тебя?

- Дверь заперта.

- Как крыша?

Маттео снова поднял взгляд, но сделал это слишком поздно для того, чтобы
успеть увидеть, как над его головой на окне распахнулись ставни.

Карло, услышав в трубке шорох и сдавленный крик, ринулся через три
ступеньки вниз по лестнице. Он упал на площадке, поднялся и снова помчался
вниз. Миновав охранника, стоявшего теперь у дверей на улице, пробежав между
огромными, обрамляющими двери белыми скульптурами, Карло понесся к задней
двери дворца, затоптав на бегу какую-то парочку. Перед ним поперек узкой
улицы наперерез движущемуся мотороллеру бежала завернутая в саван фигура.
Мотороллер сбил белую фигуру, но она поднялась с каменной мостовой и, не
разбирая пути, побежала дальше. Бегущее существо врезалось в витрину.
Раздался звон разбитого стекла. На сей раз бегущий удержался на ногах. Он
развернулся и с воплем "Карло! Карло!" бросился в обратном направлении. На
покрывающем его распоротом спереди белом холсте расплывались темные пятна.
Карло подхватил Маттео на руки, осторожно уложил на мостовую и разрезал
пластиковую ленту, удерживающую саван на голове и шее брата. Сардинец
развернул покрывало и увидел, что у Маттео разрезаны лицо и грудь и вспорот
живот. Рана на груди была настолько глубокой, что через нее при вдохе со
свистом засасывался воздух. Карло, оставив Маттео в одиночестве, подбежал к
углу улицы посмотрел в обе стороны и тут же вернулся к лежащему брату.

Доктор Ганнибал Лектер привел в порядок одежду и спокойно двинулся к
закусочной на пьяцца де Джудичи. С пьяцца Синьориа уже были слышны звуки
полицейских сирен и виднелись цветные всполохи проблесковых маячков. У
тротуара напротив закусочной ждали своих хозяев мотороллеры и мотоциклы.

Доктор Лектер подошел к затянутому в кожу юнцу, готовому запустить
двигатель мощного "Дукати".

- Я просто в отчаянии, молодой человек, - с жалобной улыбкой произнес
доктор. - Если через десять минут я не буду на пьяцца Беллогуарда, жена
меня убьет. - Он извлек из кармана банкноту достоинством в пятьдесят тысяч
лир и продолжил: - Вот в такую сумму я оценил свою жизнь.

- И вы хотите, чтобы я вас туда подбросил? Больше ничего? - уточнил юнец.

- Подбросить, и ничего больше, - ответил доктор Лектер, поднимая руки.

Мощный мотоцикл мчался, ловко лавируя на забитой машинами виа Лунгарно.
Доктор Лектер сидел на заднем сиденье, обхватив руками юного водителя.
Укрывавший его лицо и голову запасной мотоциклетный шлем пропах лаком для
волос и недорогими духами. Водитель знал свое дело. С виа де Серральи он
свернул к пьяцца Тассо и, проехав затем по виа Виллани, нырнул в какую-то
щель рядом с церковью Сан-Франческо ди Паола. Эта узкая улочка,
оказывается, выходила на извилистую дорогу, ведущую прямо к Беллогуарда -
прекрасному жилому району на холмах, чуть к югу от города. Рев мощного
двигателя "Дукати" отражался от каменных, тянущихся вдоль дороги стен.
Доктор Лектер, привыкнув к запаху лака и дешевых духов, наслаждался быстрой
ездой. Особенно ему нравились те мгновения, когда мотоцикл, наклоняясь,
вписывался в очередной виток серпантина. Он попросил молодого человека
высадить его у въезда на пьяцца Беллогуарда вблизи дома графа Монтото, в
котором когда-то жил Натаниел Хоторн[37]. Мотоциклист сунул свой гонорар в
нагрудный карман косухи, и хвостовой огонь его машины скоро исчез за
поворотом.

Возбужденный быстрой ездой, доктор Лектер прошел сорок метров до своего
черного "ягуара", извлек спрятанные за бампером ключи и завел мотор. На
тыльной стороне его правой руки была небольшая ссадина. Он получил ее,
когда срывал холст со стены и прыгал из окна второго этажа палаццо на
голову Маттео. Доктор смазал ранку итальянской антибактериальной мазью
"Чикатрин" и сразу почувствовал себя лучше.

