был прилететь в Вашингтон, - ответил  Крофорд.  -  У
него был заказан билет на самолет. И вы наверняка это знаете.
   - Да, конечно. Он вышел из офиса в половине второго,  а  нападение  в
гараже произошло примерно в десять минут третьего.
   - В гараже что-нибудь обнаружили?
   - Ключи от его автомобиля оказались под ним. В  гараже  нет  обслуги.
Когда-то там была радиоуправляемая дверь, но она прихлопнула пару машин,
и ее демонтировали. Никто не  видел,  как  это  случилось.  Нам,  похоже
нечего сообщить. Пока мы занимаемся автомобилем Зубастого парии.
   - Может мы сможем вам помочь?
   - Я сообщу вам результаты, как только  мы  их  получим.  Вы  молчите,
Грэхем. Зато много чего наболтали в статье.
   - От вас я тоже немного услышал.
   - Вы разозлились, капитан? - усмехнулся Крофорд.
   - Я? С какой стати? Мы тогда в доску разбились, когда сцапали для вас
этого волосатого щелкопера. А вы вместо  того,  чтобы  приструнить  его,
вступили с ним в сговор, и он даже сфотографировался с  вами  на  первой
странице  своей  бульварной  газетенки.  И  сейчас  все  носятся  с  его
материалами. А теперь в Чикаго свое убийство с Зубастым парией в главной
роли! Потрясающей "Зубастый пария в Чикаго"! Вот это да!  К  полуночи  у
нас уже зарегистрировано шесть  непредумышленных  убийств.  Один  парень
пытался пьяным вломиться в собственный дом,  жена  услышала,  и  -  бах,
трах! Зубастому парии может понравиться в Чикаго.  Вдруг  он  решит  тут
задержаться и порезвиться как следует?
   - У нас два выхода. - сказал  Крофорд.  -  Можно  столкнуться  лбами,
поставить на  уши  комиссара  полиции  и  главного  прокурора,  а  можно
спокойно все обсудить и попытаться общими усилиями поймать этого гада. Я
отвечал за операцию. Она провалилась, и я это знаю. Неужели у вас тут, в
Чикаго, никогда не случалось подобных осечек? Я не хочу грызться с вами.
Я хочу  арестовать  его  и  спокойно  лечь  спать.  Ну,  а  каковы  ваши
намерения?
   Осборн поменял местами два предмета на  своем  столе:  стаканчик  для
ручек с портретом ребенка с лисьей мордочкой. Откинулся в кресле, сложил
губы трубочкой и присвистнул.
   - Сейчас я намереваюсь выпить кофе. А вам, ребята?
   - Я бы не возражал, - ответил Крофорд.
   - Я тоже, - сказал Грэхем.
   Осборн передал пластмассовые чашечки с кофе и кивком указал  Крофорду
и Грэхему на стулья.
   - Зубастый пария  наверняка  угнал  фургон  или  микроавтобус,  чтобы
перевезти Лаундса вместе с этой коляской. - размышлял Грэхем.
   Осборн кивнул.
   - Регистрационный номер машины, который  сообщил  Лаундс,  украден  с
телевизионной  технички  на  Оук-парк.  Он  взял  номер,  годящийся  для
фургонов и микроавтобусов, на  машине  телевизионщиков  повесил  другой,
украденный где-то еще. Большой он хитрец, этот Зубастый пария.  Но  одно
мы знаем наверняка: номер с  телевизионной  технички  снят  вчера  после
половины девятого утра. Техник заправлял вчера  машину  и  расплачивался
кредитной карточкой;  служащий  бензоколонки  записал  правильный  номер
машины, поэтому кража явно произошла позднее.
   - Никто не заметил, что это был за микроавтобус или фургон? - спросил
Крофорд.
   - Никто. Охранник из "Сплетника" не  заметил  ничего.  Как  рефери  в
состязаниях по борьбе. Первыми к "Сплетнику" подъехали пожарные.
