бщил он Чиуну.
     - Ш-ш-ш, - зашипел Смит.
     - Вот именно, ш-ш-ш! - громко отозвался  Чиун. - Если великий Император
желает говорить про атомные бомбы, я готов защищать его право делать это. Не
стесняйтесь, о великий, и говорите об атомных бомбах, ничего не страшась.
     Смит посмотрел ввысь, словно ожидал увидеть вестника от Всевышнего.
     - Минуточку, - сказал Римо. - Была убита и женщина?
     - Она была ни при чем, -  сказал Смит. - Возможно, просто ей не повезло
и она оказалась там по чистой случайности.
     - О'кей, - сказал Римо. - Куда же мы направимся из Парижа?
     - В Израиль, - сказал Смит. - Это может быть увертюра к третьей мировой
войне, Римо. Оба погибших  имели  отношение к израильскому атомному  оружию.
Когда  начинается  разгул  терроризма, трудно предугадать  последствия.  Кто
знает, что может стрястись. Вдруг заварится такая каша, что не станет вообще
Ближнего Востока. А то и всей планеты.
     Смит говорил спокойно, словно  диктовал рецепт салата с курицей. У Римо
сделался  серьезный   вид.   А  Чиун,   напротив,  выказывал  все   признаки
удовольствия.
     - В Израиль? - прочирикал он. -  Отлично. Мастера Синанджу не бывали  в
Израиле со времен Ирода Чудесного.
     - Ирода Чудесного? - переспросил Римо, не без удивления глядя на Чиуна.
     Тот спокойно выдержал взгляд и сказал:
     - Ну да, Чудесного. Его поливают грязью, хотя он всегда платил вовремя.
И  неукоснительно держал  свое слово, чего никак нельзя  сказать о некоторых
других императорах, которые обещают одно, а присылают другое.
     Смит встал.  Похоже, ему  стоило немалых усилий сделать вид, что  он не
понял прозрачных намеков Чиуна.
     - Выясните, что там происходит,  и положите этому конец, - приказал  он
Римо. А Чиуну лишь сказал: - Всего хорошего, Мастер Синанджу.
     Когда он повернулся, чтобы уходить, Чиун заметил:
     -  Ваши последние слова  порадовали мне душу, Император Смит! Настолько
порадовали, что я не буду  больше докучать вам горестями, что  не дают покоя
вашему покорному слуге.
     Смит взглянул  на Римо. Тот обнажил верхние  зубы в  оскале, призванном
изобразить то ли Мери Хартман, Мери Хартман, то ли Хирохито, Хирохито.
     -  Вот  вы о чем,  -  протянул Смит.  - Знайте  же:  мы  разобрались  с
человеком, в чьи обязанности входило заниматься этой проблемой. Ваши дневные
драмы будут  тотчас  же  доставлены  вам, как  только вы  окажетесь в  Земле
Обетованной.
     На сей раз, прежде чем поклониться, Чиун встал на стол и громко выразил
свою  благодарность и признательность, добавив, что  теперь, несмотря на все
советы Римо, ни за что не станет добиваться повышения содержания для деревни
Синанджу,  даже если стоимость жизни  за последний месяц и возросла  на семь
десятых процента.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     В горах  Галилеи  расположены  города Сафед  и  Назарет. Местные жители
возделывают  землю, выращивают апельсины, откармливают индюшек и живут  себе
припеваючи, не зная горя и печали.
     В  заливе  Хайфа   расположен   один   из   самых   оживленных   портов
Средиземноморья. Помимо огромных портовых складов, там есть металлургические
заводы, нефтеперерабатывающие комбинаты, фабрики  по производству удобрений,
тканей и стекла.
     В  Иудее  есть  такой  город,  как  Иерусалим.  При  всех   разительных
контрастах  между  старой  и  новой  частью города,  его  жителей объединяет
общность веры и взгляда на мир.
     Ну а в Тель-Авиве есть небольшая организация,  члены которой - при всей
их  малочисленности  -  несут  ответственность за  безопасность израильского
ядерного  оружия и использование  его  в  случае, если Израиль  окажется под
угрозой уничтожения со стороны тех, кого в дипломатических кругах Вашингтона
называют "их арабские соседи". Вернее,  называли до тех пор, пока количество
еврейских  детей,  уничтоженных  арабскими  террористами,  не превысило  все
критерии добрососедства, даже с точки зрения аналитиков "Нью-Йорк таймс".
