через темные века массу бесценных знаний.
Подобно ученым древности, доктор Лектер хранит огромное количество
информации, связанной с невообразимым числом предметов, размещенных в
тысячах залах. Но в отличие от предшественников он иногда живет в этом
Дворце. Доктор провел многие годы, наслаждаясь бесценными коллекциями
Дворца, в то время как его бренное тело пребывало в связанном виде в камере
для буйно помешанных, а от воплей безумцев стальные прутья решеток
вибрировали словно струны какой-то адской арфы.

Дворец доктора Лектера огромен - огромен даже по средневековым стандартам.
Если попытаться перенести его в современный мир, то Дворец доктора по
размерам и сложности конструкции вполне мог бы конкурировать даже с дворцом
Топкапи в Стамбуле.

Мы стараемся не отстать от его мыслей, которые, покинув вестибюль, начинают
быстро скользить в направлении Большого зала четырех времен года. Дворец
построен по правилам, открытым Симонидом Кеосским и детализированным
четырьмя столетиями позже Цицероном. Во Дворце высокие потолки и там много
воздуха. Хранящиеся в нем предметы и картины очень реалистичны. Они
удивляют, поражают воображение, иногда шокируют, а иногда выглядят просто
нелепыми. Но чаще всего они прекрасны. Экспонаты размещены свободно, хорошо
освещены и удобны для обозрения так, как бывает в первоклассных музеях. Но
в отличие от других музеев стены Дворца не выкрашены в нейтральный цвет.
Доктор Лектер, подобно Джотто, украсил стены своего разума фресками.

Находясь во Дворце, доктор Лектер хочет найти и вынести оттуда адрес Клэрис
Старлинг. Но делать это он не торопится и задерживается у подножия
лестницы, перед которой стоят бронзовые фигуры. Создание этих громадных
бронзовых воинов, поднятых со дна моря уже в наше время, приписывается
Фидию. Они возвышаются почти в центре зала с расписанными фресками стенами.
По этим фрескам можно восстановить в памяти всего Гомера и Софокла.

Если бы доктор пожелал, то он мог бы заставить эти бронзовые лица
рассказать ему о Мелеагре[39], но сегодня он предпочитает просто любоваться
ими.

Когда доктор Лектер удаляется на приятный отдых в свой Дворец, его там ждут
тысячи залов, многие километры коридоров и сотни фактов, привязанных ко
всем заполняющим помещение предметам.

Но когда мы вместе с доктором любуемся прекрасным, мы чувствуем, что в
глубоких казематах нашего сердца и разума таится страх. В этой части Дворца
в помещениях мало света, а потолки давят на голову. В нашей памяти есть
провалы, похожие на ямы в подвалах средневековых замков. В вырубленных в
скале бутылкообразных кавернах, узкое горлышко которых прикрыто глухой
крышкой, гниет то, что предназначено к забвению. То; что, время от времени
тайком вылезая оттуда, не способно согреть наши души. Иногда в результате
похожего на землетрясение шока, утраты инстинкта самосохранения или
случайной, поджигающей гремучую смесь искры эти давным-давно погребенные
фантомы вырываются на свободу, чтобы сделать нам больно и заставить
совершать опасные поступки...

Со смешанным чувством страха и восхищения мы следуем за доктором Лектером
по созданным им коридорам, вдыхая аромат гардений, любуясь яркой живописью
и опасливо обходя возвышающиеся над нами статуи.

Вот доктор Лектер минует бюст Плиния и поднимается по лестнице в Зал
адресов. В этом зале вдоль стен в определенном порядке, в некотором
удалении одна от другой, размещаются столь же хорошо освещенные скульптуры
и картины. Одним словом, все устроено так, как рекомендует Цицерон.

А вот то, что нам надо... Справа в третьей от двери нише главное место
занимает картина - святой Франциск; кормящий мотыльками скворца[40]. А на
мраморном полу под картиной находится цветное панно с фигурами в
натуральную величину.

Парад на Арлингтонском кладбище. Во главе колонны Иисус (возраст тридцать
три года) за рулем грузовика "Форд-Т", двадцать седьмого года выпуска,
больше известного под названием "жестяная[41] Лиззи". В кузове грузовика
стоит Эдгар Дж. Гувер. На его бедрах красуется балетная пачка[42], сам он
приветственно машет невидимой зрителю толпе. За грузовиком горделиво шагает
Клэрис Старлинг с винтовкой Энфильда на плече.