Пока мотор разогревался, доктор Лектер решал, какую музыку он хотел бы
сейчас послушать. Перебрав несколько пленок, он остановил свой выбор на
Скарлатти.

Глава 37

Турбовинтовой санитарный самолет, взмыв над черепичными крышами, взял курс
на юго-запад в направлении Сардинии. Над крылом машины появилась верхняя
часть знаменитой Падающей башни. Это произошло потому, что пилот заложил
вираж более крутой, чем тот, который он сделал бы, если бы на борту
находился живой пациент.

На носилках, предназначавшихся доктору Ганнибалу Лектеру, холодело тело
Маттео Деограчиаса. Рядом с носилками сидел старший брат покойного Карло.
Кровь, пропитавшая его одежду, запеклась, и ткань стала больше походить на
фанеру.

Карло Деограчиас, велев фельдшеру нацепить наушники и включить музыку,
позвонил по сотовому телефону в Лас-Вегас, откуда слепая шифровальная
машина отправила его сообщение дальше на побережье Мэриленда...


Для Мейсона Вергера день ничем не отличался от ночи. Он спал. Даже
подсветка аквариума была выключена. Голова Мейсона лежала на подушке боком,
и его единственный глаз был широко открыт, совсем как глаз гигантского
угря, который, впрочем, тоже спал. Тишину помещения нарушали лишь шипение
аппарата искусственного дыхания да негромкое побулькивание аэратора в
аквариуме.

Но вдруг эти привычные шумы заглушил другой звук, тоже тихий, но весьма
настойчивый. Это был сигнал телефона, которым мог пользоваться только он.
Похожая на бледного краба рука поползла на скрюченных пальцах к кнопке
телефона. Динамик аппарата находился под подушкой, а микрофон был укреплен
рядом с тем, что осталось от его лица.

Вначале Мейсон услышал шум авиационного двигателя и на его фоне - уже
успевшую надоесть мелодию позывных.

- Слушаю. Говорите.

- Кровавая баня.

- Расскажите.

- Брат Маттео умер. Моя рука сейчас лежит на его теле. Пацци тоже мертв.
Доктор Фелл убил их и скрылся. Мейсон на некоторое время лишился дара речи.

- За Маттео вы должны двести тысяч долларов, - сказал Карло. - Его семье. -
Сардинцы, заключая договор, всегда предусматривали получение вознаграждения
в случае смерти.

- Понимаю.

- Из-за Пацци они начнут копать так, что дерьмо полетит во все стороны.

- Надо, чтобы все узнали о том, что он испачкался, - ответил Мейсон. - Они
воспримут все легче, если узнают, что он в этом деле не чист. Он успел
замараться?

- Знаю лишь то, что случилось в последний день. А что, если, начав с Пацци,
они докопаются до вас?

- Об этом я позабочусь.

- Однако я должен позаботиться и о себе, - сказал Карло. - Это уже слишком.
Главный следователь Квестуры убит. Мне от этого не отмыться.

- Но вы ведь ничего не сделали, не так ли?

- Не сделали. Но если Квестура приплетет мое имя к этому делу... Твою мать!
Они же станут следить за мной до конца дней. Мне же не видать ни одного
контракта. На улице я даже пернуть не смогу. Как быть с Оресте? Ему
известно, кого предстояло снимать?

- Не думаю.

- Квестура завтра, крайний срок послезавтра, установит личность доктора
Фелла. Оресте допрет сразу, как только увидит новости по ящику. Ему
останется сопоставить время.

- Оресте получил хорошие деньги и нам не опасен.

- Вам, может, и не опасен. Но через месяц ему отвечать в суде в Риме за
распространение порнухи. Теперь он заимел возможность поторговаться. Если
вы этого до сих пор не знали, дайте своим помощничкам под зад. С этим типом
надо разбираться.

- Я с ним свяжусь, - сказал Мейсон. - Карло, вы остаетесь в игре? Вы хотите
поймать доктора Фелла? Вы должны найти его - ради Маттео.

- Да. Но за ваш счет.

- Тогда возвращайтесь на ферму. Сделайте животным вакцинацию против свиного
гриппа и холеры. Вакцина должна быть обязательно сертифицирована.
Подготовьте контейнеры для их отгрузки. Насколько хорош ваш паспорт?

- Хороший.

- Действительно хороший? Это должен быть настоящий документ, а не дешевая
подделка.

- Я же говорю, что хороший.

- В таком случае я с вами свяжусь.

