ных денег - денег,
которые  поступили  на  его  банковский счет  в  результате  сбоя  в  работе
компьютера.
     Все  это  должно  было  стать  мимолетным страстным  увлечением,  сиять
внезапно  возникшее  неконтролируемое  всеподавляющее  влечение, а  потом он
вернулся бы  домой,  к жене.  Если и было  что мимолетное,  так  только  сам
процесс.
     Он начал было извиняться за то,  что оказался таким незрелым, но Вэлери
ни  словом его не попрекнула. Уж такая она  была, Вэлери Красивая и  юная, и
все понимающая - так,  как жена  подполковника никогда его не могла  понять.
Его жену раздражал его храп, и она на  ночь  вставляла в уши затычки. Вэлери
называла  это  сном  мужчины. Ей надоели мальчишки,  она  хотела  настоящего
мужчину.  Но  ей  не нравились мотели. Ей хотелось романтического уикенда  в
Чикаго. Ей хотелось номеров люкс в лучших отелях.
     К концу месяца подполковник истратил почти все  свои добавочные фонды и
уже подумывал о том, чтобы продать ценные  бумаги, когда его банковский счет
сотворил чудо. На нем появилось столько дополнительных  денег, что эта сумма
покрыла все его  расходы.  Это  был первый маленький  шаг к паре  одинаковых
"мерседесов",  к недвижимости на Карибских островах, к  Вэлери и  к жизни. К
жизни превыше всего.
     Он хотел уйти в отставку, но Вэлери настояла на том,  чтобы  он остался
на службе. Посещения  бункера превратились в пытку.  Скучные  люди в скучной
униформе, со  скучным кругозором. Он  хотел купаться  и  парить в  солнечных
лучах,  а  все, чего хотели они,  - это  чтобы все  системы  функционировали
нормально.
     Он хотел вдыхать запах свежей  травы. Вэлери научила его этому. Вдыхать
запах свежей  травы.  Всем прочим нос нужен только для  того,  чтобы уловить
запах горелой проводки. Они пьют пиво и едят бифштексы,  а кукуруза с маслом
для них настоящее лакомство. Зачем они живут? Подполковник Нейсмит много раз
задавал себе этот вопрос, но больше чем когда-либо он спрашивал себя об этом
в  тот  момент,  когда ракетная  база была  поднята  по тревоге,  а  от него
требовалось повернуть ключ и ввести в действие всю систему.
     И если бы не пенсия как  источник дополнительных поступлений в будущем,
он никогда не стал бы поворачивать ключ.
     И когда он его наконец повернул, - экран вспыхнул и беззвучно закричал:
     "ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ. ОГОНЬ. ОГОНЬ. ОГОНЬ.  ПОДТВЕРЖДАЮ. ОГОНЬ.
ОГОНЬ. ОГОНЬ".
     Война началась.
     Нейсмиту  оставалось  только  набрать  кодовую команду,  приводившую  в
действие кнопку "Огонь".  Шифр  был трехзначный, и он  не сразу нажал первую
цифру. Война началась. От большей части Америки ничего  не останется. А сама
база - она уцелеет? Он давал присягу. Он нажал первую цифру, потом вторую, а
над третьей его рука дрогнула. Он  почувствовал, как у него свело в желудке,
а рукам стало жарко. Он  и не  знал, что  кончики  пальцев  могут потеть. Он
вытер руки о брюки.
     Эта задержка аннулировала команду, и ему пришлось начинать все сначала.
Он нажал первые две цифры. Во рту он ощущал вкус соли. Он подумал о жизни  и
о  Вэлери,  и  представил себе,  как стартуют  ракеты. На  экране  появилось
смеющееся  лицо  Вэлери.  Он видел ее прекрасное  тело. Он видел  так  много
всего.