   Они  занимались  только  огнем.   Мы   сейчас   допрашиваем   соседей
"Сплетника", работавших в ночную смену, и тех, кто живет  неподалеку  от
места, где работали вчера телеремонтники. Может, кто-нибудь заметил, как
Зубастый пария менял номерной знак,..
   - Хотелось бы еще раз взглянуть на коляску, - сказал Грэхем.
   - Она в нашей лаборатории, Я позвоню сотрудникам, - ответил Осборн и,
помедлив, добавил. - Лаундс, надо отдать ему должное, был бойким парнем.
Запомнить номер машины и назвать его в таком состоянии...
   Вы слышали, что Лаундс сказал в больнице?
   Грэхем кивнул.
   - Не хочу вмешиваться в ваши дела, но мне нужно знать,  одинаково  ли
мы его поняли.
   Как, по-вашему, звучат его слова?
   Грэхем монотонно процитировал:
   - Зубастый пария. Грэхем меня подставил.
   Этот гад знал... Грэхем меня подставил. Обнимал меня  на  фотографии,
как любовник.
   Осборн так и не понял, как относится к этому Грэхем. А поэтому  задал
еще один вопрос:
   - Он говорил о снимке в "Сплетнике", где вы изображены вдвоем?
   - Да. Судя по всему, да.
   - А откуда взялась идея сделать такой снимок?
   - Мы несколько раз с ним встречались.
   - На  фотографии  вы  улыбаетесь  Лаундсу.  Выходит,  Зубастый  пария
сначала убивает пассивного педика, так?
   - Получается, что так, - сказал Грэхем  и  мысленно  добавил:  А  ты,
старый лис, довольно шустер.
   - Жаль, что он не попался в ловушку.
   Грэхем не отвечал.
   - Предполагалось, что Лаундс  будет  с  нами,  когда  Зубастый  пария
увидит "Сплетник", - пояснил Крофорд.
   - Мы сможем извлечь что-нибудь еще из слов Лаундса?
   Задумавшийся Грэхем прежде, чем ответить, мысленно повторил вопрос.
   - Из слов Лаундса понятно, что Зубастый пария  прочел  "Сплетник"  до
того, как совершил нападение.
   Так?
   - Так.
   - Если предположить, что он завелся, прочитав "Сплетник", то выходит,
он действовал в страшной спешке. Тираж вышел в понедельник ночью, а  уже
во вторник! возможно, утром, Зубастый пария украл номерной знак, а  днем
сцапал Лаундса.
   О чем это говорит?
   - О том, что либо он прочел "Сплетник" очень  рано  или  же  отирался
где-то поблизости, - ответил Крофорд. - Он мог увидеть газету  здесь,  в
Чикаго, или где-либо еще, но в любом случае он, судя по всему, прочел ее
в понедельник ночью. Не забывайте, он следил за выпуском  "Сплетника"  -
ведь его интересовали частные объявления.
   - Он был либо тут, на месте, либо приехал откуда-то на автомобиле,  -
сказал Грэхем. - Зубастый пария моментально  напал  на  Лаундса,  причем
притащил с собой большую  инвалидную  коляску,  которую  не  засунешь  в
самолет - она даже не складывается. Он не мог прилететь, украсть фургон,
стащить номерной знак и метаться по окрестностям, разыскивая  подходящую
старую коляску. Ему нужна была именно старая коляска  -  новая  для  его
целей не подходит.  Грэхем  стоял,  крутя  в  руках  шнур  от  жалюзи  и
разглядывал кирпичную стену напротив. - Следовательно,  либо  коляска  у
него уже была, либо он знал, где ее взять.
   Осборн собрался что-то спросить, но взглянул на Крофорд и все понял.
   Грэхем пытался завязать узел на шнуре. Его пальцы дрожали.
   - Итак, он знал, где ее взять, - напомнил Крофорд.
