но. В Америке с этим строго, особенно в общественных местах и
государственных учреждениях.

Глаза гостей остекленели. Пока никто ничего не понимал.

- Нет сил терпеть. Вы мне разрешите?

И я достал пачку "Малборо". Вторя моим движениям, седовласые джентльмены
достали из карманов сигары (холодильным установкам по чину не полагалось),
сизый ароматный дымок поплыл по кабинету.

- В Америке теперь мода на сигары, - сказал ЦРУ. - Что же касается
учреждений... Выдаю государственную тайну. Абсолютно запрещено курить лишь
в Белом Доме. И не потому, что Хозяин строго блюдет закон, а потому, что
лютует евойная...

Имя не было произнесено, но мы обменялись заговорщицкими взглядами.

* * *

Официальный Вашингтон проводил неофициальное мероприятие. Так как местная
пресса тут особенно пристально следит за всем неофициальным, то официально
это называлось "Конференцией по борьбе с проникновением русской мафии в
Америку". Неофициально сообщалось, что официально приглашены представители
российских спецслужб и соответствующие ведомства из некоторых
заинтересованных стран. Мне, как представителю нейтральной стороны,
предназначалась роль сопредседателя конференции, плюс я должен был
выступить с докладом. Тема "Организованная преступность в XX веке,
исторический анализ". Несмотря на разгар антитабачной кампании в Штатах,
напустили такую дымовую завесу, что удалось скрыть от недремлющей
общественности суть дела. По сути, это было выяснение отношений между ЦРУ и
российской ФСБ. Уточнение сфер влияния. Так как в последние годы произошла
легкая путаница, перекроившая карту Восточной Европы, то сферы тоже хотели
понять, кто на них влияет и под чьим влиянием им быть выгоднее. Часть
неофициальных переговоров проходила у меня в кабинете, сферы предпочитали,
чтоб на них (переговорах) официально присутствовал председатель
конференции, специалист по истории (как школьный учитель при разборке
учеников, чтоб разборка не превратилась в мордобой). Желание поговорить с
глазу на глаз возникало спонтанно, нужна была координация, мою же
университетскую программу (на жаргоне Системы - "крышу") никто не отменял,
поэтому срочно сняли соседний номер и посадили в него специалиста по
холодильным установкам (приемная профессора Сан-Джайста).

Разумеется, высокие договаривающиеся стороны, ЦРУ и ФСБ, деликатные вопросы
решали без свидетелей, но иногда требовалось назвать вещи своими именами,
констатировать очевидные факты, жестокую правду, а это противоречило этике
Системы. В Системе в принципе не может быть победителей. Пусть лучше за
круглым столом, на расширенном совещании, французский профессор, следуя
французской поговорке, назовет кошку кошкой, а мы демонстративно
скептически улыбнемся наивности ученого теоретика.

Поначалу американцы надеялись, что все пройдет по их сценарию (с которым
меня ознакомили еще за ужином в ресторане), однако русские не желали
допустить игры в одни ворота (о чем мне было официально заявлено на
следующий день, когда трое из ФСБ появились у меня в номере с неофициальным
визитом).

- Мы не мальчики для битья, - нервничал штатский товарищ из военной
разведки, - мы согласились на вашу кандидатуру, рассчитывая на
объективность. Если американцы надуются, мы покинем конференцию.

...Я высчитал, что он из ГРУ. Он высчитал, что дает мне полезную
информацию. Моя кандидатура согласовывалась! А я-то думал, что гуляю по
Вентуре и Стоун-каньону без надзора...

Во встречах такого рода обычно участвуют люди, которые занимают не
руководящие, а ключевые посты. Начальники приходят и уходят. Их назначение
- вопрос политики. Профессионалы остаются при любом начальстве. Система
передает им свои секреты по наследству. Профессионалы знают все и в первую
очередь - друг друга. И еще в недрах Системы существуют Глубоководные Рыбы.
Они решают. Но не всплывают никогда. Ou presque.

