насвистывая,
направился к лифту. Пора возвращаться на двенадцатый этаж.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

     Рядом  с дверью частного  лифта Римо обнаружил такой же замок, как и на
первом  этаже, и вынул  из  кармана связку  ключей, которые  днем раньше  он
забрал  у водителя  "кадиллака". Оглянувшись назад,  он  заметил лежащий  на
цементном полу пистолет Мошера.
     Римо поспешно  вернулся  и  поднял  оружие.  А  зачем, собственно,  ему
пистолет? Пригодится ли он? У Фелтона не возникнет сомнений насчет того, что
сталось с Мошером. Брать оружие или нет?
     Римо  сомкнул  пальцы   на  черной  анатомической  рукоятке  пистолета.
Макклири  всегда  говорил: "Не слушай, что Чиун говорит об оружии.  Пистолет
никогда не помешает. Всегда имей его при себе".
     А Чиун,  когда  Римо затронул  в  разговоре  эту тему, высказался в том
смысле, что оружие лишает красоты само искусство убивать.
     Римо посмотрел на темный вороненый ствол. Чиун перешагнул за семьдесят,
а Макклири... Он швырнул пистолет в  темный угол. Без оружия гораздо веселее
и интереснее.
     Цилиндрический ключ. Поворот направо. Налево. Сработало, дверь бесшумно
впустила Римо в кабину. Римо нажал на кнопку "ЧЭ" и, пока кабина шла наверх,
оправил пиджак,  подтянул  узел  галстука  и, глядя  в полированную  панель,
пригладил волосы.
     Лифт остановился, но дверь не открылась. "Ну конечно, - подумал Римо, -
должна быть  еще кнопка  открывания дверей. А я, дурак, не обратил внимания,
что делала Цинтия, когда открывала эту дверь".
     Он снова  осмотрел панель. Нет, только три кнопки.  Взгляд скользнул по
металлической  двери  - ничего.  Римо уже было собрался попробовать  открыть
дверь руками, как вдруг до его слуха донеслись голоса.
     Конструкция лифта позволяла  тому, кто находился в кабине, слышать все,
что происходило в библиотеке, и принимать соответствующие решения.
     Послышался взволнованный голос Цинтии:
     - Нет, папа, он не такой, как все, он меня любит!
     Голос Фелтона:
     -  Тогда почему  он  не  отказался  от  тысячи долларов,  которые я ему
предложил, и взял их?
     - Не знаю! Не знаю, что ты ему сказал, может, ты ему угрожал?
     - Не будь смешной, дорогая. Он взял эти  деньги потому, что я объяснил,
что  больше он все равно не  получит, даже если женится на тебе. Так что его
интересовали  только твои  деньги и  ничего  больше. Скажи  спасибо, что мне
удалось  оградить  тебя. Представь себе, что  ты  вышла  бы за него замуж, а
потом поняла, что он из себя представляет на самом деле?! Он взял  деньги, а
дядя Марвин поехал с ним вниз, чтобы довести до автобусной остановки.
     - Неважно. Я его люблю.
     Цинтия начала всхлипывать.
     Риме не собирался уличать Фелтона во лжи, по крайней мере сейчас, перед
Цинтией.  Для этого  еще  будет  время.  Он  достал  бумажник  и  пересчитал
наличность - тысяча двести долларов. Смита хватит инфаркт.
     Римо  скрутил  в комок  тысячу  долларов,  спрятал  бумажник и  толкнул
ладонью дверь. Она, как и следовало ожидать, опустилась вниз, и Римо вошел в
библиотеку.
     Фелтон застыл  с выражением человека, которого лягнула  в живот лошадь;
Цинтия - словно только что получила помилование от электрического стула.
     Римо швырнул  на ковер скомканные  деньги  и, изо всех сил  стараясь не
засмеяться, торжественно объявил:
     - Я люблю Цинтию, а не ваши грязные деньги!
     - Римо,  дорогой!  - вскрикнула Цинтия, бросившись к  нему, обняла  изо
всех сил и стала осыпать поцелуями его  щеки и губы. Сквозь шквал изъявлений
вечной любви Римо внимательно наблюдал за Фелтоном.
     Тот был заметно потрясен и смог только выговорить:
     - Мошер? Где Мошер?
     - Он  хотел посадить меня на автобус, но передумал  и решил прокатиться
сам.
     Теплые ищущие губы Цинтии скрыли улыбку Римо.
