го  культурного  уровня вашей страны  и
впредь не разражаться симфонией правды и прямоты.
     Но  Римо  уже не слушал  его. Его  глаза  были  прикованы к  только что
вошедшей компании, проследовавшей по залу  мимо  стойки бара к  коридорчику,
ведущему в глубь здания. Компания состояла из троих парней, этаких заурядных
бомбометателей, мало чем отличающихся от остальных  обитателей Виллиджа.  То
же самое можно было бы сказать  и  о вошедшей с  ними девице,  если бы ею не
была Джоан Хэкер.  Обтягивающие джинсы, тонкий белый свитер, большая красная
шляпа  со  свисающими полями, на плече висела черная  кожаная сумка. Джоан с
решительным видом шествовала позади парней. Чиун повернулся и посмотрел в ту
сторону, куда был направлен взгляд Римо.
     - Это она?
     - Да.
     - С ней надо держать ухо востро, - сказал Чиун.
     Девушка скрылась в коридоре, и Римо вопросительно посмотрел на Чиуна.
     - Почему? Она просто пустышка.
     - Все пустые сосуды одинаковы, - сказал Чиун. - Но в  один можно налить
молоко, а в другой - яд.
     - Спасибо, - сказал Римо. - Теперь все ясно.
     - Пожалуйста,  - сказал Чиун. -  Рад, что смог  быть  тебе полезен.  Во
всяком случае, будь осторожен.
     Римо был осторожен.
     Он  был  осторожен,  когда  спросил  официантку,  где находится мужской
туалет,  хотя и знал,  что он находится  в конце зала; когда оглядывал  зал,
чтобы  удостовериться, что  за  ним  не  следят; когда  шел  по  коридору  и
поднимался по ступеням наверх.
     Он был осторожен, когда  оказался перед дверью  комнаты и  напряг слух,
пытаясь не пропустить ни единого слова Джоан Хэкер.
     Это  не  составляло  особого  труда,  поскольку   гениям  надвигающейся
революции не  пришло  в голову до конца закрыть дверь комнаты,  и Римо  имел
отличную возможность наблюдать за ними сквозь щелку.
     В комнате было с дюжину человек. Все  они на корточках сидели на  полу,
восемь мужчин и четыре женщины, только одна из них стояла - Джоан Хэкер.
     Все внимание  было приковано к ней, словно  она  была Моисеем,  несущим
скрижали с гор. Чувствовалось, что она упивается обращенным к ней вниманием:
в  Пэттон-колледже никто  не  желал ее слушать, здесь  же  она  ощущала себя
пророком.
     -  Теперь вы  знаете, в  чем  состоит план  действий, -  сказала она. -
Никакие отступления от него  не допускаются.  Он разработан на самом  верху,
руководителями  революционного  движения. Если каждый  из вас  выполнит свой
долг,  план увенчается  успехом.  И  когда будет  написана история  расцвета
"третьего мира", ваши имена засияют в ряду имен великих творцов истории.
     Тираду эту  она произнесла  не слишком уверенно, и Римо сразу же понял,
почему. Это были чужие слова, которые она выучила наизусть и теперь с важным
видом повторяла.
     - У меня вопрос,  - спросила одна из  сидевших  на полу. Это была тощая
девица с выступающими вперед зубами, в несуразном белом свитере.
     - В соответствии с новым порядком вопросы разрешаются, - сказала Джоан.
     - Почему речь идет о Тетерборо? - спросила девица. - Почему не аэропорт
Кеннеди или Ла Гардия?
     -  Потому что  прежде,  чем побежать,  мы идем. Потому  что  мы  должны
продемонстрировать свою силу. Потому что так приказано, - ответила Джоан.
     - Но почему?
     -  Потому! - крикнула  Джоан. - Вот почему. Вопрос непродуктивный. Либо
вы  беретесь  выполнять  свою задачу, либо  нет. Я  не люблю  вопросов. Наши
лидеры не любят вопросов. Всю жизнь мне задают вопросы. Я больше не намерена
на них отвечать,  потому что  то,  что правильно - правильно, независимо  от
того, понимаете вы или нет. - Она со злостью топнула ногой.
     -   Она  права,  -  сказал   кто-то  из   присутствующих.   -   Вопросы
непродуктивны,  - тем  самым давая  понять,  что он  на стороне Джоан, а  не
девицы с выступающими вперед зубами.
     - Конечно непродуктивны, - поддержал его другой.
     - Долой непродуктивность! - выкрикнул третий.
     Джоан Хэкер просияла.
     - Теперь, когда все согласны, - она сделала ударение на слове "все",  -
давайте направим всю нашу революционную энергию на выполнение своего долга в
борьбе против фашизма.