     На  двери этой организации имеется табличка с надписью на иврите "Захер
лахурбан", что в переводе  означает: "Помни о разрушенном храме".  Секретная
организация    действовала    "под    крышей"     статуса    археологической
исследовательской группы, а ее  миссия заключалась в  том, чтобы государство
Израиль не превратилось в сноску в исторических штудиях.
     В офисе сидел  человек, закинув ноги на стол и пытаясь  удержаться и не
чесать  правую  сторону лица.  Доктор  рекомендовал  ему  не  делать  этого,
поскольку  зуд  носил фантомный характер.  Вообще-то у Йоэля  Забари  правая
сторона лица отсутствовала  начисто. Нельзя же, в самом деле, считать частью
лица  сочетание  зарубцевавшейся  ткани  и  кожи, пересаженной  в  ходе ряда
пластических операций.
     Правого глаза  у Забари не  было. Вместо этого  ему вставили немигающий
стеклянный протез.  Вместо  правой ноздри  виднелось  отверстие на  зловещем
бугорке, а правая часть рта была просто щелью, результатом работы хирурга.
     Год  назад кто-то оставил старый диван возле торы мусора неподалеку  от
его офиса. Когда Забари вышел из здания и повернул  налево,  раздался взрыв.
Осколки изуродовали  правую часть  лица - от щеки до переносицы. Левая часть
осталась невредимой,  если не считать шишки, которую набил Забари, брошенный
взрывом на землю.
     Все  же Йоэль  Забари  уцелел.  Двенадцати другим мужчинам  и женщинам,
возвращавшимся, на  свою беду, в этот час с работы и оказавшимся возле офиса
Забари, повезло куда меньше.
     Премьер-министр  Израиля  назвал  это  чудовищным преступлением  против
невинных  мирных граждан. Новый американский представитель в ООН, разрываясь
между  гласом души  и проблемой  цен на нефть, от  комментариев воздержался.
Ливия  приветствовала  новый успех в  борьбе арабского народа за свои права.
Уганда назвала это возмездием за агрессию.
     Забари  вовремя  направил  руку выше  и  почесал  седеющие  завитки  на
макушке.  В  этот момент вошел  его первый заместитель  - Тохала  Делит.  Он
явился с ежедневным докладом.
     - Привет,  То!  -  воскликнул  Забари. - Рад  тебя  видеть.  Как прошел
отпуск?
     - Отлично, - отозвался Тохала Делит. - Вы, кстати, отлично выглядите.
     - Ты  так думаешь? - отозвался директор организации  "Захер  лахурбан",
ведавший  проблемами   как  ядерной   безопасности,  так  и  археологических
изысканий. -  Я только  недавно смог  заставить себя  смотреться  в зеркало.
Когда видишь только половину румянца, это немного действует на нервы.
     Делит  рассмеялся без признаков  смущения  или  стеснения  и  уселся на
привычное место - в красное плюшевое кресло у зеленого металлического стола.
     - Семья в порядке? - осведомился он.
     - Они молодцы,  - отозвался Забари. - Собственно,  ради них  я и  живу.
Свет никогда не меркнет  в очах моей супруги,  а младшая дочь на этой неделе
выразила желание  стать балериной. Во  всяком случае, на сегодняшний день. -
Забари пожал плечами. - Повторяю, это на этой неделе. Поглядим, что взбредет
ей в голову на следующей.
     Изувеченное лицо и приятный голос принадлежали человеку по  имени Йоэль
Забари. Солдат, шпион, герой войны, безжалостный  убийца и  ярый сионист, он
был  также хороший  муж,  любящий отец  и  человек  с чувством общественного
долга.  Несмотря  на то, что у него была, по сути, лишь половина  рта, он не
испытывал трудностей со словесным выражением своих мыслей.
     - Тебе обязательно нужно жениться.  То, - сказал  он заместителю. - Как
гласит Талмуд, неженатый еврей не может считаться полноценным человеком.
     -  В Талмуде также говорится,  что невежда прыгает первым, - рассмеялся
Делит.
     - Понятно, - тоже  со смехом проговорил  Забари. -  Ну а  какие ужасные
новости ты мне принес сегодня?
     Делит раскрыл папку на коленях.
     -  Наши агенты из  Нового Света доносят, что сюда  направлены еще  двое
американцев.
     - Что в этом нового?
     - Это не простые шпионы.
     -  Все американцы убеждены,  что  каждый  из  них  представляет  особый
случай. Помнишь, один из них уговаривал поделиться нашим ядерным арсеналом с
тем, кто возглавлял ливанское правительство?
     Делит фыркнул.
