ью его волосы и поцеловала влажную щеку, ослабев от ошеломляющего облегчения.
     Логан вздрогнул и приник к ее губам в страстном поцелуе, который длился вечно.
     - Ты останешься? - замирающим голосом спросил он.
     - Да, да... - Мадлен искала губы мужа, нежно прижимаясь к нему, и он застонал от невыносимого желания.
     Логан рискнул и излил душу - впрочем, выбора у него не было. Он отнес Мадлен в постель и предался с ней любви с ошеломляющей нежностью, дрожа от страсти.
     Потом Мадлен лежала в его объятиях, не в силах пошевелиться, а Логан влюбленными глазами смотрел на нее, приподнявшись на локте. Затем, склонившись над ней, он прижался губами к ее животу, и у Мадлен навернулись на глаза счастливые слезы.
     - Все будет хорошо, - прошептала она, целуя Логана в ухо. - Поверь мне.
     Мадлен снова поцеловала мужа, чувствуя, как ее сердце тяжелеет от любви.

Эпилог

     Родовые муки длились уже десять часов. Выдворенный из спальни, где рожала Мадлен, Логан сидел в соседней гостиной, сжимаясь при каждом звуке, доносящемся из-за двери. Единственным утешением было присутствие Джулии рядом с Мадлен: она не только ободряла роженицу, но и помогала врачу и повитухе. Но ничто не могло развеять тревогу Логана.
     Первые несколько часов он провел рядом с Мадлен, страдая вместе с ней, пока наконец доктор Брук не велел ему выйти из комнаты.
     - Найдите бутылку бренди, - посоветовал Брук с обнадеживающей улыбкой. - Роды могут затянуться надолго.
     Логан успел выпить уже полбутылки, но так и не избавился от гложущего страха. Перед его глазами стояла стонущая от боли жена, он вновь и вновь видел, как она вцеплялась в скрученную простыню при каждой схватке, как кусала до крови губы...
     - Боже милостивый, Джимми! - Войдя в гостиную, Эндрю присел рядом с Логаном и слабо улыбнулся. - Видно, нелегко тебе приходится!
     Логан ответил ему гневным взглядом.
     - Странно, - продолжал беспечно Эндрю, - в кои-то веки я протрезвел, а ты, наоборот, набрался!
     Последние несколько месяцев Эндрю ограничивался бокалом вина за ужином. Характерный румянец исчез с его щек, он обрел былую стройность и вновь стал походить на гибкого подростка, каким когда-то был. Кроме того, он бросил азартные игры и сумел выплатить долги и проценты. Ему даже удалось завязать новые, более близкие отношения с Рочестером, которого смягчила весть о мнимой смерти сына.
     - Я еще не пьян, - возразил Логан и поморщился, услышав сдавленный крик из спальни. Эндрю оглянулся на дверь.
     - Ты сидишь как на иголках, - произнес он. - Успокойся, Джимми. Для любой женщины роды - обычное дело. Почему бы тебе не спуститься вниз вместе со мной? Честно говоря, я устал вести светскую беседу с родственниками твоей жены, несмотря на их респектабельность. Отвлекись, вспомни о долге хозяина.
     - Да я лучше проползу по полю, усыпанному битым стеклом!
     На лице Эндрю мелькнула лукавая улыбка.
     - Великий Логан Скотт наконец-то влюбился без памяти! Не ожидал стать свидетелем такого зрелиша!
     Но Логан был слишком взволнован, чтобы отвечать. Он перевел взгляд на портрет Мадлен, шедевр Орсини, заслуживший похвалы всех компетентных критиков и ценителей Лондона. Художник изобразил Мадлен сидящей у окна. Опершись локтем на ореховый столик, она задумчиво смотрела вдаль. Белое платье скрывало всю ее фигуру, за исключением кокетливо приспущенного рукава, обнажающего изгиб плеча.
     Нарисовав Мадлен в профиль, Орсини подчеркнул тонкую красоту ее черт, а обнаженные шея, руки и плечо наводили на мысль о нежности кожи этой прекрасной женщины. Портрет поражал контрастами: Мадлен выглядела невинной и в то же время чувственной, ее лицо было серьезным, а в глазах играл лукавый огонек - блеск падшего ангела.
     - Прелестно! - оценил портрет Эндрю, проследив за взглядом Логана. - Глядя на портрет Мадлен, ни за что не догадаешься, какой упрямой может быть эта женщина. - Он улыбнулся Логану. - Она превосходно перенесла беременность, Джимми. Будь я азартным человеком, я бы держал пари, что роды окажутся легкими.
     Логан едва заметно кивнул, не сводя глаз с картины. Последние несколько месяцев его жизни были наполнены безоблачным счастьем. Мадлен затмила для него весь свет, заполнила пустоту его жизни, прогнала горечь и боль, заменив их радостью. Но даже эта большая любовь Логана не шла ни в какое сравнение с тем чувством, которое Логан сейчас испытывал к ней. Он был готов спуститься в преисподнюю, лишь бы избавить ее от страданий хотя бы на минуту. Сознавая, что она мучается в одиночестве, а он ничем не может ей помочь, Логан сходил с ума.
     Крик ребенка донесся из-за двери неожиданно. Этот пронзительный звук сорвал Логана с места. Побелев как мел, он ждал - ему казалось, что прошел целый час, но на самом деле пролетела всего минута.
