сь на променад
Санта-Моники, что они тут потеряли?

- Ганс, да ну их к чертям собачьим, - взмолился я. Но Ганс изловчился и
приткнул свою тачку в угол.

Два пешеходных квартала. Продвинутая молодежь Лос-Анджелеса неспешно
двигается сомкнутыми рядами взад-вперед, изображая эксайтинг и веселье.
Дабы публика не спутала променад с кладбищем, присутствуют номенклатурные
фигуры эксайтинга: негр-атлет показывает трюки с мячом, чумазый мексиканец
- трюки с огнем (дракон: Змей Горыныч глотает вонючее пойло, выпускает изо
рта струю пламени), гипсовый мим - трюки с мыльными пузырями, китаец -
иероглиф дрессирует пеструю бумажную спирохету (почему не тигра?), а у
фонтана играет джаз. Якобы джаз. Гитарист, флейтист, ударник - бух, бух,
бух, - ритм без мелодии. Якобы музыка. Юный бородач-тучник, облизывая
микрофон, в такт выкрикивает короткие слова: "Я - тебя, ты - меня, сверху -
вниз, снизу - в рот, слава - дрянь, коп - смерть, бой - бей, герлс - дай,
мани-мани-мани, ты со мной!!" Якобы поет. Якобы песню. Смысла в словах не
ищите. Байрон и Гете могут отдыхать. Мода нынче такая.

Мой глаз выхватывает из толпы парочку. Она обнимает и целует его, что-то
взволнованно говорит, густую копну волос треплет ветерок - Она на уровне,
Она соответствует, ну прямо героиня голливудского боевика. А Он... рыло как
сапог, как ботинок, без намека на мысль или эмоцию. Видимо, все, что надо,
он уже получил сегодня от девушки, и ему скучно, ждет не дождется, когда
она от него отлипнет, отвяжется, отпустить его в бар пить пиво со своими
дружками и хвастаться: "Пять палок кинул".

Шествует загорелая девица. Формы - мировой стандарт. Любо-дорого смотреть.
На нее и смотрят. И она это знает. А что еще она знает? Что в ее светлой
головке? Мешанина из клипов, телесериалов, кадров полицейских фильмов и
фильмов ужасов (нынче не в моде сентиментальные), историй, вычитанных в
глянцевых журналах про звезд рока и кино, топ-моделей и спортсменов,
зарабатывающих миллионы - что еще? - несколько фраз, застрявших из детских
книжек, две-три остроты, сказанные последним, с кем сидела в ресторане и
спала (извините, занималась сексом), несколько примитивных мелодий - да нет
там мелодий, они уже полуоглохли в дискотеках, где их всех травят звериной
дозой децибелов! Раньше она хоть умела считать, а теперь зачем, когда есть
карманный калькулятор? Спрашивается, о чем мне с ней разговаривать?

- Это кафе называют литературным, - сообщает Ганс.

Действительно, музыка тут не гремит и народу немного. Кто-то пишет
(столбиком расходы за неделю), кто-то читает (учебное руководство по
компьютерам), кто-то листает газету (биржевой курс). Бармен задрал на
стойку ногу, засучил штанину и демонстрирует черной девице свои татуировки.
Напротив нас сидит дама с милым лицом, уже чуть тронутым возрастом В руках
у дамы толстый роман в бумажном переплете, - бестселлер! - и сама дама явно
настроена завести роман, длинный и красивый. С Гансом, пожалуйста, не со
мной.

И впервые за отмеренный мне срок - приговорили! - я почувствовал, как все
мне чуждо, безразлично, неинтересно. Дженни меня бросила, жизнь кончилась.

- Что будем пить? - спросил Ганс.

* * *

Час ночи. Я устал и здорово поддавши.

И все-таки я позвонил. Ну не было сил терпеть. Вдруг накатило: узнать, что
там, как там. Обычно для звонков я выбирал другое время, а тут подумал, что
количество спиртного, которое мы с завидной лихостью приняли с Гансом на
грудь, придаст мне веселость и беззаботность.

- Я тебя не разбудил?

- С какой стати? - возмутилась моя дочь. - У нас десять утра, и я уже
отвела детей.

- Но при твоем состоянии. Небось тянет прикорнуть?..

- Папа, у нас все нормально. Что с тобой случилось?

- Порядок в танковых войсках!

- Мне не нравится твой голос.

