еще живет  в  Венеции  "в  одном  из  дворцов  на
Большом канале".
     В США даже возникла в 30-х годах XX в. секта  баллардистов,  которые  в
своих церквах почитают Сен-Жермена наравне  с  Иисусом  Христом.  Вплоть  до
наших дней появляются книги, в которых подробно повествуется  о  встречах  с
таинственным незнакомцем, который оказывается Сен-Жерменом, открывшим секрет
физического бессмертия.
     Однако, если читатель сделает отсюда вывод, что граф Сен-Жермен  вообще
с самого начала являлся мифом,  это  будет  ошибкой.  Нет,  это  был  вполне
реальный человек, после  которого  остались  собственноручно  написанные  им
письма и о котором мы имеем  многочисленные  свидетельства  очевидцев  -  от
рассказов  мемуаристов  до  хроникерских  заметок  в  газетах   и   архивных
документов. Современники, бывшие свидетелями многих казавшихся необъяснимыми
действий и поступков Сен-Жермена, заложили первые  основания  той  волшебной
сказки, в которую обратились  рассказы  о  его  жизни.  В  середине  XIX  в.
император  Наполеон  III   приказал   собрать   все,   что   сохранилось   в
государственных архивах относительно Сен-Жермена.  Однако  во  время  вскоре
начавшейся  франкопрусской  войны  и  осады  Парижа  здание,  где  хранились
документы, сгорело.  И  тайна  стала  еще  более  непроницаемой.  От  ученых
потребовалось немало терпения  и  усиленных  поисков  достоверных  сведений,
чтобы приподнять хотя бы частично завесу неизвестного. И при этом  открылись
факты, имеющие прямое отношение к нашему повествованию о тайной войне.
     Пока не удалось установить ни места, ни года рождения Сен-Жермена.  Сам
он распускал слухи, что  является  одним  из  сыновей  Ракоци,  руководителя
венгерского национального восстания против  власти  австрийских  Габсбургов,
которого он действительно напоминал чертами своего облика. Имеется  много  и
других предположений  о  происхождении  Сен-Жермена,  но  все  они  остаются
малообоснованными догадками. Гораций Уолпол утверждает, что еще  в  1743  г.
этот авантюрист был арестован в Лондоне как  "якобитский  агент".  Примерной
датой рождения графа считают 1710  г.  Впрочем,  встретившая  Сен-Жермена  в
Париже в конце 50-х годов XVIII в. вдова французского посла в Венеции  мадам
де Жержи объявила, что видела его в этом  знаменитом  итальянском  городе  в
1710 г. и что тогда ему  было  примерно  45  лет.  Поскольку  через  полвека
Сен-Жермен выглядел не старше 45-50 лет, возможно, отсюда и возникла молва о
его бессмертии. Стоит лишь добавить, что самой мадам де Жержи,  конечно,  не
удалось так хорошо сохраниться: ей было уже  больше  80  лет,  и  на  память
старой дамы вряд ли можно  было  очень  полагаться.  Между  прочим,  на  это
иронически обратил внимание и сам Сен-Жермен, когда его стали  расспрашивать
по поводу утверждений мадам де Жержи. Однако у загадочного графа  была  одна
особенность  -  ему  всегда  удавалось  таким  образом  отрицать  связи   со
сверхъестественными силами,  что  его  собеседники,  напротив,  окончательно
убеждались в обоснованности ходивших на сей счет слухов.
     А слухи нарастали, как снежный  ком.  В  Париже  в  начале  60-х  годов
появился  "двойник"  Сен-Жермена.  Это  был  повеса  и  ловкий   самозванец,
известный и под фамилией лорда Гоуэра. Свой псевдоним он приобрел  во  время
Семилетней  войны,  когда,  будучи  французским  шпионом,  выдавал  себя  за
чистокровного британца и посылал донесения  о  состоянии  английской  армии.
Мнимый Сен-Жермен,  имя  которого  принял  столь  же  мнимый  "лорд  Гоуэр",
небрежно разъяснял, например, что ему случалось присутствовать на Вселенском
церковном соборе в Никее, состоявшемся в IV в.