Закончив разговор с Мейсоном Вергером, Карло случайно нажал кнопку
автоматического набора. В ту же секунду в мертвой руке Маттео запищал
телефон. На долю секунды Карло почудилось, что брат вот-вот поднесет трубку
к уху. Осознав, что Маттео не ответит, Сардинец выключил аппарат. Лицо его
исказила гримаса такой боли, что фельдшер не выдержал и отвел взгляд.

Глава 38

Доспехи Дьявола, с их рогатым шлемом, являются прекрасным образцом
итальянских лат пятнадцатого века. С 1501 года они украшают стену церкви
Санта-Репарата в небольшом городке к югу от Флоренции. Доспехи отличаются
не только изящными металлическими рогами серны на шлеме. В том месте, где
кончаются наголенники, вместо обычной металлической обуви со шпорами
находятся железные перчатки с раструбами и двумя остроконечными пальцами,
способными вместить копыта самого Сатаны.

Согласно бытующей в этих местах легенде молодой рыцарь, проезжая мимо
храма, упомянул всуе имя Богоматери. После этого он был не в силах снять с
себя доспехи до тех пор, пока не вымолил у Мадонны прощения. В знак
благодарности юноша подарил свои латы церкви. Доспехи производили сильное
впечатление. Кроме того, они несли на себе следы боевой славы. В 1942 году
в церковь влетел снаряд и его осколки повредили броню.

Доспехи, у которых вся обращенная кверху поверхность покрыта похожим на
фетр слоем пыли, спокойно взирают сверху вниз на крошечный храм, где
заканчивается месса. Дым курений и запах ладана заполняют воздух, проникая
через прорезь забрала в пустой шлем.

На службе присутствуют лишь три человека - две пожилые, одетые в черное
женщины и доктор Ганнибал Лектер. Все трое подходят к Причастию, хотя
доктор Лектер касается губами чаши с некоторой неохотой. Священник
заканчивает процедуру благословения и удаляется. Следом уходят и женщины.
Доктор Лектер продолжает возносить молитвы до тех пор, пока не остается в
одиночестве.

С хоров, где стоит орган, перегнувшись через ограждение, можно дотянуться
до Доспехов Дьявола и поднять пыльное забрало рогатого шлема. Так и
поступает доктор Лектер. Изнутри на латном воротнике при помощи крючка
закреплена бечевка, к которой, в свою очередь, привязан сверток. Сверток
находится в кирасе, примерно в том месте, где должно быть сердце.
Осторожно, крайне осторожно, доктор Лектер извлекает это лжесердце.

В свертке содержатся: паспорт наилучшего бразильского производства, другие
удостоверения личности, наличность, банковские документы и ключи. Доктор
Лектер прячет свою добычу под плащ и удаляется.

Доктор Лектер, как правило, не склонен предаваться сожалениям, но покидать
Италию ему по-настоящему жаль. В палаццо Каппони хранились такие документы,
которые ему очень хотелось бы найти и прочитать. Ему нравилось музицировать
на клавикордах, и он даже мог бы попытаться сочинить собственный опус. А
ночами можно было бы готовить деликатесы для вдовы Пацци. Естественно,
после того как та преодолеет свою печаль.

Глава 39

Когда полиция вызвала пожарных, чтобы вынуть Пацци из петли, на стекла
прожекторов, заливающих светом палаццо Веккьо, все еще стекала кровь
Главного следователя. Капли ее, соприкасаясь с раскаленной поверхностью,
шипели и мгновенно образовывали корку, которая тут же пригорала.

Пожарным пришлось прибегнуть к помощи раздвижной лестницы своей машины.
Даже у таких опытных людей, и при этом уверенных в том, что клиент мертв,
на снятие трупа ушло довольно много времени. Прежде всего потребовалось
собрать, поднять и поместить в сетку висящие под телом кишки. Лишь после
этого на покойнике можно было закрепить трос, чтобы спустить его на площадь.

Когда тело приближалось к земле, стоящие внизу, чтобы принять его, вытянули
руки, и на следующий день в "Ла Нацьоне" появилась прекрасная фотография,
напомнившая многим читателям те великие полотна, на которых изображалось
снятие с креста.

Полиция оставила петлю на шее удавленника, чтобы сохранить на ней отпечатки
пальцев. Когда отпечатки были скопированы, петлю аккуратно разрезали
посередине, чтобы не повредить узел.