Я начал с живостью объяснять, что устал - не от лекций и семинаров, нет! -
от обязательных для университетских преподавателей в Америке коктейлей,
обедов, парти (клянусь, ничто не выдумывал), вот и сегодня с одним немецким
профессором мы форсировали линию Мажино, укрепленную коньяком, виски и
пивом, эшелонированная оборона, танки Гудериана непременно бы завязли. И,
набалтывая слова, я ощущал благодатный, облегчающий прилив нежности.
Молодец, доченька! Несмотря на старания H.К., образовалась у нас внутренняя
связь, ведь сразу она что-то почувствовала неладное.

- Папа, ты не забыл, сколько тебе лет?

...Увы, вот чего я не забыл, так именно этого.

Я пообещал завтра, то есть сегодня утром, совершить оздоровительную
прогулку километров на тридцать, а ее попросил рассказать подробнее о
детях.

* * *

И все эти подробности про Аньку и Лелю я увлеченно, с энтузиазмом
пересказал за ужином у Инги и Ларри, хотя заметил, что они, мои истории,
воспринимаются хозяевами без должного энтузиазма. Видимо, от меня ждали
других историй, для чего и пригласили некую особу, особенностью которой
было делать большие глаза после каждой моей реплики: "Ой, как интересно!"
Клянусь, кроме меня самого, это никого не интересовало, все любят слушать
лишь про своих детей, но я не голливудский затейник, и не было той, перед
кем мог бы выкладываться Решил я почтенный профессор, мне позволены
старческие причуды. То есть мелко пакостить ни в чем не повинным хозяевам.
Почему не повинным? Кто меня вытащил в Лос-Анджелес на муку адскую? Пусть
терпят Логично, не правда ли? Ведь гулял бы спокойно с детьми в парке Жоржа
Брассенса.

Кстати, ввернем и про парк.

- Ой, да вы замечательный отец! - воскликнула особа, а у меня закралось
подозрение, что если бы я так же красноречиво выставлял себя в роли
людоеда, пожирателя маленьких детей - она бы верила и точно так же
восторгалась.

- Какой я отец - не знаю, существуют разные мнения, - поправил я, - а вот
дед - замечательный.

Последовала новелла про наш отдых на берегу океана. Вдохновение
прорезалось.

- ...Жаль, что жена моя с нами не поехала.

Инга поперхнулась и отложила вилку.

- Разве ты женат?

- Здрасьте, дочка у меня от кого? От святого духа? Разумеется, с женой были
сложности, я тебе рассказывал. Давно все наладилось.

- Так приятно встретить примерного семьянина, - вздохнула особа.

- Примерного? Не совсем уверен. Однако стараемся.

И я старался. Перед милой особой. И почему я на нее вначале взъелся? У Инги
в доме сложилась традиция, что все изображали из себя молодых (хронический
молодняк!), ну и разговоры соответствующие, а тут благодаря присутствию
доброй гостьи (наверно, сестра той дамы, что сидела в литературном кафе и
мечтала о романе, длинном и красивом) я смог оттянуться, вспомнить своих
маленьких котят Древнему деду только дай волю побалакать о внуках
Возрастное. Чего же это скрывать?

Добрая душа предложила подвезти до дома. Я вежливо отказался, мотивируя: а)
здоровьем - мне необходима вечерняя прогулка, б) и тем, что Инга меня
держит за кухонного мужика, надо ей помочь убрать после ужина.

Испепеляющий взгляд Инги проигнорировал. Но проводил гостью до ее машины.
Спортивный двухместный кабриолет. Развлекаются дамочки в Лос-Анджелесе,
однако.

Возвращаюсь. Впечатление, что Ларри успели начистить репу. Ему-то за что?
Так или иначе, основной удар он принял на себя. Мне досталось по инерции.

- Так всегда, профессор. О мужике заботишься, в ответ получаешь помои. Его
была идея, Ларри. А я что, сводня? Думаешь, легко было организовать тебе
интеллигентную бабу? Да ты такую клоунаду устроил... Тебе в цирке
выступать.

- Инга, лапочка моя, ты что, офонарела? - изумился я. - Не видишь разве, в
каком я состоянии? Какие еще бабы? Дай Бог живым ноги унести из
Лос-Анджелеса.

- Вот этого она и боится, - проябедничал обиженный Ларри. - Плюнет
Сан-Джайст на контракт и улетит в Париж.

