ь над
разгневанной толпой и громовым голосом переломить враждебный настрой,
убедить, повести людей за собой. И в эти секунды молнией сверкнуло
прозрение! Я понял, почему Девятого термидора Сен-Жюст стоял на трибуне,
скрестив руки и не произнося ни слова. Два века ломал голову над загадкой!
Разгадка пришла, естественно, в самый подходящий момент...

- ...И вот что удивительно: глобальные проблемы, о которых я только что
говорил, разумеется, заботят нынешние цивилизованные, индустриально
развитые страны, но заботят, волнуют в гораздо меньшей степени, чем
проблемы сексуальных меньшинств внутри этих стран.

Выкрики с мест.

- Дешевая демагогия!

- Старьем торгуете, профессор!

- Вы обещали отвечать без выкрутас!

С сознанием полной безнадеги я еще пытался перекрыть, удержать, доказать:

- Вода замерзает при температуре минус четыре градуса по Цельсию и кипит
при ста градусах. Я не сошел с ума, я хочу вам напомнить, что существуют
вечные законы природы. Например, знаете ли вы, что такое дыхание
Чейн-Стокса?

Крошечное затишье. Глухое ворчание. Не прекращение огня, а пауза перед
залпом, когда мои слова еще слышны в зале.

- Каюсь. Честно говоря: каюсь. Несколько минут назад я иронизировал над
врачами, а медицина открыла непреложные законы Когда у больного появляется
так называемое дыхание Чейн-Стокса, это означает, что человек умирает, его
уж никак не спасти. Так вот, существуют и исторические закономерности.
Доказанные и неоднократно проверенные. Когда начинают выпирать, быть в моде
сексуальные меньшинства, это признак краха цивилизации, данная историческая
цивилизация обречена и исчезнет, как исчезли Древняя Греция и Римская
Империя.

Обвал! Плотина рухнула. В зале нельзя было различить лиц. Единой глоткой
публика яростно скандировала:

- Реак! Реак! Реак!

* * *

Воскресная "Лос-Анджелес таймc" проявила оперативность и посвятила
"инциденту" в Субботнем студенческом клубе не три строчки в "Городской
хронике", а две газетные колонки.

Инга сказала, что были сообщения в "Дневных новостях" по телевизионным
каналам. Еще бы, своего рода сенсация! Не каждый день американские студенты
хором кричат иностранному профессору: "Реак-цио-нер!"

Я передал Инге написанную утром бумагу: мол, по состоянию здоровья вынужден
прервать курс, срочно вернуться в Париж и т.д. и т.п. Инга сказала, что чек
я получу во вторник, самое позднее - в среду.

Без лишних сантиментов. В конце концов, она меня заранее предупредила, а я,
бестолочь, сам полез на рожон. Ежу понятно, что теперь ни один идиот не
явился бы на мои лекции.

Ларри выглядел затравленным. Он знал, что больше не будет вечеров в
"крепкой" мужской компании.

Мой телефон как будто набрал воды в рот. Волшебный голос не прорезался.
Наверно, они с Элей еще в субботу укатили в Сан-Диего к соскучившимся
родственникам.

В общем, ничто мне не мешало пересмотреть свои старые теории. Я не
отказывался от них, они были верны. До определенного момента.

Итак, единственный человек, которого Сен-Жюст боготворил, - это Робеспьер.
Робеспьер запретил ему проявить инициативу, то есть превентивными арестами,
не известив остальных членов Комитета, парализовать заговор. Робеспьер
считал такие действия антиреспубликанскими и диктаторскими.

Сен-Жюст читает первые строчки доклада. Его прерывает Тальен, потом
Билло-Варенн, в Конвенте начинается ор, вакханалия (на самом деле
раскручивается хорошо продуманная заговорщиками интрига), говорят все
сразу, лишь бы не дать говорить Робеспьеру.

Сен-Жюст демонстративно скрестил руки на груди и молчит. Пусть Робеспьер
убедится, что он, Сен-Жюст, был прав. Он презирает предателей, ему плевать
на собственную жизнь, гори все синим пламенем, главное - доказать Божеству
свою правоту. Самоубийственная психология мальчишки-фанатика, коим, в
сущности, Сен-Жюсг и был. Да, Революция погибла. Погибла потому, что
Робеспьер не послушался Сен-Жюста. Кто виноват? Виноват его Бог,
Максимильен Робеспьер. (Современные ученые, которые изучают историю не по
фактам, а согласно фрейдистской теории, обязательно бы добавили, что
Сен-Жюст получал тайное наслаждение, видя, что Робеспьер наконец-то осознал
его правоту. Не знаю. Мое скромное образование не позволяет дотянуться до
таких садо-мазохистских высот.)