Так вот, профессионалы вынуждены выполнять (или делать вид, что выполняют)
приказы руководства и одновременно придерживаться стратегии, выработанной
Глубоководными Рыбами. Часто одно другому противоречит. Запутанно? Мне
кажется, американская делегация выбрала неправильную тактику силового
давления, чтоб заставить русских отступить по всем фронтам, а главное,
доложить об этом начальству. Русские готовы были пятиться - ситуация
сложилась не в их пользу, - однако с условием, чтоб все выглядело так (в
глазах их начальства), будто они не отступили ни на йоту.

В общем, в какой-то момент американцы слишком нажали. Русские обиделись.
Переговоры повисли на волоске.

Я внес историческую справку:

Самую большую ошибку в нашем веке совершили американские спецслужбы. Имя
этой ошибки - Джимми Картер. Наверно, честнейший и самый порядочный
президент за всю историю Америки, но ничего не смыслящий в мировой
политике. Он начал отдавать все Советскому Союзу. Он отдал Иран имаму
Хомейни, и страна рухнула в пучину средневековья, мракобесия. У шаха Ирана
было достаточно сил, чтоб остановить Хомейни. Картер выкручивал шаху руки
под предлогом "борьбы за права человека". Теперь Иран - центр исламского
фанатизма и международного терроризма, его поведение - непредсказуемо. Лишь
старческая осторожность советского Политбюро спасла Запад от катастрофы. В
Кремле не поняли, что Картер отдает все, подумали: "Это какая-то
американская ловушка". Когда догадались, было поздно, срок правления
Картера истекал, и Советы в спешке взяли то, что лежало под боком -
Афганистан. Спрашивается: куда смотрела американская разведка? (Потом
Картер громил и свою разведку, но это уже ваши внутренние проблемы.) В
итоге произошла дестабилизация стратегического региона. Почему американские
спецслужбы проявили такую близорукость и допустили в Белый дом
некомпетентного и неуправляемого человека? Можно предположить иной вариант:
советская разведка (мозг ее Системы) сознательно не воспользовалась игрой
Картера в поддавки, с целью сохранить равновесие в Африке и Европе. То есть
вам, господа американцы, был сделан царский подарок, причем тогда, когда вы
сидели в глубокой заднице. Хорошо бы это помнить, прежде чем говорить о
победной стратегии ЦРУ.

...Американцы застыли с каменными лицами. По оживленному взгляду товарища
из ГРУ я понял, что переговоры будут продолжаться. Признаться, я ожидал,
что кто-то из американской делегации, хотя бы для приличия, бросит реплику:
мол, у нас в стране демократия, и президента Картера выбрал народ. Если бы
это была официальная встреча в присутствии начальства, то гневная отповедь
такого рода последовала бы незамедлительно. Однако профессионалы слишком
уважали друг друга, чтобы тратить время на подобные глупости.

* * *

К восьми утра я должен был быть помыт, побрит и при галстуке. Мой рабочий
день заканчивался в десять вечера. Откровенно говоря, не думал, что выдержу
вашингтонский ритм, да вот втянулся. Правда, мне здорово помогали, находили
в библиотеках нужные книги и статьи из газет, привозили копии документов.
Тексты своих докладов и выступлений я надиктовывал специалисту по
холодильным установкам. Он барабанил пальцами по клавишам компьютера, как
заправская машинистка, и на телефонные звонки отвечал, что сейчас профессор
занят в архиве. Даже когда звонила Дженни. Во всех остальных случаях, если
я был в пределах досягаемости, он тут же соединял ее со мной, а я уж
выкручивался по обстоятельствам. Почему ей такой фавор? Наивно спрашивать.
После ее звонка в первую ночь он прибежал утром в дикой панике, сказал, что
произошла накладка, что они не учли моего расписания, что отныне в любой
час мне будут приносить в номер горячий ужин, буквально силой всучил мне
конверт с "командировочными", повторяя, что, конечно, деньги маленькие, но
командировочные положены всем. Ну, не такие уж маленькие, да и я не очень
сопротивлялся. И как ни накалялись страсти во время дебатов в моем
кабинете, но около десяти вечера все, как по команде, испуганно смотрели на
часы, извинялись и бросались к двери. Я выходил из гостиницы, жадно вдыхал
свежий холодный воздух и маршировал под дождем по вашингтонским улицам, еще
более пустынным, чем в Лос-Анджелесе, пока не проветривалась голова, а за
мной вдоль тротуара, повторяя все мои зигзаги, тихо катилась машина. Я
пытался возражать, но мне сказали: так надо. Через минуту после моего
возвращения в номере появлялся официант со столиком на колесиках. Телефон,
не умолкавший в течение дня, дребезжал лишь когда звонила Дженни. К
полуночи я полностью отключался. В 6.30 радиобудильник заводил свою музыку.

