овладевающего
людьми, перед которыми маячит призрак неизбежной отставки. Однако, кроме
печати усталости, на лице Крофорда она ничего не смогла увидеть.

- Мейсон не очень приятная личность, Старлинг. И я имею в виду не только
его внешность. Постарайтесь узнать, что ему известно. Затем приходите ко
мне, и мы наконец поработаем вместе.

Старлинг знала, что вот уже много лет, начиная с того момента, когда она
окончила Академию ФБР, Крофорд бьется, чтобы ее перевели на работу в Отдел
изучения моделей поведения.

Однако только теперь, став ветераном ФБР и выполнив множество
второстепенных поручений, она стала понимать, что триумфальный захват
серийного убийцы Джейма Гама в самом начале карьеры явился одной из причин
ее будущих неудач. Старлинг стала восходящей звездой, но затем эта звезда
вдруг остановилась на своем пути к зениту. Захватив Гама, она обрела как
минимум одного могущественного врага и вызвала зависть у множества коллег
мужчин, своих сверстников. Это обстоятельство наряду с некоторой
несговорчивостью характера привело к тому, что она несколько лет подряд
выезжала на банковские грабежи, вручала ордера и предписания, сидела в
бесплодных засадах. После того как ее объявили чересчур неуживчивой для
работы в группе, Старлинг стала так называемым техническим агентом и начала
прослушивать телефоны гангстеров и негодяев, занимающихся детской
порнографией. Много часов ей пришлось провести в одиночестве, не снимая
наушников. А когда какое-нибудь братское агентство обращалось с просьбой
предоставить ему на время в помощь надежного человека, таким человеком
почему-то всегда оказывалась Старлинг. Она была сильной и выносливой и к
тому же прекрасно владела оружием.

И вот Крофорд нашел для Старлинг еще один шанс. Он считал, что она мечтает
поймать Лектера. Однако истина, как всегда, была гораздо сложнее.

- Вы так и не избавились от порохового ожога на щеке, - сказал он,
внимательно посмотрев на Старлинг.

Крупинка сгоревшего пороха из револьвера покойного Джейма Гама оставила на
ее скуле черную точку.

- Никогда не хватало времени.

- Вам известно, что у французов означает мушка, расположенная так же
высоко, как у вас?

За время работы Крофорд сумел собрать прекрасную справочную библиотеку
татуировок, телесной символики и разных образцов ритуального
членовредительства.

Старлинг в ответ отрицательно покачала головой.

- Такая мушка должна говорить о смелости, - сказал Крофорд. - Поэтому вы
должны носить ее. На вашем месте я не стал бы ее удалять.

Глава 9

Ферму "Мускусная крыса", расположенную в северной части Мэриленда
неподалеку от реки Саскавана, венчал особняк семейства Вергер, который
отличался какой-то дьявольской красотой. Династия мясных королей Вергер
приобрела его в тридцатые годы, когда задумала перебраться из Чикаго
поближе к Вашингтону. Семейство Вергер могло себе это позволить. Благодаря
своей деловой хватке и политическому чутью клан начиная с Гражданской войны
не упустил ни одного контракта на поставку мяса для армии. Скандал с
поставкой мяса павших животных во время американо-испанской войны обошел
бизнес Вергеров стороной. Когда Эптон Синклер[10] и его "разгребатели
грязи" расследовали ужасающее состояние дел на чикагских бойнях, они
обнаружили, что несколько служащих компании семейства Вергер были
неумышленно превращены в лярд[11], расфасованный по банкам и поступили в
продажу под маркой "Чистого свиного жира Дарема" - продукта, столь любимого
всеми хлебопеками. Клеймо позора, однако, к Вергерам не пристало, и они не
лишились ни единого правительственного контракта.

Вергеры сумели избежать этого скандала, так же как и многих других,
благодаря тому, что щедро субсидировали политиков. Их единственной неудачей
стал принятый в 1906 году Закон о мясной инспекции.

В настоящее время компания Вергеров ежедневно забивает 86 000 голов
крупного рогатого скота и 36 000 свиней. Число может варьироваться в
зависимости от сезона.

Запахи свежепостриженных газонов "Мускусной крысы" и колышущейся на ветру
сирени ничем не напоминали ароматы скотного двора. Единственными животными
на ферме были пони, на которых катались приходящие детишки, да забавные
гуси. Гуси бродили стаями. Двигая из стороны в сторону высоко поднятыми
жирными гузками и вытянув длинные шеи, птицы щипали траву. Собак на ферме
не было. Дом, амбар и лужайки располагались почти в центре раскинувшегося
на полутора тысячах гектарах государственного лесного заповедника. Ферма
"Мускусная крыса" будет стоять там во веки веков в соответствии со
специальным разрешением Министерства внутренних дел.