Итак, Сен-Жюст стоит, скрестив руки, и молчит. Он сдержал свое слово,
данное Робеспьеру, он доказал Неподкупному свою правоту. Точка. На этом моя
тупая мысль остановилась. Прозрение, которое меня озарило в момент, когда
студенческий клуб готовился хором скандировать, заключалось в следующем.

Ну, сколько можно стоять и молчать? Ну, час, ну, два. А заседание Конвента
длилось полдня! Робеспьер сорвал голос, то есть обезоружен. Предатели
торжествуют. Сен-Жюст знает им цену: трусы, подхалимы, демагоги, медузы,
ничтожества. В их грязные лапы попадет Республика, для защиты которой было
пролито столько крови. Наконец-то сформирована победоносная армия, в
создании которой Сен-Жюст лично принимал участие. И ее отдать подлым
предателям, отдать без боя? Да не таков Сен-Жюст!

Хорошо, потешил свое самолюбие, доказал, показал, теперь пора драться.

Ополоумевший Конвент, вторя заговорщикам, вопит над поверженным
Робеспьером:

- Долой тирана!

Надо переломить ситуацию. Как? Сен-Жюст согласовал свой доклад с Барером.
Их, пожалуй, поддержит Колло д'Эрбуа (великан Колло!). К великану Колло
переметнется его неразлучный дружок Билло-Варенн. Осторожный Лазарь Карно
почует, куда дует ветер. Восставший из пепла Комитет общественного спасения
придаст отвагу патриотам и внушит страх депутатам бывшего "болота".
Заговорщики будут изолированы.

Ну, надо действовать? Заглушить вопли. Добиться того, чтоб слушали.

И вот тогда Сен-Жюст понимает, что единственным человеком, способным
переломить ситуацию, был Жорж Дантон. Тот самый Жорж Дантон, лентяй,
приспособленец, любитель роскоши и женщин, продавшийся за золото агентам
Питта. Тот самый Жорж Дантон, кичившийся тем, что когда-то спас Отечество
и, мол, отныне все ему дозволено, воровство и разврат. Тот самый Жорж
Дантон, которого почитал и уважал даже Робеспьер. Каких сил стоило
Сен-Жюсту заставить Робеспьера подписать Дантону смертный приговор! Так
вот, только Жорж Дантон мог и на этот раз спасти Революцию. Но Жорж Дантон
покоился в общей безымянной могиле, в земляном рву, куда свозили тела
казненных на Гревской площади. Значит, в гибели Революции виновен не
Робеспьер, а он, Сен-Жюст. Дантон не встанет из могилы, громовой голос не
перекроет истерические крики зала, Дантон воплощал собой бурю и натиск, а
Сеи-Жюста привыкли слушать потому, что его устами вещала власть.

Власть у заговорщиков. Революция погибла, виноват он, Сен-Жюст. И Сен-Жюст
молчал, скрестив руки на груди, словно присутствовал на собственных
похоронах.

* * *

В понедельник днем было два звонка. И сразу клали трубку. Могла быть
ошибка, проверка, все что угодно. Мне казалось, я знаю, кто звонит. И этот
"кто-то" горел желанием, сучил ногами от нетерпения. Кому-то ужасно
хотелось. Ну прямо страсть разрывала. Тем не менее этот "кто-то"
предпочитал, чтоб я сам ему позвонил, и уж тогда спокойно, методично, порой
заводясь до экстаза, и после паузы опять планомерно, тщательно чистить мне
репу.

Если меня так жаждут, могу и я, раз в жизни, "крутануть динамо"?

Волшебный голос позвонил вечером. Я научился различать в волшебном голосе
нюансы. С первых же слов я догадался, что страсти поутихли, проведена
большая воспитательная работа над собой и решено вообще не обсуждать
"инцидент" в Субботнем студенческом клубе. Да, они с Элей были в Сан-Диего.
Тебе привет от тети Клары и дяди Сэма. Инга сказала, что ты купил билет на
среду. Небось соскучился по детям? Тебя отвезти в аэропорт?

- Нет. Вот уж точно не надо. С меня хватит последней встречи в аэропорту.

- У тебя плохое настроение?

- Отнюдь. Честно говорю. Я тут, между прочим, совершил научное открытие.
Умные люди написали бы на эту тему солидный исторический трактат и получили
бы академические степени. Не шучу. Если хочешь, послушай.

