картины. На  красном  дереве
гладких  панелей  сияла  лишь  одна  икона:   одинокий   всадник   гонит
запряженную алыми конями колесницу на фоне огромного  огненного  солнца.
Постель была застелена белой простыней и накрыта кремовым шелком. Легкий
тюль оконной занавески колыхался от свежего ветра.
   В мерцании лунного света Николай подвел Эмму к широкой  постели.  Она
села на краешек и позволила ему снять с себя сапожки и чулки.  Он  знал,
что она боится, чувствовал это по ее напряженности,  слышал  в  неровном
ритме ее дыхания. Но она безмолвно позволила ему  докончить  раздевание.
Наконец ее бледное тело  обнажилось  во  всей  красоте  своих  изысканно
удлиненных очертаний.
   Она перекатилась на бок и с трудом пролепетала дрожащим голоском:
   - Ник, я... мне необходимо еще водки.
   Он слегка улыбнулся, снимая свою одежду.
   - Тебе достаточно.
   Эмма крепко зажмурилась. Он последовал за ней на кровать и,  притянув
оцепеневшее тело к себе, стал гладить теплой рукой  по  спине,  стремясь
успокоить и прогнать дрожь.
   - Не надо бояться. Я покажу тебе, какая ты желанная. Ты  же  сказала,
что хочешь почувствовать себя лучше.
   - Мне было лучше, когда я была одета, - сдавленно проворчала  она,  и
Николай рассмеялся.
   - Обвей меня руками.
   - Я никогда раньше этого не делала.
   - Знаю. Я буду очень осторожен, душенька моя.
   Он поцеловал ее в плечо, прильнув открытым ртом к ее коже. Эмма робко
ответила тем же. Ее язык проложил влажную дорожку вдоль его шеи.
   Николая сжигала жажда вторгнуться в нее.
   Тело Эммы было стройным и крепким, а грудь -  более  пышной,  чем  он
ожидал. Трепещущая кожа пылала словно от избытка жизненной силы.

   "А  ведь  есть  необъятное  наслаждение  в  обладании  молодой,  едва
распустившейся души!"

   Впервые в жизни он прочувствовал эту строку  Лермонтова,  потому  что
жаждал утонуть в невинности  Эммы,  поглотить  ее  целиком,  как  редкое
лакомство.
   Он провел руками  по  ее  телу,  задерживаясь  на  нежных  ямках  под
коленками,  на  тонких  лодыжках,  расходящихся  дугах  ключиц.   Слегка
ободренная бережностью  его  касаний,  Эмма  обвила  руками  его  талию,
впиваясь  кончиками  пальцев  в  ложбинку  вдоль  позвоночника.  Николай
покрывал теплыми летучими поцелуями ее груди, нежно втягивал  в  рот  их
вершинки, слегка покусывая  соски,  заставляя  ее  ахать  и  стонать  от
наслаждения.   Только   после   этого   дотронулся    он    до    мягких
рыжевато-коричневых завитков в средоточии ее бедер, ласково пропуская их
между пальцами. Она была девственно  скованна,  но  предательская  влага
смочила их,  и  его  плоть  запульсировала  в  сладостном  предвкушении.
Вопрошающие, осторожные касания его пальцев вызвали  наверх  еще  больше
жара, еще больше влаги.  Он  нежно  ввел  в  расщелинку  средний  палец,
поглаживая упругую, скользкую плоть. Она,  застонав,  замерла  под  ним,
ноги ее судорожно сжались.
   - Тебе не больно? - прошептал Николай.
   Она отозвалась растерянным быстрым качанием головы, на слова у нее не
хватило ни сил, ни дыхания.