     - Ну а что хотят эти двое?
     - Мы пока не знаем.
     - От какой они организации?
     - Это еще предстоит уточнить.
     - Откуда они?
     - Это мы и пытаемся выяснить.
     - У них два  глаза или три? - спросил Забари,  с трудом сдерживая  свое
неудовольствие.
     - Два,  -  отозвался Делит, на лице которого не  дрогнул и мускул. -  А
всего, стало быть, четыре на двоих.
     Забари улыбнулся и погрозил пальцем.
     - Мы знаем  только, что  одного зовут Римо, а другого - Чиун, а  также,
что  они  должны  прибыть  завтра.  И  знаем  мы   это  только  потому,  что
американский президент сообщил это нашему послу на официальном обеде.
     - С какой стати он это сделал?
     -  Наверное,  чтобы  показать свое дружеское отношение,  -  предположил
Делит.
     -  Хм...  -  задумчиво  проговорил  Забари. - Беда  с  новыми  шпионами
заключается в том, что мы никогда не знаем, что представляет собой очередной
новичок - пустышку или нечто весьма серьезное.
     Делит поднял взгляд от папки, лицо его было серьезным.
     - Эти люди действуют по инструкциям из Вашингтона, недалеко от которого
был убит Бен Айзек Голдман.
     Левая сторона лица Забари потемнела.
     - А мы сидим  в Тель-Авиве, недалеко от которого был  убит Хегез. Я это
понимаю, То.  Приставь человека к этим  двоим,  надо выяснить, что  у них на
уме.
     - Что-то  шевелится  в  песках, -  мрачно  сказал Делит. - Сначала  это
убийство,  затем усиление  движения  на маршруте  между Ближним  Востоком  и
Россией. Наконец, появление этих Римо и Чиуна. Мне  это все не нравится. Тут
существует какая-то взаимосвязь.
     Забари наклонился вперед, поднял  руку, чтобы почесать правую щеку, но,
вовремя  спохватившись,  опустил  и принялся  барабанить пальцами по  крышке
стола.
     - Нет человека, которого это  волновало бы больше меня,  - сказал он. -
Будем  начеку, примем все меры предосторожности, будем следовать по пятам за
этими американскими агентами. Если окажется, что они хотят посягнуть на нашу
безопасность, мы с ними разберемся.
     Забари откинулся в кресле и глубоко вздохнул.
     -  Ладно,  То, хватит о мрачном.  Лучше скажи, писал  ли  ты  в отпуске
стихи?
     Делит заулыбался.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     - Примерно в  двухтысячном  году  до нашей эры, -  вещала стюардесса, -
Израиль назывался землей  Ханаан.  Согласно преданиям,  это была  прекрасная
страна,  изобиловавшая  реками,  водопадами,  горами  и долинами. Там  росли
пшеница и ячмень, виноград,  фиги и гранаты. Это была страна, где делали мед
и оливковое масло.
     - Страна скупердяев, - буркнул Чиун.
     - Ш-ш! - сказал Римо.
     Самолет   кружил   над    аэропортом   Лея,   стюардесса   сообщала   о
достопримечательностях Израиля, а Римо и Чиун вели оживленную дискуссию.
     -  Ирода Чудесного  смешали  с грязью,  - говорил  Чиун. -  Род  Давида
постоянно плел против него интриги. А между прочим, Дом  Синанджу не получил
от них работы даже на один день.
     -  Но Дева  Мария  и  Иисус Христос  происходили  из рода  Давидова,  -
напомнил Римо.
     - Что с  того? - отозвался Чиун. - Они были бедняки. Благородной крови,
но  бедняки.  Вот  что  бывает с  родом,  который не  желает должным образом
использовать ассасинов.
     -  Что  бы  ты ни  говорил,  - упорствовал  Римо,  который был воспитан
монахинями в приюте, - лично я очень даже люблю Иисуса и Деву Марию.
     -  Естественно. Ты  ведь  предпочитаешь веру знанию.  Если бы все  были
такие, как Иисус Христос, мы бы в Синанджу умерли с голода.  Кстати, раз  ты
такой поклонник Девы Марии, ты отослал его?
     - Что?
     - Письмо Норману Лиру, Норману Лиру.
     - Пока нет.
     Самолет  наконец  получил  разрешение  на  посадку   и  стал   медленно
снижаться. Стюардесса закончила свой монолог:
     - Израиль процветал  как  нация  пастухов  и земледельцев, торговцев  и
воинов, поэтов и ученых.