Подобно другим, принадлежащим очень богатым людям анклавам, найти ферму с
первого раза было очень нелегко. Клэрис Старлинг проскочила один съезд со
скоростного шоссе. Возвращаясь назад по служебной дороге, она вначале
миновала широкие ворота, проделанные в высокой металлической изгороди.
Створки ворот были скреплены цепью и большим висячим замком. За воротами в
глубину леса уходила накатанная просека, выполнявшая как хозяйственные, так
и противопожарные функции. Никакого переговорного устройства у ворот не
было. Проехав еще километра три, она увидела кирпичную сторожку. Сторожка
стояла примерно в ста метрах от дороги, и к ней вела прекрасно ухоженная
подъездная аллея. Охранник в униформе занес ее имя в журнал.

Три километра отполированной дороги привели ее на ферму.

Старлинг остановила рокочущий "мустанг", чтобы дать возможность стае гусей
перейти через проезжую часть. Со своего места она увидела, как из
расположенной метрах в пятистах от дома премиленькой конюшни один за другим
появляются шотландские пони с детишками в седлах. Главное здание фермы
"Мускусная крыса", в стиле Белого Стэнфорда, прекрасно гармонировало с
окружающими его пологими холмами. Дом выглядел основательным, а земля
дышала плодородием. Реальное воплощение приятного сна. Старлинг всем своим
существом ощущала притягательную силу этого места.

У Вергеров хватило ума оставить дом в его первозданном виде. Единственным
исключением являлась современная пристройка, которую Старлинг пока не
видела. Пристройка примыкала к восточной стороне здания и походила на
чужеродную конечность, вживленную в тело в ходе нелепого медицинского
эксперимента.

Старлинг остановила машину у центрального портика. Как только умолк мотор,
наступила такая тишина, что она услышала свое дыхание. В зеркале заднего
обзора Старлинг увидела приближающегося к дому всадника. Когда она вышла из
машины, стук копыт за ее спиной слышался уже очень ясно.

С седла соскочила какая-то широкоплечая личность с коротко стриженными
светлыми волосами и не глядя сунула поводья подбежавшему слуге.

- Отведите в стойло, - произнесла личность низким, скрипучим голосом. -
Меня зовут Марго Вергер, - добавила она, издалека протягивая руку.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что личность принадлежит к женскому
полу. Марго Вергер, вне всякого сомнения, увлекалась культуризмом. Мощные
руки и тело обтягивала футболка. Глаза сухо поблескивали и были чуть
воспалены - казалось, что ее слезные железы плохо работают. Дама носила
бриджи и сапоги без шпор.

- Что вы водите? - спросила она. - Старый "мустанг"?

- Да. Восемьдесят восьмого года.

- Пятилитровый?

-Да.

- Вам он нравится?

- Очень.

- Сколько выжимает?

- Не знаю. Думаю, что много.

- Боитесь его?

- Уважаю. Скажем так, использую с уважением.

- Вы знали о нем или купили случайно?

- Знала достаточно для того, чтобы купить на аукционе. Увидела и купила.
Окончательно узнала его много позже.

- Как вы думаете, он обскачет мой "порше"?

- В зависимости от того, какой "порше". Мне необходимо поговорить с вашим
братом, мисс Вергер.

- Минут через пять они покончат с его туалетом. Но мы можем начать беседу
здесь.

Саржевые бриджи на внушительных бедрах Марго Вергер зашелестели, когда она
начала широкими шагами подниматься по ступеням. Ее волосы, по цвету
напоминающие кукурузные рыльца, настолько поредели, что Старлинг спросила
себя, не увлекается ли Марго стероидами.

Большую часть своего детства Старлинг провела в лютеранском приюте, и дом
Вергеров, с его просторными помещениями, ярко раскрашенными балками на
потолках и портретами каких-то важных покойников на стенах, казался ей
музеем. На лестничных площадках красовались китайские вазы из
перегородчатой эмали, а коридоры были застланы длинными ковровыми дорожками
из Марокко.

Но на подходе к новому крылу особняка высокому стилю пришел конец. В сугубо
функциональное, современное строение вели широкие двери из непрозрачного
стекла, резко контрастирующие со сводчатым потолком зала.

