к Салону лилий старом кабинете
Никколо Макиавелли. Кафедру погрузили на высокую ручную тележку и вместе с
проекционным фонарем доставили в Салон лилий.

Маленький экран, прилагаемый к проектору, доктору не понравился, и он
отослал его обратно. Вместо этого он попробовал продемонстрировать портреты
в человеческий рост на одном из закрывающих стены полотнищ. Расправив
складки, разгладив ткань и еще раз включив проектор, доктор, похоже,
остался вполне доволен полученным результатом.

Он пометил нужные места в нескольких лежащих на кафедре объемистых
фолиантах и встал у окна, повернувшись спиной как к залу, так и к
достопочтенным членам "Студиоло". Ученые мужи, все как один в серых унылых
костюмах, не спеша рассаживались на стульях. Их скрытый скептицизм
проявлялся в том, что они расставляли стулья по-своему. Интимный полукруг,
по которому вначале располагалась мебель, вскоре превратился в квадрат,
сильно напоминающий ложу присяжных заседателей.

Глядя в окно, доктор Лектер видел купол собора Санта-Мария дель Фьоре и
высокую колокольню, сооруженную когда-то Джотто. Но Баптистерий Святого
Иоанна Крестителя под ними, столь любимый великим Данте, из окна Салона
лилий увидеть было невозможно. Слепящий свет прожекторов не позволял
доктору увидеть и темную площадь внизу, на которой его поджидали убийцы.

К тому моменту когда все самые известные в ученом мире знатоки
средневековья и эпохи Ренессанса заняли свои места, доктор Лектер в уме уже
успел составить подробный план своей лекции. На это у него ушло чуть более
трех минут. Его сообщение будет называться "Ад, Данте и Иуда Искариот".

* * *

Принимая во внимание живой интерес членов "Студиоло" к периоду
Проторенессанса, доктор Лектер начал свое выступление с истории Логофета
Королевства Сицилия Пьеро делла Винья, заслужившего своей алчностью место в
дантовом аду. Первые полчаса доктор завораживал слушателей повествованием о
реальных средневековых интригах, приведших к падению делла Винья.

- Пьеро делла Винья был обесчещен и ослеплен за то, что алчностью своей
обманул доверие императора, - сказал доктор Лектер, приступая к основной
теме доклада. - Странник Данте повстречал его на Седьмом круге Ада, там,
где обитали души самоубийц. Ведь подобно Иуде Искариоту Пьеро делла Винья
умер в петле. У Иуды, Пьеро делла Винья и Ахитофела - честолюбивого
советника Авессалома[33], - по мнению Данте, имеется одна важная общая
черта. Черта эта - алчность и последующая добровольная смерть в петле.
Алчность и повешение в древнем и средневековом мышлении тесно между собой
связаны. Святой Иероним считает, что прозвище Иуды, Искариот, значит:
"деньги" или "оплата". С другой стороны, отец Ориген полагает, что прозвище
Искариот есть не что иное, как производное от древнееврейского
словосочетания, обозначающего "от удушения", и должно переводиться: "Иуда
Удавленный".

Доктор Лектер поднял глаза и посмотрел поверх голов ученых мужей на дверь.

- Добро пожаловать, коммендаторе Пацци. Поскольку вы ближе всех к двери, не
могли бы вы потушить свет? Вам будет интересно меня послушать,
коммендаторе, поскольку два Пацци уже нашли место в "Аду" Данте... -
Профессора из "Студиоло", услышав шутку доктора, сухо закудахтали. - Это
некий Камичион Пацци, убивший своего родственника и ожидающий прибытия
второго Пацци. Нет-нет, он ждет не вас. Убийца ждет Карлино Пацци, которому
в Аду уготовано место даже ниже, чем Камичиону, за то, что он предал Белых
Гвельфов - партию, к которой принадлежал сам Данте.

В одно из открытых окон впорхнула маленькая летучая мышь и описала
несколько кругов над профессорскими головами. Подобное явление для Тосканы
было вполне заурядным, и на мелкую животину никто не обратил внимания.

Доктор Лектер снова вернулся к докладу:

- Таким образом, алчность и смерть через повешение тесно связаны друг с
другом со времен античности. В произведениях искусства они снова и снова
появляются рядом.

Доктор Лектер нажал на кнопку пульта дистанционного управления, проектор
ожил, и на покрывающем стену полотнище возник первый образ. По мере того
как доктор говорил, иллюстрации менялись.

