Напор у дамочки, подумал Чарлз Мервайл, вот уж точно не хотел бы быть в ее
подчинении.

- Миссис Галлей, я вам рассказывал, что расследую убийство бывшего пациента
вашего госпиталя, некоего Энтони Сан-Джайста.

- Печальная история, - пропела молодая женщина, по-прежнему глядя на экран.
Что-то ей там не нравилось, ибо она недовольно прикусывала нижнюю губу. -
Печальная история. Но убийствами Лос-Анджелес не удивишь. Почему их так
много? Вопрос не ко мне. Вопрос к вам, лейтенанту криминальной полиции.

- Вы правы, миссис Галлей. В Лос-Анджелесе убивают, в чем я, как
государственный служащий, не заинтересован. Убивают ножами, бейсбольными
битами, выстрелами из револьверов, даже из автоматов. В данном случае, по
мнению экспертов, мистера Сан-Джайста застрелили из снайперской винтовки с
оптическим прицелом. Не похоже на нашу уголовщину. Скорее, заказное
политическое убийство или почерк русской мафии.

- Понятно, куда вы клоните, - пропела миссис Галлей. - Русская мафия, а я
родилась в Советском Союзе. Мудак! Не вы, лейтенант, извините, другой
человек. Доктор. Доктора гуляют! Какая отметка у вас была в школе по
географии? Не помните? Вы типичный американец, и все, что за пределами
Штатов, для вас - темный лес. Маленькая справочка. Я родом из Риги. Это не
Россия. Это Латвия. Это не Африка и не Индокитай. Это ближе к России. Но
это не Россия. Портленд - в штате Орегон. Это не Калифорния. Улавливаете
разницу? И потом я не умею стрелять.

Когда-нибудь она отлипнет от компьютера? Такая манера разговора с полицией
начинала раздражать. Однако Чарлз Мервайл старался сохранять ровный тон.

- Миссис Галлей, в личных вещах мистера Энтони Сан-Джайста мы обнаружили
несколько тетрадок, типа дневников...

- "Записки сумасшедшего"?

- Простите?

- Охотнику за русской мафией сообщаю, что есть такая книга "Записки
сумасшедшего".

- Ее написал мистер Сан-Джайст?

- Ее написал Николай Гоголь, классик русской литературы. Сто пятьдесят лет
тому назад.

"Она меня отчитывает, как школьника", - скрипнул зубами лейтенант, но
продолжал:

- В дневниках мистера Сан-Джайста идет речь о некой Дженни, вице-президенте
вашего уважаемого госпиталя. В них, например, я вычитал, что Дженни в
юности бегала восемьдесят метров с барьерами.

- Какое совпадение! - воскликнула миссис Галлей. - Нет, он псих, вот кого
надо лечить! Ну, откуда, откуда доктор Зигмунд взял девять тысяч долларов?
Из пальца высосал? Извините. Что там еще?

- Мистер Сан-Джайст находил Дженни очень красивой женщиной, - сказал Чарлз
Мервайл с плохо скрываемой ненавистью.

- Вы не находите?

- Вы сидите ко мне почти затылком.

- Значит, он был более наблюдательным. Хотя я практически не появляюсь в
лечебном заведении. Тем не менее медсестры заметили, что на меня они все
дрочат. На меня, на Кэтти, на Ларису, на всех молодых женщин из
административного корпуса. Представляете себе обстановочку? Ну, прямо
сумасшедший дом!

Лейтенант вспомнил вывеску на дверях госпиталя и усмехнулся. Забыла, где
работаешь, дорогуша?

- Я хочу представить себе, каким человеком был Энтони Сан-Джайст. Судя по
его дневникам, вы были с ним в близких отношениях...

Миссис Галлей отпрыгнула от компьютера, развернулась корпусом к лейтенанту,
лицо ее исказилось гримасой отвращения, пошло красными пятнами, из глаз
брызнули слезы.

- Я спала с этим грязным латиносом?!!

В ее голосе звучали такое негодование и обида, что Чарлз Мервайл понял:
этот "след" надо закрывать. У лейтенанта Мервайла был собственный, можно
сказать, врожденный детектор лжи. Он практически безошибочно чувствовал,
когда человек лжет и когда говорит правду. Увы, это его шестое чувство,
прирожденный детектор лжи, нельзя было использовать как доказательство. И
потом, случалось, что его детектор лжи давал сбой, ибо на допросах люди
начисто забывали какие-то вещи или искренне верили в то, что говорили, хотя
их слова не соответствовали действительности. Но такое случалось крайне
редко и с очень экзальтированными натурами. Миссис Галлей, в руках у
которой были финансы госпиталя, к таким натурам явно не принадлежала.

