уходе.
   Через неделю он уже работал в "Сплетнике".
   Сначала Лаундс вел там рубрику, посвященную раковым заболеваниям,  за
что  получал  вдвое  больше   прежнего.   Начальство   ценило   его   за
добросовестное отношение к работе.
   "Сплетник" не зря хорошо платил -  рак  оказался  весьма  благодарной
темой.
   Каждый пятый американец страдает от рака. Измученные,  разуверившиеся
в медицине родственники цепляются за любую соломинку. Массаж,  банановая
диета - только бы помочь умирающему.
   Маркетинг  показал,  что  благодаря  смелым  заголовкам  типа  "Новое
средство от рака"  или  "Чудодейственное  лекарство,  убивающее  раковую
опухоль" - и число проданных в супермаркете экземпляров увеличивается на
22,3 процента. Если опубликовать саму заметку на первой странице,  сразу
под заголовком, число покупателей снижается на шесть  процентов,  потому
что, делая покупки, они могут прочитать текст.
   Эксперты установили, что на  первой  странице  лучше  давать  большой
разноцветный заголовок,  а  саму  статью  печатать  в  середине  газеты,
поскольку покупателям трудно держать в руках раскрытую газету,  сумку  и
еще толкать тележку с продуктами.
   В пяти первых абзацах Лаундс, как правило,  был  очень  оптимистичен.
Затем понемногу сбавлял тон и в  конце  упоминал,  что  "чудодейственное
средство" либо невозможно достать, либо признавался, что эксперименты на
животных начаты совсем недавно.
   Фредди таким образом зарабатывал себе на хлеб, а "Сплетник" благодаря
его рубрике шел нарасхват.
   Вдобавок  к  этому  в  городе   частенько   устраивалась   распродажа
чудотворных иконок и "лечебной" одежды. Производители сих "чудес" готовы
были  отвалить  немалые  деньги  лишь  бы  их  объявления  поместили  по
соседству с рубрикой Фредди.
   Многие  читатели  писали  в  газету  письма   с   просьбой   сообщить
какую-нибудь дополнительную информацию.
   Кое-какой доход давала продажа сведений об этих людях выступавшему по
радио "евангелисту", крикливому психопату, который потом вымогал  у  них
по почте деньги, посылая им конверты с надписью: "Тот, кого  вы  любите,
умрет, если вы не..."  Фредди  Лаундс  вполне  устраивал  "Сплетник",  а
"Сплетник" вполне устраивал Фредди. Он проработал в  газете  одиннадцать
лет, и теперь зарабатывал в год семьдесят две тысячи долларов.  И  почти
все тратил на развлечения. Фредди Лаундс жил в свое удовольствие.
   Он надеялся, что если и дальше так  пойдет,  то  он  издаст  книгу  и
попробует свои силы в кино. Ведь Голливуд - отличное местечко для проныр
с толстыми кошельками.
   Фредди был доволен собой. Съехав на полном ходу в подземный гараж под
домом и с визгом затормозив, он поставил машину на свое законное  место.
"Мистер Фредди Лаундс" - было написано огромными буквами на стене.
   Венди уже дома -  ее  "датсун"  стоял  рядом.  Хорошо.  Фредди  очень
хотелось взять ее с собой в Вашингтон. У легавых глаза на  лоб  полезут.
Поднимаясь в лифте на свой этаж, Фредди весело насвистывая.