     Когда  его  забрали  из  бункера,  рука  его  все еще была занесена над
последней цифрой шифра. Кнопка так и не была нажата. Подполковника доставили
в госпиталь при базе. Там его навестили жена и дети, и психиатр  сообщил им,
что,  может статься, их муж и отец  никогда не выйдет из транса. Как полагал
психиатр, подполковник испытал шок,  вызванный ситуацией труднейшего выбора.
Им   с   такой   жестокостью   манипулировали,   что   его  сознание   стало
просто-напросто полем  боя двух могучих  противоположно направленных  сил. И
единственной реакцией большинства людей на такую ситуацию бывает жуткий шок.
И лишь немногие выздоравливают.
     В штабе Командования стратегической авиации в недрах Скалистых гор были
очень благодарны офицеру за то, что он испытал такой сильный психологический
удар. Благодаря тому, что ужас  парализовал Нейсмита во время его дежурства,
едва-едва  удалось избежать начала  Третьей мировой войны.  Каким-то образом
система   оповещения  вышла  из   строя,  и  на  базу  поступала  совершенно
неправильная  информация и  ложные  приказы. Нью-Йорк вовсе не был разрушен.
Русские не  наносили  никаких ракетных  ударов, и лишь  благодаря счастливой
случайности, Америка не стерла с лица земли большую часть Советского Союза.
     Командование    стратегической   авиации   назначило    комиссию    для
расследования причин случившегося.
     А  в Малибу,  на Калифорнийском побережье, Абнер Бьюэлл дал себе десять
тысяч очков за Нейсмита и пятнадцать тысяч за то, что ему удалось так близко
подойти  к началу ядерной  войны.  Он  был раздосадован  тем, что  война  не
началась, но не стал снимать очки за это. Он сказал себе, что его целью было
развернуть людей на сто восемьдесят градусов и проверить работу систем, а  в
следующий  раз  он  испытает русских, а потом  начнет Третью  мировую войну,
когда  настанет его  собственное  доброе  новое время.  Он решил сделать это
ночью, когда вспышки от ядерных взрывов будут видны лучше.
     Он вышел из игры "Ядерная война", а компьютер сообщил ему, что он  стал
объектом преследования.
     Оно исходило  от Памелы Трашвелл.  Преследователь  обратил  внимание на
телекамеры  в   компьютерном   центре  в   Нью-Йорке  и,  похоже,  он  сумел
зафиксировать каждое  их  движение.  Компьютер  выдал  видеозапись того, как
Памела Трашвелл  бросает  свое  обильное  тело к ногам  преследователя.  Тот
оказался молодым человеком,  белым, с темными волосами  и глазами, и с очень
широкими запястьями.
     Абнер  Бьюэлл,  вся  скука  которого  на  время  улетучилась,  принялся
наводить  справки  о человеке, оказавшемся  рядом с  Памелой  Трашвелл.  Это
оказалось даже более захватывающим делом,  чем он думал. С крышки стола мисс
Трашвелл были сняты отпечатки пальцев, но не  было  никаких признаков  того,
что эти отпечатки хоть где-нибудь зарегистрированы.
     Меня преследует секретный агент, решил Бьюэлл. Настолько секретный, что
даже его отпечатки пальцев нигде не зарегистрированы.
     Может быть, они работают вместе.
     Если так, то он сможет до него добраться через Памелу Трашвелл.
     Это может быть забавно, подумал Бьюэлл.
     Так  мало  случалось  в  эти  дни.  В  эти  последние  несколько  дней,
оставшихся миру.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     -  Ты что, совсем  ничего  не ешь? -  спросила  Памела, надев  халат  и
направляясь на кухню перекусить.
     - Ага, - ответил Римо. - Расскажи мне еще  раз,  почему вам  не удалось
выяснить, чей это номер, по которому тебе звонил твой телефонный ухажер.
     -  Мы  попытались  позвонить  один раз,  и  у нашего  менеджера лопнули
перепонки.  Потом мы позвонили еще раз, и телефонная  компания сообщила нам,
что такого номера  не  существует.  И никогда не существовало. А почему тебя
это так волнует?