Судя по всему, доктор Лектер очень рад видеть Старлинг. Много лет тому
назад он узнал ее адрес в Ассоциации выпускников университета штата
Виргиния. Он зашифровал адрес в панно и теперь без труда восстанавливает
номер дома, в котором живет девушка, название улицы и даже почтовый код:

3327 Тиндал,

Арлингтон, Виргиния 22308.

Доктор Лектер способен передвигаться по обширным залам Дворца своей памяти
со сверхъестественной скоростью. Обладая хорошей реакцией и силой, быстрым
умом и способностью все схватывать на лету, он прекрасно вооружен против
тех угроз, которые таит в себе материальный мир. Но в его памяти есть
места, откуда для него исходит серьезная опасность. В этих местах логика
Цицерона неприменима, там темно и отсутствует упорядоченное пространство...

Он решил посетить зал, где хранится коллекция древних тканей. Для того
чтобы написать письмо Мейсону Вергеру, следует освежить в памяти строки
Овидия о благовониях для лица. Поэт говорит об ароматных маслах в стихах,
посвященных ткачеству.


А в замкнутом мирке "Боинга-747" доктор Лектер сидит, закрыв глаза и
откинув голову на подголовник кресла. Каждый раз, когда самолет попадает в
небольшую воздушную яму, голова доктора слегка вздрагивает.

На крайнем кресле младенец уже прикончил свою бутылку, но еще не уснул. Его
лицо краснеет. Мать чувствует, как под одеялом напрягается, а потом
расслабляется маленькое тельце. Ей даже не нужно лезть пальцем под памперс.
Кто-то из сидящих перед ней пассажиров произносит:

- Бооже!

К царящему в самолете запаху плохо проветриваемого спортивного зала
подмешивается еще один аромат. Сидящий рядом с доктором Лектером мальчишка,
привыкший к подобным действиям младенца, продолжает истреблять деликатесы
от "Фошон".


В полу глубокого подвала Дворца памяти откидывается крышка люка, и из
отверстия веет отвратительный дух того, что должно быть навеки предано
забвению...


Лишь немногим живым существам удалось пережить артиллерийский и пулеметный
огонь, от которого погибли родители Ганнибала Лектера. Обширный лес в их
поместье после боя превратился в частокол обгорелых и обломанных деревьев.

Разношерстная банда дезертиров, обосновавшись в отдаленном охотничьем
домике, жрала все, что могла найти или поймать. Однажды им в лапы угодил
жалкий, ободранный олененок со стрелой в боку. Несчастное животное сумело
выжить, добывая траву из-под снега. Они привели олененка в лагерь и, не
теряя времени, приступили к делу.

Ганнибал Лектер, которому тогда едва исполнилось шесть, видел, как они
волокли животное, обмотав его шейку вожжами. Стрелять они не стали. Повалив
несчастного зверя ударом по его тощим ножкам, дезертиры разрубили ему горло
топором, кляня друг друга за то, что не догадались взять тазик, дабы
собрать драгоценную кровь.

Мяса на отощавшем олене было совсем ничего, и через два, может быть, через
три дня дезертиры вышли из охотничьего домика и, путаясь в полах своих
длинных шинелей, прошли по снегу к амбару, в котором, зарывшись в солому,
прятались дети. Ни один из детей еще не умер от холода, и поэтому они взяли
живого.

Они ущипнули Ганнибала Лектера вначале за попку, затем за руку и за грудь.
Оставив мальчишку в покое, дезертиры увели его сестру Мишу. Поиграть,
сказали они. Никто из тех, кто уходил играть раньше, так и не вернулся.

Ганнибал крепко вцепился в руку сестры и не отпускал до тех пор, пока они
не сломали ему плечо, захлопнув дверь амбара.

Они увели ее по снегу, на котором еще осталась кровь олененка.

Ганнибал молил Бога о том, чтобы Он позволил ему снова увидеть сестру.
Мальчишка весь ушел в молитву - но все же не настолько, чтобы не услышать
удара топора. Его молитва была услышана, по крайней мере частично.