     - И скупцов, - добавил азиатский голос с одного из задних мест.
     Римо удалось  убедить  Чиуна в целях простоты передвижения ограничиться
лишь двумя из четырех лакированных сундуков.
     Поэтому  Римо пришлось затаскивать  в  автобус "Аэропорт  -  Тель-Авив"
только два сундука,  поскольку старик кореец наотрез  отказался поместить их
на крышу, вместе с  багажом  других  пассажиров.  Когда ему предложили сдать
багаж, он только фыркнул:
     - Багаж! Багаж? Неужели золотые пески - всего-навсего  пыль? А кудрявые
облака - дым? А голубые небеса - черная бездна?
     - Ну хватит, - устало произнес Римо. Он сидел, зажатый двумя прыгающими
чемоданами, а старый автобус  пробирался  по  извилистым  улочкам предместий
Тель-Авива.
     Чиун сидел позади Римо. Только они двое сидели  ровно,  в то время  как
прочие пассажиры подпрыгивали вверх и вниз вместе с сундуками Чиуна.
     - Да, тут все пришло в запустение, - проворчал Чиун, глядя в окно.
     - В запустение? - удивился Римо. - Ты только посмотри хорошенько. Всего
несколько  лет назад тут была пустыня. Пыль и песок. А  теперь - плодородная
земля, жилые дома.
     - Во времена Ирода здесь стояли дворцы, - пожал плечами Чиун.
     Римо  оставил реплику без ответа  и уставился в окно. Правда,  чемоданы
прыгали  и  мешали  наслаждаться  пейзажем,  но, так или  иначе, ему удалось
составить себе хотя бы представление о том, что такое Тель-Авив.
     Разговоры  на  иврите смешивались  с  ароматом только  что  поджаренных
кофейных  зерен  и  звуками  американского   рок-н-ролла.  Выкрики  арабских
торговцев сочетались с запахом оливкового масла, на котором что-то жарилось,
и вареной кукурузы, которую готовили тут же на жаровне.
     С  другой  стороны  автобуса донеслось  нестройное  пение хором  - мимо
проехал  военный   грузовик  с  солдатами.  То  здесь,  то  там  раздавались
оживленные  словесные перестрелки:  из-под навесов уличных  кафе,  из дверей
ресторанчиков, из-за столиков  кофеен, расставленных  прямо на тротуаре,  из
заполненных  покупателями  книжных лавок.  И  повсюду  - большие  вывески на
иврите. Автобус  проехал  по набережной,  за которой  раскинулась  бирюзовая
морская  гладь, углубился в белые пыльные  лабиринты новых  жилых кварталов.
Сквозь серое марево сверкали красные и  синие неоновые вывески и пробивалась
зелень ранней весны.
     Когда автобус резко остановился возле  отеля,  Чиун  вышел через заднюю
дверь,  а Римо  стал  проталкиваться  через толпу американских подростков  в
дорогих  джинсах  и  с  рюкзачками за  спиной,  пожилых парочек,  пытающихся
отыскать свои исторические корни за две недели отпуска, и японских туристов,
поглядывавших на швейцарские часы и щелкавших немецкими фотоаппаратами  все,
что только шевелилось.
     Римо поставил  сундуки на тротуар перед отелем "Шератон". В этот момент
за спиной Чиуна выросло трое улыбающихся людей.
     - Привет, привет, мистер Римо! Добро  пожаловать  в  Израиль!  - сказал
один из них.
     - Да,  да,  мистер Римо, - сказал другой, протягивая руку,  -  мы  рады
видеть вас и вашего партнера, - я хотел сказать, коллегу, мистера Чиуна...
     - Нам в американском консульстве велели встретить вас, - сказал третий,
- и отвезти вас и мистера Чиуна к консулу.
     - Да, да,  - сказал первый. -  За углом ждет  машина, так  что  милости
прошу.
     - Вот именно, - сказал второй.  - Так что, пожалуйста, джентльмены, вон
туда...
     Римо не шелохнулся. Он посмотрел на третьего и спросил:
     - А вы что молчите? Кажется, теперь ваша очередь?
     Троица продолжала  улыбаться,  но глаза их  беспокойно  постреливали по
сторонам. Это были смуглолицые  курчавые ребята в ярких гавайских рубашках и
мешковатых черных в полоску костюмах.
     -  Нам надо поторапливаться! -  воскликнул третий. - Американский посол
ждет!
     - Прошу в машину, - сказал первый.
     - Вот там, за углом, - сказал второй.