Что ж, ради приличия, еще несколько вопросов. К тому же миссис Галлей,
страшно занятая и неприступная, наконец-то соизволила обратить внимание на
тупого и необразованного (с ее точки зрения) офицера полиции.

- Ваше счастье, миссис, что вы служите в частном секторе. В нашем
управлении за одну эту фразу вас бы моментально уволили. Кстати, он не
мексиканец. Француз по происхождению.

- Сожалею. Я не расистка, - проговорила молодая женщина, постепенно
успокаиваясь. Краска на лице придала ей некий шарм ("Она и впрямь недурна",
- отметил лейтенант). - Просто никогда в жизни не видела вашего... Как его?
Минуточку...

На своем стуле на колесиках миссис Галлей подъехала к компьютеру, заиграла
рапсодию на клавишах, выискивая что-то на экране.

- ...Сан-Джайст... Сан-Джайст... Энтони... Дожили: истина глаголет устами
полиции! Конечно, я его знаю. Как и всех, кто лежал в госпитале за
последние пять лет. Да, я его не видела, но знаю его досье. Вот,
пожалуйста, дважды проходил у нас лечение. С 6 ноября 94-го года по 15
февраля 95-го. И с 28 октября по 9 декабря того же года. В первый раз
социальное страхование все оплатило, во второй - были сложности. Пришлось
запрашивать помощь из штатного бюджета на покрытие расходов. Если вас
интересует, я попробую выяснить причину, почему социальное страхование
отказалось от мистера Сан-Джайста... Завтра, после работы.

"В сущности, она совсем девчонка. А корчит из себя важную даму. Или
положение обязывает?" - подумал Чарлз Мервайл и с готовностью подхватил:

- Интересует, интересует. С вашего разрешения я подъеду к пяти вечера.
Выпьем где-нибудь кофе.

Хотя интересовало его уже другое.

* * *

Он ее даже не узнал. В макияже, одетая на "выход", на высоких каблуках
Дженни Галлей выглядела очень эффектно. Вспомнилась строчка из дневника
Сан-Джайста: "Ослепительная красавица со змеиным взглядом". Бедняга
Сан-Джайст, конечно, преувеличивал, но способность Дженни так быстро
преображаться зафиксировал точно. Немудрено. Он мог наблюдать за ней в
коридорах административного и лечебного корпусов - типичная банковская
деваха последнего призыва: энергичная, полноватая, деловая, без всякой
косметики - и, наверно, много раз видел, как миссис Галлей в "боевой
раскраске" и нарядах спешит к своей машине, чтоб ехать на свидание.

Дженни Галлей словно угадала его мысли:

- Наши пациенты чрезвычайно любопытны. Я поставила на "понтиаке", - она
показала на темно-синий пикап с остро скошенной кабиной, - противоугонное
устройство. Самое элементарное. Включается магнитофон и повторяет:
"Отойдите от машины, иначе вызову полицию". Так они быстро пронюхали,
толпились у машины, дергали за ручки... Магнитофон во дворе вопил
беспрерывно. Я сходила с ума. Пришлось его снять.

В ресторанчике на Голливуд-бульваре, где на стенах фотографии кинозвезд с
автографами (модное заведение), Чарлз Мервайл заказал для миссис Галлей
салат со спаржей и кофе, а себе - пиво и сандвич с копченой ветчиной. Он
рассказывал содержание дневников (довольно сжато) и испытывал странное
чувство благодарности к их автору. Как будто мистер Сан-Джайст вел беседу и
тем самым помогал лейтенанту, ибо перевести разговор на другие темы под
мерцающим тяжелым взглядом своей визави (Как бы его определить? Взгляд
Жозефины?! Спасибо, покойничек) Чарлз Мервайл не рискнул бы. Задавать же
рутинные вопросы было бессмысленно. Ответы на них лейтенант знал заранее.
Впрочем...

- Меня интересуют совпадения. Например, дело, до сих пор не раскрытое, с
французским всадником, выскочившим из леса и зарубившим трех хулиганов.
Ведь это произошло с вами?

Глаза миссис Галлей сузились. Змея.