     "Настоящий"  Сен-Жермен  действовал  более  осторожно,  рассказывая   в
деталях о многих исторических событиях отдаленных эпох. У  его  собеседников
возникала мысль,  что  эти  детали  могли  быть  известны  только  очевидцу.
Блестящее знание многих языков помогало Сен-Жермену придавать  правдоподобие
этому "подтексту" своих рассказов. Не выучил ли он эти языки во время одного
из своих прежних "перевоплощений"? -  задавали  себе  вопрос  его  знакомые.
Иногда Сен-Жермен очень обдуманно "проговаривался".
     Однажды, когда разговор зашел о Христе, Сен-Жермен заметил мимоходом:
     - Я был с ним  близко  знаком.  Это  был  лучший  человек  в  мире,  но
неосмотрительный и романтически настроенный. Я часто предсказывал  ему,  что
он плохо кончит.
     Подлинный Сен-Жермен, появившийся в Париже около 1757 г.,  успел  стать
предметом всеобщего любопытства. Даже вечно одолеваемый  скукой  Людовик  XV
был заинтересован,  когда  приезжий  на  его  глазах  одним  движением  руки
уничтожил трещину на бриллианте, что сразу повысило  втрое  стоимость  этого
драгоценного  камня.  Чудотворца  стали  приглашать  к  королевскому  столу,
создали небольшую лабораторию, где он показывал свои опыты  королю.  Правда,
речь шла не о "жизненном эликсире", а о предмете более прозаическом -  новых
красках для французских тканей. Но и здесь Сен-Жермен умел не только придать
своим занятиям ореол таинственности, но и убедить короля, что  он  открывает
новые источники дохода для французской казны.
     Влияние приезжего незнакомца стало настолько велико, что с  ним  начали
советоваться по  государственным  делам  и  ему  удалось  добиться  смещения
некоторых сановников.  Симпатии  графа  Сен-Жермена  были  явно  на  стороне
Пруссии, воевавшей с Францией. Он был сторонником антиавстрийской  политики,
от которой отказалась Франция, выступая в союзе с Веной против Фридриха  II.
Прорицания Сен-Жермена приобретали политический характер. Он предрекал,  что
сокрушительные поражения,  которые  были  нанесены  русской  армией  войскам
Фридриха II, не  приведут  к  поражению  Пруссии.  (Этого  действительно  не
произошло. После смерти Елизаветы Петровны  вступивший  на  русский  престол
Петр III, ярый поклонник прусского короля, поспешил заключить мир  со  своим
кумиром.) Скептически настроенные люди, в  которых  не  было  недостатка  во
Франции, стали подозревать,  что  граф  Сен-Жермен  просто  являлся  агентом
Фридриха II. Это подозрение никогда не было доказано. Быть может, оно было и
несправедливым и граф отражал  в  своих  высказываниях  пропрусские  взгляды
военного министра маршала Бель-Иля, с  которым  он  был  в  то  время  тесно
связан. Такая линия не могла не вызвать столкновения с министром иностранных
дел Франции герцогом Шуазелем, который строил всю свою карьеру  на  политике
союза с Австрией.