***

   Венди собирала его вещи. Она делала  это  очень  умело  -  всю  жизнь
прожила на чемоданах.
   Эта женщина в джинсах и клетчатой рубашке,  с  пушистыми  каштановыми
волосами, собранными на затылке в хвостик,  вполне  сошла  бы  за  дочку
фермера, если бы не ее бледная кожа и  худоба.  Прямо-таки  карикатурная
худоба.
   Она невозмутимо посмотрела на  Лаундса  -  Венди  давно  ничем  .  Не
удивишь. Заметила, что он весь дрожит.
   - Ты слишком много работаешь, Роско. - Ей нравилось называть его так,
и он почему-то любил это прозвище. - Каким рейсом летишь? Шестичасовым?
   Венди принесла ему выпить и убрала с кровати  свой  расшитый  бисером
купальник и парик, предлагая Фредди прилечь.
   - Могу отвезти тебя в аэропорт. Я до шести свободна.
   Она была владелицей  бара-стриптиза  "Венди-сити",  и  ей  больше  не
приходилось танцевать.
   - Когда ты позвонил мне,  у  тебя  был  голос,  как  у  марокканского
мотылька.
   - У кого?
   - Ну, у героя мультика, который показывали утром  в  воскресенье.  Он
такой загадочный и помогает Белке, агенту Секретной службы.
   Мы смотрели этот  мультик,  когда  ты  болел  гриппом.  Что,  вытащил
счастливый билет? У тебя такой довольный вид!
   - Черт, ты права. Я рискнул, малышка, и это окупилось  сторицей.  Мне
дьявольски повезло!
   - Ты успеешь вздремнуть перед отъездом. Ты так устал.
   Лаундс  закурил  сигарету.  Вторая,  недокуренная,  еще  дымилась   в
пепельнице.
   - Знаешь что? Спорю, если ты  сейчас  выпьешь  рюмку  и  скинешь  это
тряпье, то мигом уснешь.
   Лаундс уткнулся ей в грудь и наконец расслабился. И перестал дрожать.
Он рассказал Венди все по порядку. Он говорил шепотом, уткнувшись  ей  в
тощую грудь, а она пальцем чертила у него на затылке восьмерки.
   - Да, вот так история, Роско, - сказала Венди. - Ладно, теперь спать.
Я отвезу тебя в аэропорт. Все будет хорошо.
   И мы с тобой заживем, как прежде.
   Они еще немного пошептались, обсуждая, куда сходят после его приезда.
   Лаундс уснул.