- Перед нами наиболее раннее из всех известных изображений распятия. Оно
вырезано на шкатулке из слоновой кости в Галлии и датируется примерно
четырехсотым годом. На изображении присутствует повесившийся Иуда, его лицо
обращено к удерживающей тело ветви. На ковчеге из Милана (вы его сейчас
видите), датируемом началом пятого столетия, и на диптихе из слоновой кости
(диптих перед вами) также изображен повесившийся Иуда. Он по-прежнему
смотрит вверх.

Маленькая летучая мышь, гоняясь за добычей, промелькнула на фоне светлого
экрана.

- На пластине дверей кафедрального собора Беневенто мы видим, что у
висящего Иуды выпали кишки так, как описал святой Лука - медик, между
прочим, - в Деяниях святых Апостолов. Он висит в окружении гарпий, а в
небесах на луне изображено лицо Каина. Посмотрите, как нарисовал Иуду
Джотто. И здесь мы видим выпавшие и болтающиеся под телом потроха
предателя. И наконец, в прекрасном издании "Божественной комедии"
девятнадцатого века имеется гравюра - тело Пьеро делла Винья висит на
кровоточащем древе. Я не стал бы отрицать возможности параллели между ним и
Иудой Искариотом.

Но Данте не нуждается в иллюстрациях. Гений Данте Алигьери поместил Пьеро
делла Винья в Ад и заставил его говорить напряженными шипящими и кашляющими
звуками, словно делла Винья все еще находится в петле. Вслушайтесь в слова,
которые он произносит, влача свое мертвое тело к терновому дереву, чтобы
повеситься:

Surge in vermena e in pianta silvestra:
L'Arpie, pascendo poi de le sue foglie,
fanno dolore, e al dolor fenestra.[34]

Обычно бледное лицо доктора Лектера налилось кровью, когда он воспроизвел
для членов "Студиоло" клокочущим, задыхающимся голосом слова агонизирующего
Пьеро делла Винья. Пальцы доктора тем временем играли на пульте
дистанционного контроля, и на экране попеременно появлялись тела Иуды и
делла Винья со свисающими под ними кишками.

Come l'altre verrem per nostre spoglie,
ma non pero ch'alcuna sen rivesta,
che non e giusto aver cio ch'om si toglie.
Qui le strascinertmo, e per la mesta selva
saranno i nostri corpi appesi, ciascuno al
prun de de l'ombra sua molesta.[35]

Вот в таких звуках Данте воспроизводит смерть Иуды и смерть делла Винья,
постигшую их за одни и те же преступления - алчность и предательство.
Ахитофел, Иуда и Пьеро делла Винья вашего Данте. Алчность, смерть в петле,
самоуничтожение. Чрезмерная алчность приравнивается к самоуничтожению, как
и самоубийство через повешение. А теперь послушайте, что говорит в конце
Песни анонимный флорентийский самоубийца:

Io fei gibetto a me de le mie case.[36]

В следующий раз вы, возможно, пожелаете побеседовать о сыне Данте Пьетро.
Это может показаться невероятным, но среди ранних комментаторов
"Божественной комедии" он оказался единственным, кто, говоря о тринадцатой
Песне, напрямую связывает Иуду и Пьеро делла Винья. Полагаю, что было бы
небезынтересно поговорить и о том, что думает Данте о поедании плоти. Граф
Уголино грызет затылок архиепископа, трехликий Сатана пожирает Иуду, Брута
и Кассия. Трех предателей, как вам известно. Благодарю за внимание.

Ученые мужи восторженно зааплодировали, что выражалось негромким и унылым
постукиванием ладони о ладонь. Доктор Лектер, не зажигая света, прощался с
ними, называя каждого по имени. Чтобы избежать рукопожатий, он в обеих
руках держал по стопке книг. Покидая освещенный лишь работающим проектором
Салон лилий, знатоки средневековья и Ренессанса уносили с собой очарование
только что услышанной ими лекции. Оставшись вдвоем в большом зале, доктор
Лектер и Ринальдо Пацци могли слышать, как спорят о лекции, спускаясь по
лестнице, ученые.

- Как вы считаете, коммендаторе, удалось ли мне сохранить работу?

- Я не специалист, доктор Фелл, но и профану видно, какое сильное
впечатление вы на них произвели. Доктор, если не возражаете, то я прошел бы
вместе с вами до дома, чтобы забрать вещи вашего предшественника.