- Меня бесит полицейская терминология. Хулиганы! Невинные шалунишки! Между
тем они намеревались меня насиловать впятером, а моего спутника, пожилого
доктора, забить насмерть бейсбольными битами. Зачем вы опять меня
спрашиваете? Вы же читали небось мои показания? История получила огласку в
газетах. Разве мистер Сан-Джайст был неграмотным? В свою очередь, я
заглянула в историю болезни мистера Сан-Джайста. Его дневники подтверждают
диагноз: шизофрения, раздвоение личности.

Смена декораций на ее лице. Откровенно пристрелочный взгляд молодой
женщины.

- Скажите правду, лейтенант. Зачем вы раскладываете на меня этот пасьянс?
Ну да, убили сумасшедшего фантазера. Жалко, как жалко любого человека. И
дальше? У вас нет иных, более значительных дел? Почему к нему такое
внимание? Или вы применяете ко мне ваш персональный метод кадрежки?

...Ого! Интуиция у банковской девахи! Любой следователь позавидует...

- Миссис Галлей...

- Дженни...

- Спасибо. Так вот, Дженни, хотите верьте, хотите нет, я пытаюсь понять,
кем был мистер Энтони Сан-Джайст. Мне поручили это дело, но у меня
ощущение, что полной информации мне не дали. На похоронах сумасшедшего
фантазера...

- Были похороны?

Внутренний детектор лжи просигналил лейтенанту: какая-то фальшь! Вопрос
интересует ее больше, чем она это показывает, или, наоборот, она делает
вид, что заинтересована?

- Были, Дженни. Клянусь, он не взлетел на небо. И на похоронах сумасшедшего
фантазера, неплатежеспособного пациента вашего госпиталя присутствовали...

Тут настал черед и самому Чарлзу Мервайлу задуматься: рассказать все, как
было, или умолчать?

А было так. Он решил присутствовать на похоронах, ибо, когда речь идет об
убийстве, на похороны могут заглянуть личности... не совсем посторонние. И
приказал своему помощнику снимать похороны скрытой камерой. Сначала снимать
было некого. И не было отпевания в церкви. На кладбище у вырытой могилы
ждало несколько человек: грузный мужчина в инвалидном кресле, женщина в
черном, кто-то из администрации кладбища и похоронной конторы. И вдруг к
воротам кладбища цепочкой подъехали лимузины. И какие! И повалил народ.
Солидные господа в строгих черных костюмах. Лейтенант узнал лишь одного,
узнать было не трудно - главный раввин города, который и провел заупокойную
службу. Потом все разъехались. Не все. Трое оставшихся ловко выбили из рук
помощника чемоданчик, куда была вмонтирована кинокамера. Чарлз Мервайл
поспешил на помощь. Троица предъявила удостоверения. Поехали разбираться в
полицейское управление. Начальник Мервайла, судя по всему, был в курсе
случившегося. Начальник сказал:

- Чарлз, я хочу, чтоб все было по закону. Я не позволю никому вмешиваться в
ход следствия. Если вы подозреваете кого-нибудь из тех, кто прилетел из
Вашингтона, в причастности к делу мистера Сан-Джайста, мы не отдаем пленку.
Если же они, по вашему мнению, тут никак не замешаны, пусть пленку берут
ребята из Лэнгли, это их служба.

- А кто прилетел? - спросил лейтенант.

"Ребята" из Лэнгли с готовностью перечислили поименно...

- Так вот, - продолжал фразу Чарлз Мервайл, - на похоронах сумасшедшего
фантазера присутствовали дипломаты высокого ранга из посольств Франции,
России, Швеции, Израиля, Голландии, из Англии... Гм, я бы сказал, дипломаты
специфической выправки... Главный раввин Лос-Анджелеса, крупные чины ЦРУ...

Перечень высокопоставленных персон произвел впечатление. Покойничек еще раз
выручил! Теперь на лейтенанта смотрели с уважением и живым интересом. Не
глупостями занят лейтенант, ведет серьезное, интригующее расследование!