Многие жители Флоренции не сомневались в том, что это было всего лишь
театрально поставленное самоубийство. Они решили, что Ринальдо Пацци
наложил на себя руки на тюремный манер. Публика проигнорировала тот факт,
что его нижние конечности были связаны; Через час после снятия трупа
местное радио сообщило, что, прежде чем удавиться, Главный следователь
Пацци сделал себе харакири с помощью ножа.

Но полиция поняла все с первого взгляда, как только увидела на балконе
разрезанную ткань и ручную тележку. Пистолет Главного следователя исчез.
Свидетели сообщали о том, что в палаццо вбежал какой-то человек, а за
зданием дворца по улице слепо носилось существо в окровавленном саване. Все
факты указывали на то, что Пацци был убит.

Итальянские полицейские решили, что их коллегу умертвил Флорентийский
монстр.

Квестура начала с того, что снова принялась за несчастного Джироламо Токку,
ложно обвиненного когда-то в том, что он и есть тот самый Монстр. Они
забрали его из дома, оставив жену бедняги еще раз выть у дороги. Однако на
сей раз алиби. Токки сокрушить было невозможно. Во время совершения
преступления он в присутствии приходского священника лакал рамазотти в
местной забегаловке. Токку отпустили во Флоренции, и он за свой счет
вернулся домой в Сан-Касьяно на автобусе.

В первые часы после убийства были допрошены все служащие палаццо Веккьо. Не
забыла полиция и достопочтенных членов "Студиоло".

Квестура так и не смогла найти доктора Фелла. К полудню субботы все
внимание следователей сосредоточилось на этом человеке. В полиции вдруг
вспомнили, что Пацци расследовал исчезновение предшественника доктора Фелла
на посту хранителя палаццо Каппони.

Один из служащих Квестуры сообщил, что Пацци несколько дней назад изучал
вид на жительство доктора Фелла. Досье Фелла, включая фотографии, негативы
снимков и отпечатки пальцев, было востребовано на другое имя, но требование
было написано рукой Пацци. Италия не успела компьютеризировать все досье в
национальном масштабе, и виды на жительство, как и прежде, хранились в
местных учреждениях.

Иммиграционная служба сообщила номер паспорта доктора Фелла, и от этого
номера сильно попахивало лимонами Бразилии.

Тем не менее полиция не смогла докопаться до подлинной личности доктора.
Детективы сняли отпечатки пальцев с профессионально изготовленной петли, с
кафедры в Салоне лилий, с ручной тележки и с посуды в кухне палаццо
Каппони. Имея в своем распоряжении множество художников, полиция уже через
несколько минут располагала свежим портретом доктора Фелла.

К утру воскресенья опытный дактилоскопист, проведя бессонную ночь,
определил, что отпечатки на петле, кафедре, тележке и посуде доктора Фелла
в палаццо Каппони принадлежат одному и тому же лицу.

Никому не пришло в голову сравнить их с отпечатком большого пальца доктора
Лектера, изображенного на розыскном объявлении Мейсона Вергера.

Отпечатки с места преступления поступили в Интерпол лишь вечером в
воскресенье и затем были переданы в установленном порядке в штаб-квартиру
ФБР в Вашингтоне. К ночи в ФБР поступило более семи тысяч комплектов
отпечатков, снятых на местах преступлений. Однако отпечатки из Флоренции,
попав в автоматизированную систему поиска, вызвали такой переполох, что шум
от него мгновенно достиг ушей самого заместителя директора, курирующего
Отдел идентификации. Ночной дежурный, увидев, как из принтера выползают лик
и пальчики доктора Ганнибала Лектера, немедленно позвонил домой помощнику
Директора ФБР и следом - Полу Крендлеру из Министерства юстиции.

Телефон Мейсона зазвонил в час тридцать ночи. Мейсон сделал вид, что
потрясен и крайне заинтересован.

В доме Джека Крофорда звонок раздался в час тридцать пять. Джек зарычал и
перекатился на пустующую сторону широкой кровати, на ту сторону, которую
когда-то занимала его покойная супруга Белла. Там было прохладнее, и мозги
Крофорда несколько прояснились.

Клэрис Старлинг была последней из тех, кто узнал о том, что доктор Лектер
снова встал на путь убийств. Положив трубку, она еще несколько минут тихо
лежала в темноте. В глазах девушки началась непонятная резь, но она не
заплакала. Сверху, с темного потолка, на нее смотрело лицо Ганнибала
Лектера. Его прежнее лицо, естественно.