- Но это же два полных чемодана, коммендаторе, а у вас уже есть портфель. И
вы хотите это все унести?

- Я потребую выслать к палаццо Каппони патрульную машину. - Пацци в случае
необходимости умел проявлять настойчивость.

- Прекрасно, - сказал доктор Лектер. - Я буду готов через минуту, как
только разберусь с этими вещами.

Пацци кивнул, подошел к окну и достал сотовый телефон, ни на секунду не
сводя взгляда с доктора Лектера.

Главный следователь видел, что доктор абсолютно спокоен. С нижних этажей
доносился шум работающих механизмов.

Пацци набрал нужный номер и, услышав голос Карло Деограчаса, произнес в
трубку:

- Лаура, amore, очень скоро я буду дома.

Доктор Лектер собрал с кафедры книги, сложил их в портфель и повернулся к
проектору. Вентилятор прибора все еще шумел, а в светлом луче плавали
пылинки.

- Мне следовало показать им и это, - сказал доктор Лектер. - Ума не
приложу, как я мог пропустить столь важный материал. - На занавеси
появилась проекция рисунка с изображением обнаженного человека, висящего в
петле под амбразурами палаццо Веккьо. - Эта картина должна представлять для
вас большой интерес, коммендаторе Пацци. Подождите, я отрегулирую фокус.

Доктор Лектер повозился с аппаратом, а затем подошел к стене. Его черный
силуэт на экране точно соответствовал размерам фигуры висельника.

- Вы можете определить, кто это? - спросил доктор. - Если желаете,
изображение можно увеличить. Вот в этом месте его укусил архиепископ. А
чуть ниже начертано его имя.

Ринальдо Пацци, еще не подойдя к доктору, почувствовал запах какого-то
химического вещества и решил, что пахнет один из химикатов, оставленных
реставраторами.

- Вы можете разобрать буквы? Здесь написано "Пацци" и надпись
сопровождается оскорбительным стишком. Это ваш предок Франческо, которого
повесили у стен палаццо Веккьо как раз под этими окнами, - пояснил доктор
Лектер, поймав взгляд Пацци через разделяющий их световой поток. - Теперь
еще кое-что, имеющее непосредственное отношение к нашим делам, синьор
Пацци. Я начинаю серьезно размышлять, не пора ли мне съесть вашу супругу.

С этими словами доктор Лектер сорвал со стены импровизированный экран.
Огромное полотнище упало на Пацци. Главный следователь бился под холстом,
пытаясь высвободить голову, его сердце бешено стучало в груди. Доктор
Лектер, мгновенно прыгнув к Пацци, со страшной силой охватил сзади его за
шею и поднес к покрытому холстом лицу пропитанную эфиром губку. Следователь
Пацци, сильный и хорошо обученный рукопашному бою, сумел схватиться за
рукоятку "беретты". Когда они валились на пол, Пацци завел руку с
пистолетом за спину, нажал на спуск и... поразил себя в заднюю поверхность
бедра. После этого для него наступила темнота.

Выстрела из небольшой "беретты" никто не мог услышать. Во-первых, он был
произведен под холстом, и, во-вторых, его полностью заглушил шум работающих
в палаццо машин. По лестнице никто не поднялся. Доктор Лектер закрыл
створки огромных дверей Салона лилий и повернул торчащий в скважине замка
ключ...


Придя в себя, Пацци прежде всего почувствовал тошноту, тяжесть в груди и
головокружение. Горло жгла боль, и во рту ощущался сильный привкус эфира.

Он сообразил, что все еще находится в Салоне лилий, и обнаружил, что не
может двигаться. Ринальдо Пацци был стоя привязан к высокой ручной тележке,
на которой рабочие привозили кафедру. Завернутый в холст и обкрученный
веревкой, он был похож на напольные дедушкины часы. Рот его был заклеен
широкой лентой. Бедро стягивала тугая повязка, и кровь из раны не текла.

Доктор Лектер смотрел на Пацци, облокотившись на кафедру. Глядя на
полицейского, доктор вспомнил себя, когда его, связанного таким же образом,
доставляли в психушку.

- Вы слышите меня, синьор Пацци? Сделайте несколько глубоких вдохов, и ваша
голова прояснится.

Доктор Лектер произнес эти слова, не прекращая работу. Он уже успел
выкатить в центр зала большой электрический полотер и сейчас занимался тем,
что мастерил из толстого оранжевого силового кабеля петлю, которой обычно
пользуются профессиональные палачи.