Я растрогался. Ребята, вот вам крест на пузе. Умру на факультете. Мне мой
класс очень нравится. Студенты довольны? Приятно слышать. Инга, работаю,
пока не прогонишь. Почему? Откуда я знаю, ты работодатель, не я. Не
заклинай, мало ли какие бывают ситуации. Ну плесни еще вина. Давай по
последней. Ты хочешь позвонить? Кому? Змее подколодной? И что сказать?
Знаешь, напиши ей лучше коллективное прошение от губернатора Калифорнии. У
тебя же связи. Ходатайство губернатора, глядишь, подействует. Пусть бумагу
привезут в госпиталь с нарочным на мотоцикле. Эффектно. С вами, ребята, не
соскучишься. Припев из советской песни? Ты помнишь? Я не помню. Как?.. "Не
расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым". Классика. Дай списать слова.
Есть на эту тему chansonnette francaise: "Quand tu sera la-ba, arrange-toi,
arrange-toi pour me rester fidele. Meme si elle t'appele..." Перевожу:
"Когда ты будешь там, сделай так, чтоб остаться мне верным. Даже если Она
тебя позовет, чтоб посмеяться в глаза - все равно, опасайся la Grande
Berta". Кто такая Большая Берта? Ты знаешь? Умница. Ларри не знает, что
естественно. Другое поколение. Ларри, Большая Берта не кто, а что. Так
называлась дальнобойная пушка, из которой немцы лупили по Парижу. Почему в
случае неверности ее надо опасаться? На этот вопрос ответить не могу.
Французские глупости. Невнятно, но красиво.

* * *

Воскресенье. Время ленча. То есть те, кто не уехал к родственникам в
Сан-Диего, или в загородные рестораны, или делать променад в густой толпе
по деревянному настилу набережной Вениса, сейчас сидят у себя дома за
обеденным столом. Это я к тому, что только в Лос-Анджелесе в середине дня,
где-то в центральном районе можно оказаться в совершенно безлюдном
квартале. Даже машины по улицам не ездят. Как будто объявили учебную
атомную тревогу. Лично меня это очень устраивает. Я выбираю улицы потише,
позеленее и накручиваю пехом свой километраж.

Воздух чист и прохладен. И, наверно, где-то кто-то щебечет. Не обращаю
внимания, ибо в голове у меня прокручиваются, увы, все те же мысли -
дескать, что мне прокрутит респондер, когда я вернусь в "каюту без
компании", и прокрутит ли что-нибудь, а если не прокрутит, то тогда я сам
поговорю по телефону на автоответчик в Шерман-Окс, и может, мне перезвонят
- словом, чушь собачья.

Да, такая деталь. Не угадываю я здесь погоду. Высовываю нос на балкон -
холодно. Выхожу в плаще - нормально. А потом, когда набираю скорость - пар
с меня валит. Иду, распахнув плащ, руки в карманах, чтоб полы не
развевались.

И вот выруливаю в глухой проулок, замечаю справа на другой стороне двух
парней, бредущих в моем направлении (белых парней; на черных я бы
инстинктивно сделал стойку, и пусть те, кто никогда не жил в Городе
Ангелов, меня осудят), но они далеко, метрах в трехстах. Я еще подумал...
Наверно, что-то умное, раз не помню. Я поворачиваю налево, спускаюсь к
пешеходному мостику с железными перилами. Внизу хилый ручеек, который в
сезон дождей вспухнет в солидную речку. В голове проскакивает мысль, мол,
какое место, ниоткуда не просматривается. Впрочем, в Лос-Анджелесе никто в
окно не смотрит, все смотрят телевизор. Ощущаю как будто ветерок,
предшествующий грозовому вихрю. Оборачиваюсь. Парни в двух шагах за моей
спиной.

Рефлекс вековой давности: не останавливаться, не шарахаться (куда тут
шарахнешься, через перила?), продолжать движение, чуть повернув голову,
следя краем глаза за теми, кто вас обгоняет. Остановиться? Развернуться
навстречу? а) Это проявление страха, б) Это вызов. Даже если они еще не
решили - начинать акцию или нет, то теперь вы им не оставляете выбора.
Продолжая движение и держа их в поле зрения, вы им даете понять: а) что вы
их засекли, б) вы их принимаете за обыкновенных прохожих, торопящихся по
своим надобностям (Скажем, к бабам. Приспичило.), - обгоняйте, пожалуйста,
господа! То есть вы им предоставляете свободу выбора. Пусть они думают (вам
думать уже некогда), почему объект так спокоен, так уверен в себе. Вдарить
вас по затылку - секунда, да, может, вы прореагируете стремительно - в долю
секунды? Черт знает, что там у вас в руках, в карманах плаща (черт-то
знает, в карманах у меня ничего нет, но он им сообщить не успевает), и не
лучше ли отложить дело до следующего раза, когда вы, выпивши, поковыляете в
темноте от Инги домой и не услышите за спиной даже паровоза...

