ад задачкой, ответ на которую был ему заранее  известен.
Просто он не торопился взглянуть правде в глаза.
  Он охотится на стаю Шийлы Файнберг, а стая охотится на  Римо.  Значит,
чтобы схватить их, надо использовать Римо в качестве приманки.
  Все было ясно и безупречно логично.  Альтернатив  не  просматривалось.
Либо рискнуть Римо, либо поставить под удар всю страну и остальной мир.
  Смит знал, что ему делать. Он решил действовать  так,  как  действовал
всегда, то есть выполнять свой долг.
  Ловушкой стало платное объявление в бостонской "Таймс": "Пациент  Ш.Ф.
в Фолкрофте, Рай".
  Капкан торчал на виду. Стоило одному из стаи показать объявление Шийле
Файнберг, как она поняла, что оно значит.
  - Ловушка,- сразу определила она.
  - Тогда не будем обращать на нее внимания,-  сказала  другая  женщина,
пышногрудая брюнетка с узкими бедрами и длинными ногами.-  В  Бостоне  и
без того хватает мяса.
  Однако вековой инстинкт выживания уступил у Шийлы  Файнберг  не  менее
древнему инстинкту - продолжения рода. Она ласково улыбнулась  брюнетке,
демонстрируя длинные белые зубы, отполированные благодаря  частому  раз-
грызанию костей, и ответила:
  - Нет, наоборот. Отправимся туда. Он мне нужен.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  Римо задрал голову к высокому потолку гимнастического  зала  санатория
Фолкрофт, обвел взглядом переплетение канатов для лазания,  напоминавшее
паутину телефонных проводов на станции, и провел носком мокасина из ита-
льянской кожи по зеркальному полу.
  - Здесь мы впервые встретились,- сказал Чиун.
  На Чиуне было желтое утреннее кимоно, и  он  оглядывал  гимнастический
зал, как творение собственных рук.
  - Да,- ответил Римо.- Тогда я попытался тебя убить.
  - Верно. Именно тогда я понял, что в тебе есть что-то такое, что я го-
тов тебя переносить.
  - Чего нельзя было сказать обо мне, поэтому ты меня здорово  отделал,-
сказал Римо.
  - Помню. Это доставило мне удовлетворение.
  - Могу себе представить!
  - А потом я научил тебя приемам каратэ, причем так, чтобы они  смотре-
лись устрашающе.
  - Я так и не понял, зачем это тебе понадобилось, Чиун. Какая связь ме-
жду каратэ и Синанджу?
  - Никакой. Просто я знал, что эти психи никогда не предоставят мне до-
статочно времени, чтобы я научил тебя чему-нибудь толком.  Поэтому  я  и
выбрал каратэ, решив, что эти приемы ты запомнишь. Но если бы  я  сказал
тебе, что с помощью каратэ бесполезно нападать на противника,  если  это
не мягкая сосновая палка, ты бы стал меня слушать? Нет.  Человек  всегда
должен быть уверен, что подарок имеет какую-то ценность. Поэтому я  ска-
зал тебе, что каратэ - это чудо, что с его помощью ты станешь  непобеди-
мым. Потом я привел доказательства, сокрушая доски  и  показывая  разные
фокусы.
  Только таким способом я мог добиться твоего внимания на те пять  минут
в день, которые были необходимы, чтобы ты освоил игру. Как другие  учили
тебя, раз ты все моментально забываешь?
  - Прекрати, папочка. Потом я оставил тебя и отправился убивать вербов-
щика. Чиун кивнул.
  - Да. Макклири был славный малый. Храбрый, умный.
  - Он завербовал меня,- сказал Римо.
  - У него почти хватило храбрости и ума, чтобы исправить  эту  ошибку,-
сказал Чиун.
  - И с тех пор мы вместе, Чиун. Сколько это лет?
  - Двадцать семь,- ответил Чиун.
  - Только не двадцать семь! Десять-двенадцать.
  - А мне кажется, что двадцать семь. Или тридцать. Я начал  молодым.  Я
отдал тебе свою молодость, свои лучшие годы. Они ушли, унесенные раздра-
жением, волнением, отсутствием истинного уважения, они  были  растрачены
на субъекта, питающегося мясом и стреляющего сигаретки, как ребенок.
  Римо, для которого оказалась сюрпризом осведомленность Чиуна о его ку-
рении, быстро ответил:
  - Всего-то две штучки! Мне захотелось попробовать, как это будет после
стольких лет.
  - Ну и как?
  - Чудесно,- сказал Римо.