     Все закивали и стали подниматься. Римо отпрянул от дверного проема.
     В комнате началась толчея, все разом о чем-то говорили. Убедившись, что
из комнаты нет второго выхода, Римо спустился вниз по лестнице.
     Вернувшись  в  зал, Римо заметил, что  Чиун наблюдает за ним в зеркало.
Чиун  тут  же приник к дырочке в стекле  и,  когда Римо  подошел  к столику,
принялся судорожно втягивать в себя уличный воздух.
     Римо, знавший, что Чиун может целый год просидеть без воздуха в бочке с
солеными огурцами, сказал:
     - Знаешь, чем ты дышишь? Пиццей, сырыми моллюсками и пахлавой.
     Чиун отодвинулся от окна.
     - Пахлавой? - переспросил он.
     -  Ну да. Готовится паста из  тертого миндаля и фиников.  Потом берется
большая миска меда, немного сахара и...
     - Ну довольно, - сказал Чиун. - Лучше я подышу здешним воздухом.
     Римо поднял  глаза и  увидел группу молодых людей,  расходившихся после
собрания.  Он подвинулся на краешек скамейки, приготовясь встать, как только
увидит Джоан. Она вышла последней спустя минуты три. Римо вскочил и задержал
ее в дверях.
     -  Ты арестована, -  прошептал он ей  на ухо  и улыбнулся,  когда  она,
вздрогнув, обернулась и узнала его.
     - А, это ты? - сказала она. - Что ты здесь делаешь?
     - Выполняю спецзадание библиотеки Пэттон-колледжа.
     Она хихикнула.
     - Я здорово потрудилась над книжками, правда?
     - Да. Если откажешься выпить со мной, я тебя арестую.
     - Хорошо, - сказала она, снова превратившись в революционного лидера. -
Но  только потому, что  я  этого хочу. Я  должна кое-что сказать тебе, но не
могу вспомнить, что именно.
     Он подвел  ее к  столу и представил Чиуну, который  обернулся  и  кисло
улыбнулся ей.
     - Извините, что не встаю, - сказал он. - Но у меня нет сил. Ничего, что
я снова нарушаю этикет, Римо?
     Джоан грациозно кивнула старику и на мгновенье  задумалась,  что делает
здесь  Римо  с этим представителем  "третьего  мира" и кто Чиун - китаец или
вьетнамец,  но  тут  же  выбросила  из  головы эти  вопросы  как недостойные
революционного лидера.
     - Что ты пьешь? - спросила Джоан Римо.
     -  "Сингапур  слинг",  -  ответил  Римо.   -  Последняя  новинка  среди
оздоровительных напитков. Хочешь попробовать?
     - Да, если только он не очень сладкий. У меня ужасно болит зуб.
     Римо подозвал официантку, жестом велел принести по второму стакану им с
Чиуном, потом сказал:
     - Принесите еще один "Сингапур слинг" для мадам Чянь. Только не слишком
сладкий.
     -  Ты по-прежнему  уверен  в себе,  не так ли?  - спросила Джоан Хэкер,
коснувшись грудью края стола.
     - Не более, чем это необходимо. Ты уже выбрала мишени?
     - Мишени?
     - Мишени. Мосты, которые собираешься взорвать. Разве не  ради  этого ты
сбежала из школы? Не ради того, чтобы взрывать мосты? Парализовать Нью-Йорк.
Отрезать его  от  всей остальной  страны. А затем  возглавить  революционную
борьбу "третьего мира".
     - Если  бы нас не связывали определенные отношения,  - сказала она, - я
бы подумала, что ты язвишь. Хотя в принципе эта идея мне нравится.
     -  Дарю  ее  тебе,  -  сказал  Римо.  -  И  даже  не  потребую  за  это
благодарности. Но тебе придется выполнить одну мою просьбу.
     - Какую?
     - Не трогай Бруклинский мост.
     -  Почему?  -  спросила  она  подозрительно.  Если  и  стоило  взрывать
какие-нибудь мосты вокруг Нью-Йорка, то в первую очередь Бруклинский.
     - Потому что  Харт  Крейн  посвятил ему великолепное  стихотворение, и,
кроме того, одному весьма достойному человеку требуется попасть в Бруклин.
     - Совершенно верно, - сказал Чиун, отодвинувшись от дырки в окне.
     - Хорошо, - сказала Джоан. -  Мост ваш. -  Про себя  она поклялась, что
Бруклинский мост взлетит на воздух первым, несмотря на ее особые отношения с
Римо.