Глава 40

Пилот санитарного самолета не стал садиться в темноте на короткую полосу
аэродрома в Арбатаксе. Вместо этого они совершили посадку в Кальяри,
заправились топливом и, дождавшись рассвета, полетели вдоль берега.
Восхитительный восход придавал лицу Маттео розоватый оттенок, и покойник
казался живым.

Грузовик с гробом ждал их в Арбатаксе. Пилот требовал Денег, и Томмазо
пришлось вмешаться, чтобы помешать Карло врезать наглецу по физиономии.

Три часа горной дороги, и они дома.

Карло в одиночестве прошел к деревянному навесу, который они строили вместе
с Маттео. Там все было готово для того, чтобы снимать смерть доктора
Лектера. Карло остановился рядом с кинокамерами и посмотрел на свое
изображение в громадном зеркале, повешенном над загоном для животных. Он
обвел взглядом изгородь, доски для которой пилил брат, вспомнил большие,
тяжелые руки Маттео и вскрикнул словно от боли. Громкий крик страдающего
сердца достиг опушки леса, и из-за деревьев показались свиные рыла.

Братья Пьеро и Томмазо, хотя и услышали вопль, подходить к Карло не стали.

На горных пастбищах распевали птички.

Из дома выскочил Оресте Пини. Одной рукой он застегивал ширинку на брюках,
а в другой держал мобильный телефон. Помахав рукой с телефоном, он крикнул:

- Итак, вы упустили Лектера. Ну и не повезло же вам! Карло сделал вид, что
ничего не слышит.

- Послушай, похоже, не все еще потеряно. Мы еще можем кое-что сделать, -
продолжил, подойдя ближе, Оресте. - Здесь на линии Мейсон. Он говорит, что
его пока удовлетворит имитация. Нечто такое, что он сможет
продемонстрировать Лектеру, когда тот попадет ему в руки. У нас все готово
для съемки. У нас имеется тело какого-то бандита, которого, как говорит
Мейсон, ты нанял для дела. Одним словом, босс предлагает сунуть жмурика под
забор свиньям, а в качестве звукового сопровождения прокрутить пленку.
Возьми трубку. Потолкуй с ним сам.

Карло повернулся и взглянул на Оресте так, словно тот свалился с луны.
Сардинец взял трубку, и, по мере того как он говорил с Мейсоном, лицо его
светлело все больше и на нем даже появилось выражение некоторого покоя.

- Готовьтесь, - распорядился Карло, складывая трубку мобильника.

Затем он поговорил с Томмазо и Пьеро и вместе с оператором помог братьям
отнести гроб под навес.

- Не ставьте гроб так близко, чтобы он не попал в кадр, - сказал Оресте. -
Вначале мы снимем нетерпеливо топчущихся животных, а потом отправим к ним
покойника.

Заметив движение под навесом, первая свинья выбежала из леса.

- Джириамо! - позвал Оресте.

Дикие свиньи тесной толпой выбежали из леса. Бурые и серебристые, громадные
- чуть ли не до пояса человека, - они мчались на своих крошечных копытцах
со скоростью волчьей стаи, преследующей добычу. Маленькие умные глазки на
дьявольских мордах, широкая грудь, массивные шеи, гора мышц под гребнем
жесткой щетины вдоль спины. Эти звери способны поднять на свои огромные
клыки самого сильного мужчину.

- Готов! - отозвался оператор.

Свиньи не жрали мяса три дня. Расталкивая друг друга, они спешили в загон.
Присутствие людей за изгородью их нисколько не смущало.

- Мотор! - крикнул Оресте.

- Начали! - завопил в ответ оператор.

Животные остановились в десяти ярдах от камер. Топчущиеся копыта, алчно
двигающиеся пятачки. В первом ряду, в самом центре, - близкая к опоросу
огромная матка. Свиньи двигались взад и вперед, как футбольные судьи на
линии, и Оресте брал их в кадр, сложив рамкой пальцы.

- Снимаем! - рявкнул он Сардинцам.

Карло подошел к нему сзади и ударил ножом в толстую задницу. Оресте
взвизгнул. Не теряя ни секунды, Сардинец обхватил бедра жителя столицы и
швырнул его головой вперед через заграждение в загон. Свиньи ринулись в
атаку. Режиссер попытался подняться. Он даже успел встать на одно колено,
но в этот миг