Пройдя через эти двери, Марго Вергер остановилась и, обратив на Старлинг
свои блестящие воспаленные глаза, сказала:

- Некоторым трудно общаться с Мейсоном. Если вам станет не по себе и вы не
выдержите, я смогу ответить на все те вопросы, которые вы забудете ему
задать.

Помимо общеизвестных чувств, люди обладают еще одним. Это чувство присуще
всем, оно признано всеми, но пока не получило названия. Впрочем, его можно
назвать удовольствием от предвкушения возможности выразить кому-то свое
презрение. По лицу Марго Старлинг поняла, что та надеется именно на это.

- Благодарю вас, - бросила она.

К удивлению Старлинг, первое помещение в новом крыле оказалось большой и
прекрасно оборудованной комнатой для игр. Среди бесчисленных мягких игрушек
огромного размера резвились два малыша афроамериканского происхождения.
Один из них катался на пластмассовом велосипеде с широкими шинами, а второй
толкал перед собой по полу игрушечный грузовик. В углах комнаты были
припаркованы разномастные трехколесные велосипеды и иные подобные им
транспортные средства, а в центре высился отличный гимнастический городок,
декорированный как джунгли. Пол под "деревьями" для лазанья был устлан
войлочным покрытием,

В одном из углов комнаты на коротком диване сидел мужчина в медицинском
халате. Мужчина читал журнал "Вог", На стенах комнаты было установлено
несколько видеокамер. Некоторые из них находились под потолком, а иные на
уровне глаз. Одна из видеокамер следила за Марго и Старлинг, ее объективы
вращались, чтобы придать необходимую четкость изображению.

При виде детей Старлинг вдруг ощутила боль. Однако веселая детская возня с
игрушками ее тут же успокоила. Об этих детишках можно было не беспокоиться.

- Мейсон любит наблюдать за детьми, - пояснила Марго Вергер. - Они же все,
за исключением самых маленьких, боятся его, и брат нашел свой способ
общения. Поиграв здесь, они катаются на пони. Ребятишек привозят из дневной
группы Благотворительного фонда Балтимора.

В палату Мейсона Вергера можно было попасть лишь через ванную комнату.
Впрочем, ванной комнатой помещение могло именоваться лишь условно. Скорее
это была водолечебница, занимающая крыло здания во всю его ширину. Сталь,
хром, пластик пола, душевые кабины с широченными дверцами, трубы из
нержавеющей стали, аккуратно свернутые спиралью оранжевые шланги со
сменными наконечниками, парилки и емкие стеклянные шкафы с мазями и кремами
из Флоренции от "Фармачия Санта-Мария Новелла" поражали воображение. Воздух
водолечебницы, наполненный свежим паром, благоухал хвойным бальзамом.

Старлинг заметила, что из-под дверей комнаты Мейсона пробивается свет.
Стоило Марго прикоснуться к ручке двери, как свет погас.

Угол комнаты, отведенный для посетителей, освещал льющийся с потолка поток
яркого света. Над кушеткой на стене висела вполне приличная репродукция
картины Уильяма Блей-ка "Древние дни" - Бог, меряющий циркулем создаваемую
им землю. Картину обрамляла широкая черная лента в память о недавно ушедшем
из жизни патриархе семейства Вергер. Остальная часть помещения тонула в
темноте.

Из тьмы доносился звук ритмично работающей машины. Каждое ее движение
сопровождалось вздохом.

- Добрый день, агент Старлинг, - произнес гулкий металлический голос.
Взрывное "д." в процессе речи куда-то задевалось.

- Добрый день, мистер Вергер, - ответила в темноту Старлинг.

С потолка на нее лился поток света. День остался где-то в другом мире.
Здесь дней не бывало.

- Присаживайтесь.

Я должна сделать это. Все в порядке. Надо собраться.

- Мистер Вергер, предстоящая беседа будет считаться показаниями, данными
под присягой, и я должна записать ее на пленку. Вы не возражаете?

- Естественно, нет. - Ответ прозвучал между вздохами машины, и на сей раз
потерялись шипящие "с". - Марго, полагаю, ты можешь нас теперь покинуть.

Не глядя на Старлинг, Марго, шурша своими бриджами, направилась к двери.

- Мистер Вергер, мне необходимо закрепить микрофон. На вашей одежде или на
подушке. Если вас это не устраивает, я могу пригласить медсестру.

- Действуйте, - ответил Мейсон, потеряв "д" и "т". Дождавшись очередного
вздоха машины, он продолжил: - Вы можете сделать это самостоятельно, агент
Старлинг. Я здесь.