  - Ты отказался от дыхательных упражнений, чтобы вдыхать частицы  горе-
лого конского навоза? Ведь эти штуки делают из коровьего и конского  на-
воза.
  - Из табака. А от  дыхательных  упражнений  я  не  отказываюсь.  Разве
нельзя сочетать одно и другое?
  - Как же ты теперь будешь дышать? Для дыхания нужен воздух, а твой бе-
лый рот теперь занят втягиванием дыма. Это только так говорится, что  на
сигареты идет табак. На самом деле это испражнения. Так поступают у  вас
в Америке, это дает большие прибыли, благодаря которым работает вся ваша
страна.
  - Ты говоришь, как коммунист.
  - А они курят сигареты?- осведомился Чиун.
  - Да. И у них они точно из дерьма. Я пробовал.
  - Тогда я не коммунист. Я просто бедный, непонятый наставник, которому
недоплачивают и который не смог добиться уважения от своего подопечного.
  - Я тебя уважаю, Чиун.
  - Тогда брось курить.
  - Брошу.
  - Вот и хорошо.
  - Завтра.
  Перед Чиуном свисали с потолка гимнастические кольца. Не поворачиваясь
к Римо, он потянулся к ним. Кольца рванулись в направлении головы  Римо,
как боксерские кулаки в перчатках. Первым Римо заметил кольцо, подлетав-
шее справа. Он отскочил влево, чтобы миновать встречи с ним, и получил в
лоб кольцом, настигшим его слева. Пока он  выпрямлялся,  правое  кольцо,
возвращавшееся обратно, угодило ему в затылок.
  Чиун взглянул на него с отвращением.
  - Кури, кури. За тобой придут и сделают из тебя свиную отбивную.
  - Ты так уверен, что за мной придут?- спросил Римо, потирая голову.
  - Обязательно придут. Ты безнадежен. И не проси меня о  помощи:  я  не
могу вытерпеть запаха у тебя изо рта.
  Он проскочил мимо Римо и покинул гимнастический зал.  Римо,  продолжая
потирать голову, уставился на покачивающиеся кольца, удивляясь, что  так
быстро потерял сноровку.
  Смит усилил охрану палаты Римо и раздал фотографии доктора Шийлы  Фай-
нберг, велев повесить их на стене сторожки при въезде в санаторий.  Жен-
щину было приказано пропустить, но немедленно уведомить о  ее  появлении
Смита.
  Смит подумывал, не приставить ли к Римо неотлучного телохранителя,  но
потом спохватился: Чиун счел бы это оскорблением. Приставить к Римо  те-
лохранителя в присутствии Чиуна было все равно, что влить в Седьмую  ар-
мию для усиления ее огневой мощи звено бойскаутов.
  Теперь оставалось только ждать. Смит занимался этим в своем  кабинете,
читая последние сообщения о двух убийствах,  случившихся  в  Бостоне  за
ночь. Губернатор ввел военное положение, что означало, что покой жителей
будет охраняться почти так же ревностно, как до  того,  как  полицейским
было вменено в обязанность заниматься психиатрией, социальным вспомощес-
твованием и спасением заблудших душ. Смит думал о том, что если  бы  был
жив Достоевский, он бы назвал свой шедевр просто "Преступление".  "Прес-
тупление и наказание" было бы для читающей публики  пустым  звуком:  кто
слышал о наказании?
  Смит ждал.
  На протяжении девяти лет она только и делала,  что  принимала  трудные
решения. Настало время пожинать плоды. Сейчас, когда тяжелые годы  оста-
лись позади, Джекки Белл никак не могла решить, что  надеть:  коричневый
костюм, достоинство которого состояло в том, что женщина выглядела в нем
профессионально, или желтое платье с глубоким круглым декольте, у  кото-
рого тоже было свое преимущество: в нем она выглядела сногсшибательно.
  Она выбрала последнее и, одеваясь, размышляла о своей удаче. Ей повез-
ло, что она покончила с изнурительным замужеством, повезло, что  она  не
осталась на мели за годы учебы, повезло, что она  оказалась  неглупой  и
упрямой и в конце концов  стала  Джекки  Белл,  бакалавром  гуманитарных
наук, Джекки Белл, магистром, и наконец Джекки Белл, доктором философии.
Доктор Жаклин Белл!
  Удача не оставляла ее: ей попался "Американский психоаналитический жу-
рнал", в котором она нашла предложение работы в санатории Фолкрофт.  Же-
лающих было много, но ей и тут повезло: доктор Смит взял ее.