     - Потому что я работаю в телефонной компании,  и мы пытаемся  выяснить,
что происходит.
     -  А у вас в телефонной компании, все так же хороши, как ты? - спросила
она.
     Хороши? Римо  попытался сообразить,  о чем это она. Хороши?  Ах,  секс.
Римо даже почти и не заметил, как они сошлись в задней комнате компьютерного
центра. Он разрешил ей воспользоваться его телом для ее собственных нужд,  и
ей  пришлось окликнуть его, когда она  кончила.  Он  был слишком занят -  он
думал. Ее половая жизнь, наверное, ужасна, если она считает, что то что было
- это хорошо.
     Он спросил:
     - А эти камеры у вас в центре  - они всегда следят за тобой, когда тебе
звонят? Ты не знаешь, кто ими управляет?
     - Я при тебе  проверила схему сегодня днем. Они движутся автоматически.
Наверное, это было простое совпадение, что все они оказались нацеленными  на
меня, - сказала Памела.
     -  Это  исключено,  -  заявил Римо. - И  это последнее слово телефонной
компании по данному вопросу. Разве мы станем лгать?
     - Хочешь чаю? Печенье? Сосиски?
     - Я не стал бы это предлагать и таракану, - вежливо отказался Римо.
     - Ты что-то малость нахален. Ты ведь все-таки у меня дома.
     - А желудок у меня - мой собственный, - возразил Римо.
     Квартира  произвела  на  него   впечатление  -  новые  модные  ковры  и
прекрасный вид на  Ист-ривер. Он и не знал,  что  продавцы  компьютеров  так
хорошо зарабатывают. На туалетном  столике  Памелы  стояли  три  фотографии:
мама, папа и молодой человек в военной форме. А еще в альбоме с фотографиями
дома в Ливерпуле лежала изящная "Беретта" 25-го калибра.
     - Ах,  это,  - произнесла Памела, когда Римо показал  на пистолет. -  Я
просто держу его  в целях  самообороны.  Америка - это, понимаешь  ли, очень
опасное место. Или ты считаешь, что у меня мания преследования?
     - Нет, вовсе  нет. Особенно если принять  во внимание, что  у  тебя  на
подоконнике  сидят  четверо очень  крупных мужчин - здоровенные,  с волосами
очень странного цвета, - успокоил ее Римо.
     Окно вылетело, как под действием взрывной  волны. Четверо  ввалились  в
комнату,  один бросился  на  Памелу, трое  других  -  на  Римо.  Он отбросил
пистолет  подальше, чтобы не путался под ногами. Трое парней,  набросившихся
на него, пахли одеколоном, а  волосы  их излучали неоновое мерцание. Лица их
были размалеваны, на парнях были черные кожаные куртки, а у одного через ухо
была пропущена цепь.  У другого  цепь была вместо пояса.  Третий  размахивал
топором.
     Первое, что Римо попытался сделать, - это не подцепить микробов. Второе
-  не допустить до своего  тела ту краску, которой  были  размалеваны парни.
Этого  он  добился  тем,  что  завернул их всех  троих в стеганое постельное
покрывало и  затянул  потуже.  Тот,  который  умер  последним, перед смертью
сообщил ему, откуда он получал  приказы. Римо затянул свой узелок еще потуже
и услышал, как звякнули цепи. И тут его поразила ужасная мысль. Он развернул
покрывало, тела выкатились на пол, но было уже поздно. Их волосы оставили на
покрывале грязные пятна.
     - Извини, - обратился он к Памеле.
     Она  работала  не  покладая  рук,  осыпая  градом   ударов   последнего
оставшегося в живых мускулистого парня. Часть черепа у  него  была  выбрита,
отчего он  был похож на большую стрелку, указывающую в потолок. Конец стрелы
был окрашен в лиловый цвет и заткан зеленым бисером.