   Николай поцеловал полуоткрытый рот и слегка откинулся, наблюдая,  как
отдавалась она нарастающему возбуждению, покоряясь наконец  его  власти,
бессильная помешать его желаниям. Она еще выше выгнулась  навстречу  его
руке, приглашая ее в себя. Повернув в сторону голову и закрыв глаза, она
всецело погрузилась в упоительные ощущения, давая  жаркой  волне  чувств
накрыть ее восторгом. Он искусно довел ее до пика наслаждения,  упиваясь
тем, как невольно и мощно сжали девичьи бедра его руку.
   - Эмма, ты все еще девственница. Хочешь, чтобы я остановился?
   - Нет, - дрожащим голосом пролепетала она. - Продолжай.
   Хотя Николай предполагал, что ее ответ будет именно таким, он все  же
испытал невыразимое облегчение. Приподнявшись над ее телом, он пристроил
колени между ее ногами, широко разводя их в стороны. До сих пор  ему  ни
разу не приходилось иметь дело с девственницей, и это оказалось  гораздо
труднее, чем он ожидал. Ее плоть была набухшей, узкой  и  сопротивлялась
вторжению. Он нажал сильнее, проталкиваясь сквозь тесное, не пускающее в
себя кольцо. Короткий болезненный вскрик Эммы угас, когда она  прижалась
лицом к его шее. С внезапной легкостью он  скользнул  вглубь,  чувствуя,
как поддается она его медленному проникновению.
   Тепло Эммы окутало его. Он зарылся губами в  нежную  кожу  ее  шейки,
переполненный блаженством и негой погружения в давно желанную глубину.
   - Емелия, - горловым  шепотом  простонал  он,  -  я  ждал  этого  всю
жизнь... вечно желал тебя...
   Тонкие руки Эммы  сжали  его  голову,  привлекая  его  рот  к  губам.
Доведенный  до  края,  теряя  над  собой  контроль,  он  жадно,  глубоко
поцеловал ее, продолжая ровный настойчивый ритм вонзающихся ударов.  Она
обвилась вокруг него руками и ногами, крепко прижалась к нему,  и  вдруг
все это стало нестерпимым для Николая.  Он  содрогнулся,  застонал,  все
чувства  его  взмыли,   взорвались   радостным   фейерверком   огненного
наслаждения. Эмма притянула его к себе еще теснее, ее  ладони  скользили
по его влажной от пота спине. Утомленным движением  Николай  перекатился
на бок, прижался щекой к ее волосам, и  так,  замерев,  они  задышали  в
такт, восстанавливая дыхание.
   Эмма не знала, как  долго  длилась  эта  дремота.  Она  проснулась  в
объятиях Николая. Ладонь ее покоилась у него на плече,  кончики  пальцев
ощущали грубый рубец шрама. Она чувствовала себя слабой и беззащитной  и
в то же время удивительно умиротворенной. Она тут же попыталась  понять,
что произошло, как получилось, что она легла в  постель  с  мужчиной,  с
Николаем... Ей казалось, что сейчас ее  разразит  гром,  ударит  молния,
придет ощущение беды... Но ничего похожего не происходило. Должно  быть,
у нее  нет  никаких  моральных  принципов,  раз  она  не  испытывает  ни
малейшего стыда.
   В какой-то момент во время ее сна Николай укрыл ее до плеч простыней.
Прижимая теперь простыню к груди, Эмма повернулась к нему лицом.  Голова
ее шла кругом. Ей надо найти свою  одежду,  надо  поскорее  возвращаться
домой... И, важнее всего, надо убедиться, что он никому не  расскажет  о
случившемся этой ночью. Ради них обоих следовало соблюдать тайну.
   - Ник... - смущенно начала она. Он приложил палец к ее губам.
   - Я хочу, Рыжик, чтобы ты кое-что обдумала. Мне не нужно немедленного
ответа, прямо сегодня. Тебе потребуется время,  чтобы  понять,  чего  ты
хочешь. Теперь же просто выслушай меня.
   - Ладно, - настороженно пробормотала она.
   - У тебя ведь теперь никого нет, не так ли? Я имею в виду, никого, за
кого ты бы надеялась выйти замуж?