  Если бы ее спросили, кому, по ее мнению, следовало бы стать ее  первым
пациентом в Фолкрофте, она без колебаний назвала бы  самого  Харолда  В.
Смита.
  За всю беседу он ни разу не поднял на нее глаз. Говоря с ней, он читал
сообщения на компьютерном дисплее,  гипнотизировал  телефонный  аппарат,
словно тот мог взвиться в воздух и начать его душить, барабанил по столу
карандашами, пялился в свое дурацкое коричневое окошко, а в итоге, задав
одни и те же вопросы по три раза, сообщил, что она принята.
  Изучая свое отражение в большом зеркале, висевшем на двери  спальни  в
удачно снятой трехкомнатной квартире, она пожала плечами.  Наверное,  на
свете есть случаи и посерьезнее, чем доктор Смит. По крайней мере у него
хватило здравого смысла взять ее на работу.
  Она попыталась выяснить, чему была  посвящена  его  диссертация,  пос-
кольку в табличке на двери не было указано, что он доктор медицины.  Од-
нако он никак не удовлетворил ее любопытство, а всего лишь  сказал,  что
она будет работать самостоятельно. Он не  станет  донимать  ее  мелочным
контролем, не будет ставить под сомнение ее профессиональные  решения  и
вообще будет только счастлив, если им не придется больше разговаривать.
  Это ее тоже устраивало. Он останется доволен. Одним словом, она счита-
ла, что ей очень повезло с работой.
  Прежде работу гарантировала степень бакалавра. Потом аудитории коллед-
жей превратились в площадки, на которых давали "уместное образование", и
это все больше походило на курсы по "мыльным  операм"  для  безграмотных
зрителей. Степень бакалавра обесценилась. Для того, чтобы получить рабо-
ту, надо было становиться магистром.  Далее  степень  магистра  постигла
участь степени бакалавра.
  Теперь для трудоустройства требовалась докторская степень. Однако  так
будет продолжаться недолго. Скоро и ее окажется мало.  Люди,  нанимавшие
на работу других людей, вернулись к простейшим  тестам  на  грамотность,
способным разве что продемонстрировать способность  кандидата  добраться
до работы без провожатого. Ни одна ученая степень не была теперь  гаран-
тией работы, ибо ни одна степень не служила гарантией того, что ее обла-
датель владеет устным счетом в пределах десяти.
  По мнению Джекки Белл, единственное преимущество новой  ситуации  сос-
тояло в том, что доктора от образования, затеявшие всю эту муть,  оказа-
лись в своей же ловушке. Оказалось, что и их докторские степени лишились
цены, и им стало столь же трудно найти работу. Разумеется, будучи людьми
образованными, они решили, что не имеют к этому ни малейшего  отношения.
Во всем виновато коррумпированное капиталистическое общество,  пронизан-
ное пороками.
  Она припомнила фразу из одного сборника политических эссе:  "Тот,  кто
устраивает потоп, часто сам оказывается мокрым".
  Доктор Жаклин Белл одобрила свое отражение в зеркале и смахнула с  ле-
вого плеча воображаемую пушинку.
  В дверь позвонили.
  Она никого не ждала, однако подумала, что это может быть кто-то из са-
натория. Не имея опыта жизни в Нью-Йорке, Чикаго или Лос-Анджелесе,  она
подошла к двери и распахнула ее, даже не спросив, кто там.
  Там оказалась женщина - красивая женщина с длинными светлыми волосами,
раскосыми, почти кошачьими глазами и такими потрясающими телесными  фор-
мами, что Джекки приросла к месту. Женщина улыбнулась, демонстрируя  са-
мые безупречные белоснежные зубы, какие только доводилось видеть Джекки.
  - Доктор Белл?- спросила незнакомка.
  Джекки кивнула.
  - Рада встрече. Я - доктор Файнберг.
  - О! Вы из Фолкрофта?
  - Да. Меня попросили заехать за вами сегодня утром.
  - Сегодня у меня счастливый день,- обрадовалась Джекки.- На улице  так
жарко, что не хочется идти пешком.- Она посторонилась, пропуская доктора
Файнберг к себе в квартиру.- Между прочим, еще рано,-  сказала  Джекки.-
Вы уже завтракали? Может, перекусите?
  Шийла Файнберг вошла в квартиру с широкой улыбкой на устах.
  - Именно это я и запланировала,- сказала она.

  - Почему в коридорах столько людей в голубой  форме?-  спросил  Чиун.-
Это вы их там поставили?
  - Совершенно верно, Мастер Синанджу,- ответил Смит официально.