ГЛАВА 17

   Доктор Алан Блум и Джек Крофорд сидели на складных стульях  -  другой
мебели в офисе Крофорда не осталось.
   - В шкафу пусто, доктор.
   Доктор Блум внимательно вгляделся в обезьяноподобное лицо Крофорда.
   Ему было интересно, что будет дальше. Этот человек, безусловно, умен,
причем ум его холоден, как поверхность рентгеновского стола. Ну, а  весь
этот скулеж  и  неумеренное  потребление  сельтерской  воды  всего  лишь
обычный камуфляж.
   - Куда отправился Уилл?
   - Прогуляться.
   Ему  захотелось  слегка  освежиться,  -  сказал  Крофорд.  -   Грэхем
ненавидит Лаундса.
   - А ты не думаешь, что тебе бы следовало  освободить  Уилла  от  этой
работы теперь, когда Лектор опубликовал в газете его домашний адрес? Мне
кажется, ему необходимо быть рядом с семьей.
   - Сперва и мне так казалось. Его это здорово достало.
   - Представляю, - кивнул доктор Блум.
   - Но потом я вдруг понял, что ни он,  ни  Молли  с  Уилли  не  смогут
вернуться домой, пока Зубастый пария на свободе.
   - Ты знаком с Молли?
   - Да. Замечательная женщина.
   Молли, конечно, проклинает меня на чем свет стоит. Я сейчас  стараюсь
не показываться ей на глаза.
   - Она считает, ты используешь Уилла в своих целях?
   Крофорд внимательно посмотрел на доктора Блума.
   - Мне нужно кое-что ему сказать. Потом придется  связаться  с  тобой.
Когда ты едешь в Куантико?
   - Не раньше вторника. Я отложил поездку:
   - Грэхем к  тебе  очень  хорошо  относится.  Он  уверен,  что  ты  не
практикуешь на нем свои штучки, - сказал Крофорд. Его  задело  замечание
Блума, что он использует Грэхема в своих целях.
   - Даже не пытаюсь. Я  с  ним  откровенен  до  предела,  как  с  моими
пациентами.
   - Вот именно.
   - Нет, ты меня не так понял. Я хочу быть его другом,  я  и  есть  его
друг. Просто я, Джек, привык изучать психологию людей. Но вспомни, когда
ты попросил меня заняться Грэхемом, я отказался.
   - Это не я просил, а Петерсен, с верхнего этажа.
   - Ты тоже просил. Но даже если бы  я  и  написал  о  Грэхеме  статью,
полагая,  что  это  принесет  пользу  медицине,  я  бы  так  хитро   все
замаскировал, что никто бы и не  догадался,  о  ком  речь.  Вообще-то  я
считаю, что такие материалы должны публиковаться только посмертно.
   - После твоей смерти или после смерти Грэхема?
   Доктор Блум не ответил.
   -  Я  заметил  одну  очень  интересную  подробность:  ты  никогда  не
остаешься с Грэхемом наедине. Верно? Это у тебя как бы случайно. Почему?
Ты думаешь, он экстрасенс?
   -  Нет.  Он  эйдетист  <Эйдетизм  -  разновидность  образной  памяти,
заключающаяся в способности  сохранять  яркие  образы  предметов  долгое
время спустя после исчезновения их из поля зрения.>. У него удивительная
зрительная память,  но,  по-моему,  он  не  экстрасенс.  Правда,  он  не
разрешил Дьюку себя проверить, но это еще ни о чем  не  говорит.  Грэхем
ненавидит, когда его изучают, прощупывают. Я, впрочем, тоже.
   - Но...
   - Уилл считает это просто интеллектуальными упражнениями,  и,  строго
говоря, он прав. Он добивается прекрасных результатов, но, мне  кажется,
у кое-кого еще это получается ничуть не хуже.
   - Таких немного, - сказал Крофорд.
   - Еще он превосходно владеет искусством отождествлять себя  с  другим
человеком, что называется, влезть в его шкуру, - сказал доктор  Блум.  -
Он может стать на твою точку зрения, на мою и даже,  вероятно,  способен