"Чарлз, оставьте мне дневники хотя бы на ночь". - "Сожалею, Дженни,
инструкция запрещает. Ради любопытства прочтите сейчас пару страниц". -
"Как вы разбираете его каракули? Вы все прочли? Потрясающе! Меня под пыткой
не заставишь". - "Работа, Дженни, работа. Это в кино мы гоняем на машинах и
стреляем. В жизни все прозаичнее. Читаем бумаги. Много бумаг". - "Чарлз,
мне кажется главным выяснить, действительно ли он ездил в Москву". -
"Дженни, у вас светлая голова! Вы попали в точку. Шизофренический бред с
Сен-Жюстом, Жозефиной, Наполеоном, Бернадотом, Берией мог быть маскировкой.
Выражаясь профессиональным языком, он лег на дно. Кто бы стал его искать в
сумасшедшем доме?" - "Чарлз, если его нашли, значит, для кого-то он
представлял реальную опасность. Значит, он нащупал ниточку, ведущую к тому
убийству в Париже". - "Вот почему я хочу знать малейшие детали. Но
спрашивать у больных - безумие". - "Чарлз, он мог общаться с кем-нибудь из
персонала. Я попытаюсь навести справки. Позвоните мне, или я позвоню сама".
- "Запишите мои телефоны. Учтите только, что это одна из рабочих гипотез".
"Разумеется, он мог быть ординарным психом". - "Или сверхсекретным
агентом". - "Тогда мне обидно, что мы разошлись с таким человеком на
параллельных курсах, как в море корабли".

Глаза ее блестели. Она с недовольством взглянула на часы.

- Вам пора брать Элю у бэби-ситтер? - подсказал Чарлз Мервайл.

- В криминальной полиции здорово информированы.

Улыбка. Провокационная.

Лейтенант проводил Дженни до ее "понтиака". Чопорно поклонился. Чтоб не
было никаких признаков "персонального метода кадрежки".

* * *

Он не спрашивал себя, почему он так долго и упорно возится с этим делом. На
похоронах догадался, какой ему выпал уникальный шанс. В такие дела надо
вцепляться бульдожьей хваткой, хотя оно из категории нераскрываемых. И
вопрос не в том, найдет ли он убийц (что очень сомнительно), вопрос в том,
насколько ему позволят продвинуться. И если он сильно продвинется, то его
поспешат отодвинуть. Как можно забрать дело у офицера, который успешно его
копает? Существует лишь один легальный способ: поощрить, дать крупное
повышение по службе.

Чарлз Мервайл совсем не собирался коротать свой век в лейтенантах. Карьеру
в полиции начинают делать с других чинов. Лейтенанты - рабочие лошадки, на
них пашут и возят воду. Вот, например, с большим трудом Чарлзу Мервайлу
удалось добиться неофициальной встречи с типом, который то ли делал вид,
что служит в Лэнгли, то ли вправду был кадровым цэрэушником, а строил из
себя целочку, то ли просто был сбоку припека. Но Чарлз Мервайл полагал, что
типус имеет какое-то отношение к этой организации, уж слишком он нос
задирал, все они там такие. И лейтенант рассказал типусу сцену на кладбище
и спросил его мнение. Типус подумал и ответил:

- Не всегда же профессор Сан-Джайст был сумасшедшим, ведь когда-то он
преподавал в университетах и, может, читал интересные лекции, и студенты,
приехавшие из разных стран, его ценили. Потом, через много лет, профессор
оказался в психиатрической клинике, а его бывшие студенты - на высоких
должностях в Вашингтоне. И узнав о его смерти, они прилетели в Лос-Анджелес
отдать последнюю дань уважения. Случайное совпадение.

"За кого же они меня принимают?" - подивился Чарлз Мервайл и утроил рвение.

Его не интересовало, чем был болен профессор и был ли болен. Все "клиенты"
криминальной полиции, как правило, имеют психические отклонения. И один
псих может натворить такое... Вторую мировую войну. Ни больше, ни меньше.
Диагностика - забота врачей. Забота Мервайла - давать начальству результаты
расследования. Пока он раздобыл начальству на закуску серый "ниссан", а сам
решил искать не там, где ожидают. Искать не убийцу, искать, за что убили. И
тут ему мог помочь только repp профессор собственной персоной. Вернее,
сотни тонких листков, исписанных мелким кошмарным почерком. (Отдать их
перепечатать? Химера. Кто будет платить?) Короче, лейтенант обрек себя на
каторгу - читал и перечитывал бред собачий. Постепенно он убеждался, что
перед ним хитро построенный лабиринт с множеством ложных ходов.
Классические творения шизофреника? Допустим. Но профессор ему четко доказал
правильность его, Чарлза Мервайла, решения не искать убийц. Ложный ход,
исполнителей заказных убийств не находят!