"Ax, это сладкое слово - свобода". Свобода выбора. Откуда цитата?

Интереснее знать - откуда они свалились на мою голову?

Короче...

Короче длится несколько секунд.

Меня обгоняют. Я невольно замедляю шаги. Они - убыстряют. По их упругой
походке я чувствую: спортивные, накачанные ребята. Затылки одинаково
стриженые.

Дорожка с мостика поднимается и выводит нас на цивилизованную стрит с
заборчиками, палисадниками, пыльными пальмами. Перед раскрытой дверью
гаража лысый джентльмен в очках, в желтом резиновом фартуке и фиолетовых
резиновых перчатках трет губкой с мыльной пеной черный "олдсмобиль" и
поливает его тонкой струей из шланга. Редкое зрелище в Лос-Анджелесе, где
все предпочитают пользоваться автомойками на заправочных станциях.

Спортивная парочка удаляется по прямой в бодром темпе. Когда я выхожу на
перекресток широкой шумной улицы - их и след простыл. Или сели в свою
машину, или зашли вон в тот ресторанчик (заглянуть проверить?), или еще
раньше завернули в домик, к бабам, к которым так спешили.

Теперь я могу поразмыслить на досуге. Благодаря добрым молодцам появилась
новая тема, а то я закис, закручинился (в том смысле, что кручусь на одном
месте, вокруг респондера, заело пластинку) - спасибо, родные.

Мальчики сделали молниеносный рывок. Триста метров за минуту, ну за
полторы, не больше. И я не услышал ни топота, ни дыхания. Профессионалы.
Профессионалы чего? От скуки такие рывки не делают, и даже если мальчики
решили просто поразвлечься, то должны были продолжить. Как? Каким образом?
Мне неведомо. Моя реакция притупилась, я их почуял в последний момент. Это
минус. Однако я еще произвожу впечатление человека, с которым при ближайшем
рассмотрении связываться не желают, хотя мостик ниоткуда не просматривался.
Это плюс, это меня обнадеживает.

Хорошо, отбросим криминальный вариант и вариант встречи с двумя городскими
сумасшедшими, которые полчаса тому назад перемахнули через забор психушки,
и их разыскивают санитары. И вариант, что я сам свихнулся. Мне лишь
почудилось, померещилось.

Тогда что остается? Проверка. На жаргоне Системы это называется "проверка
на вшивость". Проверка рефлексов, реакции, манеры поведения.

Странно.

Странно не то, что они возникли неожиданно. Это в плохих фильмах объект
долго преследуют, идут по пятам и т.д. В реальности - всегда возникают
неожиданно и с противоположной стороны. Странно другое. Я отовсюду ушел,
никуда не лезу, нет никаких причин, чтоб мной кто-то заинтересовался.
Впрочем, это не довод. То, что мне кажется, будто нет причин, не означает,
что причин не существует. Просто у меня на этот счет нет никаких идей.

Но если это было, возвращаюсь к первоначальной версии - местной шпане, то я
здорово перемудрил или, скажем так, моя старая выучка оказала мне медвежью
услугу. Зачем я угрожающе оттопыривал правый локоть? Ну, вдарили бы мне по
кумполу, и делу конец. Не сидел бы вечерами у телефона, не доставал бы из
чемодана игрушку. Они сильно облегчили бы мне жизнь.

Такой шанс проморгал!

* * *

Месяца не прошло, а я так резко сдал позиции. Березина!