Резиновая изоляция кабеля скрипела, когда доктор Лектер делал горловину из
тринадцати традиционных колец, через которую затягивалась петля.

Закончив изготовление профессиональной петли, он закрепил последний узел и
положил творение рук своих на кафедру. Вилка штепселя торчала с внешней
стороны горловины.

Принадлежащие Пацци пистолет, пластмассовые наручники, так же как и все
остальное содержимое его карманов, тоже лежали на пюпитре.

Доктор Лектер в первую очередь просмотрел документы. Он сунул себе за
пазуху полученное от карабинеров досье. Досье содержало вид на жительство,
разрешение на получение работы, негативы и фотографии его нового лица.

Здесь же оказалась и нотная запись, которую доктор Лектер дал на время
синьоре Пацци. Он взял ноты и краем листа задумчиво постучал по зубам.
Лектер глубоко вздохнул, крылья его носа раздулись и, приблизив лицо к
Пацци, доктор произнес:

- Лаура, если вы, синьор, позволите мне называть вашу супругу Лаурой,
по-видимому, пользуется великолепным ночным кремом для рук. Хорошо
впитывается. Вначале холодит кожу, а затем согревает. Благоухает цветком
апельсина. Про вашу жену, синьор, можно сказать: Лаура-оранжад. Хм-м. У
меня за весь день не было во рту ни крошки. Печень и почки я мог бы
приготовить сразу на ужин. Что же касается мяса, то его неделю следует
вялить на холодном ветру. Я не слышал прогноза погоды. Вы не знаете,
случайно, не ждет ли нас похолодание? Судя по выражению вашего лица - не
ждет.

Если вы, коммендаторе, поделитесь со мной нужными мне сведениями, то я могу
поголодать и оставить синьору Пацци неосвежеванной. Я задам вам вопросы, а
затем приму окончательное решение. Вы можете мне доверять, синьор, хотя
догадываюсь, что, зная себя, вам очень трудно кому-нибудь верить.

Тогда в театре я понял, что вы установили мою подлинную личность. Не
обмочились ли вы от страха, когда я склонился над ручкой синьоры? Полиция
не появилась, и стало ясно, что вы меня продали. Вы продали меня Мейсону
Вергеру? Моргните дважды, если это так.

Благодарю вас. Я так и думал. Как-то ради развлечения я позвонил по номеру,
указанному в развешанных по всему миру объявлениях. Это его люди ждут меня
на улице? Хм-м. И один из них воняет несвежей свиной колбасой? Понимаю.
Говорили ли вы обо мне кому-нибудь в Квестуре? Я не ошибся? Вы моргнули
только раз? Я так и полагал. Теперь я попрошу вас немного подумать и
сообщить мне код доступа в компьютер в Квонтико. Я сниму ленту с ваших губ,
- продолжил доктор Лектер, открывая нож "гарпия", - и вы мне назовете код.
Не пытайтесь кричать, - сказал доктор, поигрывая ножом. - Как вы полагаете,
вы сумеете удержаться от крика?

- Клянусь создателем, я не знаю кода, - ответил Пацци сиплым от действия
эфира голосом. - Не могу вспомнить его целиком. Если мы спустимся к моей
машине, где остались документы...

Доктор Лектер развернул Пацци лицом к экрану и стал по очереди включать
изображения повешенных Пьеро делла Винья и Иуды с болтающимися под ними
кишками.

- Как вы считаете, коммендаторе, потроха внутри или вывалились?

- Код в записной книжке, - прохрипел Пацци. Доктор Лектер поднес блокнот к
лицу инспектора и листал страницы до тех пор, пока среди телефонных номеров
не

обнаружилась запись кода.

- И вам в качестве гостя предоставлено право удаленного подключения?

- Да, - прохрипел Пацци.

- Благодарю вас, коммендаторе. - Доктор Лектер развернул тележку и подкатил
ее к высокому окну.

- Выслушайте меня! У меня есть деньги! Чтобы скрыться, они вам будут нужны.
Мейсон Вергер никогда не успокоится. Он от вас не отстанет. И вы не можете
пойти домой за деньгами, его люди не сводят глаз с палаццо Каппони.

Доктор Лектер, не говоря ни слова, вынул из строительных лесов две доски,
положил их одним концом на подоконник и по импровизированному пандусу
выкатил главного инспектора на небольшой балкон.