   - Угу, - кивнул Грэхем. - Наверное, именно коляска натолкнула его  на
эту мысль. Он постоянно видел коляску, думал о ней... Именно тогда его и
осенило,  что  надо  сделать  с  мерзавцем,  оскорбившим  его.   Фредди,
катящийся под гору в клубах  дыма  и  пламени...  Да,  что  и  говорить,
грандиозное зрелище!
   - Думаешь, он сперва представил себе такую картину?
   - Думаю, что да. Он представил ее себе, когда вынашивал план мести.
   Осборн наблюдал за Крофордом. Тот был очень  серьезен.  Осборн  знал,
что  Крофорд  -  человек  очень  даже  не  глупый.  И  если  Крофорд  не
опровергает предположения Грэхема...
   - Если коляска у него была или если он мог ее часто видеть,  то  надо
обшарить все  дома  инвалидов  и  травматологические  пункты,  -  сказал
Осборн.
   -  Коляска  оказалась  идеальным  средством,  позволяющим  удерживать
Фредди в одном и том же положении, - продолжал Грэхем.
   - Причем удерживать довольно долго. Он отсутствовал пятнадцать  часов
двадцать пять минут или что-то около того, - подхватил Осборн.
   - Если бы Зубастому парии хотелось просто прикончить Фредди,  он  мог
бы убить его в гараже, - сказал Грэхем. - Или же сжечь прямо  в  машине.
Но он хотел поговорить с Фредди или помучить его.
   - Как бы там ни было, он сделал это в фургоне или завез его  куда-то,
- решил Крофорд. - Но поскольку это  продолжалось  пятнадцать  с  лишним
часов, я склоняюсь к мысли, что он его куда-то завез.
   - Место должно было быть безопасным. Если Зубастый пария  прибинтовал
Фредди как следует, то он мог катать его взад и вперед у дома инвалидов,
не привлекая особого внимания, - сказал Осборн.
   - Нет, все равно кто-нибудь рано или поздно обратил бы внимание и ему
пришлось бы дать объяснения, - возразил Крофорд. - Давайте  предположим,
что коляска у него была давно, равно как и безопасное место,  где  можно
осуществить задуманное. Не кажется ли вам, что это.., дом?
   Зазвонил телефон. Осборн схватил трубку и прорычал:
   - Что? Нет, я не желаю разговаривать со "Сплетником". Ладно, но  если
это не по делу, то... Дайте ей трубку... Капитан Осборн  слушает.  Да...
Когда? Кто первым ответил на звонок на коммутаторе? Свяжите меня с  ней.
Повторите, что он сказал. Через пять минут у вас будет наш сотрудник.
   Осборн повесил трубку и задумчиво посмотрел на телефон.
   - Пять минут назад позвонили секретарше  Лаундса.  Она  божится,  что
узнала голос Фредди. Он что-то сказал, что, она толком не поняла. Что-то
про могущество Большого Красного Дракона... Ей показалось, что он сказал
именно так.

ГЛАВА 24

   Доктор Фредерик  Чилтон  стоял  в  коридоре  везде  палаты  Ганнибала
Лектора. Рядом  были  три  рослых  санитара.  Один  держал  смирительную
рубашку и фиксаторы для ног, другой - жестяную банку.  Что  же  касается
третьего, то он заряжал транквилизатором пневматический пистолет.
   Лектер сидел за столом и читал страховой бюллетень, время от  времени
делая выписки. До его слуха донеслись приближающиеся шаги.
   Потом он услышал, как щелкнул затвор пистолета, но продолжал  читать,
не подавая виду, что догадывается о присутствии Чилтона.
   В полдень Чилтон прислал ему газеты и до самого вечера не  говорил  о
том, какое наказание придумал Лектору за попытку помочь Дракону.
   - Доктор Лектер! - окликнул Чилтон.
   Лектер обернулся.
   - Добрый вечер, доктор Чилтон.
   Лектер словно не замечал санитаров. Он смотрел только на Чилтона.