     Дверь открылась, и на пороге появилась Джулия с радостной улыбкой на усталом лице.
     - И мать, и ребенок живы. Войди, отец, взгляни на свою дочь!
     Логан непонимающе уставился на нее.
     - А Мэдди?.. - Он осекся и облизнул вдруг пересохшие губы.
     Улыбнувшись, Джулия ласково коснулась его щеки.
     - С ней все хорошо, Логан. Она жива.
     Поздравляю, брат! - воскликнул Эндрю, вынимая из безвольно обмякших рук Логана бутылку с бренди. - Дай-ка ее сюда. Тебе она больше не понадобится.
     Сообразив наконец, что произошло, Логан бросился в спальню.
     Эндрю задумчиво поглядел на полупустую бутылку в своей руке и передал ее Джулии.
     - Лучше заберите ее, - попросил он, - пока еще я не доверяю самому себе. Слава Богу, у меня остались другие радости в жизни!
     Почти не обращая внимания на сердечные поздравления врача и повитухи, Логан подошел к кровати и присел рядом с Мадлен. Она с трудом приподняла веки.
     - Мэдди... - дрогнувшим голосом выговорил Логан, поднес к губам ее руку и нежно приник к ладони.
     Разгадав выражение его лица, Мадлен что-то невнятно пробормотала и притянула мужа к себе. Он уткнулся лицом в ее грудь и тяжело вздохнул.
     - Со мной ничего не случилось, - уверяла Мадлен, поглаживая его по голове. - Все прошло на редкость удачно.
     Их губы встретились, и, ощущая знакомый сладковатый привкус, Логан почувствовал, как его паника утихает.
     - Я до смерти перепугался, - признался он, отстраняясь от жены. - Больше я никогда не решусь на такое испытание.
     - Боюсь, тебе придется вновь пройти его, дорогой. Нашей дочери понадобится брат.
     Логан перевел взгляд на сверток, лежащий на сгибе руки Мадлен. Ребенка закутали в белоснежное одеяльце, его крошечное розовое личико морщилось в недовольной гримаске. На лобик спускалась реденькая каштановая челка. Логан осторожно коснулся шелковистых волос.
     - Здравствуй... - прошептал он, прикасаясь губами ко лбу малышки.
     - Она прекрасна, правда? - спросила Мадлен.
     - Изумительна, - подтвердил Логан, глядя на крохотное существо, а затем вновь перевел взгляд на Мадлен, - но ей не затмить красотой собственную мать.
     Несмотря на усталость, Мадлен весело рассмеялась:
     - Глупый, после родов ни одну женщину не назовешь красавицей.
     - Я готов смотреть на тебя часами, неделями, месяцами-и это занятие мне не надоест.
     - Тебе придется любоваться спящей женой, - сообщила Мадлен, зевнув и сонно моргая.
     - Отдохни. - Логан кивнул, - Вам обеим нужен сон. - Он обласкал взглядом жену и новорожденную дочь. - А я посижу с вами.
     - Ты любишь меня? - со слабой улыбкой спросила Мадлен, вновь зевая.
     - Видимо, да. - Он поочередно коснулся губами ее опущенных век. - Иначе не скажешь.
     - Когда-то ты утверждал, что считаешь любовь слабостью...
     - Я ошибался, - прошептал Логан, целуя ее в уголки губ. - Недавно я обнаружил, что это моя единственная сила,
     Мадлен заснула с улыбкой на губах, держась за руку мужа.
     Услышав негромкий стук в дверь, Логан открыл ее и увидел на пороге миссис Флоренс. В последнее время она часто наведывалась в особняк. Поначалу ее принимала только Мадлен, а позднее и Логан стал ценить ее общество. Между ним и миссис Флоренс оказалось немало общего. Они подолгу вели увлекательные разговоры о театре, часто вспоминали и о матери Логана, Элизабет. Логан внимательно слушал рассказы о ней и о человеке, которого она любила. Мало-помалу миссис Флоренс открывала ему тайны прошлого, а у Логана возникало ощущение целостности его собственной жизни, обрести которое он прежде не надеялся.
     Праздничный наряд бабушки дополняли драгоценности - на шее и запястьях поблескивал жемчуг, рыжеватые с проседью волосы были искусно уложены.
     Они спят, - предупредил Логан, опасаясь, что гостья потревожит его жену и ребенка.
     Миссис Флоренс выпрямилась как бы с вызовом, опершись на трость с серебряным набалдашником.
     - Я поднялась по бесконечной лестнице не для того, чтобы вы останавливали меня! Не волнуйтесь, я не задержусь. Я хочу только взглянуть на свою правнучку.
     - Хорошо, - пробормотал Логан, посторонившись. - Видимо, спорить с вами бесполезно.
     Приблизившись к постели, миссис Флоренс застыла, завороженная, видом младенца в руках Мадлен.
     - Моя правнучка! - с гордостью прошептала она, оглянувшись на Логана, - Прелестное создание! Именно такой я и представляла ее себе. Вы уже выбрали ей имя?
     - Мы назовем ее Элизабет, - сказал Логан.
     Пожилая дама ответила ему долгим взглядом подозрительно заблестевших глаз. Жестом попросив Логана наклониться, она нежно поцеловала его в щеку.
     - Милый мальчик, это непременно понравилось бы твоей матери. Поверь, она была бы счастлива.