  - Зачем?
  Чиун перестал звать Смита "императором". Титул казался подобающим, ко-
гда он находился далеко от Фолкрофта и встречался со Смитом только изре-
дка. Однако при тесном контакте Чиун отказался от использования  титула:
Смит мог возомнить, что он главнее Чиуна.
  - Я боюсь, как бы эти люди не нашли Римо. Я решил его защитить.
  - Как они смогут найти его здесь?- спросил Чиун.
  - Я передал им, что он здесь.
  - Причина?
  - Чиун, нам необходимо  схватить   этих   тварей.   Я   понимаю,   вас
расстраивает то обстоятельство, что я подвергаю жизнь Римо опасности. Но
я вынужден учитывать и другое. Мне надо заботиться обо всей стране.
  - Сколько Мастеров Синанджу породила эта ваша чудесная страна?-  осве-
домился Чиун.
  - Ни одного,- согласился Смит.
  - И вы все же полагаете, что эта страна стоит жизни Римо?
  - Если вы предпочитаете такое сопоставление, то да, полагаю.
  - И моей в придачу?- не унимался Чиун.
  Смит кивнул.
  - Сколько же жизней понадобится лишиться, чтобы она  перестала  стоить
так дорого?- Чиун сплюнул на пол прямо в кабинете Смита.- Вы хотите  от-
дать жизнь Римо просто потому, что кто-то сожрал нескольких толстяков  в
промозглом городишке?
  - Дело не только в них и не только в одном Бостоне. Если мы не остано-
вим этих... тварей, они распространятся по всей стране. По  всему  миру!
Возможно, и до Синанджу доберутся.
  - Синанджу в безопасности,- заверил его Чиун.
  - Они могут появиться в Корее, Чиун!
  - Синанджу там, где находимся мы с Римо. Где мы, там и Синанджу. Я по-
забочусь о безопасности Римо. Возможно, вы с  вашим  императором  будете
под угрозой, но мы с Римо выживем.
  На мгновение их взгляды скрестились. Смит отвернулся, не выдержав  го-
рящего взора карих глаз Чиуна.
  - Я хотел кое о чем вас спросить, Чиун. Римо  сам  не  свой.  Дело  не
только в ранах. Например, он стал курить. А вчера  вечером  он  ел  биф-
штекс. Когда он в последний раз ел настоящее мясо, а не утку  или  рыбу?
Что с ним, Чиун?
  - Его организм испытал шок от ранений, такой сильный, что сам организм
забыл, каким он был до этого.
  - Не понимаю,- озадаченно сказал Смит
  - Иногда человек, испытавший душевное  потрясение,  начинает  страдать
так называемыми провалами памяти.
  - Амнезией,- подсказал Смит.
  - Да. То же самое может случиться с телом. Это произошло с  Римо.  Его
тело возвращается к состоянию, в котором находилось, прежде чем я  начал
его тренировать. Предотвратить это невозможно.
  - Означает ли это... Означает ли это, что с ним  покончено?  Что  Римо
уже не будет прежним? Что утеряны его специфические навыки?
  - Этого никто не знает,- сказал Чиун.- Организм может окончательно ве-
рнуться в прежнее состояние или остановиться на полпути.  Может  остано-
виться где угодно и больше не  изменяться,  а  может  достигнуть  дна  и
всплыть, вернувшись к состоянию, предшествовавшему ранению.  Точно  ска-
зать нельзя, потому что все люди разные.
  - Да, я знаю.
  - А я думал, что вы об этом забыли, потому что воспринимаете Римо  как
обыкновенного человека, просто очередную мишень для  этих  людей-тигров,
не вспоминая, что он - Мастер Синанджу.
  Глаза Чиуна сузились. Смит почувствовал, как не раз  бывало  за  время
общения с Римо и Чиуном, что играет с силой,  которой  ничего  не  стоит
превратить жизнь в смерть. Смит догадался, что стоит на опасно  раскачи-
вающемся мостике.
  - К счастью, он - Шива, бог разрушения, разве не так?
  Он попробовал улыбнуться, надеясь, что улыбочка укрепит  его  уязвимую
позицию.
  - Да, так,- сказал Чиун.- Но даже непобедимый ночной тигр может  пасть
жертвой людей-тигров. То, что с ним произойдет, падет виной на вашу  го-
лову. Будьте благоразумны, уберите охранников вместе с оружием  подальше
от палаты Римо, потому что там буду я.