     - Не прикасайся  к волосам, - предупредил Римо  Памелу.  - Краска очень
непрочная.
     -  А почему бы тебе не помочь мне? - отозвалась она и со  всего размаху
заехала металлической рамкой для фотографии по бритой части черепа.
     Рамка оставила на черепе вмятину.
     -  Да  ты  вроде  и  без  меня  неплохо  справляешься,  -  отклонил  ее
предложение Римо.
     Памела нанесла парню в горло удар каратэ и тем на какое-то время вывела
его из строя.  Потом она схватила  его за  руку,  перекинула  через плечо  и
начала бить ногами в лицо.
     - Что ты делаешь? - воскликнул Римо.
     - Я хочу его прикончить, мать его.
     -  Ты  измажешь свои  домашние тапочки. Я  же  тебе сказал, что  краска
непрочная.
     - Если бы ты был джентльмен, ты бы мне помог.
     - Я никогда тебе не говорил, что я джентльмен. Держись подальше от  его
волос. Бей его в грудь.
     - У него там цепи.
     - Тогда бей в пах.
     - У него там шипы или еще что-то, - поделилась открытием Памела.
     - Ну, тогда сломай ему лодыжки. Или не знаю что.
     - А ты-то что сделал?
     - Я их завернул, прежде чем убить, - сообщил ей Римо.
     - Во что ты их завернул?
     - В покрывало.
     - В мое чудесное новое покрывало?
     - В то, которое было на кровати, - пояснил Римо.
     - Если оно испачкалось, я тебя убью, Римо.
     -  Я ничего не мог поделать, -  отозвался Римо и,  дабы  искупить  свою
вину, прикончил  многокрасочное чудище  тем,  что отправил  ребро  прочно  и
навеки в бьющееся сердце, которое с той поры биться перестало.
     - Почти вовремя, - сказала Памела. - Мог бы помочь мне и пораньше.  А с
теми тремя ты неплохо справился. - Она вздохнула. - Теперь, как  я  полагаю,
настало  время  разбирательства  с  полицией.  Бумажная  волокита  и  прочие
прелести. Твою мать!
     - Ну, пока, - сказал Римо.
     - Ты что, уходишь и оставляешь меня со всем этим?
     - Кто-то всегда  забирает трупы,  -  ответил  Римо. - Раньше  меня  это
немного  беспокоило. Но  мне еще  ни разу не  доводилось видеть, чтобы  тело
лежало  неубранным слишком долго и отравляло бы атмосферу. Не знаю, впрочем,
как будет с этими ребятами. Возможно, это будет первый случай.
     - Это панки.  Они думают,  что это  красиво, так я полагаю,  - заметила
Памела. - Пошли. Оставим их тут.
     - Я иду один, - сообщил ей Римо.
     -  Ты  меня не оставишь.  Я  не несу ответственности  за твои  трупы, -
заявила она.
     - Я тебя спас, - напомнил ей Римо.
     - Я бы  сама их сделала, - возразила она. - А кроме того, ты нуждаешься
во мне. Я разбираюсь в компьютерах. А ты даже не знаешь, что такое режим.
     - Мне плевать на режим.
     - Так вот, тебе надо знать это, если ты собираешься выследить тех,  кто
за  этим скрывается. Тебе надо знать очень много таких  вещей, которых ты не
знаешь.  Или  тебе  нужно,  чтобы  рядом с  тобой  был  кто-то, кто  в  этом
разбирается.  Я и  есть этот кто-то, -  сказала Памела и ткнула себя большим
пальцем правом руки в большую левую грудь.
     - А тебе-то что до этого? - удивился Римо.
     - Извините,  сэр. Четверо психов врываются в  мою  квартиру и  пытаются
меня убить. На моих глазах у нашего менеджера лопаются барабанные перепонки.
Ко мне пристают,  меня преследуют,  голос  по телефону надо мной издевается.