Вообще-то покойничек был ему не симпатичен: врун, болтун, воображала.
Возомнил себя Раулем Валленбергом. Странно, что не Иисусом Христом. Громкое
убийство в Париже действительно имело место быть. Но к детям погибшего
профессор не имел ни малейшего отношения. Ложный ход? Он явно был как-то
связан с Москвой. Семейная сентиментальная история - дымовая завеса. Зачем
он ездил в Москву? Если ездил. Версия не отработана.

Тошнотворная история со шведским престолом. Нагородил километры чепухи.
Темнил, прятал следы. А следы, как подсказывала лейтенанту интуиция, вели в
Норвегию.

Таинственный клад, собранный разбойниками. "По личному опыту знаю: добрые
разбойники бывают только в сказках". Проговорился профессор. Разумеется,
речь идет не о сундучке. В Норвегии могли хранить более ценное, чем золотые
монеты, изумруды и сапфиры. Архивы. Секретнейшие документы, не
предназначенные любознательным потомкам. А профессор об этом пронюхал, за
что его и прихлопнули. "Вы заглянули туда, куда не следовало заглядывать".
Черным по белому написал своим кошмарным почерком. Лейтенант внимательно
вчитался, взял чистый лист бумаги и по отдельным деталям нарисовал план
местности. В библиотеке раздобыл подробную карту северных фиордов. Совпало.
Надо было бы туда слетать, посмотреть. На какие шиши? Неоднократно
профессор в своих записях повторял: "Бюджет, как всегда, сокращают".
Мервайл, когда это прочел, аж подпрыгнул. Если все психи так здорово
соображают...

- Командировка в Норвегию? - Начальство вылупило глаза. - Перегрелись на
солнце, Мервайл? Откуда у бедной полиции деньги? Штат срезал ассигнования.
Пошлите запрос.

Формально правы. По существу - блокировка.

Запрос кому? О чем? "Уважаемые господа, случайно на таком-то километре
побережья у вас нет секретного склада?" Вот он запросил Париж, ему
ответили: "Родственников не имеет". Мервайл сначала поверил, потом вчитался
в дневники... Конечно, дочка Сан-Джайста живет в Париже! Но она приехала с
матерью во Францию под другой фамилией. Сан-Джайст ее не признал, небось и
алиментов не платил, поэтому для французской администрации нет у него
родственников. Все, что профессор наплел про разведку - генерал ЦРУ с
помощником президента к нему в номер заявились! - типичная больная фантазия
неплательщика алиментов. Оправдывался перед собой и дочерью, мол, важными
делами был занят. Впрочем, люди и в здравом уме такое напридумают, чтоб
уклониться от алиментов... Просить командировку в Париж? Стать посмешищем
всей полиции Лос-Анджелеса? И зачем? Допустим, он найдет дочку, та,
совершенно справедливо, наговорит про отца гадости. Разведчик... Архивной
крысой был Сан-Джайст, правда, крысой с тонким чутьем. Как он из окна
госпитальной палаты выбрал не Ларису, не Кэтти, не каких-то миловидных
секретарш или медсестер, а миссис Галлей? Разглядел в ней женщину
экстра-класса? Эротико-любовные фантазии в дневниках с миссис Галлей -
чистая шизофрения, правильность выбора - вот фантастика!

Следствие продвигалось слабо. Там, где его можно было продвинуть, -
блокировка. Там, куда его подталкивали, - нечего было ловить. Лейтенант
нервничал и срывал свою злость на покойнике. Действительно, сколько времени
и сил потрачено, и все впустую? Но теперь он был согласен на альтернативу.
"Слушай, герр профессор, - говорил Мервайл, прочитав в десятый раз и
отбросив листки - или ты мне дашь ощутимые результаты для доклада
начальству, или миссис Галлей".

Почему-то Чарлз Мервайл полагал, что покойник перед ним провинился.

* * *

Из окна он наблюдал, как она идет по улице - на высоких каблуках, в
укороченной юбке - и все мужики оборачиваются и смотрят ей вслед. Потом был
звонок в дверь. Дженни стояла на пороге.

- Здрасьте. - И потупила глаза. Вместо ответа Чарлз Мервайл оторвал ее от
пола своими могучими руками, поднял как перышко, пронес в спальню и...

Он проснулся. Взглянул на светящиеся цифры часов. Пять утра. Пощупал
простыню. Мокрая. Сексуальный сон, эрекция, как у мальчишки. Чертова баба!
Очень опасная баба. Перед ней будут стоять навытяжку под градом ее
насмешек. С мужиками она будет всегда выше чином: ты лейтенант - она
капитан, ты капитан - она полковник. И мужики дрожащими пальцами сами
прикр