   Вопрос вызвал у нее горький смешок.
   - Нет и никогда больше не будет.
   - Значит, ты собираешься всю жизнь прожить с отцом и Тасей?
   - У меня нет выбора.
   - Разве? - Он большим пальцем разгладил хмурую морщинку у нее на лбу.
- Почему бы тебе, Эмма, не выйти замуж за меня?
   Она  потрясла  головой,  словно   сомневаясь,   что   правильно   его
расслышала.
   - Что-что?
   - Если ты станешь моей женой, тебе откроются все двери. У тебя  будет
в десять раз больше богатства и влияния,  чем  сейчас.  Я  окажу  щедрую
поддержку всем твоим благотворительным и прочим начинаниям.  Ты  сможешь
проводить все свободное время со  своими  животными,  если  захочешь.  Я
предлагаю тебе жизнь без запретов и ограничений. Щелкни лишь пальцами, и
ты получишь все, что взбредет тебе в голову. Подумай об этом, Эмма,  как
следует.
   Сердце Эммы забилось часто-часто. Она изумленно уставилась  на  него.
Прошла долгая минута, прежде чем она  сумела  выговорить  одеревеневшими
губами:
   - Почему ты выбрал меня? За тебя ведь пойдет любая. Любая!
   Он провел рукой по ее обнаженной груди, ласково  задержав  ладонь  на
ложбинке между грудями.
   - Ты напоминаешь мне женщин,  которых  я  знавал  в  России.  Пылких,
искренних, прямодушных... Я уважаю  тебя  за  честность,  радуюсь  твоей
красоте. Почему бы мне на тебе не жениться?
   - И давно появилась у тебя эта безумная мысль?
   Николай поймал длинный огненный локон и навил его на палец.
   - С тех пор как узнал тебя в твои тринадцать лет, -  обыденным  тоном
ответил он.
   - Боже мой!
   - Я никогда не видел ребенка с такой силой воли. Ты была великолепна.
Я  следил  за  тем,  как  превращалась  ты  из  своенравной  девчонки  в
прекрасную женщину. Ты единственная никогда не нагоняла на меня скуку. Я
хочу, чтобы ты стала моей женой.
   Эмма недоверчиво, ошеломленно покачала головой.
   - Настоящей женой?
   - Во всех смыслах, - подтвердил он, глядя ей в глаза.
   - Что, если я откажу тебе? Ты постараешься наказать меня?  Пригрозишь
рассказать всем о том, как...  -  Она  повела  рукой  в  сторону  смятых
простыней. - Обо всем этом?
   Он усмехнулся, забавляясь:
   - Неужели ты обо мне такого плохого мнения?
   - Да, - не задумываясь откликнулась она, заставив его рассмеяться.  -
Впрочем, если бы я даже  захотела  выйти  за  тебя  замуж,  мне  это  не
удастся. Отец никогда этого не допустит.
   - Я знаю, как подействовать на твоего  отца,  -  ответил  Николай.  -
Решение только за тобой. Если ты согласна выйти за меня, так и будет.
   Она скептически скривилась:
   - Я еще не встречала человека, который  смог  бы  справиться  с  моим
отцом.
   - Так ты все-таки подумаешь?
   - Подумаю, но не верю, что...
   Он заставил ее замолчать поцелуем.
   - Погодя, - прошептал он. - Ты дашь мне свой ответ погодя.
   - Но...
   Не обращая внимания на слабые протесты, он осыпал поцелуями ее лицо и
шею. Она затрепетала и смолкла, а он продолжал ласкать ее с поразительно
бережной нежностью. Она  прижала  ладони  к  его  изборожденной  рубцами
бархатной спине и ощутила под пальцами  перекат  мышц,  когда  он  вновь
надвинулся на нее. В этот миг ей почудилось,  что  она  больше  себе  не
принадлежит. Ее тело стало его собственностью, созданной ему на  радость
и  владение.  И  он  оказался  добрым,  заботливым  хозяином,  терпеливо
лелеющим его, умело пробуждающим отклик в каждой жилке. Никто и  никогда
не держал ее так долго в объятиях.  Она  и  мечтать  не  могла  об  этих
удивительных ощущениях. Все тревоги и заботы  улетели  куда-то  прочь...