понять человека,  к  образу  мышления  которого  относится  с  ужасом  и
отвращением. Такой дар, Джек, нелегкая ноша.  Перцепция  -  обоюдоострое
оружие.
   - Поэтому ты и не остаешься с ним наедине?
   - Нет, просто я испытываю к нему профессиональное любопытство,  и  он
быстро это почувствует. Он очень чуток.
   - Да, и почувствовав, что ты за ним подглядываешь, он, как говорится,
опустит жалюзи.
   - Гадкое сравнение, но точное.  По-моему,  ты  мне  отомстил  сполна,
Джек. Теперь давай перейдем к делу. Я себя неважно чувствую.
   - Проявление психосоматического характера?
   - Да. В последнее время у меня желчный пузырь пошаливает.  Итак,  что
тебе нужно от меня?
   - Есть возможность связаться с Зубастым парией.
   - Через "Сплетник?" - уточнил доктор Блум.
   - Совершенно верно.  Как  ты  думаешь,  наши  послания  не  могли  бы
подтолкнуть его.., ну, скажем, к самоуничтожению?
   - К самоубийству, что ли?
   - Меня бы это вполне устроило.
   - Думаю, что нет.  Правда,  при  некоторых  психических  заболеваниях
такое случается. Но в  данном  случае  сомневаюсь.  Будь  он  склонен  к
самоуничтожению, он бы вел себя не так  осмотрительно.  Не  принимал  бы
столько мер предосторожности. Окажись на его месте параноик, ты бы сумел
оказать на него влияние, и он бы так или иначе засветился. Даже  мог  бы
наложить на себя руки. Хотя я тебе в этом не помощник.
   Блум резко отрицательно относился к самоубийству.
   - Понимаю, - задумчиво протянул Крофорд. - А  можно  вывести  его  из
себя до такой степени, что он потеряет над собой контроль?
   - Зачем тебе это нужно?
   - Нет, ты мне сперва ответь: его можно вывести из себя, чтобы  он  на
этом зациклился?
   - Он уже и так зациклился на Грэхеме, которого считает своим  врагом.
И ты это знаешь. Нечего  морочить  мне  голову.  Ты  решил  использовать
Грэхема как приманку, да?
   - Я думаю, иного выхода у нас нет. Иначе  нас  ждет  двадцать  пятое.
Помоги мне.
   - По-моему, ты сам не знаешь, что тебе нужно.
   - Мне нужен твой совет.
   - Я не  о  себе,  а  о  Грэхеме.  Мне  хочется,  чтобы  ты  правильно
истолковал мои слова. При других обстоятельствах я бы не стал тебе этого
говорить, но сейчас ты должен знать. Скажи мне, что, по-твоему, движет в
данный момент Уиллом?
   Крофорд пожал плечами.
   - Им движет страх, Джек. Уилл очень напуган.
   - После oiai, что он перенес?
   - Не только. Страх обычно сопутствует воображению. Это как  бы  плата
за воображение.
   Крофорд посмотрел на свои сложенные на животе руки и  покраснел.  Это
была скользкая тема.
   - Конечно.
   Это то, о чем не говорят вслух. Ты правильно  сделал,  что  завел  со
мной этот разговор. Я все равно считаю Грэхема крепким парнем. Но  я  не
такой уж и мудак, доктор.
   - Я никогда не считал тебя мудаком, Джек.
   - Я бы ни за что не разрешил ему вернуться в строй, если  бы  не  мог
обеспечить  ему  надежного  прикрытия.  Ну,   скажем,   на   восемьдесят
процентов. Грэхем ведь и сам не лыком шит!
   Конечно, бывают ребята  и  поздоровей,  но  зато  у  Грэхема  быстрая
реакция. Так ты поможешь нам раскрутить Зубастого парию, доктор? Столько
людей погибло!
   - Только если Грэхем будет знать, что его ждет, и добровольно  пойдет
на риск. Я требую, чтобы он сказал это в моем присутствии.
   - Я тоже, доктор. Я ему никогда не сделаю зла. Во всяком  случае,  не
больше, чем все мы делаем друг другу.