Неподалеку от амбара, в котором в качестве живых консервов содержались
дети, дезертиры вырыли открытый нужник. Именно в этой яме Ганнибал увидел
несколько молочных зубов своей сестренки. Произошло все это в 1944 году,
после того как рухнул Восточный фронт.

После этого диетические проблемы перестали волновать Ганнибала Лектера. Его
скромные хищнические замашки бледнели перед выходками Бога. На молитву
мальчика Он ответил чудовищной иронией, а проявленная Им бессмысленная
жестокость оказалась безмерной.


Доктор Лектер сидит в самолете, и его голова при каждом толчке слегка
покачивается на подголовнике кресла. Но на самом деле он вовсе не здесь.
Доктор витает в пространстве между тем моментом, когда в последний раз
видел Мишу, и звуком от удара топора. Он не может бежать оттуда и в то же
время не в силах выдержать происходящее. В чреве аэроплана раздается
короткий, пронзительный вскрик. Голос кричащего человека настолько высок,
что создается впечатление, будто кричит ребенок.

Сидящие впереди пассажиры оборачиваются. Те из них, кто успел заснуть,
просыпаются. Кто-то спрашивает:

- Боже мой! Мальчик, что с тобой? Доктор Лектер открывает глаза. Они
смотрят прямо вдаль. На его коленях лежит рука. Это рука мальчика.

- Вы видели страшный сон?

Мальчишка не испуган. Он не обращает никакого внимания на протесты из
передних рядов.

- Да.

- Я тоже часто вижу плохие сны. Я над вами не смеюсь. Доктор Лектер делает
несколько глубоких вдохов, прижав затылок к изголовью кресла. Он чувствует,
как к нему, растекаясь от линии волос по лицу, возвращается спокойствие.
Доктор наклоняется к мальчишке и говорит доверительно:

- Ты поступил очень мудро, отказавшись от той гадости, которой здесь
кормят. Никогда ее не ешь.

В самолетах перестали давать пассажирам письменные принадлежности. Доктор
Лектер, к которому полностью вернулось самообладание, достает из кармана
листок с эмблемой отеля и пишет письмо Клэрис Старлинг.

Вначале он нарисовал ее лицо. Рисунок этот в настоящее время находится в
одной из частных коллекций Чикагского университета, но для серьезных ученых
он доступен. На рисунке у Старлинг лицо ребенка и мокрая от слез прядь
волос прилипла к щеке. Совсем как у Мишу...


Мы видим самолет сквозь рожденный нашим дыханием пар. Яркая, как бриллиант,
точка в ясном холодном небе. Минуя Полярную звезду, она пересекает ту
черту, после которой ей нет возврата назад. Теперь ей предстоит путь по
большой дуге в ту часть земли, которая именуется Новым Светом. Самолет
мчится в завтра.

Объем бумаг, папок и дискет, накопленных в крошечном кабинете Старлинг,
приближался к своей критической массе. Просьба о выделении ей более
просторного помещения осталась без ответа. Хватит. С отчаянием человека,
которому нечего терять, она самовольно захватила большую комнату в
цокольном этаже здания в Квонтико. В этой комнате Отдел изучения моделей
поведения вознамерился организовать собственную фотолабораторию. Все
упиралось в конгресс, который должен был выделить средства. В помещении не
было окон, что, впрочем, компенсировалось изобилием полок. На входе вместо
дверей висели тяжелые двойные темные шторы,

Какой-то пожелавший остаться неизвестным коллега начертал на картонке
черным готическим шрифтом "ДОМ ГАННИБАЛА" и пришпилил свое творение к
занавеси у входа. Опасаясь потерять комнату, Старлинг сняла вывеску и
приколола ее изнутри.

Почти в то же время она наткнулась на целую сокровищницу полезных
материалов. Все они хранились в библиотеке Колледжа уголовного права
Колумбийского университета, в помещении, именуемом "Комнатой Ганнибала
Лектера". Там оказались как документы, связанные с его ранней медицинской и
психиатрической практикой, так и стенограммы судебных разбирательств по
возбужденным против него уголовным и гражданским искам. Во время первого
посещения библиотеки Старлинг сорок пять минут ждала, пока служащие
безуспешно искали ключ от "Комнаты Ганнибала Лектера". Придя вторично, она
выяснила, что коллекцией заправляет какой-то бездельник аспирант и что
собрание бесценных для нее документов пребывает в первозданном хаосе.