     К  началу  обеда,   проходившему  при   свечах,  Фелтон   вновь   обрел
уверенность. За  столом  прислуживал дворецкий Джимми. Фелтон объяснил,  что
отпустил на  сегодняшний  день  всех слуг,  а обед по  такому торжественному
случаю приготовил  самолично.  Римо незамедлительно сослался на расстроенный
желудок и есть отказался.
     Оба - и  Фелтон,  и Римо  -  понимали,  что маски сброшены и  предстоит
решающий поединок. Нужно было только ждать подходящего момента, который пока
что  еще не  настал.  Обед  походил  скорее  на  рождественское перемирие на
фронте. Фелтон с удовольствием играл роль гордого отца.
     -  Цинтия,  должно  быть,  уже  сообщила  вам,  что  мы  с  ней  весьма
состоятельные люди,  -  сказал  Фелтон  Римо, -  но  вряд  ли  она смогла бы
объяснить, откуда взялись все эти деньги.
     - Это интересно.
     - Я - мусорщик.
     Римо изобразил вежливую улыбку. Цинтия возмущенно воскликнула:
     - Ну папочка!
     - Тем не менее это правда. Каждый цент нашего состояния  заработан нами
именно  на  свалках.  -  Фелтону  определенно  хотелось  высказаться,  и  он
продолжал, не дожидаясь дополнительных вопросов:
     - Американцы,  мистер Кэбелл, самые  крупные производители всевозможных
отходов в  мире. Ежегодно они выбрасывают на многие миллионы долларов вполне
доброкачественных  товаров, которые еще  могут быть использованы. Ими движет
характерное для их психологии  непреодолимое стремление покупать и  покупать
новые вещи.
     - Как у маньяка или патологического лжеца, - добавил Римо.
     Фелтон не обратил на него внимания и продолжал лекцию.
     - В  годы войны  я  обратил внимание  на то,  что американцы, живущие в
условия дефицита многих товаров  и  продуктов, несмотря на это,  выбрасывают
массу  вещей,  которым  бы еще  жить да жить.  Короче говоря, именно на этом
своем наблюдении я и сколотил капитал. Для этого я собрал все свои деньги  и
купил... свалку.
     Вы никогда  ничего не покупали  на свалках,  мистер  Кэбелл?  Напрасно.
Ситуация такова, что вы можете в принципе найти там сотни необходимых вещей,
но до меня никто не задумывался над тем, как это сделать.
     И тогда я решил организовать этот бизнес  по-новому. В первую очередь я
пригласил   специалистов.  Одна  бригада,   например,  занята  исключительно
восстановлением старых  стиральных  машин и  центрифуг  для сушки белья.  Мы
покупаем у населения  по цене металлолома  вполне пригодные  к использованию
стиральные  машины  устаревших моделей, это  нам обходится в пять  долларов.
Восстанавливаем их, но частным покупателям не продаем. Они начинают работать
на  нас.  В  сороковые годы я  открыл  свыше  семидесяти прачечных-автоматов
только в Нью-Йорке, и все они были оборудованы такими стиральными машинами и
сушилками. Поскольку я не вкладывал в оборудование значительных средств, как
мои  конкуренты, я  мог  снижать  плату  за  услуги прачечных.  Как только я
слышал, что где-то открывается еще одна прачечная самообслуживания, я тут же
открывал неподалеку свое заведение. Стоимость стирки у меня была значительно
ниже,  чем  у  конкурента,  и  в  большинстве  случаев  это приводило к  его
разорению. Тогда  я  за  гроши  скупал  его новехонькое  оборудование.  Дело
оказалось чрезвычайно прибыльным.
     Фелтон криво усмехнулся.
     -  Возможно, вам  это  покажется  жестоким  и  безнравственным,  мистер
Кэбелл, но именно таков мир, в котором мы живем.
     - Я это заметил.
     - Так  вот. Обратив внимание на свалки старых автомобилей, я понял, что
и в этой  области могу многое сделать  на благо нашей экономики.  Вам, может
быть, это покажется глупым, но мне  кажется, что каждый человек считает свое
занятие крайне важным, в том числе и для других людей.
     У меня  есть  автосвалка  в  Джерси-Сити,  самая  большая  в  мире,  и,
насколько  я  знаю, единственная, организованная по  принципу универсального
магазина.
     Мы приобретаем,  к  примеру,  за несколько долларов старый  автомобиль.
Пусть  он даже  сильно пострадал в  аварии, но вы  удивитесь, когда узнаете,
сколько в нем еще остается пригодных деталей и частей.  Автомобиль переходит
из  одной  секции в  другую.  Снимаем  уцелевшие  бамперы,  вынимаем оконные
стекла, в другой  секции  -  сиденья, другие  части - фары,  двери.  Все эти
детали поступают на  склад и  заносятся в реестр.  Если бы вам понадобились,
например, задняя левая дверь и замок багажника "плимута"  выпуска 1939 года,
то мои служащие разыскали бы  эти  части за пять  минут. Вполне естественно,
что за такого рода услуги вам пришлось бы заплатить подороже.