И я увлекся. И я завелся.

- ...Почему он так люто ненавидел Дантона? Дантон практически отошел от
дел, вернее, он прокручивал свои финансовые делишки, Дантон никому не
мешал. Но за широкими плечами Дантона скрывалась другая фигура - Камилл
Демулен. Тот самый, который - пока Робеспьер протирал штаны на задних
скамейках Генеральных штатов, а Сен-Жюст вздыхал по мадемуазель Луизе Желе
- повел парижан на штурм Бастилии. Правда, Сен-Жюст потом утверждал, что с
тем же энтузиазмом Демулен повел бы парижан на штурм кабаков, ему, дескать,
было все равно. Робеспьера с Демуленом связывала старая дружба. Шалопай,
краснобай, острый на язык Камилл Демулен был Любимчиком Робеспьера. В 1793
году Робеспьера провозгласили Богом Революции. У Божества был верный
апостол - Антуан Сен-Жюст. Религия Революции отвергала христианское
всепрощение. Религия Революции взяла у христианства: "Я не мир вам принес,
а меч". Апостол такой религии не мог терпеть, что рядом с Божеством есть
еще кто-то. Но убрать Демулена можно было, только убрав Дантона. Ну да, на
Дантона скопилось множество доносов. А на кого тогда не писали доносы?
Девятого термидора на трибуне Конвента Сен-Жюст осознал, что в гибели
Революции есть и его вина. Понял ли он, что требовал казни Дантона не
только по высоким идейным соображениям, а еще из чувства низменной
человеческой ревности?

- Ты сейчас всерьез про это думаешь? - спросил волшебный голос.

- Что может быть серьезнее? - изумился я.

- Спокойной ночи, - сказал волшебный голос.

В трубке раздались частые гудки.

* * *

Все-таки странно пройти по коридорам университета, где проработал почти
пять месяцев, пройти как раз в перерыве между лекциями и не увидеть ни
одного знакомого лица. Ни единого! Конечно, была обычная толчея и суматоха,
но передо мной все как-то расступались.

Инга ждала у дверей бухгалтерии. Проверила, все ли правильно выписано и
оформлено. Как жалко, что вечером у нее заседание кафедры. Хочешь, Ларри
тебя отвезет? Спасибо, я заказал такси. Прощаясь, мы обнялись.

На глазах у прогрессивной университетской общественности обниматься с
Реаком? Отважная баба!

* * *

Такси было заказано на девять вечера, а в семь позвонила Дженни.

- Купила Барби для Аньки. У нее много кукол? Такой у нее нет. Не говори о
том, в чем не разбираешься. Анька оценит и поймет. Для Лели и для
маленького купить ничего не успела, я опаздываю. Купишь сам в аэропорту.
Через пять минут спускайся во двор.

Блистая в заходящих лучах свежевымытыми крыльями, во двор вырулила
"темно-синяя стрела". Разумеется, я не думал, что теплым вечером облачатся
в шубу, лыжную куртку или дождевой плащ. Но приличия-то соблюдут...

Бесстыдница явилась в платье с обнаженными плечами. Феерия! Солнце
померкло. Народ высыпал на палубы любоваться небесным телом, сошедшим на
землю.

Дженни мне что-то втолковывала, но я, ослепленный и оглушенный, лишь
тянулся к ее плечам. Дженни легонько уклонялась. Все же мне удалось
несколько раз клюнуть, зацепить пару кусочков.

Стрела вознеслась в небеса... Фигу! Небесное тело упорхнуло на "стреле" по
своим вполне земным делам. Я поплелся в свою каюту, прижимая к груди Барби,
как будто это был наш с Дженни ребенок.

Когда за мной приехало такси, ни одна живая душа не высунулась наружу.
Трехпалубный корабль, задраив шторы на иллюминаторах, отплывал в темноту
ночи.

* * *

Я вознесся к небесам в самолете, набитом, как автобус в часы пик. Салон был
похож на благотворительную ночную столовку для бездомных бродяг. Все рьяно
уплетали жратву, словно их до этого неделю морили голодом. Наискосок,
справа от меня, двое русских громко по-русски обсуждали насущные проблемы:
"Ты попроси еще вина. Она, блядища, должна дать бесплатно. Вот за водку
надо платить". Я на них обратил внимание в зале ожидания. Какого черта
русским лететь из Лос-Анджелеса в Париж? А какого лешего китайской семье
лететь в Париж, что им не сидится в родном Лос-Анджелесе? И тоже оживленная
дискуссия Попробую перевести, не зная китайского "Попроси у прекрасной
госпожи перца. Перец прекрасная дама должна дать бесплатно. Вот за горчицу
придется платить".