106


105





И ВОТ ПРИШЕЛ ТЫ

Лиза КЛЕЙПАС
Перевод с английского М.Л. Павлычевой






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Гордая и необузданная Лили Лоусон, казалось, получала истинное наслаждение, шокируя чопорный свет и гордясь своею независимостью... пока одной из своих выходок случайно не задела самолюбие знаменитого лондонского обольстителя Алекса Рейфорда. Оскорбленный Алекс поклялся, что дерзкая красавица дорого заплатит за содеянное, но, пытаясь завлечь Лили в сети соблазна, постепенно запутался в них сам. Вскоре игра превратилась для него в неподдельное пылкое чувство...

Глава 1

Лондон, 1820 год

     - Черт, черт... улетела, мерзость такая! - Порыв ветра подхватил поток ругательств, оставив всех гостей в полном изумлении.
     Яхта стояла на якоре на середине Темзы. Гости собрались в честь нового короля Георга IV. Поскольку прием был скучным, но очень важным, все покорно восхищались роскошной яхтой его величества. Обитая парчой мебель красного дерева, сверкающие хрустальные подвески на люстрах, позолоченные сфинксы и бронзовые резные львы, расставленные по углам, - все давало право называть яхту плавучим дворцом роскоши. Гости усердно поглощали спиртные напитки, дабы поскорее достичь приятного состояния эйфории, которое с успехом могло бы заменить истинное веселье.
     Возможно, прием был бы интереснее, если бы король пребывал в лучшем настроении. Он еще не оправился от недавней смерти отца, к тому же страдал острыми приступами подагры. Король все больше мрачнел, что было ему совсем несвойственно. В конце концов он стал искать общества тех, кто мог бы развеселить его и избавить от одиночества. Именно поэтому, как утверждали, он и потребовал присутствия на приеме мисс Лили Лоусон. Один томный виконт выразил всеобщее мнение, заметив, что мисс Лоусон расшевелит кого угодно, это лишь вопрос времени. И мисс Лоусон, как обычно, не разочаровала присутствующих.
     - Эй, кто-нибудь, достаньте эту чертову штуку! - Голос Лили перекрывал взрывы хохота. - Волны уносят ее прочь от яхты!
     Благодарные за избавление от скуки, джентльмены бросились на ее призыв Дамы робко запротестовали, когда их кавалеры устремились к носу яхты, где Лили, перегнувшись через поручень, смотрела на нечто, плававшее в воде.
     - Моя любимая chapeau <шляпка (фр.)>, - ответила она на градом сыпавшиеся вопросы и изящным жестом указала на шляпку - Ее унес ветер! - Она повернулась к толпившимся поклонникам, каждый из которых был готов утешить ее. Однако ей нужна была шляпка, а не сочувствие. Озорно усмехнувшись, она внимательно оглядела мужчин. - Ну, есть среди вас настоящий рыцарь? У кого хватит смелости достать мою шляпку?
     Лили бросила шляпку за борт намеренно. Она видела, что кое-кто из мужчин догадался о ее проделке, однако это не сильно уменьшило число желающих ей помочь.
     - Позвольте мне! - воскликнул один джентльмен, а другой принялся стаскивать свой сюртук.
     Завязался спор, так как каждый стремился завоевать благосклонность Лили. Однако за бортом яхты угрожающе пенились волны, да и вода была холодной, что обещало простуду. Но самое важное заключалось в том, что дорогой, идеально сшитый костюм не выдержал бы купания в реке.
     Лили с еле заметной улыбкой наблюдала за подстроенной ею суматохой. Предпочтя спор действию, мужчины рисовались перед ней и соревновались в галантности. Если бы кто-нибудь решился спасти ее шляпку, он бы давно сделал это.