  Чиун вел переговоры стоя. Закончив свою речь, он развернулся и  вышел,
волоча за собой алый шлейф, подобно невесте, торопящейся  по  церковному
проходу к грозящей начаться без нее брачной церемонии. У двери он  обер-
нулся.
  - Когда Римо достаточно поправится, мы с ним уедем. Вы сами будете со-
противляться своим людям-тиграм, потому что он будет далеко.
  - Куда же вы отправитесь?- хмуро спросил Смит.
  - Куда угодно. Только бы подальше от вас.

  Шийле Файнберг стоило труда не рассмеяться, когда она увидела на  про-
ходной свою фотографию, украшавшую толстую каменную стену санатория Фол-
крофт с внутренней стороны.
  На фото красовалась прежняя Шийла Файнберг - крючковатый нос,  понурый
взгляд, безобразная прическа. Шийла испытала небольшое потрясение, вспо-
мнив, до чего уродливой была совсем недавно.  Фотография  подсказала  ей
также, что Фолкрофт - одна большая ловушка, готовая захлопнуться.
  - Это ваша жена?- спросила она охранника, верзилу с  громадным  брюхом
любителя пива и пятнами пота под мышками.
  - Нет, Боже сохрани!- ответил тот, улыбаясь грудастой блондинке.- Про-
сто бабенка, которую мы должны засечь. Беглая пациентка,  что  ли...  Вы
только взгляните на нее! Такая не вернется. Наверное, поступила  клоуном
в цирк.- Он со значением улыбнулся и сказал неправду: - А я не женат.
  Шийла кивнула.
  - Вот такими людьми вам и придется теперь заниматься, доктор,-  сказал
охранник, рассматривая бумагу, предписывавшую ей обратиться в  отделение
психиатрии.- Все в порядке. Можете пройти. Ваше отделение расположено  в
правом крыле главного здания. Когда оглядитесь, закажите  себе  пропуск.
Тогда вы будете преодолевать проходную без хлопот. Конечно,  в  мое  де-
журство у вас в любом случае не будет хлопот. Я вас не забуду.
  Он отдал ей документ. Шийла приблизилась, чтобы забрать письмо, и сло-
вно невзначай коснулась его.
  Глядя на ее удаляющуюся фигуру, охранник ощутил  шевеление  в  штанах,
коего не ведал со второго года женитьбы, то есть давным-давно, и в  воз-
можность которого уже не верил. Надо же! За время работы в Фолкрофте  он
усвоил, что психиатры бывают еще  более  сдвинутыми,  чем  их  пациенты.
Вдруг эта питает слабость к худым верзилам с огромными пивными животами?
Он еще раз взглянул на ее имя в списке пропущенных на территорию. Доктор
Джекки Белл. Звонкое имечко!
  Белый халат и блокнот на дощечке с зажимом служат пропусками  в  любом
лечебном заведении мира. Достав то и другое из ящика в вестибюле,  Шийла
Файнберг получила право свободного перемещения по всему санаторию.
  Она быстро сообразила, что большое L-образное главное здание разделено
на две части. В передней части этой старой кирпичной  постройки  занима-
лись тем, чем положено заниматься в такого  рода  заведениях,-  лечением
пациентов. Однако южное крыло, основание "L", выглядело по-другому.
  Первый этаж был здесь занят компьютерами и кабинетами, на втором нахо-
дились больничные палаты. Полуподвальный этаж, устроенный в склоне  хол-
ма, представлял собой гимнастический зал, который тянулся до самого кон-
ца территории, упиравшейся в залив, где сохранились старые лодочные при-
стани, напоминающие скрученные артритом пальцы.
  Вход в южное крыло был перекрыт охранниками.
  В своей прежней жизни Шийла Файнберг, наверное, задалась бы  вопросом,
что именно требует столь строгой секретности в невинном санатории; одна-
ко теперешней Шийле не было до этого дела. Ее интересовало одно: Римо. И
она знала, что его держат именно в южном крыле.
  Шийла вернулась в главное здание и обратилась  в  Специальную  службу,
где ей сделали моментальную фотографию.
  - Интересное местечко,- сказала она молоденькой женщине,  заведовавшей
Службой.
  - Недурное,- был ответ.- Здесь по крайней мере не лезут в душу.
  - Я только сегодня начала у вас работать,- сказала Шийла.- Кстати, что
происходит в южном крыле? Почему столько охраны? Что там особенного?
  - Там всегда так. По слухам, сейчас там держат какого-то богатого  па-
циента.- Девушка обрезала края фотографии и прилепила ее на толстую кар-
точку.- Там занимаются исследо