     - Могу я собирать плату за проезд по своему мосту? - сказал Римо, когда
официантка поставила перед ними напитки.
     - В новом мире, который мы построим, плата будет  упразднена, - сказала
Джоан. - Мосты будут принадлежать всем.
     - Веская причина, чтобы их взрывать, - сказал Римо. Он поднял стакан  и
осушил его. - Будь здорова!
     Джоан отпила из своего бокала.
     - Фи, - поморщилась она, - чересчур сладко.
     - Это легко  исправить,  - сказал  Римо.  -  Увидишь.  - Он подал  знак
официантке, чтобы она принесла новую порцию. -  Дама просит,  чтобы не  было
так сладко.
     Чиун все еще томился над своим соком.
     Джоан упомянула Тетерборо. Это аэропорт в Нью-Джерси, и Римо должен был
выяснить, что они задумали.
     Когда она отпила половину  из второго стакана, Римо решил позондировать
почву.
     - Я  пошутил насчет мостов, - сказал  он.  - Но на вашем  месте, друзья
мои, я занялся бы именно  этим. Или, скажем, аэропортами. Представь, если бы
удалось  захватить  аэропорт  Кеннеди   или  взорвать  посадочные  полосы  в
аэропорту Ньюарка.
     - Детские игры, - усмехнулась Джоан Хэкер.
     - Детские игры? Ничего подобного. Это  трудное и опасное дело,  которое
могло бы помочь успеху революции. Я думаю, это блестящая идея.
     Джоан  не  отрывалась  от  стакана,  пока не  выпила  крепкое  зелье до
последней капли. Римо подал официантке знак принести еще. Джоан тем временем
хрипло проговорила:
     -  Ты  никогда  не  станешь  рево...люра...люционером.  Ты недостаточно
хорошо соображаешь.
     - Да? Так подкинь мне какую-нибудь идею получше.
     -  Подкину.  Как насчет захвата  диспетчерского пункта?  Чтобы самолеты
сталкивались  друг  с  другом?  А?  Ха-ха-ха. Меньше  хлопот. Больше  хаоса.
Грандиозная мысль, а?
     Римо в восхищении покачал головой.
     - Грандиозная, -  согласился он. -  Можно подкрасться  туда  в темноте,
скажем,  в полночь,  захватить диспетчерский пункт  - и мгновенно  наступает
хаос. Жуткий хаос, если учесть, что дело происходит ночью.
     Джоан сделала большой глоток из третьего стакана.
     - Фу, при чем тут ночь? - сказала она. - Это произойдет средь бела дня,
понятно? При свете солнца будет еще страшнее!
     Услышав это, Чиун повернулся к ним.
     - Верно, дитя. Совершенно верно. Так гласит предание.
     - Вот-вот, так гласит предание, - подтвердила Джоан Хэкер и сделала еще
один  глоток.  - Я точно  знаю. У меня тоже есть кое-какие связи  в "третьем
мире".
     Она снопа отпила.
     - Да, кстати, - сказала  она,  обращаясь  к  Римо, - я  вспомнила,  что
должна была тебе  передать.  -  Она  опрокинула  бокал вверх  дном,  выливая
последние капли в рот.
     - Что же? - спросил Римо.
     -  Наконец  вспомнила,  -  сказала  она.  -  Следующими  будут  мертвые
животные.
     Чиун медленно повернул к ней лицо.
     - Я знаю, - сказал Римо. - Кто тебе велел сообщить мне об этом?
     Она погрозила ему пальцем.
     -  А вот  и не скажу,  не  скажу, не  скажу.  - При  этих  словах жрица
революции улыбнулась, закатила глаза и повалилась лицом на стол.
     Римо  посмотрел  на  нее,  потом  на  Чиуна, который глядел  на  пьяную
девушку, качая головой.
     - Ну вот, Чиун, опять эти мертвые животные. Ты скажешь мне наконец, что
это значит?
     - Это неважно, -  ответил Чиун. Он снова  посмотрел на Джоан и  покачал
головой. - Она слишком молода, чтобы умирать, - сказал он.
     - Это можно сказать о каждом человеке, - возразил Римо.
     - Да, - согласился Чиун. - Даже о тебе.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     Римо  почувствовал, что за  ними следят через два квартала от  "Барда",
где  Джоан  Хэкер, верховная жрица грядущей  революции,  спала  на  столе  -
результат трех коктейлей за пятнадцать минут.
     Римо сделал Чиуну знак подойти к витрине сувенирного магазинчика.
     - Почему меня принуждают изображать интерес к этому китайскому барахлу?
- спросил Чиун,  употребив словечко  "шлок"  на  идише, которое он выучил во
время отпуска несколько лет назад.