***

   Крофорд нашел Грэхема в маленьком кабинете возле лаборатории Зеллера,
полном фотографий и личных бумаг жертв Зубастого парии.
   Он  подождал,  пока  Грэхем  отложит  "Бюллетень  органов  внутренней
безопасности", который он в тот момент листал.
   - Хочу ввести тебя в курс дела. По поводу двадцать пятого числа.
   Грэхему  не  нужно  было  объяснять,  что   двадцать   пятого   будет
полнолуние.
   - Это когда он возобновит свою активность?
   - Да, он ее возобновит.
   - Главное знать, когда это случится.
   - Оба раза это произошло в ночь с субботы на воскресенье.  В  субботу
двадцать восьмого июня в Бирмингеме было  полнолуние.  Двадцать  шестого
июля он повторил свой  "подвиг"  в  Атланте.  До  полнолуния  оставались
сутки, но он совершил преступление опять-таки в субботнюю ночь.  На  сей
раз полнолуние будет в понедельник,  двадцать  пятого  августа.  Но  раз
Зубастый пария предпочитает выходные, мы должны быть готовы,  начиная  с
пятницы.
   - Готовы? Ты считаешь, к этому можно быть готовым?
   -  Так  точно!  Знаешь,  что  написано  по  поводу  того,  как  нужно
расследовать убийство?
   - В учебнике. В жизни все иначе.
   - Ты прав. И все-таки.., представляешь, мы посылаем парня, одного.  С
ним будет поддерживаться постоянная связь. А  вокруг  ни  души...  Он..,
вернее, ты.., будешь совсем один.
   Наступила долгая пауза.
   - Что ты сказал?
   - Начиная с пятницы, двадцать второго  числа,  мы  будем  держать  на
авиабазе Эндрюс самолет "Гольфстрим" фирмы  Граммена.  Мне  дали  его  в
министерстве внутренних дел. Машина  оборудована  всем  необходимым.  Мы
будем рядом: я, ты, Зеллер, Джимми Прайс, фотограф и пара ребят, которые
ведут допросы. Как только поступает  сигнал,  мы  срываемся  с  места  и
летим. Где бы он ни был, через час с небольшим мы будем там.
   - А как же местная полиция? Она не обязана с нами сотрудничать. И  не
станет ждать.
   - Мы возьмем под контроль деятельность начальников полиции и окружных
шерифов.
   Мы попросили распорядиться, чтобы на  столе  у  всех  дежурных  лежал
соответствующий приказ.
   Грэхем покачал головой.
   - Черта с два. Они на это не пойдут.
   - Мы просим не так уж и много. Пусть как только поступит сообщение об
убийстве, полицейские - те, кто окажутся поблизости,  -  осмотрят  место
происшествия, а медицинский персонал убедится, что  все  мертвы.  И  все
покидают место  происшествия.  Пусть  устраивают  проверки  на  дорогах,
допрашивают свидетелей - в  общем,  делают  все,  что  хотят,  но  место
происшествия должно опустеть еще до нашего появления. Ты войдешь в  этот
дом... Ты будешь поддерживать с  нами  связь.  Но  если  хочешь,  можешь
молчать. И сиди там, сколько понадобится. А когда скажешь, мы войдем.
   - Полиция не будет ждать.
   - Да. Они пришлют ребят из отдела по расследованию убийств. Но они  к
нам так или иначе прислушаются. По крайней мере ты сможешь увидеть все в
первозданном виде.
   В  первозданном  виде.  Грэхем  откинул  голову  на  спинку  стула  и
уставился в потолок.
   - До уик-энда еще целых тринадцать дней.
   - Ох, Джек!
   - Что - Джек?
   - Ты меня убиваешь, ей-Богу.
   - Не понимаю.
   - Нет,  ты  все  понимаешь.  Ты  ведь  решил  использовать  меня  как
приманку. И прежде чем  поставить  вопрос  ребром,  расписываешь,  какой
кошмар случится в следующий раз. Неплохой психологический ход. Но только
он рассчитан на идиота. Что, по-твоему, я  должен  сказать?  Неужели  ты
думаешь, что после случая с Лектором у меня трясутся поджилки?
   - Я так не думаю.
   - Даже если и думаешь, я на тебя не  обижаюсь.  От  страха  никто  не
застрахован. Мне вовсе не  нравится  носить  этот  проклятый  кевларовый
жилет - в нем чувствуешь себя, как в корсете. Но,  черт  побери,  я  его
ношу, и мы с Молли не можем вернуться домой, пока этот гад на свободе.
   - Я был уверен, что ты согласишься.
   Грэхем видел, что Крофорд говорит правду.
   - Но ты хотел сказать мне что-то еще.
   Крофорд молчал.
   - Только не Молли! Ее-то хоть не впутывай!
   - Господи, Уилл, как ты мог такое подумать?
   Грэхем внимательно поглядел на своего друга.
   - Неужели ты, Джек, решил играть в одной команде с Фредди Лаундсом?
   Я считал вас заклятыми врагами.
   Крофорд нахмурился.
   - Ты сам знаешь, что это лучший способ зацепить Зубастого  парию.  Он
читает "Сплетник". А что нам еще остается делать?
   - Но совсем не обязательно связываться с Лаундсом.
   - Он ведет в "Сплетнике" рубрику.
   - Ага, я смешаю его с грязью в газете, а  потом...  Ты  думаешь,  это
надежней переписки? Не отвечай, я и сам знаю. Ты уже говорил с Блумом?
   - Мимоходом. Нам нужно втроем все обсудить.  А  потом  встретиться  с
Лаундсом. Что касается переписки, то мы прибережем ее как резерв.
   - А  каков  будет  сценарий?  Зубастому  парии  нужно  дать-  хорошую
возможность. Где-нибудь на пустыре, но чтобы он мог подобраться  ко  мне
поближе. Не думаю, чтобы он был хорошим стрелком.
   - Наши люди будут наблюдать за вами с высоты.
   Оба одновременно подумали об  одном  и  том  же.  Да,  бронежилет  из
кевлара - надежная  защита  от  девятимиллиметрового  пистолета  и  ножа
Зубастого парии, но ведь он  может  выстрелить  в  голову!  А  если  ему
удастся спрятаться и выстрелить из укрытия, то дело и вовсе плохо.
   - Лучше ты сам поговори с Лаундсом. Избавь меня от этого.
   - Ему нужно взять у тебя интервью, Уилл, - мягко возразил Крофорд.  -
И поснимать тебя.
   Блум предупреждал Крофорда, что Грэхему все это может оказаться не по
душе.