     Сен-Жермен сделался тайным агентом Людовика XV. Граф  становился  одним
из людей, осуществлявших личную дипломатию французского  короля.  В  том  же
году  графа  направляют  с  секретными  поручениями  в  Гаагу.  Он   выражал
настроения  той  части  французского  правительства,  которая  была  склонна
закончить войну, приведшую к крупным неудачам для  Франции.  К  этой  группе
принадлежали военный министр Бель-Иль и маркиза Помпадур. Действуя  в  обход
официальной  французской  дипломатии,  возглавлявшейся  герцогом   Шуазелем,
активным поборником продолжения войны, Сен-Жермен должен  был  вести  тайные
переговоры с английским послом в Гааге генералом Йорком. Другим  французским
агентом,  посланным  в  это  время  в  Гаагу,  был  известный  международный
авантюрист Казанова. Ранее, в 1757 г., французский министр-кардинал  Франсуа
де Берни послал Казанову в Дюнкерк, который по  Утрехтскому  миру  англичане
могли использовать как гавань для военных  кораблей.  В  Дюнкерке  Казанова,
представившись  офицером  венецианского  флота,  познакомился   со   многими
британскими, моряками и  выведал  у  них  всю  нужную  Берни  информацию  об
английской эскадре. В 1759 г. он встретился в Гааге с Сен-Жерменом. Оба  они
выполняли тайные поручения, неизвестно точно, какие именно  (формально  речь
шла о голландском займе Франции). Венецианец  рассказывал,  что  проживал  с
Сен-Жерменом  в  отеле  "Принц  Оранский".  Казанова   постарался   очернить
Сен-Жермена как опасного конкурента в  глазах  французского  посла  в  Гааге
д'Афри.  Посол,   вероятно,   способствовал   неудаче   тайных   переговоров
Сен-Жермена с английскими и  прусскими  представителями.  Однако  наибольший
вред  нанес  Сен-Жермен  себе  сам.  Ему  еще  удавалось   создавать   ореол
загадочности вокруг собственной персоны, но сохранять в  секрете  порученное
дело оказалось выше его сил. Граф явно вел свою  опасную  дипломатическую  и
разведывательную  работу  как  авантюрист.  Секретный  агент  с  готовностью
рассказывал  всем  о  предпринятых  им  действиях,  чтобы  повысить   мнение
окружающих о своем влиянии и талантах. Кроме того, как  передает  саксонский
представитель в Гааге Каудербах, Сен-Жермен распространялся также на тему  о
слабости французского короля и пороках версальского двора.
     Французский посол д'Афри некоторое время колебался - зависть боролась с
робким почтением к сверхъестественным силам, которыми повелевал Сен-Жермен и
с которыми побаивался связываться осторожный французский дипломат. Однако  в
конце концов он послал подробные и крайне враждебные Сен-Жермену сведения  в
Париж своему начальству - герцогу Шуазелю. Тот  действовал  быстро.  Шуазелю
удалось упросить маркизу Помпадур показать ему  донесения,  посылавшиеся  ей
Сен-Жерменом. На  заседании  министров,  на  котором  присутствовал  король,
Шуазель продемонстрировал эти  документы.  Людовик  XV  и  другие  министры,
посвященные в тайну, поспешили отречься от Сен-Жермена. После этого  Шуазель
послал д'Афри  инструкцию,  чтобы  тот  вызвал  Сен-Жермена  и  объявил  ему
повеление не вмешиваться более в политику под угрозой  тюрьмы.  Более  того,
Шуазель попробовал  даже  добиться  выдачи  графа  голландскими  властями  и
препровождения  его  во  Францию.  Незадачливого  ясновидца  спас  один  его
влиятельный поклонник, предупредивший об опасности и убедивший его бежать  в
Англию. Однако английские власти решили не  допускать  пребывания  в  стране
уволенного агента, который мог осложнить их переговоры с Шуазелем. Из Англии
Сен-Жермен перебрался в Германию.
     В своих мемуарах Казанова утверждает, что вновь встретил Сен-Жермена  в
Париже в мае 1761 г., прогуливавшегося с маркизом д'Юрфе.  Казанова  считал,
что до этого Сен-Жермен выполнял в Лондоне задания Шуазеля,  точнее  говоря,
был французским контрразведчиком, действовавшим на вражеской  территории.  С
этим перекликаются сведения еще одного мемуариста, ссылающегося на  того  же
маркиза д'Юрфе. Тот якобы рассказал  Шуазелю  о  присутствии  Сен-Жермена  в
Париже и получил неожиданный ответ: "Я не удивляюсь этому, так как он провел
ночь   в   моем   кабинете".   Однако   другие   бесспорные   факты   делают
малоправдоподобной эту версию.