     Римо весело кивнул.
     - А нет ли у вас каких-нибудь частей для моего "максвелла" 1934 года?
     Прежде чем Фелтон успел ответить, вмешалась Цинтия:
     - Опять тебе в голову пришел этот Максвелл!
     Фелтон бросил на дочь холодный взгляд и сказал, обращаясь к Римо:
     - Не  уверен, есть ли у  нас  запчасти  к "максвеллу".  Давайте съездим
вместе и поищем.
     Римо  моментально  согласился.  Цинтия  возражала,  считая,  что  лучше
провести вечер всем вместе.
     -  Дорогая,  -  сказал Фелтон,  -  должны  же мы  с  мистером  Кэбеллом
поговорить наедине, как отец с сыном?
     Римо добавил:
     - Он прав, дорогая, нам нужно побеседовать. И,  поскольку нам предстоит
стать хорошими друзьями, я постараюсь уговорить папочку называть меня просто
Римо.
     Фелтон уронил вилку.
     Римо изобразил улыбку послушного сына.
     Фелтон, выказавший  во  время  обеда  такое же,  как  и  у его  дочери,
пристрастие к еде,  отказался  от десерта. Джимми-дворецкий поинтересовался,
можно ли убирать приборы. В  течение всей  трапезы Джимми  не сводил глаз  с
Римо. Во взгляде его легко можно было прочесть ненависть. Он ненавидел Римо.
Ненавидел за то, что  тот убил Скотиччио и Мошера, и в один из моментов Римо
почудилось, что в глазах Джимми блеснули слезы.
     - Жизнь сурова, - тайком шепнул Римо дворецкому, но ответа не получил.
     - Нет, десерт я не буду, - повторил Фелтон.
     Цинтия стукнула ложкой по столу.  Симпатичное  лицо исказилось  детской
гримаской гнева.
     - А я, черт возьми, буду!
     - Но, дорогая... - попытался возразить Римо.
     - "Но, дорогая!" - передразнила его Цинтия. -  Дерьмо! - закончила свою
мысль утонченная воспитанница Бриарклиффа.
     Фелтон заморгал.
     - Что за выражения!
     - К чертовой матери! Я здесь одна не останусь!
     На  правах старого  друга семьи Джимми  хотел было  успокоить  девушку,
открыл рот, но не успел вымолвить и слова, как и ему досталось от Цинтии:
     - Заткнись!
     - Но... - начал Римо.
     - Если едем, то все вместе. И точка!
     Римо откинулся на спинку стула и отодвинул тарелку с  нетронутой  едой.
Так.  Цинтия проявляет настойчивость. Может, это и к  лучшему.  Она  сыграет
роль громоотвода. Пока она рядом, Фелтон вряд ли решится на что-либо.
     Римо  взглянул  на  источающую злобу фигуру человека  за  другим концом
стола. А вдруг и присутствие дочери его не остановит?
     Цинтия настояла-таки  на своем. В молчании  все  четверо  спустились  в
частном  лифте  в подземный гараж и если в "роллс-ройс".  Римо  прислушался:
сушилка-центрифуга уже не работала.  "Да, - подумал он, - шестидесяти центов
в наше время хватает ненадолго!"
     Джимми  вел  автомобиль.  Фелтон сидел рядом с  ним,  а  Римо и  Цинтия
устроились  сзади. Перед тем,  как  сесть в машину, Фелтон долго оглядывался
вокруг в поисках Мошера.
     Цинтия  периодически  одаривала  своего  жениха игривыми  поцелуями.  В
зеркале  заднего  вида Римо хорошо  были заметны глаза наблюдавшего  за ними
Фелтона. При  каждом  прикосновении губ  Цинтии  к щеке  Римо  брови Фелтона
хмурились, лицо искажала гримаса.
     - Знаешь,  - шепнула Цинтия, - я никогда не была там, куда мы едем, мне
даже интересно. Люблю тебя!
     -  И я тоже! - отвечал  Римо,  глядя  на  затылок ее  отца.  Подходящий
момент, чтобы  покончить и с Джимми, и с  Фелтоном. Это было бы нетрудно. Но
Максвелл... Они были единственной ниточкой, ведущей к Максвеллу.