Мне нужен этот человек, кто бы он ни был. Я его безумно хочу.
     Она уже выскользнула из халата и через голову натянула платье. Подобрав
с полу пистолет, она так мастерски  спрятала его под платьем, что со стороны
совсем ничего заметно не было.
     - А это тебе зачем? - спросил Римо, указывая на пистолет.
     - Когда мы  их найдем, я собираюсь  отстрелить им гениталии.  Теперь ты
знаешь все. Ты счастлив?
     - А если это окажутся женщины? - допытывался Римо.
     - Им тоже есть куда стрельнуть, - ответила Памела Трашвелл.
     Но когда они пришли по адресу, который назвал им умирающий панк, Памела
слабо застонала.
     - Я так и думала. Они опять нас надули.
     - Это то самое место, - сказал Римо. - Он не врал.
     Римо  огляделся по  сторонам. На углу никого не было. Два часа  ночи, а
улочка столь гнусная  и  столь  пустынная,  что  даже  местные  хулиганы  не
осмеливались  сюда  заглядывать. Полицейские разъезжали в  машинах по  двое,
держа на коленях пушки со взведенными курками.
     За  спиной у Римо и Памелы было  крохотное отделение  какого-то  банка.
Банк  был  закрыт  на  ночь, и единственный звук,  который раздавался в этом
пустынном  районе, -  это  был  топот  лапок  крыс,  покинувших свои дома  в
канализационных трубах и теперь перебегавших от одного мусорного  контейнера
к другому.
     -  Он говорил,  что всегда мог выйти на связь.  Всегда. Я заключил, что
это означает - двадцать четыре часа в сутки, - сказал Римо.
     - Он опять надул нас, - повторила Памела.
     - Откуда ты знаешь, что это он? У  меня есть только номер. Двести сорок
два. Откуда ты знаешь, что двести сорок два - это он?
     - Пока я  не увижу ее, это будет он, - заявила Памела. Она хотела  было
сказать что-то еще, но осеклась и в волнении посмотрела на Римо. - Он здесь,
- сказала она, кивком головы указав на банк.
     Римо  заглянул  внутрь,  но не  уловил  ни  малейшего  признака  жизни.
Впрочем, в  этом  не  было ничего необычного  - порой случалось так, что  он
испытывал аналогичное чувство, когда в банке было полно служащих.
     - Где? - спросил он.
     Памела   опять  кивнула.  На  этот   раз   она   указала  на   автомат,
обналичивающий  кредитные  карточки,  -  серый металлический ящик,  накрепко
вмонтированный в фасад здания.
     - Набери номер, - велела она. - Ну, давай!
     Римо набрал  2-4-2. Экран зажегся. На сером фоне возникли яркие зеленые
цифры. Цифры помигали, помигали, и их место заняли буквы. Послание гласило:
     "ПОЗДРАВЛЯЮ С УСПЕШНЫМ ВЫПОЛНЕНИЕМ ЗАДАНИЯ. ПОЖАЛУЙСТА,  СООБЩИТЕ,  КАК
ВСЕ БЫЛО".
     - Ну, вперед, - Памела подтолкнула Римо локтем.
     - Мы убили мужчину и женщину, - сообщил Римо.
     На экране вспыхнула новая надпись:
     "ВЫ УВЕРЕНЫ?"
     - Уверены. Он умер  хорошо, - ответил Римо. - А женщина наделала  много
шума.
     "ЧТО ЗА ШУМ?" - спросил экран.
     - Хороший шум, - ответил Римо, посмотрел на Памелу и пожал плечами. Что
тут еще можно сказать?
     "ТЫ ЛЖЕШЬ", - заявил экран.
     - Откуда ты знаешь?