ГЛАВА 18

   Однако Грэхем удивил и  Крофорда,  и  Блума.  Он  вызвался  встретить
Лаундса на полдороге и дружелюбно улыбнулся,  хотя  выражение  его  глаз
оставалось враждебным.
   Пребывание в стенах ФБР благотворно  сказалось  на  манерах  Лаундса.
Когда нужно, он умел быть вежливым, со своей аппаратурой обращался ловко
и бесшумно.
   Грэхем сорвался всего раз: наотрез  отказался  дать  Лаундсу  дневник
миссис Лидс и частную переписку жертв Зубастого парии.
   Лаундс задавал ему вопросы. Грэхем вежливо на них отвечал. Оба  то  и
дело заглядывали в свои записи, стараясь придерживаться советов  доктора
Блума. Нередко вопросы и ответы приходилось на ходу перефразировать.

***

   Алану Блуму не удалось точно  определить  "больное  место"  Зубастого
парии. В конце концов он просто изложил все, что о нем думал.  Остальные
слушали его, как будущие каратисты слушают лекцию по анатомии.
   Доктор Блум  сказал,  что  письмо  Зубастого  парии  и  его  действия
указывают на проективно-делюзионную схему, компенсирующую  непереносимое
чувство  собственной  неадекватности.  Разбитые   зеркала   говорят   об
отношении преступника к своей внешности.
   Убийца категорически отвергает прозвище "Зубастый пария"  <Париями  в
англоязычных странах называют гомосексуалистов>, потому что оно вызывает
у него нежелательные ассоциации с  гомосексуализмом.  Блум  считал,  что
Зубастый пария  подсознательно  испытывает  гомосексуальное  влечение  и
страшно боится стать педерастом. Доктор Блум еще больше укрепился в этой
мысли, узнав о том, что Зубастый пария надел  на  убитого  Чарлза  Лидса
шорты. Доктор Блум полагал, что этим самым убийца хотел подчеркнуть свое
полное равнодушие к Чарлзу.
   Психиатр добавил, что у садистов даже в раннем возрасте агрессивность
тесно связана с сексуальностью.
   Жестокие издевательства над женщинами в присутствии их  родственников
на самом деле есть ни что иное, как проявление ненависти  к  собственной
матери.
   Расхаживая по комнате и отчасти рассуждая с самим собой, Блум  назвал
убийцу "дитя кошмара". Крофорд уловил в его голосе сострадание и опустил
глаза.

***

   В  интервью  Лаундсу  Грэхем  сделал   заявление,   неслыханное   для
следователя. Такое вряд ли бы пропустили в приличной газете.
   Грэхем сказал, что Зубастый пария урод и импотент, у которого  ничего
не получается  с  женщинами.  А  потом  обвинил  убийцу  в  насилии  над
мужчинами, которые стали его жертвами. Грэхем сказал, что Зубастый п