     - Тихо, нас преследуют.
     - Какой ужас!  -  усмехнулся Чиун. - Кто? Что прикажешь делать? Бежать?
Звать полицию?
     - Тот парень сзади, в синем костюме, - сказал Римо. - Не оборачивайся.
     -  О,  Римо, какой  ты  молодец. Во-первых,  потому что заметил его,  а
во-вторых, потому  что  предупредил  меня, чтобы  я не  оглядывался.  Как  я
счастлив,  что мне позволено сопровождать тебя! - Потом Чиун начал бормотать
что-то  по-корейски,  время  от  времени  вставляя  английские  слова  вроде
"большой молодец" и "как я счастлив".
     До Римо наконец дошло, и он робко спросил:
     - Значит, ты тоже заметил его?
     - Мастер не может лгать, -  сказал  Чиун.  - Я почувствовал его флюиды.
Кстати, там впереди ждет еще один. На расстоянии сотни шагов. Он увязался за
нами, когда мы вышли из этого притона.
     - Где он? - спросил Римо.
     - Не крути  головой,  - хихикнул Чиун. -  О, как я счастлив,  что  имею
возможность тебя сопровождать. О, какой ты молодчина! Умница! О, как...
     - Прекрати, Чиун. Каждый может ошибиться.
     Лицо Чиуна стало серьезным.
     -  Только  не  тот,  кто собирается бросить вызов мертвым животным. Для
него любая ошибка может стать последней. Однако тебе снова повезло. Эти двое
не враги. Тебе нечего бояться.
     Это  радовало, но  не  давало ответа  на вопрос: кто  эти люди и почему
преследуют Римо и Чиуна?
     Двое  мужчин продолжали  преследовать их, один  позади, другой впереди,
пока Римо и Чиун брели к своей квартире. Римо объяснял Чиуну, что террористы
намерены  предпринять  завтра.  Тетерборо,  маленький  частный   аэропорт  в
Нью-Джерси,  является тем  не  менее  одним из  самых  загруженных  в  мире.
Самолеты  прилетают  и улетают  каждые  тридцать или  сорок  секунд.  Захват
диспетчерского пункта  и нарушение графика движения самолетов может привести
к цепной реакции аварий, хаосу, гибели множества людей.
     Чтобы избежать этого, некоторые самолеты  пойдут на посадку в аэропорты
Ньюарка  или  Кеннеди,  или  Ла  Гардия, где без  конца взлетают  и  садятся
огромные  реактивные  авиалайнеры,   а  это  уже   чревато  непредсказуемыми
последствиями.
     - Почему так получается,  - спросил Римо, -  что  террористы, за что бы
они ни боролись, всегда кончают уничтожением людей?
     Чиун равнодушно пожал плечами.
     - Это неважно.
     - Могут погибнуть десятки людей, - горячо возразил Римо.
     - Нет, - отрезал Чиун. -  Есть  старая корейская пословица:  "Когда две
собаки нападают, одна лает, а другая  кусает".  Почему тебя всегда беспокоит
лающая собака?
     - Вот как? Существует еще и американская пословица, - сказал Римо.
     - Не сомневаюсь, что сейчас ты ее расскажешь, - сказал Чиун.
     -  Обязательно, - пообещал Римо, но нужная пословица никак не приходила
на ум.
     Они молча продолжали свой путь, пока Римо не осенило:
     - "Семь раз отмерь, один раз отрежь".
     - Я предпочитаю другую: "Поспешишь - людей насмешишь", - сказал Чиун.
     - А как насчет "Обжегшись на молоке, дует на воду"? - нашелся Римо.
     -  Я  предпочитаю  другую: "Дураки ломятся  туда,  где  боятся  ступить
ангелы", - сказал Чиун.
     -  А  как насчет риса  на  сегодняшний  ужин? -  сказал Римо, с  трудом
подавляя в себе желание задушить Чиуна.
     - Рис - это замечательно, - промурлыкал Чиун. - Но я предпочитаю утку.
     Когда они подошли к своему дому,  Римо отправил Чиуна наверх со словами
предостережения, чтобы он ненароком не убил преследователя, если  тот пойдет
за ним, а сам завернул  за угол, убедился в том, что "хвост" заметил его,  и
нырнул  в  темный коктейль-бар. Римо встал  рядом  с  сигаретным автоматом в
тускло освещенном фойе и принялся  ждать. Несколько секунд спустя вошел один
из преследователей. Это был человек в синем костюме, тот, что тащился сзади.
     Человек заморгал, привыкая  к  темноте.  Римо  вытянул руку  и пальцами
правой руки схватил его за левое предплечье.