     "ПОТОМУ ЧТО Я  ВИЖУ ТЕБЯ.  Я  ВИЖУ ТЕБЯ И  ЭТУ  НАДОЕДЛИВУЮ БРИТАНКУ  С
БОЛЬШИМИ  СИСЬКАМИ.  СКАЖИ  ЕЙ, ЧТО  Я  ХОЧУ, ЧТОБЫ  ОНА  ОБЛИЗАЛА  ПОЖАРНЫЙ
ГИДРАНТ".
     - Сходи прогуляйся, - посоветовал Римо.
     "КТО ТЫ? МНЕ НЕ УДАЛОСЬ ВЫЯСНИТЬ, КТО ТЫ ТАКОЙ".
     - Тебе и не полагается это знать, - ответил Римо.
     Автомат  выдвинул  из  себя  маленький  ящичек.  В  нем  лежала   пачка
стодолларовых банкнот толщиной в дюйм.
     - Это зачем? - удивился Римо.
     "ЭТО ТЕБЕ. КТО ТЫ?"
     Римо достал деньги, потом снова впихнул их в ящичек и захлопнул его.
     "ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?" - возникла надпись на экране.
     - Уничтожить тебя, - сообщил Римо. - Я приду к тебе и убью.
     Автомат снова замигал, словно бы выражая полнейший восторг, и на экране
появилась невообразимая мешанина  бука и цифр. Потом он успокоился, и  буквы
сложились в связное сообщение:
     "ПОЗДРАВЛЯЮ КТО БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ТЫ СТОИШЬ 50000 ОЧКОВ".
     Экран погас и своей чернотой слился с мраком ночи.
     - Ушел. Мать его, он ушел! - воскликнула Памела.
     - Может, нам удастся его засечь, - сказал Римо.
     - Надеюсь. Я хочу отстрелить ему яйца, - заявила Памела.
     - Ты злобная маленькая девочка, да?
     -  Это не я  обработала тех троих придурков в моей квартире, знаешь ли.
Да к тому же еще - использовав для этого мое новое покрывало. Это ты злобный
и агрессивный. Потому что ты - американец. А я  британка. Я делаю только то,
что необходимо для поддержания хоть какого-то порядка в этом мире.
     - Ну так вот  что сделай  для поддержания порядка,  - попросил  Римо. -
Сообрази,  как можно выяснить, кто  контролирует  компьютерную систему этого
банка.
     - Это невозможно, - сказала Памела.
     - Почему?
     - Потому что компьютеры стоят в головном отделении банка на Уолл-стрит.
А  базы данных  хранятся  за  стальными  дверями,  которые  не откроет никто
посторонний и сквозь которые не проникнет никакой чужой компьютер.
     - Но люди туда входят, - возразил Римо.
     - Там часовые с пушками, и  стены с  маленькими  дверцами, и  все такое
прочее. Правда-правда - это невозможно.
     - Ага, ага, - кивнул Римо. - Ну что, ты идешь со мной?
     - Ах, так значит, я стала тебе нужна? - спросила Памела.
     - Мне нужен кто-то, кто объяснит мне,  что мы нашли. Если мы  влезем во
всю  эту  компьютерную  китайскую грамоту,  сможем  ли  мы,  в конце концов,
добраться до того, кто стоит за всем этим?
     - Шанс есть, - сказала Памела.
     - Тогда пошли.
     Они без особых хлопот сумели пробраться мимо стражей, а  также  собрать
компанию людей, знавших нужные  комбинации кодов и имевших необходимые ключи
к  засекреченным  базам данных.  Все,  что  пришлось  сделать  Римо.  -  это
разбудить их  и  сообщить, что в них есть  нужда. Он делал это очень просто,
держа  за  щиколотки  и высунув из окон  их  собственных квартир.  Все  они,
разумеется, оказались вице-президентами банка.
     - Послушайте, - внушал им Римо. - И у вас, и у  меня возникли проблемы.
Вам не хочется увидеть, как мостовая вдруг  рванется вам навстречу, а мне не
хочется ждать всю ночь в