     В последующие годы Сен-Жермен бывал при различных дворах Европы,  всюду
предлагая свои мнимые и действительные  секреты.  Не  владея  ни  "эликсиром
жизни", ни "философским камнем", ни умением превращать неблагородные металлы
в  золото,  он,  кажется,  действительно  знал  рецепты  нескольких   важных
химических красителей, которые и пытался применять в производстве тканей.
     Умер Сен-Жермен  в  Германии,  в  Экернферде,  27  февраля  1784  г.  и
похоронен  2  марта,  о  чем   были   сделаны   соответствующие   записи   в
церковноприходской книге. Таким образом, место  и  дата  смерти  Сен-Жермена
зафиксированы совершенно точно - в отличие от места и даты рождения. Но  его
мистически настроенные последователи  продолжали  распространять  легенды  о
таинственном графе, наделенном  многими  талантами  и  знаниями,  обладателе
секрета бессмертия.

       Фигаро в Лондоне

     Первоначально прибытие  в  Лондон  французского  дворянина  шевалье  де
Ронака не  привлекло  особого  внимания  -  мало  ли  иностранцев  ежедневно
приезжало  в  многолюдную  английскую  столицу.  Однако  те  из  французских
эмигрантов,  находившихся  в   Лондоне,   к   которым   этот   приезд   имел
непосредственное отношение, без труда узнали все нужное о человеке с  никому
ничего не говорившей фамилией Ронак.
     Надо  сказать,  что  и  сам  прибывший  не  очень  стремился  сохранять
инкогнито, иначе он не выступал бы под прозрачным псевдонимом, который легко
расшифровывался как анаграмма слова "Карон". Это была фамилия Пьера Огюстена
Карона, добавившего к ней аристократически звучавшее "де Бомарше".  Человек,
которому предстояло обессмертить свое имя созданием "Севильского цирюльника"
и  "Женитьбы  Фигаро",  успел  прожить  к  этому  времени   бурную,   полную
приключений жизнь, послужившую во  многом  материалом  для  создания  образа
главного героя знаменитых комедий.
     Бомарше родился в 1732 г., был сыном зажиточного часовщика.  Искусство,
унаследованное от отца, вместе с приобретенным  искусством  интриги  помогло
молодому буржуа втереться в  придворные  круги,  быть  представленным  мадам
Помпадур. Недурной собой, ловкий, смелый, острый на язык, Бомарше к тому  же
умел мастерить  миниатюрные  часики,  которые  не  меньше,  чем  бриллианты,
украшали кольцо на руке знатной красавицы, или наигрывать модную музыкальную
безделушку на  арфе,  флейте  или  скрипке.  У  Бомарше  возник  конфликт  с
парижским парламентом - бюрократическим судебным учреждением  того  времени.
Его  блестящие  "Мемуары",  разоблачившие  порядки  в  парламенте,  снискали
Бомарше громкую известность. Но автор "Мемуаров" не был сознательным  борцом
против  абсолютизма.  Он   совмещал   политические   интриги   с   любовными
приключениями,    литературную    деятельность,    столь    способствовавшую
идеологической  подготовке  революции,  с  умением   завоевать   доверие   и
престарелого Людовика XV, и наследовавшего ему Людовика XVI, и, что не менее
важно,  их  министров  -  от  недоверчивого  де  Бролье  до  подозрительного
Верженна.
     И, конечно,  Бомарше  с  удовольствием  воспользовался  представившимся
случаем услужить  Людовику  XV,  который  за  это  решил  бы  в  его  пользу
затянувшуюся тяжбу с парламентом. А "деликатное" поручение,  которое  принял
на  себя  Бомарше,  было  вполне   в   духе   многих   других   предприятий,
осуществлявшихся личной дипломатией и разведкой короля.
     В  Лондоне  в  это  время  жил  некто  Тевено  де  Моранд,  француз  по
национальности, мошенник и вымогатель по профессии. За ним числилось  немало
историй чисто уголовного характера, но любимым  делом  Моранда  был  шантаж.
Конечно, это было дело беспокойное (один из  не