   - Я пришел забрать у вас книги. Все до единой!
   - Понятно. А можно спросить, вы их долго у себя продержите?
   - Все зависит от вашего поведения.
   - Это ваше решение?
   - Меру наказания здесь определяю я.
   - Конечно, конечно! Уилл Грэхем поступил бы иначе.
   - Станьте спиной к сетке и наденьте  рубашку,  доктор  Лектер.  И  не
заставляйте меня повторять дважды!
   - Разумеется,  доктор  Чилтон.  Надеюсь,  рубашка  тридцать  девятого
размера? А то тридцать седьмой мне тесноват в груди.
   Доктор Лектер надел смирительную рубашку,  словно  это  был  выходной
костюм. Санитар протянул к нему руки из-за барьера и застегнул  застежки
сзади.
   - Усадите его на койку, - велел Чилтон санитарам.
   Пока они опустошали книжные полки, Чилтон протер очки и, вооружившись
ручкой, принялся просматривать личные бумаги Лектора.
   Тот наблюдал за ним из темного угла своей палаты. Даже в смирительной
рубашке он умудрялся сохранять удивительную грациозность движений.
   - Под желтой обложкой  лежит  отказ,  присланный  вам  из  архива,  -
спокойно пояснил Лектер. - Мне его принесли по ошибке вместе с почтой, и
я вскрыл конверт, толком не рассмотрев его. Прошу прощения.
   Чилтон покраснел и сказал санитарам:
   - Пожалуйста, уберите сиденье с унитаза доктора Лек-тера.
   Затем Чилтон взглянул на переносной столик. Наверху  Лектер  написал,
сколько ему лет: сорок один.
   - А что у вас здесь? - спросил Чилтон.
   - Время, - ответил доктор Лектер.
   Начальник отдела Брайан Зеллер схватил портфель курьера и колесики от
кресла и понесся с ними в лабораторию инструментального анализа, да  так
быстро, что габардиновые брючины со свистом рассекали воздух.
   Сотрудники прекрасно знали, что означает это свист. Он означает,  что
Зеллер торопится.
   В тот день было много всяких проволочек. Усталый курьер - его самолет
из-за плохой погоды не вылетел вовремя из Чикаго,  а  потом  еще  сделал
вынужденную посадку в Филадельфии - взял напрокат машину и сам доехал до
лаборатории ФБР в Вашингтоне.
   Чикагские криминалисты - хорошие профессионалы, но они не  все  умеют
делать. То, что они не сумели, сейчас предстояло сделать Зеллеру.
   Он поместил в масс-спектрометр краску,  взятую  с  дверцы  автомобиля
Лаундса. Биверли Катц из отдела волокон и дерматологии  взяла  колеса  и
показала их коллегам, сидевшим в комнате.
   Наконец, Зеллер зашел в комнатушку, где стояла  ужасная  жара.  Лайза
Лейк склонился над газовым хроматографом. Исследуя пепел, оставшийся  на
месте одного поджога  во  Флориде,  она  внимательно  следила  за  пером
самописца, чертившего пики на движущейся ленте.
   - Высококачественное горючее, - сказала она. - Вот что он использовал
для поджога.
   Через руки Лайзы прошло столько образцов, что она могла различать их,
не заглядывая в справочник.
   Зеллер отвел глаза от Лайзы Лейк и мысленно сделал  себе  нагоняй  за
то, что его сюда так и тянет. Откашлявшись, протянул Лайзе две блестящие
металлические банки.
   - Из Чикаго? - спросила она.
   Зеллер кивнул.
   Лайза оглядела банки, проверила сургучные печати на крышках. В  одной
банке лежал пепел от сгоревшего кресла на колесиках, в другой  -  клочки
обугленной одежды Лаундса.
   - Сколько оно пролежало в банках?
   - По меньшей мере шесть часов, - сказал Зеллер.
   - Учту.