...24 июня 1812 года Император приказал переправляться через Неман. Маршал
Ней наблюдал, как полк кирасир, пройдя гуськом по наведенному плавучему
мосту на русский берег, буквально за минуту развернулся в боевой порядок,
готовый... "И амуниция сверкала на солнце, а у солдат залихватские улыбки.
Это была действительно Великая Армия, - вспоминал маршал Ней, - но ни
единого казака не маячило на горизонте". По мнению Мишеля Нея, такую армию
никто и ничто не могло остановить. "Мы били русских всюду, где их
настигали. Под Бородино они дрались отчаянно, но если бы Император ввел в
дело Старую Гвардию! Мы взяли Москву. Несмотря на пожар, провианта было
достаточно. Русские не посмели бы приблизиться к окраинам города, в котором
на зимних квартирах расположилась армия, не проигравшая ни одного сражения.
Была еще возможность, не задерживаясь в Москве, - но именно не
задерживаясь! - повернуть на Санкт-Петербург. Мы бы взяли русскую столицу
без боя, второго Бородино Кутузов не мог себе позволить. Нас сгубили не
русские морозы, нас сгубило отсутствие логики. Инициатива была в наших
руках. Мы могли выжидать, мы могли наступать, однако ни в коем случае не
отступать! Великая Армия привыкла побеждать. Она не умела отступать, просто
такого опыта не имела, поэтому движение назад по Старой Смоленской дороге
воспринято было как проявление слабости. Отступление превратилось в
бегство".

И вот спустя всего несколько месяцев после начала Русской кампании маршал
Ней, получивший титул князя Московского, пытался увести остатки французских
войск по хрупкому льду Березины. Только Старая Гвардия переправилась,
сохраняя достоинство и боевые порядки, Великой Армии уже не существовало.
"Это было направляемое стадо замерзших испуганных животных. Они в панике
сталкивали друг друга с понтонов и проваливались в ледяную воду. Ничего
более кошмарного и позорного в своей жизни, - вспоминал маршал Ней, - я не
видел". Но если бы маршал Ней увидел меня, сегодняшнего, он бы к кошмарному
и позорному прибавил свежий пример.

Последнюю фразу я, естественно, вслух не произношу.

Класс полон. Я замечаю двух или трех незнакомых студентов. И почти все
конспектируют.

После лекции вокруг меня образуется некоторое окружение. Почтительные лица.
А Питер спрашивает:

- Профессор, вы несколько раз цитировали воспоминания маршала Нея. Очень
интересно. Но ведь известно, что он не оставил мемуаров, он просто не успел
их написать.

"Ехидина, - подумал я, - все знает".

- Питер, вы правы, маршал Ней не успел написать мемуары, его расстреляли.
Когда? Верно, в 1815 году. Но он успел мне кое-что рассказать. Такой ответ
принимаете?

Окружение вежливо улыбается. Эти убийственные улыбки американских
студентов! Дескать, профессор, мы ценим ваш юмор, да по существу вы не
ответили, нам факты подавайте. Спешу добавить:

- Шучу, конечно. В архивах национальной библиотеки в Париже хранятся тысячи
писем разных деятелей времен Наполеона. Если читать все подряд - кто что
кому сказал, - то восстанавливается общая картина.

- И вы читали все? - округлил глаза Питер.

- Разумеется, не все. Признаюсь честно, трудно разбирать рукописные тексты.
Люди той эпохи блистали множеством талантов, плюс - блистали остроумием,
орденами, эполетами, но не хорошим почерком!

Что называется - произвел впечатление. Чувствую, растет на факультете мой
авторитет.

Между прочим, нормальные американцы производят машины, компьютеры,
жевательную резинку, женские прокладки. Жеребец-производитель производит
племенное потомство. А ты осваиваешь профессию производителя впечатлений.
Пора бы на старости лет производить что-нибудь полезное...

Понимаю, прекрасно понимаю: стыдно врать детям! Но когда я сказал правду -
мне не поверили. Приходится выбирать ложь, которая всех устраивает.

К вопросу о лжи, которая всех устраивает.

Вдруг совершенно неожиданно: не прошло и ста лет! - звонок:

- Тони, меня тут пригласили на ленч в субботу. Не бог весть какой ресторан,
но люди симпатичные, и нужно поддерживать с ними отношения. Ты не хочешь со
мной пойти?

Голос не волшебный. Голос такой, дружески небрежный, однако угадывается,
что в данном случае в моем присутствии заинтересованы.

Любой неграмотный бандюга, отчисленный из школы за неуспеваемость и
торговлю наркотиками, в полицейском досье которого, в графе
"интеллектуальность", стоит жирный ноль, - так вот, он бы на моем месте не
задумываясь, ответил: "С удовольствием, май дарлинг, только сейчас на моей
постели лежат две герлс с задранными юбками и требуют еще. А третья
расстегивает мои брюки. Когда разберусь с ними - позвоню".

Абсолютно правильно. Три недели вас размазывали по стенке и вдруг, разом,
все прощать?

А человек и