Мне предстоит бессонная ночь, а настроение превосходное. Во-первых, лечу к
своим маленьким любимым котятам (во-первых, можно курить!), ведь самого
маленького я еще не видел. Во-вторых, попытаюсь всучить Ее Величеству чек
(во-вторых, можно курить!). В-третьих, все кругом задрыхли, свет погасили
(в-третьих, можно курить!), и теперь спокойненько припомню текст, который
успела сообщить мне Дженни, прокручу фразу за фразой, переведу на понятный
только нам обоим язык.

Уже по телефону был намек на студенческий клуб: "Не говори о том, в чем не
разбираешься". Без перевода ясно. "Анька поймет и оценит". Может, надо
перевести как: "Я поняла и оценила?" Во дворе было сказано: "Париж тебя
встретит с оркестром?" Естественно, это выше ее сил - упустить случай
сделать мне втык за браваду в клубе. Что еще? Это тра-та-та для лирики, это
тра-ля-ля для красного словца. Что еще? "Бедная Инга, ты ей здорово
подпортил реноме. Она не подозревала, что всем, кто с тобой связан, ты
приносишь несчастье. Сам ты не виноват, они, несчастья, тебя преследуют". И
после какой-то ерунды повторение темы: "Профессор, ты же умница, не
подставляйся и в первую очередь думай о маленьких". Напоследок, из кабины
"стрелы": "Ты ж специально все так подстроил, чтоб избежать калифорнийской
жары. Будешь отдыхать где-нибудь в Норвегии?"

Внизу белесое море облаков. Я не могу через иллюминатор рассмотреть,
скользят ли за самолетом два белесых бурунчика. Впрочем, на больших
расстояниях зачем им такие сложности? Заняли места в салоне согласно
купленным билетам. Хорошо, допустим, туманная ночь на Диккенс-стрит тебе
приснилась. Предостережение: "За тобой ходят демоны, злые и беспощадные" -
бред собачий. Но то, что она сказала несколько часов тому назад во дворе
при всем честном народе - не сон и не бред. Убери словесную шелуху -
маскировку, сложи обрывки фраз, что получается? "За тобой ходят по пятам,
всем, кто с тобой связан, ты приносишь несчастье. Подумай о детях. Не
подставляй их. Уезжай куда-нибудь подальше, хоть в Норвегию".

Открытый текст. Яснее не скажешь.

* * *

Увидев своих маленьких котят, я обалдел, ополоумел и забыл про все на
свете. К тому же выяснилось, что у меня лучше всех получается укачивать
Шурика. Мамаша укладывала его в коляску, и мы с ним совершали марш-бросок
по 15-му арандисману, то бишь району. По дороге чертенок немного буянил, но
домой я привозил спящего ангела. Злейший враг остался в Лос-Анджелесе,
коварный враг по прибытии в Париж утихомирился, что еще надо для полного
блаженства? (Кроме самого блаженства, которое, увы, тоже осталось в
Лос-Анджелесе.) Я помнил первый постулат разведки: враг не дремлет. Я
забыл, что благодетели не дремлют.

- Антон, что у тебя с левой ногой? - спросила Н.К., едва я появился на
квартире Ее Высочества.

- С левой ногой у меня мир и дружба, - ответил я миролюбиво и дружелюбно,
мысленно послав глазастую родственницу туда, куда обычно посылают на
русском языке.

- Антон, что-то ты мне не нравишься, - сказала Н.К. через несколько дней. -
Не пойти ли тебе к врачу?

- Не пойти ли тебе... - ответил я совсем не миролюбиво и не дружелюбно и
пояснил, что нравиться ей или не нравиться я должен был лет тридцать назад,
а ныне нижайшая просьба: не вмешиваться в мою личную жизнь.

Потом Ее Высочество выразило желание провести со мной полдня. Соскучилась.

Старый папа утер рукавом пиджака слезу. Мы зашли в магазинчик, посидели в
кафе, я рассказывал про разные веселые приключения в Лос-Анджелесе, зашли в
банк, потом ей надо было на секунду заглянуть к врачу. Короче, не успел я
очухаться, как за мной захлопнулась дверь и я оказался с глазу на глаз с
кардиологом.