На конференции я произнес все те слова, которые так жаждали услышать от
меня (и зафиксировать) американцы. Но доклад профессора требовал
элегантности, академической формы. Просто обозначить кошку кошкой
показалось бы примитивом.

Образцы моего красноречия:

"Когда Великая Империя рухнула -

и будет там стоять Генералиссимус и маршалы великие его, да это уже было,
было. В двенадцать часов по ночам вставал Император из гроба, а над другой
империей никогда не заходило солнце, и гунны нависли над миром, и гнал хан
Батый свои несметные орды на Русь и Европу - на рысях, на большие дела -
так почему Великая? Потому что дряхлый Генсек мог одним нажатием кнопки
разнести к чертовой матери земной шарик? И впрямь, о такой возможности даже
не мечтали ни Гай Юлий, ни Адольф Алозьевич; только никогда добрый
старикан, лауреат литературных премий, не сделал бы этого лишнего движения,
ибо знал: западные краснобаи-демократы хоть и имеют не хуже игрушки, но
первыми на кнопки не нажмут, а про него, Генсека, им это не известно -
посему обречены трястись от страха перед Великим противником. Так вот,

когда Великия Империя рухнула -

но почему империя, ведь называлась она по-другому - мой адрес не дом и не
улица, мой адрес Советский Союз, - да потому, что "императив" означает
повеление (партия велела, комсомол ответил: "есть!"), и всюду был порядок:
в доме, на улице и в танковых войсках! А если случался бордель, то и он
планировался, и Калужская область досрочно заканчивала, и фабрика "Красная
большевичка" перевыполняла, и знатный токарь Иванов смело смотрел в будущее
- ему светила пенсия 90 рэ (сто долларов по официальному курсу). По велению
была невиданная стабильность в мире, правда, постоянно где-то воевали и
взрывали, но воевали и взрывали по плану, в рамках договоренности, а если
за рамки переходили, то быстро выясняли отношения на тонком дипломатическом
языке: "Значит, так, достопочтенные джентльмены, мы своих косоглазых
придержим, но и вы своих черножопых прижмите, иначе..." Иного и быть не
могло, кто отважился бы пикнуть, какой Саддам Хусейн посмел бы высунуться!
Так вот,

когда Великая Империя рухнула -

почему она рухнула? Ведь была построена на века и товарищи шли верной
дорогой, и Политбюро строго придерживалось мудрого римского правила:
"Народу - хлеба и зрелищ". Разве люди не помнят, что в магазинах всегда
имелись в широком ассортименте батоны по 13 копеек (потом по 26), плавленые
сырки "Дружба" и "Розовое крепкое" (до 7 вечера)? А продовольственные
заказы на предприятиях с дальневосточной сайрой, венгерской курицей и
балтийскими шпротами? Разве в последние 30 лет кто-нибудь в Стране Советов
умирал с голоду? Что касается зрелищ, то господа из российской делегации
подтвердят - они, зрелища, были величественные и захватывающие - военный
парад на Красной площади 7 ноября, решающий матч на первенство по хоккею
"Спартак - ЦСКА", похороны К.У.Черненко... Так почему она рухнула?
Сионистский заговор, ошибки Горбачева, коварство Ельцина? Не ищите ответа.
До сих пор неизвестно, почему вымерли динозавры и мамонты, а муравьи и
тараканы благополучно пережили природные катаклизмы и от химических ядов
только жиреют. Видимо, закон есть в Природе: все Великое обречено..."