Разменяв четвертый десяток, Старлинг вовсе не обрела присущего зрелому
возрасту терпения. Она обратилась в ведомство Генерального прокурора и с
помощью Джека Крофорда добилась решения суда о передаче коллекции в ее
подвал в Квонтико. Федеральные судебные исполнители перевезли все
"сокровища" за один рейс микроавтобуса.

Как она и опасалась, решение суда погнало большую волну. В конечном итоге
волна эта принесла к ней Крендлера...

За две длинные недели непрерывных трудов Старлинг сумела привести в
относительный порядок полученные из библиотеки материалы, создав таким
образом доморощенный "Центр доктора Лектера". В пятницу ближе к вечеру она
смыла с рук книжную пыль, а с лица макияж и уселась на пол в углу, чтобы
получше рассмотреть дело рук своих. Не исключено, что она на какой-то миг
задремала...

Разбудил ее какой-то запах, и Старлинг поняла, что в комнате она не одна.
Это был запах гуталина.

В помещении царил полумрак, и заместитель помощника Генерального инспектора
бесшумно двигался вдоль полок, рассматривая книги и вглядываясь в
фотографии. Постучать он не удосужился, тем более что стучать по занавесям
было невозможно. Как бы то ни было, но он в любом случае не намеревался это
делать. Двери тех, кто работал в подчиненных ведомствах и стоял ниже его по
служебной лестнице, заместитель помощника всегда открывал без стука.
Помещения в цокольном этаже здания в Квонтико были для него трущобами,
двери в которых можно открывать ногой.

Одна из стен комнаты была целиком посвящена пребыванию доктора Лектера в
Италии. Там присутствовало и большое изображение Ринальдо Пацци,
болтающегося с выпавшими кишками под балконом палаццо Веккьо. На
противоположной стене нашли отражение преступления, совершенные доктором
Лектером на территории Соединенных Штатов. Здесь центральное место занимала
фотография охотника-лучника, убитого доктором Лектером много лет назад.
Тело висело на крюке, и на нем были все те раны, которые можно было увидеть
на средневековой иллюстрации "Ранения человека". На полках стояли множество
уголовных дел, а также папки с гражданскими исками людей, по мнению которых
их близкие - пациенты доктора Лектера - преждевременно покинули земную
юдоль.

Книги из личной библиотеки доктора Лектера времен его медицинской практики
стояли в том же порядке, как когда-то в его кабинете. Старлинг расставляла
их, изучая с помощью лупы сделанные полицией фотографии. Источником света в
помещении служил вделанный в стену освещенный изнутри экран для просмотра
рентгенограмм. К экрану был прикреплен рентгеновский снимок головы и шеи
доктора Лектера. Другим источником света являлся экран монитора на
маленьком столике в углу комнаты. В качестве экранной заставки Старлинг
выбрала тему "Опасные существа". Время от времени экран погружался во тьму.

Рядом с компьютером лежали собранные с большим трудом, буквально по
зернышку, обрывки записок, счета и магазинные чеки с указанием покупок. Все
эти бумажки теперь проливали свет на образ жизни доктора Лектера как в
Италии, так и в Америке до того, как он угодил в психушку. Это был своего
рода каталог вкусов и предпочтений доктора Лектера.

Использовав в качестве стола плоскую поверхность сканера, Старлинг
расставила на нем те немногие сохранившиеся предметы, которые когда-то
находились в доме доктора в Балтиморе - фарфор, серебро, сияющей белизны
салфетки и единственный подсвечник - четверть квадратного метра
утонченности в нелепой до абсурда обстановке помещения.

Крендлер взял в руки большой бокал для вина и постучал по. нему ногтем.

Заместитель помощника ни разу в жизни не прикасался к живому преступнику,
не боролся, катаясь по земле, со смертельно опасным убийцей, а в докторе
Лектере видел лишь своего рода выдуманное средствами массовой информации
пугало. Однако Крендлер считал, что поимка доктора откроет для него новые
возможности. В мечтах он уже видел свою фотографию, выставленную в Музее
ФБР после того, как Лектера постигнет заслуженная кара. Для выборной
кампании успех в деле доктора сулил огромные выгоды. Крендлер настолько
близко наклонился к рентгенограмме вместительного черепа доктора Лектера,
что на пленке остался жирный след от носа, когда он резко повернулся,
услышав слова Старлинг:

- Чем могу быть вам полезной, мистер Крендлер?