     - Ну и цирк, - еле слышно проговорила Лили, разглядывая препирающихся щеголей.
     Если бы среди них нашелся тот, кто выступил вперед, послал бы ее к черту и заявил, что никакая розовая шляпка не стоит таких жертв, она бы тут же прониклась к нему уважением. Однако никто на это не осмелился. Будь здесь Дерек Крейвен, он бы посмеялся над ней или сделал неприличный жест, чем вызвал бы у нее приступ хохота. Да, они оба с одинаковым презрением относятся к ленивым, надушенным и расфуфыренным великосветским шалопаям.
     Лили со вздохом отвернулась к реке, грозной, свинцово-серой под тяжелым небом. Весной воды Темзы нестерпимо холодны. Она подставила лицо ветру и зажмурилась, как кошка, которую гладят. Блестящие черные пряди выбились из прически Лили с отсутствующим видом развязала отделанную драгоценными камнями ленту, украшавшую ее лоб. Ее взгляд был устремлен на волны, бившиеся о борт яхты.
     - Мама, - услышала она детский шепот.
     Лили съежилась, но воспоминания не отступили.
     Внезапно она представила, как детские ручонки обнимают ее за шею, как нежные волосики касаются ее щеки, ощутила на руках тяжесть детского тельца.
     Итальянское солнце обжигает шею. Стая уток с шумом и кряканьем рассекает зеркальную гладь пруда.
     - Взгляни, дорогая, - проговорила Лили. - Это утки. Они прилетели навестить нас!
     Замирая от восторга, девчушка вытянула пухлую ручку и крохотным пальчиком указала на уток, с важным видом проплывавших мимо. Затем она перевела свои темные глаза на Лили и улыбнулась, обнажив два передних зуба.
     - Утки! - последовал возглас, и Лили тихо засмеялась.
     - Утки, дорогая моя, и очень красивые. Куда мы дели хлебушек, который принесли для них? О Боже, кажется, я сижу на нем...
     Следующий порыв ветра разрушил мирную картину. Лили почувствовала на глазах слезы, грудь сдавило.
     - О Николь! - прошептала она и глубоко, прерывисто вздохнула.
     Однако ее усилия оказались тщетными, сердце сжалось от отчаяния. Иногда ей удавалось прогонять это состояние вином, азартными играми, сплетнями или охотой, но всегда облегчение было недолгим. Как же изболелось ее сердце! "Моя малышка... где ты?.. Я найду тебя... Мама идет к тебе, не плачь, не плачь..." Отчаяние, как нож, все глубже вонзалось ей в душу. Надо немедленно что-то предпринять, иначе она сойдет с ума.
     Лили громко и беспечно рассмеялась, тем самым испугав стоявших поблизости мужчин, и сбросила туфельки на высоких каблуках. Розовое перо, украшавшее шляпу, все еще виднелось над поверхностью воды.
     - Моя бедная шляпка вот-вот утонет! - воскликнула она, готовясь к прыжку. - Я сыта вашим рыцарством. Как я вижу, мне придется спасать шляпку самой. - И прежде чем кто-либо успел остановить ее, она прыгнула вниз.
     Река сомкнулась над ней, и волны возобновили свой прерванный бег. Кто-то из женщин закричал. Мужчины с тревогой вглядывались в мрачную воду.
     - Господи, - пробормотал один.
     Остальные молчали, потрясенные. Даже король, которому сообщили о случившемся, изволил подняться на палубу и, всей своей массой навалившись на поручень, тоже стал смотреть вниз. Леди Конингэм, крупная красивая женщина пятидесяти четырех лет, фаворитка короля, подошла к нему и воскликнула:
     - Я не раз говорила: эта женщина помешанная! Да помогут нам небеса!