Осталось лишь восхитительное наслаждение от его баюкающих, гладящих рук,
длящееся бесконечно, неутомимо, пока страсть не накрыла ее мощной жаркой
волной.
   Когда,  пресытившиеся  и  довольные,  они  разжали  сплетенные  руки,
Николай перевернулся на живот и  заснул,  уткнувшись  лицом  в  подушку.
Видны были только слабо светящийся в полумраке лоб  и  полукруг  ресниц.
Эмма потянулась и пригладила кудри,  вьющиеся  на  затылке,  касаясь  их
легко-легко, чтобы не потревожить его сон.
   Она пожалела женщину, у которой хватит  глупости  полюбить  его...  а
таких наверняка было немало. Такой недосягаемый красавец,  как  Николай,
легко мог разбить не одно сердце. Не говоря уже о загадочном обаянии его
личности... такой сильной,  таинственной  и  такой  одинокой.  В  полном
смятении Эмма закинула руки за голову.  Черт  бы  побрал  Адама  за  его
измену! Это из-за него оказалась она в нынешней невообразимой  ситуации.
Однако он покинул ее навсегда, а Николай Ангеловский  ее  хотел.  Неужто
будет так страшно  стать  его  женой?  Во  все  времена  хватало  людей,
вступавших в брак без любви.
   Она попыталась представить себе, как сложатся их отношения,  как  все
это будет выглядеть. Ей было  известно,  что  он  ее  желает,  но  князь
относился к тем людям, которые не способны любить кого бы то ни было.
   - Не очень-то ты годишься в мужья, - прошептала  она,  глядя  на  его
мирное лицо. - Но ведь и я не слишком похожа на идеальную жену.
   Он сжал пальцы, сдвинул брови во сне. Эмма вдруг осознала, что до сих
пор не воспринимала его как обычного  живого  человека.  Он  ей  казался
каким-то экзотическим существом, которым лучше восхищаться с безопасного
расстояния, а приближаться ближе чем на вытянутую руку не стоит.  Но  на
самом деле Николай Ангеловский был просто мужчиной. Уязвимым и одиноким,
как она сама.
   Решение сразу стало легким.
   Она прикоснулась к его щеке, погладила появившуюся за ночь  щетину  и
увидела, что он проснулся.
   - Николай, - прошептала она, - мне надо отправляться домой, пока  еще
не рассвело.
   Он приподнялся на локтях и потряс головой, чтоб в ней прояснилось.
   - Я провожу тебя. Отвезу в карете.
   - Нет, я поеду верхом...
   - Это небезопасно. Я поеду с тобой.
   Эмма поразмыслила и кивнула, соглашаясь.
   - Мне не надо времени на обдумывание твоего предложения, Ник. Я  могу
дать тебе ответ прямо сейчас. Я... я принимаю твое предложение.
   Николай  не  выказал  ни  удивления,  ни  особой  радости,   но   она
почувствовала его глубокое удовлетворение. Он поднес к губам ее  руку  и
поцеловал кончики пальцев.
   - Я знал, что ты согласишься, - произнес он с таким спокойствием, что
Эмма чуть не засмеялась.
   - Думаю, лучше  сначала  сообщить  эту  новость  моей  семье.  Первым
порывом отца может быть попытка тебя убить. - Эмма вздрогнула при  мысли
о возможной реакции семьи. Отец придет в ярость, сдвинет небо  и  землю,
стремясь удержать ее от брака  с  Николаем.  Он  может  даже  лишить  ее
наследства.