- Почему высидите здесь в темноте?

- Я размышляю, мистер Крендлер.

- Народ на Капитолийском холме желает знать, как обстоят дела с Лектером.

- Вы сами можете видеть, чем мы занимаемся.

- Просветите меня, Старлинг. Введите в курс дела.

- Может быть, вы предпочтете, чтобы мистер Крофорд...

- Где сейчас Крофорд?

- Мистер Крофорд в суде.

- Сдается мне, что он проигрывает дело. Вам так не кажется?

~ Нет, сэр, не кажется.

- Так что же вы здесь делаете? Мы получили жалобу из колледжа на то, что вы
заграбастали все материалы из их библиотеки. Это можно было сделать и
поделикатнее.

- Мы собрали в одном месте все материалы, имеющие отношение к доктору
Лектеру, - как документы, так и предметы. Оружие доктора хранится у
оружейников и трассологов, но у нас имеются дубликаты. Кроме того, в нашем
распоряжении имеется все, что осталось от его личных бумаг.

- Какой в этом смысл? Чем вы здесь занимаетесь? Ловите киллера или
собираете материал для триллера? - Он сделал паузу, чтобы эта случайная
рифма нашла свое место в его словарном складе. - Если видный член
республиканской партии из Наблюдательного юридического комитета спросит у
меня, что делаете вы, специальный агент Старлинг, дабы поймать Ганнибала
Лектера, как я должен ему отвечать?

Старлинг включила все лампы. Она видела, что Крендлер по-прежнему покупает
дорогие костюмы, экономя на рубашках и галстуках. Его узловатые, заросшие
волосами ручищи чересчур сильно торчали из-под манжет сорочки.

Старлинг, чтобы успокоиться, посмотрела на стену, а затем перевела взгляд в
сторону. Лишь заставив себя думать о Крендлере как об одном из студентов
полицейской академии, она монотонно забубнила:

- Вам известно, что доктор Лектер обладает безукоризненными документами. Он
располагает всеми необходимыми бумагами по меньшей мере еще на одно лицо.
Скорее всего - более чем на одно. В этом отношении доктор чрезвычайно
предусмотрителен, и мы не можем рассчитывать на грубую ошибку с его стороны.

- Давайте к делу.

- Этот человек обладает весьма изощренными вкусами, некоторые из них даже
можно назвать экзотическими. Особенно в том, что касается вина, пищи и
музыки. Если он появится здесь, то обязательно станет приобретать эти вещи.
Он не в силах себе в них отказать.

Мистер Крофорд и я изучили документы и квитанции доктора Лектера,
сохранившиеся со времени, предшествующего его первому аресту в Балтиморе, а
также те чеки и квитанции, которые смогла собрать полиция Италии. Не прошли
мимо нашего внимания и иски кредиторов, последовавшие вслед за его арестом.
Мы составили перечень того, что ему нравится. Взгляните. В тот месяц, когда
доктор Лектер потчевал музыкантов Балтиморского филармонического оркестра
деликатесом из "сладкого мяса" (что, как вам известно, является эвфемизмом
для зобной и поджелудочной железы) флейтиста Бенджамина Распайя, он купил
два ящика бордо "Шато-Пет-рю", по цене три тысячи шестьсот долларов за
ящик. Кроме того, доктор прикупил пять ящиков "Батард-Монтраше", по тысяче
сто долларов за ящик, и еще несколько сортов вин,

Он заказывал себе в номер "Батард-Монтраше", когда скрывался в гостинице в
Сент-Луисе, и приобретал его же в магазине "Вера даль 1926" во Флоренции.
Вино это принадлежит к числу редкостных, и сейчас мы проверяем импортеров и
дилеров - не было ли у них крупных продаж. Ящиками.

Через "Железные врата" в Нью-Йорке он заказывал первоклассный паштет из
гусиной печенки, ценой двести долларов за килограмм, а через Устричный бар
вокзала Гранд-Сент-рал - зеленых устр