     Лили оставалась под водой чуть дольше, чем требовалось. В первое мгновение холод парализовал ее, превратив кровь в лед. Отяжелевшее платье тянуло вниз, в таинственные бездонные глубины. Пусть так и будет, оцепенело подумала она... пусть мрак поглотит ее и утащит вниз... Но внезапный страх заставил ее заработать руками и устремиться к сумеречному свету наверху.
     Лили вдруг почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее запястья, и, увидев шляпку, схватила ее. Вынырнув, она заморгала, чтобы прогнать из глаз ледяную воду, и облизала губы. Холод тысячами иголок пронзил ее тело, зуб на зуб не попадал. Она с усмешкой обвела взглядом растерянных гостей, столпившихся на борту яхты.
     - Я достала ее! - закричала она и гордо подняла шляпку.
     Несколько минут спустя Лили уже была на борту.
     Мокрое платье облепило ее стройное тело, выставив на всеобщее обозрение все его соблазнительные изгибы. По толпе пронесся ропот. Женщины взирали на нее со смесью зависти и злобы. Ни одна из представительниц прекрасного пола Лондона не пользовалась таким успехом у мужчин. На тех, кто отваживался переступать грани дозволенного, смотрели с презрением, в то время как на Лили...
     - Она может совершать любые, даже самые отвратительные поступки, а мужчины только сильнее восхищаются ею! - громко возмутилась леди Конингэм. - Она притягивает к себе скандалы, как мед - пчел. Будь на ее месте другая, ее бы уже двадцать раз смешали с грязью. Даже мой дорогой Георг не терпит никакой критики в ее адрес. Как ей это удается?
     - Просто она ведет себя по-мужски, - кисло ответила леди Уилтон. - Играет, охотится, чертыхается и занимается политикой... Она привлекает всех своей новизной: где еще встретишь женщину с мужскими повадками?
     - Однако выглядит она отнюдь не по-мужски, - проворчала леди Конингэм, глядя на стройную фигурку, обтянутую мокрым платьем.
     Убедившись в безопасности Лили, мужчины окружили ее и громко выражали свое восхищение. Откинув со лба мокрые пряди, Лили улыбнулась и присела в реверансе.
     - Ах, это была моя любимая шляпка, - проговорила она, рассматривая бесформенный комок бархата.
     - Великий Боже! - восторженно воскликнул один из джентльменов. - Неужели вам чуждо ощущение страха?
     - Абсолютно, - убежденно ответила Лили, чем вызвала у мужчин смех. Она смахнула капли воды с лица и задорно тряхнула головой. - Кто из вас, мои дорогие джентльмены, будет столь любезен принести мне полотенце и что-нибудь выпить, иначе мне грозит... - Она замолчала на полуслове, сквозь свисавшие на лицо мокрые пряди увидев высокого незнакомца.
     Поднялась страшная суета: мужчины бросились за полотенцами и горячительными напитками, стремясь хоть чем-то ублажить Лили. Незнакомец же не двинулся с места. Лили откинула волосы со лба и дерзко взглянула на него. Странно, почему этот незнакомец так смотрит на нее? Взгляд его холоден и бесстрастен... Она же привыкла к восхищенным взорам. Да и губы его кривятся в презрительной усмешке.
     Лили стояла неподвижно, хотя внутри у нее все дрожало от холода. Она впервые видела, чтобы блондин так сильно напоминал сатира. Порыв ветра откинул золотистые пряди со лба незнакомца, открыв чрезвычайно интригующую черту его породистого лица - "вдовий треугольник" <Волосы, растущие треугольным выступом на лбу.>. В его глазах, на удивление светлых, отражалась безграничная печаль. Лили поняла, что этот взгляд будет еще долго преследовать ее. Только тот, кто познал горечь и глубочайшее отчаяние, способен распознать эти чувства во взгляде другого человека.
     Взволнованная пристальным вниманием незнакомца, Лили отвернулась и