     Машина  проезжала по бульвару Кеннеди, ухабистому  позору,  являвшемуся
главной  транспортной  артерией района.  За окнами  пробегали трущобы, потом
пошли кварталы аккуратных  двухэтажных домиков.  Впереди  замаячила  площадь
Джориэл - центр города.
     Автомобиль повернул направо. Опять двухэтажные кварталы, опять  трущобы
и грязь.
     - Мы почти на месте, - сказал Фелтон.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

     Автомобиль  мчался  по  пустынной  улице.  Поворот направо, на  дорогу,
покрытую гравием. Стемнело.
     "Роллс" остановился у ржавых железных ворот, фары высветили треугольную
желтую табличку: "Охраняется детективным агентством Ромба".
     Фары погасли. Послышалось треньканье сверчков.
     - Приехали! - объявил Фелтон.
     Римо быстро  сотворил краткую молитву одному из тысячи богов, о которых
рассказывал Чиун: "Вишну, помоги мне!"
     Он  открыл  дверцу  и  ступил  на  захрустевший гравий. От  протекающей
поблизости  реки тянуло  холодом. Тучи скрыли  звезды.  Откуда-то  доносился
слабый запах кофейных зерен. Римо потер руки.
     Послышался  голос  Фелтона, предупреждавшего  дочь  о  том,  что  здесь
водится множество крыс. Цинтия решила остаться в машине.
     - И подними стекла, - посоветовал добрый папа-Фелтон.
     Дверь автомобиля захлопнулась.
     - Пошли, - бросил через плечо Фелтон, направляясь  к воротам. Дворецкий
что-то буркнул. Римо сообразил, что они вооружены.
     - Пошли, - сказал он.
     Фелтон  повозился  с  ключом,   и  ворота,  застонав  ржавыми  петлями,
открылись. Римо  помедлил,  чтобы  не  быть первым,  но  они пропустили  его
вперед.
     - Только после вас! - сказал Фелтон.
     Шли по гравийной дороге. Впереди - Фелтон, посередине - Римо, а замыкал
процессию Джимми.  Фелтон  что-то рассказывал  о  том, где  и  как  хранятся
запчасти от старых автомашин.
     Гравий хрустел  под ногами.  Римо смотрел в маячащий  впереди  затылок.
Фелтон был без шляпы.
     Темнота. Где-то рядом плескались волны, на реке вспыхивали огоньки.
     Все  начнется тогда, когда Фелтон поднесет руку к затылку, выдавая этим
жестом  начало смертельного  поединка. Это было единственное,  что Римо знал
наверняка.
     Впереди   из   темноты   показалось  внушительных   размеров   бетонное
сооружение.
     - Это центр нашего производства, - сказал Фелтон.
     Римо подошел поближе.  Внутрь  напоминающего гигантский дот  сооружения
круто  спускалась  бетонная  полоса,  на   которой   стоял   полуразобранный
автомобиль с подложенными под колеса без покрышек кирпичами.
     - Закончив разборку  машины, мы транспортируем то, что осталось, внутрь
этого устройства и на выходе получаем куб прессованного металлолома, который
продаем на переплавку. В войну мы на этом много заработали, а, Джимми?
     - Да, - ответил стоящий за спиной Римо Джимми.
     - Именно здесь... - рука Фелтона поднялась к затылку, - и находится наш
Максвелл! Давай!
     Мгновенно  среагировав, Римо пригнулся  в тот  момент,  когда, словно в
замедленной киносъемке,  последовал  показавшийся несильным удар дворецкого.
Римо удалось самортизировать его движением головы  и шеи,  но дать им понять
это - было бы смертельной ошибкой; пришлось рухнуть на землю.
     Никакой недооценки противника! Внимание, посмотрим, что они предпримут.
Максвелл где-то рядом.
     - Неплохо, Джимми. Кажется, мы его, наконец, прищучили.
     Римо  увидел приближающиеся  к лицу начищенные  черные ботинки Фелтона,
почувствовал  болезненный  удар  в подбородок, но, несмотря на  резкую боль,
остался недвижим.
     - По-моему, ты его убил. Чем ты его ударил?
     - Кулаком, босс, да и то удар вышел скользящий.
     - Этот тип, Джимми, убил Скотиччио и Мошера.
     - Я бы хотел, чтобы он был еще жив, когда окажется внутри машины...
     Фелтон пожал плечами.
     - Я устал,  Джимми.  Мне теперь  все  равно, живой  он или  нет. Давай,
займись им.
     Вокруг груди  Римо  сомкнулись  здоровенные  ручищи  Джимми.  Подручный
Фелтона  подтащил Римо  к стоящим останкам  автомобиля. Приподняв веки, Римо
заметил, что Фелтон направился за угол бетонного здания.