     - А мои сундуки? - осведомился Чиун.
     Снова взгляды троицы заметались в  недоумении. Римо  возвел  свои очи к
небу.
     -  Да,  да,  - сказал  третий. -  О  них,  разумеется,  должным образом
позаботятся.
     -  Ну  что  ж,  -  сказал  Римо, -  если  о  сундуках  должным  образом
позаботятся и если нас ждет то ли посол,  то ли консул,  то нам как-то не  к
лицу отказываться, верно?
     -  Да, да,  конечно,  истинная  правда,  -  загомонили хором все  трое,
подталкивая Римо и Чиуна в направлении машины, которая, по их словам, стояла
за углом.
     - Не знаю, не  знаю, - сказал Чиун. - Эти люди не собираются заниматься
моими сундуками, а потому мы не обязаны следовать за ними.
     - Тс! - шепнул Римо.  - Так даже лучше. Мы сможем узнать от этих ребят,
кто стоит за всеми этими убийствами. К тому же мне не хотелось бы, чтобы они
открыли пальбу среди толпы.
     - Эти люди ничего не знают, - сказал Чиун. - Поговори с ними - и у тебя
будет  три мертвеца.  А если ты  потеряешь мои сундуки,  у тебя будет вечный
комплекс вины.
     - Ну и что прикажешь делать? - осведомился Римо, но Чиун сложил руки на
груди и губы его упрямо сжались.
     За их спинами троица перебрасывалась какими-то оживленными репликами, и
Римо спросил:
     - Ребята, вы вроде как говорите не на иврите. Вы что, арабы?
     - Нет, - сказал первый.
     - Нет, нет, - быстро отозвались второй и третий.
     - Хо-хо-хо! - сказали они все трое хором.
     - Мы из Перу, - сообщил первый.
     - Да, да, мы перуйцы, - подтвердил третий.
     Римо посмотрел на Чиуна и скорчил презрительную гримасу.
     - Они перуйцы, Чиун, - сказал он.
     - А ты болван, - отозвался кореец.
     - А на каком языке говорят в Перу? - мягко осведомился Римо.
     - Пришельцы - на испанском. Коренное население -  на одном из индейских
диалектов.
     - А эти лопочут на каком наречии?
     - На арабском.  Они  как раз  решают, как  они станут нас убивать. - Он
помолчал,  прислушиваясь к разговору  троицы, затем крикнул:  -  Эй, хватит!
Погодите!
     Трое  разом   замолчали.   Чиун   выдал  короткую   пулеметную  очередь
по-арабски.
     - Что ты сказал им? - поинтересовался Римо.
     - Мне  надоело  сносить оскорбления, поэтому  я позволил  себе немножко
пооскорблять их.
     - И что теперь?
     - Они же признались, что хотели убить нас.
     - Ну?
     -  Они  назвали  нас  двумя американцами. Я  же дал им  знать,  что  ты
действительно американец,  что видно по твоей уродливости,  лени, глупости и
неспособности  научиться  дисциплине. Я  же,  напротив, -  кореец.  Разумное
существо. Вот, собственно, и все, что я им сообщил.
     - Потрясающе, Чиун!
     - Я тоже так думаю.
     - Теперь им никогда не сообразить, какие у нас с тобой имеются планы на
их счет.
     - Это не моя проблема. Главное - защитить представителей  моей нации от
необоснованных оскорблений существ, изъясняющихся на каком-то птичьем языке.
     Трое  "перуйцев"  между  тем  попятились  назад, извлекая  из-за  пазух
пистолеты. Римо выбросил вперед  левую ногу, и  самый рослый полетел кубарем
по мостовой, а пистолет покатился в другую сторону.
     Двое   других  "перуйцев",  разинув   рты,  уставились  на   худощавого
американца, выпустив из поля зрения на какую-то долю секунды Чиуна. Это их и
сгубило.  Когда  эта  самая  доля  секунды  закончилась, они обнаружили, что
валяются в пыли, уткнувшись носом в землю.
     -  Просто ужасно,  -  заметил Чиун,  - что  пожилой  человек,  решивший
спокойно попутешествовать, сталкивается на своем пути с жуткими опасностями.
Мне некогда развлекаться с  тобой, Римо, я должен вернуться к моим сундукам.
Эти  ужасные люди, понятия не  имеющие о том, что  такое собственность, меня
сильно расстроили, скажу тебе откровенно.
     Чиун повернул к отелю, а Римо подошел к "перуйцам". Один из них как раз
поднимался на ноги. В руке у него был пистолет.