     - Так, парень, - сказал Римо. - Кто ты?
     Мужчина  посмотрел  на  Римо.  Его  лицо под  шляпой  с  мягкими полями
выражало  полнейшую  невинность.  У  Римо засосало  под ложечкой:  он понял,
откуда этот человек.
     Мужчина вздохнул.
     - Я  Махер. Налоговая инспекция,  - сказал он. -  Если вы отпустите мою
руку, я покажу вам удостоверение.
     - Хорошо,  - сказал Римо. - Почему вы преследуете меня? - Он снова сжал
руку незнакомцу, чтобы обеспечить правдивость показаний.
     Мужчина скривился от боли.
     - Не  знаю.  Задание  руководства.  Выяснить,  куда  вы  направляетесь.
Большое дело. Мое имя  - Ф.  Дж. Махер. Получил оперативное задание, хотя  я
всего-навсего аналитик.
     - Твой коллега на улице? Кто он? - спросил Римо.
     - Это Керк. Он мой сотрудник.
     -  Хорошо, - сказал Римо, отпустив мужчину. -  Почему бы вам  теперь не
отправиться  восвояси и не сообщить  в  своем  донесении,  что  мы вернулись
домой. Мы никуда  не собираемся  отлучаться сегодня вечером. Обещаю вам. Так
что можете идти.
     - Меня это устраивает, - сказал Махер. - Тем более что Каролина обещала
приготовить на ужин спагетти с сосисками.
     -  Еще одно слово,  -  сказал  Римо, вспомнив давно забытый вкус  этого
блюда, - и я убью тебя. Проваливай!
     Махер повернулся и ушел.  Римо подождал несколько минут, затем вышел на
улицу и направился домой. По пути он заметил уделяющиеся фигуры Махера и его
коллеги.
     Черт подери этого Смита!  Совершенно ясно, что эти двое  - агенты КЮРЕ.
Две  безликие  пешки  в  созданной  Смитом  и  действующей  по  всей  стране
агентурной сети. Две пешки,  строчащие донесения и  не имеющие  понятия, для
кого они предназначены.
     Смиту  опять не  сидится  на  месте! Он  развивает  бешеную активность,
посылает повсюду своих людей, которые путаются у Римо под ногами.
     Римо  поднялся по лестнице,  схватил телефонный аппарат и  набрал номер
Смита, чтобы высказать ему все, что  о нем думает. Послышались долгие гудки,
Римо ждал, но впервые никто не снял трубку.

     На  следующее  утро  Чиун отказался  ехать с  Римо  в  Тетерборо и  был
непреклонен.
     - Я не намерен тратить остатки сил на лающих собак, - сказал он.
     - Ну что ж,  трать их  на просмотр очередного  телесериала  или научись
готовить  что-нибудь  мало-мальски  съедобное,  -  сказал  Римо  и  поспешно
ретировался.
     По  пути в Нью-Джерси, сидя  за рулем взятого напрокат автомобиля, Римо
думал о Чиуне  и его высокомерном нежелании принимать  всерьез план  захвата
Тетерборо. На  карту были  поставлены  человеческие  жизни,  и,  кроме того,
очередная  победа террористов  могла  свести на нет соглашение по  борьбе  с
терроризмом, находящееся в стадии подготовки.
     Нет, Тетерборо не пустяк, какие бы нелепые поговорки ни приводил Чиун.
     Когда воздушные пираты захватили самолет, летящий в Египет, это не было
ерундой. Угон  самолета  в  Калифорнии -  тоже.  Теперь, когда  народы  мира
вплотную подошли к выработке соглашения, способного покончить с терроризмом,
любая вылазка террористов крайне опасна. Просто Чиун не понимает этого.
     Честно   говоря,   сам   Римо   не   возлагал  грандиозных   надежд  на
антитеррористический пакт и, в отличие от  Смита, не считал его панацеей. Но
правительству, наверное, виднее. Задача же Римо - позаботиться  о том, чтобы
подписанию пакта ничто не помешало.
     Аэропорт Тетерборо  находился  в  пригороде  Нью-Джерси,  в  нескольких
минутах  езды  от Манхэттена. Римо  припарковался около забора,  отделявшего
ангары от  небольшой боковой улочки, и  через отверстие в  заборе  проник на
летное поле. Здесь  не было ни охраны, ни службы безопасности, никто даже не
поинтересовался,  кто  он  и что  здесь делает. Лучший объект для  нападения
трудно было бы найти.
     Римо направился к диспетчерскому  пункту, перед входом в который стояла
машина скорой помощи.
     Наблюдение. Кто-т