Лицо Пацци заливал пот, и легкий ветерок за окном казался инспектору просто
ледяным. Теперь он говорил торопливо. Одно слово набегало на другое.

- Вам отсюда живым не выйти. У меня есть деньги. Сто шестьдесят миллионов
лир наличными! Позвольте мне позво-нить жене. Я скажу, чтобы она взяла
деньги, положила их в машину и оставила машину у входа в палаццо.

Доктор Лектер подкатил Пацци к металлической ограде, вернулся в Салон
лилий, взял с кафедры петлю и вынес на балкон. Оранжевый силовой кабель
волочился за ним следом. Металлическая решетка ограждения заканчивалась
где-то у середины бедер Главного следователя.

- Как только жена будет внизу, она позвонит мне по сотовому телефону и
уйдет. На машине имеется полицейский пропуск, и Лаура сможет подвести ее
прямо к входу, - брызгая слюной торопливо говорил Пацци. - Она сделает все,
что я ей скажу. Из выхлопной трубы идет дымок, вы увидите его, если
посмотрите вниз. Мотор будет работать. Ключи останутся в машине.

Пацци смотрел вниз на площадь и в отраженном свете прожекторов видел то
место, на котором был сожжен Савонарола и где он поклялся в том, что
продаст доктора Лектера Мейсону Вергеру. Он поднял взгляд на низкие
подсвеченные снизу прожекторами рваные облака. Пацци все еще не оставляла
надежда на то, что Бог, узрев его страдания, протянет ему руку помощи.

Под ним разверзалась ужасающая, ведущая в смерть пустота, но Пацци вопреки
всякой логике надеялся, что лучи прожекторов, превратившись каким-то
непостижимым образом в твердую субстанцию, позволят ему невредимым
спуститься вниз.

Оранжевая резиновая петля ужасно холодила шею. Доктор Лектер стоял рядом.

- До свидания, коммендаторе.

Перед лицом Пацци блеснуло лезвие "гарпии", разрезая холст и одежду.
Следующий удар ножа разрубил привязывающие его к тележке веревки.
Ударившись о заграждение, он замахал руками, но не взлетел, как надеялся, а
рухнул вниз. Земля приближалась со страшной скоростью. Рот был свободен, и
он мог кричать сколько угодно. Оранжевый провод скользил по полу. За ним
катился полотер. Ударившись о заграждение, полотер остановился. Лицо Пацци
рывком задралось кверху, шейные позвонки не выдержали рывка, а внутренности
вывалились через задний проход.

Пацци и довесок из его потрохов вращаясь раскачивались у стены. Тело
дергалось в посмертных судорогах. На залитой праздничным светом стене
палаццо Веккьо танцевала огромная тень удавленника. Кишки болтались по
более короткой амплитуде, а член, выскочив через прорезь трусов, напрягся в
последней посмертной эрекции.

Карло выскочил из тени Лоджии и помчался к главному входу в палаццо,
расшвыривая на бегу туристов. Рядом с ним несся Маттео.

Двое туристов смотрели на палаццо через видоискатели видеокамер.

- Это какой-то фокус, - сказал кто-то в толпе по-английски.

- Маттео, прикрой заднюю дверь. Если он выйдет оттуда, убей его и отрежь
то, что надо, - бросил Карло, открывая на бегу сотовый телефон.

И вот он уже в палаццо. Лестница. Первый этаж. Второй.

Огромные двери в Салон лилий стояли нараспашку. Вбежав в салон, Карло
направил пистолет на фигуру у стены. Поняв, что это всего лишь проекция, он
бросил взгляд на балкон и уже через несколько секунд обыскал кабинет
Макиавелли.

Соединившись по мобильному телефону с Пьеро и Томмазо, он приказал:

- Отправляйтесь к его дому. Прикройте спереди и сзади. Убейте, как только
появится, и отрежьте то, что надо. И тут же набрал другой номер.

- Маттео?

Когда пискнул спрятанный во внутреннем кармане куртки телефон, Маттео, еще
тяжело дыша, стоял у накрепко запертых задних дверей палаццо. Он уже успел
обежать взглядом крышу, ряд темных окон и подергать дверь. Одну руку
Сардинец все время держал под полой куртки на рукоятке засунутого за пояс
пистолета.

- Слушаю! - открыв телефон, бросил Маттео.

- Что там у