   Лайза проколола крышку толстым шприцем, высосала воздух  и  впрыснула
его в газовый хроматограф. Затем  настроила  прибор.  Пока  образец  шел
через пятисотфутовую колонку, перо прыгало по бумаге.
   - Бензин, - сказала Лайза.  -  Чистый,  без  всяких  примесей.  Такое
довольно редко встречается.
   Она быстро просмотрела фрагменты записи.
   - Я не могу назвать  точную  марку.  Давайте  прогоню  его  вместе  с
пентаном, и все сразу станет ясно.
   - Хорошо, - кивнул Зеллер.
   К часу дня Зеллер получил все, что ему было нужно.
   Лайзе Лейк удалось определить марку бензина: Фредди Лаундса  подожгли
бензином марки "Сервко Сьюприм".
   При тщательном осмотре обломков сгоревшего кресла было обнаружено два
типа ковровых ворсинок: шерстяные и синтетические. Налет плесени и грязи
говорил о том, что кресло хранилось в темном, прохладном месте.
   Остальные  выводы  оказались   менее   утешительными.   При   анализе
облупившейся автомобильной краски  выяснилось:  машина  перекрашивалась.
Когда краску  исследовали  в  масс-спектрометре  и  сравнили  с  данными
Национальной ассоциации по автомобильным краскам, стало понятно, что это
высококачественная эмаль, изготовленная в  первой  четверти  1978  года;
всего было произведено 186 тысяч галлонов такой эмали, и  она  разошлась
по мастерским, занимающимся покраской автомобилей.
   А ведь Зеллер надеялся, что удастся установить марку машины и хотя бы
приблизительно год ее изготовления.
   Он послал в Чикаго телекс, сообщая о результатах анализов.
   Чикагская  полиция  потребовала  вернуть  колесики.  Пакет  получился
громоздкий, и курьеру  было  неудобно  его  нести.  Лабораторные  отчеты
Зеллер положил в каждую сумку вместе с письмами и пакетом для Грэхема.
   - Вообще-то я вам не экспресс-почта, - проворчал курьер,  убедившись,
что Зеллер отошел подальше и не может его услышать.

***

   Департамент юстиции содержит несколько небольших  квартир  неподалеку
от здания чикагского суда Седьмого округа. Пока длится судебный процесс,
в них живут юристы и почтенные эксперты. Грэхем остановился в  одной  из
тех квартир. Крофорд жил напротив, надо было только пройти через холл.
   Грэхем вернулся в  девять  вечера,  усталый  и  промокший  до  нитки.
Позавтракав в самолете по пути в Вашингтон, он больше ничего  не  ел,  и
при одной мысли об еде ему становилось тошно.
   Дождливая среда, наконец, подходила к концу. Грэхем не мог припомнить
другого такого мерзкого дня.
   Погиб Лаундс, и теперь очередь его, Грэхема. Честер целый день следил
за ним издали: когда Грэхем осматривал стоянку, где Лаундс  держал  свою
машину, когда он стоял под дождем на обгоревшем тротуаре,  где  подожгли
Лаундса.
   Жмурясь от света прожекторов, Грэхем заявил журналистам, что "скорбит
о гибели своего друга Фредерика Лаундса".
   Он собирался пойти на похороны. Многие агенты ФБР и полицейские  тоже
- они надеялись, что убийца  явится  полюбоваться  на  сраженного  горем
Грэхема.
   Грэхем не  мог  подобрать  слов,  чтобы  выразить  свои  чувства.  Он
испытывал  жуткую  тоску,  время  от   времени   просто   задыхался   от
негодования, что не сгорел заживо вместо Лаундса.
   Грэхему казалось, что за сорок лет он так ничему  и  не  научился,  а
лишь безумно устал.
   Он налил себе в большой бокал мартини  и,  потягивая  из  него,  стал
раздеваться. Другой бокал он выпил,  когда,  приняв  душ,  уселся  возле
телевизора.