   - Я и раньше имел дело с твоим отцом, - ответил Николай. В голосе его
прозвучала ирония. - С ним проблем не будет.
   Эмма озадаченно моргнула и промолчала. Одна мысль сверлила  ей  мозг,
затмевая все остальные: после того как  она  выйдет  за  Николая,  никто
никогда не посмеет указывать ей, как себя вести и что делать.

Глава 4

   На следующее утро Эмма проснулась в своей  постели.  В  голове  стоял
туман, мысли разбегались.
   Дневной свет  струился  сквозь  полураздвинутые  гардины,  и  от  его
сверкающей яркости у нее заломило в  висках.  Тело  саднило  в  каких-то
совершенно непривычных местах. Растерянность ее длилась  лишь  несколько
секунд: воспоминания нахлынули тяжкой волной...
   - О Боже... - прошептала она, и  сердце  ее  гулко  забилось.  Страх,
головокружение, тошнота... Она  ощутила  все  сразу.  Она  в  постели  с
Николаем. Это был сон! Это должен быть сон!
   Но ей помнилось слишком много деталей: отчаянное бегство  из  дома  к
Николаю, его любовные ласки, предложение выйти за него замуж...
   Она сказала ему "да". Эмма с трудом сглотнула слюну и закрыла  глаза.
Неужто Николай в.самом деле хочет на  ней  жениться?  И  у  нее  хватило
безрассудства дать согласие? Она стала  испуганно  придумывать  способы,
как сделать, чтобы  все  это  исчезло...  ушло  в  небытие.  Она  скажет
Николаю, что была пьяна... не  понимала,  что  делает  и  говорит.  Если
понадобится, она умолит его сохранить прошедшую ночь в тайне. Что на нее
нашло? Что заставило поступить так безрассудно? Она утратила  невинность
и вручила свою судьбу в руки Ангеловскому.
   - О нет, - бормотала она, чувствуя, что ее мутит. - О Боже...
   - Мисс Эмма? - Раздался осторожный стук в дверь, и  в  приоткрывшуюся
щель просунулась головка Кэти.  На  лице  у  нее  была  написана  полная
растерянность. Она уставилась на хозяйку, словно на какую-то незнакомку.
   - Который час? - спросила Эмма, протирая заспанные глаза.
   - Восемь часов, мисс.
   Эмма перекатилась на живот.
   - Я хочу поспать еще.
   - Да, мисс, но... его светлость  князь  Ангеловский  ждет  внизу.  Он
приехал четверть часа назад и послал меня вас разбудить.
   Эмма ахнула и рывком села  на  постели.  Тело  ее  запротестовало  от
такого резкого движения, и  ей  пришлось  стиснуть  бедра,  чтобы  унять
непривычную боль.
   - Скажи ему, чтобы уехал... Нет, постой... погоди. Скажи ему,  что  я
скоро спущусь. Пусть подождет в гостиной.
   Кэти кивнула и удалилась выполнять  поручение,  а  Эмма  поторопилась
встать с постели. Дрожащими руками она  налила  из  фарфорового  кувшина
воды в таз и стала умываться. Она терла  себя,  пока  кожа  не  запылала
огнем, затем надела чистое белье. Морщась от пульсирующей боли в голове,
она провела щеткой по волосам и заплела их в толстую  косу.  Вернувшаяся
служанка помогла ей надеть бледно-голубую полотняную юбку и тонкую белую
блузку с сапфировым бантиком у ворота. Напоследок Эмма бросила взгляд  в
зеркало на пылающее лицо и заправила за ушко выбившийся локон.
   Неужели Николай решил взять назад свое предложение?  При  этой  мысли
губы ее сжались от оскорбленной гордости. Ладно, что  бы  он  сейчас  ни
сказал, она будет наготове. Она будет держаться холодно и  сдержанно,  а
если  он  осмелится  произнести  какую-либо  угрозу  или  насмешку,  она
презрительно рассмеется в ответ.