Ловушка. Заговор. Ну, кто мог ожидать пакости от любимой дочери? Это явно
Н.К. ее накрутила. Ладно, вечером устрою грандиозный скандал.

Врач, паук-кровопийца, начал запутывать меня провокационными вопросами. Я
рассказал известную байку: если человек, которому исполнилось сорок лет,
однажды просыпается и у него нигде не болит, не саднит, не ноет - значит,
он уже умер. С возрастом, доктор, проявляется мнительность.

- В каких местах она у вас проявляется? - не унимался паук-кровопийца,
опутывая меня трубками, лентами, проводами с присосками.

Ничего не нашел, однако из принципа решил пить кровь стаканами, что-то не
понравилось паучьему отродью: надо вам срочно сделать коронографию.

И сообщил, сука, свое мнение Ее Высочеству.

Вечером мое любимое семейство (Н.К. запрятали, от греха подальше, на
бульвар Сульт) дружно разыграло сцену у фонтана.

- Папа! - сказала Ее Высочество.

- Папа! - сказал Повелитель моей дочери и Опора Семьи.

- Деда! - сказали Анька с Лелей.

- Пройди обследование, чтоб мы были спокойны, и больше никогда, никогда,
никогда не будем к тебе приставать.

Почудилось, что даже Шурик лопочет нечто в том же духе из своей кроватки.

И вот, вообразите, человека, пригодного по состоянию здоровья к службе в
десантных войсках, кладут в госпитале на кровать, раздевают, втыкают
капельницу, накрывают одеялами и везут на каталке - на эту хреновую
коронографию? - фигу! Везут на каталке к машине "скорой помощи", которая
транспортирует меня через весь Париж в другой госпиталь, где мне делают эту
хренацию (как будто я сам не мог туда доехать на метро или автобусе!),
затем, опять же на "скорой помощи", обратно в первый госпиталь, запихивают
в палату, подключают ко мне какую-то аппаратуру с телеэкраном и объявляют:
"Не двигаться, не вставать, а по естественным надобностям вызывайте
медсестру, она вам подаст судно".

Приехали!

- Мне же обещали, что вечером отпустят домой!

- Кто обещал? Профессор? Ничего не знаем. Когда обработают результаты,
профессор к вам сам придет. А пока не двигаться, не вставать, иначе -
кровотечение, раздует ногу.

Действительно, западня.

В знак протеста отказываюсь от еды. А им до лампочки.

Ночью не сплю, меня трясет от злости (и нельзя курить!), обдумываю планы
мести. Утром, как вырвусь из западни, свяжусь со знакомыми журналистами и
дам интервью. Почему у Securite Social огромный дефицит? Наглядный пример:
никому не нужное, дорогостоящее обследование, плюс еще катают на "скорой
помощи" из госпиталя в госпиталь. Обманщики и кровопийцы. Всех повесить!

Что же касается Н.К., у-у... Нет слов. Повесить, к сожалению, нельзя (и
нельзя курить!), моя дочь поймет это неправильно. Но какая стерва!
Подстроила мне подлянку руками любимого семейства! Решила отыграться за
старые мои прегрешения? А Ее Высочеству скажу, прямо и открыто: я на тебя
обиделся, и хватит быть марионеткой в руках мамаши. В конце концов, я
ничего плохого ей, мамаше, не сделал. С Н.К. не разговариваю. Точка.

Утром профессор (тот самый, знаменитый) мне объясняет, что во французской
медицине узкая специализация. Они (в том госпитале) специалисты по
коронографии, а мы - по хирургии.

- Коллега, - говорю я ему (имею право так к нему обращаться: он знает, кто
я), - вы специалисты по хирургии, но я тут при чем? Вы убедились, что
сердце у меня хорошее. Распорядитесь, пожалуйста, отцепить все эти игрушки
и отпустите меня домой.

- Коллега, - улыбается Медицинское Светило, - с удовольствием бы вас
отпустил, да не могу. Обычно мы даем пациентам время на размышление. С вами
не тот случай. Сердце у вас хорошее, а две основные артерии закупорены.
Удивляюсь, как вас доставили к нам еще живым. Не будем терять ни минуты. Я
вас лично оперирую.

...Накануне, перед госпиталем, по какому-то наитию я звонил в Лос-Анджелес.
Сказал, что, наверно, сбегу от всех куда-нибудь на побережье. В глухую
несознанку. Отдохну. Оклемаюсь. А может, и бабу найду.

- Здравая идея, - одобрил волшебный голос.

* * *

Золотые слова ск