     Поудобнее  подхватив Римо,  Джимми  швырнул  его головой  вперед внутрь
каркаса автомашины,  на то  место, где раньше  находилось переднее  сиденье.
Римо услышал звук каких-то мощных, набирающих обороты двигателей. Джимми  не
спеша вынул кирпичи из-под  передних колес  и начал  обходить автомобиль, но
приостановился,  чтобы  на  всякий случай  нанести Римо еще  один, последний
удар. Ждать больше было нельзя.
     Левой рукой Римо перехватил костистое запястье и одним движением сломал
его.  Из  горла Джимми вырвался бы крик боли, если бы на долю секунду раньше
правая рука  Римо не  погрузилась согнутыми  костяшками пальцев  в солнечное
сплетение, выбив из дворецкого воздух и, естественно, звук. Еще одним ударом
левой ладони Римо раздробил Джимми кости  и  хрящи  носа, и тот  рухнул  без
сознания прямо на Римо.
     Выбравшись   из-под   бесчувственного  тела,   Римо   уложил   его   на
предназначенное для  него самого место,  бесшумно  подскочил к  задней части
машины и вынул кирпичи из-под колес.
     Еще  громче взревели невидимые  моторы,  и в конце бетонной полосы,  на
которой  стоял  автомобиль, гидравлические  поршни  подняли  вверх  стальную
дверь,  открывшую  вход  в  стальное же помещение, где могли бы одновременно
поместиться сразу несколько автомобилей.
     Римо отпустил ручное  тормоз, подтолкнул автомобиль,  снова  вскочил  в
него  и, усевшись прямо  на Джимми, аккуратно направил машину  в  гигантскую
стальную коробку.
     Полуразобранное авто стукнулось о дальнюю стену, Римо рванулся наружу и
чуть  было  не  споткнулся,  услышав за  спиной  зловещее  шипение  медленно
опускающееся гигантской стальной двери.
     Когда Римо оказался снаружи, из-за угла бетонного сооружения послышался
голос  Фелтона.  Он  осторожно обошел вокруг, бесшумно,  как скользящий  над
кладбищем призрак.
     Выглянув  из-за  угла,  Римо  увидел  Фелтона,  который,  сияв  пиджак,
колдовал над пультом управления.
     Фелтон снова прокричал:
     - Все в порядке Джимми? Он готов?
     Римо шагнул вперед и сказал:
     - Да, я готов, Фелтон. Готов.
     Фелтон  выхватил  пистолет. Кажущимся плавным движением  Римо  выхватил
оружие у него из руки, прыгнул за спину Фелтона и  поворачивая его с боку на
бок, как бочку, стал толкать ко входу в гигантский пресс.
     Это оказалось несложно. Удары Фелтона, неточные и слабые,  не достигали
цели. Он был слишком стар для этого.
     Когда  Римо  дотащил, наконец, Фелтона  до входа,  стальная  дверь  уже
закрылась.  Фелтон неожиданно  вырвался  в попытался нанести еще один  удар.
Римо легко отбил его и в свою очередь вполсилы стукнул Фелтона в висок.
     Фелтон  повалился  на  цементный  пол.  Тут  Римо  заметил, что  из-под
стальной двери что-то торчит. Это была нога. Джимми, видимо, пришел в себя и
пытался выбраться, но не успел. Стальная дверь отсекла ногу, как раскаленная
проволока разрезает кусок сыра.  Носок  ноги подергивался,  как  примитивный
организм, лишенный разума, но полный воли к жизни.
     На всякий случай  Римо еще разок  успокоил Фелтона  и подошел к пульту.
Управлять  машиной,  должно  быть,  было  просто,  но  Римо   никак  не  мог
разобраться в рычагах на пульте. Один, справа, находился рядом  со  шкалой с
делениями.  Другой был обозначен  направленной вперед  стрелкой,  еще один -
сверху и последний с надписью "Автоматический контроль".
     Римо взялся  за  рычаг,  который должен был бы управлять входной дверью
пресс-камеры.  И тут его как  молнией  ударило - Римо  захохотал.  Он не мог
остановиться даже тогда, когда тяжелая стальная дверь с шипением поднялась.
     Римо  подобрал  пистолет  Фелтона  и  направился  ко  входу в  бетонное
сооружение, повторяя про себя: "Максвелл, Максвелл!". Фелтон лежал  там, где
и оставил его Римо, раскинув руки по цементному полу.
     Входная дверь была открыта. Дверь отсекла ногу Джимми, и он скатилс