   Расправив плечи, она решительно  вышла  из  комнаты  и  спустилась  в
гостиную, где ждал ее Николай., На пороге она помедлила и, обернувшись к
следовавшей за ней по пятам служанке, сказала:
   - Можешь оставить нас одних, Кэти.
   Служанка раскрыла было рот, чтобы возразить, но, встретившись глазами
с непреклонным взглядом Эммы, послушно кивнула.
   Глубоко вздохнув, Эмма шагнула через порог и, закрыв за собой  дверь,
повернулась к Николаю. Он поднялся с кресла и пристально всмотрелся ей в
лицо. Выглядел он, как всегда, красивым и отчужденным.  Золотисто-желтые
глаза сверкали топазовым блеском. Эмма намеревалась  заговорить  первой,
но неожиданно не смогла выдавить из себя ни слова. Эта встреча  в  такой
обыденной обстановке, после того как она  прошлой  ночью  делила  с  ним
постель, оказалась  просто  невыносимой.  Она  молча  стояла  пред  ним,
заливаясь алым румянцем, а сердце бешено стучало в груди.
   Николай приблизился и взял ее холодные пальцы теплой рукой.
   - Ты не передумала? - мягко проговорил он.
   - Я... я решила, что, может быть, ты передумаешь? - выпалила Эмма.
   Глаза его лукаво блеснули.
   - И не надейся. Слишком долго я тебя дожидался.
   Она растерянно потрясла головой.
   - Как это может быть? Я бы поверила тебе, если бы была красивой,  или
талантливой, или обладала  какими-нибудь  особыми  способностями,  но  я
всего лишь...
   Рука Николая легла ей на затылок и притянула к себе. Поцелуй его  был
глубоким и жарким, напомнив о головокружительной страсти  прошлой  ночи.
После долгой минуты он поднял голову и уставился  в  ошеломленные  синие
глаза.
   - Я хочу  тебя.  Я  буду  вечно  ждать  тебя,  даже  если  ты  решишь
отвергнуть мое  предложение.  -  Рука  его  скользнула  по  ее  спине  и
остановилась ниже талии. - Подумай об этом, Эмма. Есть много причин,  по
которым  люди  вступают   в   брак.   Любовь,   одиночество,   удобство,
необходимость, а иногда, как в нашем  случае,  дружба.  Не  такая  уж  и
плохая причина... Ты как считаешь?
   Казалось,  слова  его  распечатали  нежданный  источник   внутри   ее
существа. Облегчение забило ключом, и она не  могла  сдержать  порыва...
Невозможно было не опереться на него, не принять его помощь.
   - Нет, - задыхаясь, прошептала она, - я не передумала. Я имею в виду,
что выйду за тебя замуж.
   - Прекрасно.
   Он снова поцеловал ее, крепко прижимая к своему возбужденному телу  и
давая ей ясно почувствовать, какое сильное желание она в  нем  вызывает.
Эмма обвила его шею руками, губы ее приоткрылись под жестким напором его
рта. Никогда не испытывала  она  такого  захватывающего  ощущения.  Этот
мужчина завладевал ею не  только  физической  привлекательностью,  но  и
необычайной силой своей личности. И вместе с тем ее  это  совершенно  не
пугало. Она рвалась навстречу его вызову, жаждала узнать его и  покорить
так же просто и легко, как покорил ее он. Сама себе удивляясь, она вдруг
поняла, что не стала бы возражать, если бы он сию же минуту  потащил  ее
наверх и занялся с ней любовью.
   Николай откинул голову и чуть улыбнулся, словно читая ее мысли.
   - Может, отправимся в Саутгейт-Холл и сообщим об этом твоей семье?
   - Они не дадут тебе своего благословения, - предостерегла его Эмма.
   Он лишь рассмеялся и нежно коснул