На последнем закрытом пленарном заседании, когда мне предоставили слово,
все опять приготовились к фейерверку (так оценили мой предыдущий доклад
представители ФСБ и ЦРУ), но я говорил сбивчиво, волнуясь, косноязычно:

"Система была основана на противостоянии могущественных сторон. Проследим
по разным этапам истории: Франция и Англия; Франция, Англия и Россия;
Франция и Германия; Антанта и Германия; Западная Европа и СССР; Америка,
Англия - Германия; Япония, Италия - СССР; СССР - Западная Европа, США.
Система прекрасно функционировала, когда сохранялось равновесие сил.
Наглядный пример - благополучный выход из кубинского кризиса. Карл фон
Клаузевиц утверждал: "Война - простое продолжение политики другими
средствами". В его время Система только становилась на ноги, потом сколько
войн удалось предотвратить благодаря Системе. Я, ветеран Системы, очень
озабочен происходящим. Если Россия, как великая держава, сойдет со сцены,
это рикошетом ударит по Соединенным Штатам. Гегемония одной силы - хаос и
распад мирового порядка. Когда Рим победил всех своих соперников, он был
сметен варварами, неконтролируемой массой. Сегодня ни одна супердержава не
сможет справиться, нейтрализовать всех этих повстанцев, партизан,
сепаратистов, левых и правых террористов, национальных, религиозных,
этнических фанатиков. Они рождаются, как микробы в воздухе. Но когда есть
две противостоящие силы, весь этот микрокосм крутится возле них,
притягивается, как магнитом, ибо стремится использовать силовые центры в
своих целях. Микрокосм по сути своей переменчив: этническая уголовная банда
может перерасти в крупное сепаратистское движение и, наоборот, национальный
религиозный фронт рассыпаться на мелкие террористические группы, элементы
микрокосма будут перескакивать из одного политического (идейного) лагеря в
другой... Неважно, главное, они вылезли на поверхность, они себя
афишировали, а уж как их контролировать - вопрос техники. Супердержава,
определяющая мировой порядок, вызывает всеобщую ненависть. Подрывные
элементы знают, что не представляют интереса для стража мирового порядка -
нет другой силы, против которой их можно использовать, значит, естественная
реакция Хозяина - прихлопнуть. Кончилась великая "холодная война", и
начались десятки горячих войн. Завтра их будут сотни. И никто не понимает,
почему воюют и как эти войны остановить".

...И т.д. и т.п. Поток сознания вслух.

* * *

- Я прощаюсь с Системой, - сказал я. - Это мое завещание. Америка не
приспособлена к роли мирового жандарма. У нее появится грозный противник:
Китай или Иран в союзе со странами, где победит исламский фундаментализм.
Поэтому, пока не поздно, поддержите Россию. Теперешняя Россия вам не
противник, а соперник. Есть разница. С Россией вы давно нашли общий язык.
Великая Империя рухнула, но у нее остался военный потенциал, опыт и
авторитет разведывательных служб, и еще кое-что, чем можно приструнить даже
Китай. Извините, что вынужден был повторять азбучные истины и занял у вас
столько времени. У меня через несколько часов самолет. Надеюсь, чем-то был
полезен. Благодарю за внимание.

Чтоб дойти до двери, мне надо было пересечь зал заседаний. И тут -
спонтанно или следуя чьему-то примеру, я не понял - все встали и молча
провожали меня взглядами. Я шел как перед торжественным строем и
чувствовал, что мои глаза повлажнели. Хотелось сказать "спасибо", но я уже
сказал все и мне ответили. Из Системы уходят не оборачиваясь.

* * *

Я возвращался в Лос-Анджелес обыкновенным пассажиром и знал, что никто мне
не будет заглядывать через плечо. Как всегда бывает после значительного
действа (события), вспоминаешь не суть его, а какие-то пустяковые эпизоды,
касающиеся лично тебя. В голове вертелись обрывки фраз: "Я отвык
выслушивать публичные выговоры. Впрочем, получить нагоняй от легендарного
Сан-Джайста - это факт биографии. Обидно, что служащим нашего ведомства
запрещено писать мемуары". (Чииз - ЦРУ по поводу моей речи о Джимми
Картере). "Профессор, меня давно не спрашивают, что я думаю. Всем некогда и
неинтересно. Спрашивают только, что надо сказать в том или ином случае"
(Генри Киссинджер). "От имени вымерших динозавров позвольте поблагодарить
вас за тараканов. Точно назвали, дорогой профессор, эти твари жиреют на
чужой беде. Впрочем, если бы Юрий Андропов был моложе лет на пятнадцать и
здоровее - Великая Империя не рухнула, он бы провел перестройку как надо. К
вопросу о роли личности в Истории" (товарищ из ГРУ). ...М-да, жалею, что
нельзя рассказать обо всем этом Дженни. Может, через несколько лет, если
волки будут сыты и овцы целы, и рак на горе свистнет, и каким-то чудом все
обустроится, и я найду концы, спрятанные в воду, так вот тогда я шепну
своей верной жене... нечто высокопарное: мол, в Вашингтоне встречался с
мастерами часовых дел и помогал им налаживать механизм, который крутит
земную ось (!!!). Браво! Ведь сам замечал: у отставников тщеславие растет
пропорционально их пенсионному стажу. Уж какой умница Киссинджер, да и он в
своем докладе "Россия - США. Геополитика" (для этого пригласили на
конференцию) заявил:

- Рейган был слабеньким президентом. Успех его правления связан с тем, что
у него имелись две-три идеи, которые совпали со временем.

Перевод с геополитического на пенсионный... Без перевода ясно. Из того же
цикла, что и пятнадцать лет, не хвативших Андропову. Вечный плач по
временам, с которыми не совпадаем.

Между прочим, теоретически Киссинджер прав. Не случись уотергейтского
скандала - не пришел бы Джимми Картер, а старина Генри во главе Госдепа
конечно бы не допустил оглушительных провалов ("У Америки нет политики!" -
в ужасе воскликнул Жискар д'Эстен после своей первой встречи с Картером) и,
таким образом, дотянул бы до лучших времен. Но мой опыт работы в Системе (а
я работал на разных постах и в разных ситуациях) научил меня одному:
времена всегда не те, других в природе не бывает.

Словом, если мне суждена благополучная жизнь с Дженни, то подозреваю, что
за отсутствием денег, акций, домов и прочего, положенного джентльмену моего
возраста, начну ее потчевать историями типа "каким я был тогда". С чем мы
непременно совпадем - так это со старческим маразмом.

Но никогда не расскажу о приватной беседе с Глубоководной Рыбой, всплывшей,
разумеется, не на конференции - на коктейле в университете, последовавшем
за лекцией. Круглый, толстый человек в круглых, толстых очках взял меня за
пуговицу пиджака и спросил по-французски:

- Приятно себя чувствовать свадебным генералом, давать мудрые советы и не
отвечать ни за что?

Пахнуло океанскими водорослями, и я покорно поплелся за ним (за ней?) в
полутемный бар, на морское сонное дно. Рыба заказала себе дринк, мне черный
кофе (демонстрируя прекрасное знание моих привычек) и сообщила, что
присутствовала в Копенгагене.

Два года назад в Копенгагене я официально подал в отставку.

Теперь Рыбе поручили проинформировать меня кое о чем. Вон как? А я и не
догадывался. Спасибо за заботу.

- Отныне будете заботиться сами о себе, - сказала Рыба. - Мы умываем руки.
Вам стоит только намекнуть американцам, что застреваете в Лос-Анджелесе,
что ведете архивные поиски, а они связаны с некоторыми расходами. И вам
позвонят из какой-нибудь фирмы, производящей калькуляторы или туалетную
бумагу, и предложат место консультанта с приличным окладом. Работа
непыльная: приезжать раз в неделю за чеком. Это вполне соответствует
американскому менталитету. Намекнуть надо сейчас, на конференции, пока вы
герой дня. Психология чиновника: он точно знает момент, когда его похвалят
за широкий жест. Через неделю будет поздно. Американский бюрократ вспомнит,
что у них, как всегда, сокращают бюджет.

Пауза.

- Естественно, вы этого не сделаете. Вы хотите уйти из Системы красиво.
(Если бы Дженни слышала! Она бы меня убила...)

- Почему вы упорно пытаетесь отослать меня к американцам? - спросил я. -
Почему после моего возвращения во Францию вы ведете себя так, будто меня не
существует на свете?

- Не преувеличивайте. Впрочем, отчасти vous avez raison. У нас национальные
интересы. А вы давно превратились в международную фигуру. Мало управляемую.
Вы еще способн