   - ФБР подстроило  Зубастому  парии  ловушку,  но  вместо  него  погиб
репортер, много лет отдавший журналистике. Подробности мы  сообщим  чуть
позже в рубрике "Новости глазами очевидцев".
   Еще до окончания выпуска новостей дикторы принялись  величать  убийцу
Драконом. "Сплетник" быстро внедрил это прозвище. Грэхем не удивился.  В
четверг номер газеты пойдет нарасхват.
   Он в третий раз налил себе мартини и  позвонил  Молли.  Она  смотрела
новости в шесть и в десять, вдобавок видела "Сплетник". Поэтому ей  было
ясно, что Грэхем служил приманкой  в  ловушке,  которую  ФБР  подстроило
Зубастому парии.
   - Ты должен был сказать об этом мне, Уилл.
   - Возможно. А, может, и не стоило.
   - Теперь он попытается тебя убить, да?
   - Рано или поздно. Но это будет нелегко - я же не сижу  на  месте.  И
меня постоянно прикрывают, Молли. Он это знает. Поэтому все обойдется.
   - Ты еле ворочаешь языком. Что, слазил в холодильник и  приложился  к
бутылке?
   - Да так, выпил пару рюмок.
   - И как самочувствие?
   - Хуже некуда.
   - В новостях сказали, что ФБР не охраняло репортера.
   - Предполагалось, что когда Зубастый пария прочтет газету, Лаундс уже
будет у Крофорда.
   - Теперь его называют Драконом.
   - Да, это он так себя величает.
   - Уилл, знаешь что... Я хочу забрать Уилли и уехать отсюда.
   - Куда?
   - К  его  бабушке  и  дедушке.  Они  его  давно  не  видели  и  очень
обрадуются.
   - Гм...
   У родителей покойного отца Уилли было ранчо на берегу реки Орегон.
   - Мне здесь жутковато. Тут вроде бы безопасно, но мы почти совсем  не
спим. Может, на меня занятия стрельбой так подействовали...
   - Мне очень жаль, Молли.
   Если б ты знала, как мне жаль!
   - Я буду скучать по тебе. Мы оба будем.
   Значит, она твердо решила...
   - Когда ты уезжаешь?
   - Утром.
   - А как же твой магазин?
   - Эвелин готова взять заботы на себя. Я все  выпишу  у  оптовиков,  а
прибыль отдам Эвелин.
   - Ну, а кто будет заботиться о собаках?
   - Я попросила ее позвонить в округ, Уилл. Жалко, конечно,  но  может,
кто-нибудь возьмет наших песиков.
   - Молли, я...
   - Если бы мое присутствие могло отвести от  тебя  беду,  Уилл,  я  бы
осталась. Я тебе здесь только мешаю. Когда мы уедем,  ты  будешь  больше
думать о себе, ведь нам ничего там не угрожает. И потом, Уилл,  я  не  в
состоянии таскать с собой этот проклятый револьвер всю оставшуюся жизнь.
   - Может, лучше вам поехать в Оукленд и понаблюдать за...
   Черт, он не хотел  этого  говорить!  О  Господи,  как  же  она  долго
молчит!..
   - Слушай, я тебе позвоню, - сказала Молли. - Или звони мне сам.
   У Грэхема разрывалось сердце. Ему стало трудно дышать.
   - Давай я все устрою. Ты уже заказала билеты?
   - Я не назвала своей фамилии. Подумала, а вдруг газетчики...
   - Отлично. Отлично!.  Давай  я  попрошу,  чтобы  тебя  проводили.  Ты
пойдешь через отдельный вход и вылетишь из Вашингтона. Так что  ни  одна
живая душа об этом не узнает. Можно я это  сделаю?  Разреши  мне.  Когда
вылетает самолет?
   - Без двадцати десять. Рейс сто восемнадцать.
   - О'кей, значит в восемь тридцать  у  Смитсоновского  фонда.  Э