Старлинг не смогла сразу найти выключатель. Решив, что сможет лучше видеть,
находясь в темноте, где ее не будет слепить свет, она вытянула руку и
шагнула в том направлении, откуда исходил аромат хвойного бальзама.

Включив наконец свет, Старлинг увидела, что стоит к кровати гораздо ближе,
чем думала. При виде Мейсона Вергера ее лицо не изменило выражения, а рука
с микрофоном, слегка дрогнув, отодвинулась не более чем на сантиметр.

Когда Старлинг удалось подавить подступившую к горлу тошноту, она увидела,
что дефекты речи Мейсона вызваны полным отсутствием губ. Затем она с
удивлением обнаружила, что Мейсон вовсе не слеп. Его единственный голубой
глаз взирал на нее через своего рода монокль с прикрепленной к нему
трубкой. Трубка подавала на лишенное век глазное яблоко жидкость. Много лет
назад хирурги сделали все, что было в их силах, и трансплантировали обрывки
кожи на кости лица.

Безносый и безгубый, лишенный всех мягких тканей и состоящий из одних
зубов, Мейсон Вергер был похож на чудовище, обитающее в темных океанских
глубинах. Посторонний наблюдатель содрогался, когда осознавал, что перед
ним человеческая голова, в которой пульсирует живая мысль. Этот шок
возвращался каждый раз, когда на лике чудовища начиналось движение.
Двигалась нижняя челюсть, глаз смотрел на посетителя. Смотрел на нормальное
человеческое лицо.

Волосы Мейсона Вергера были по-настоящему красивы, и, как это ни странно,
смотреть на них было труднее всего. Черные, чуть тронутые сединой пряди
были заплетены в косу столь длинную, что, ниспадая петлей до пола, она
снова возвращалась концом на подушку. Сегодня свернутая кольцами коса
покоилась на кожухе дыхательного аппарата, очень похожем на панцирь
черепахи. Живые волосы на руинах черепа - коса поблескивала так, словно ее
отполировали.

Изголовье больничной кровати было приподнято, и чем ближе к ногам, тем
больше давно парализованное и теперь скрытое под покрывалом тело Мейсона
сходило на нет.

Перед его лицом была укреплена панель управления, похожая на свирели или на
губную гармонику из прозрачного пластика. Мейсон захватил кончиком языка
одну из трубочек и при очередном вздохе респиратора дунул в нее. На этот
сигнал его кровать откликнулась легким гудением. Изголовье поднялось чуть
выше и немного развернулось. Теперь лицо Мейсона было обращено к Старлинг.

- Я возношу хвалу Господу за все то, что со мной случилось, - сказал
Вергер. - Это было мое спасение. Вы принимаете Христа, мисс Старлинг?
Носите в сердце веру?

- Я воспитывалась в весьма строгом религиозном духе, мистер Вергер. И в
моем сердце осталось то, без чего невозможно существовать, - ответила она.
- А теперь, если не возражаете, я прикреплю микрофон к подушке. Надеюсь, он
вам не помешает? - Слова прозвучали чересчур резко, а тон голоса был как у
медсестры, что Старлинг крайне не понравилось.

Живая рука рядом с мертвой годовой. Плоть живая и мертвая. Эта картина не
помогла Старлинг обрести душевное равновесие. Не содействовал этому и вид
кровеносных сосудов, пересаженных на лицо, чтобы питать голову кровью.
Темные жилы равномерно пульсировали и походили на заглатывающих пищу червей.

Старлинг, пятясь к столу, аккуратно уложила провод. На столе уже стояли ее
магнитофон и еще один микрофон.

- Специальный агент Клэрис М. Старлинг, номер ФБР 5143690, берет показания
у мистера Мейсона Р. Вергера, карточка социального страхования номер
475989823. Допрос производится в доме мистера Вергера, в упомянутый ранее
день. Показания даются под клятвой, что должным образом удостоверяется.
Мистер Вергер поставлен в известность о том, что прокурор тридцать шестого
округа и местные власти гарантируют ему судебный иммунитет. Это
подтверждается их совместным меморандумом, заверенным и зарегистрированным
в установленном порядке. Итак, мистер Вергер...

- Я хочу рассказать вам о лагере, - прервал он ее на следующем вдохе
машины. - Вспоминая свое детство, я стал понимать, что приобрел тогда
замечательный опыт.

- Мы коснемся этого позже, мистер Вергер, а сейчас, как мне кажется, нам
сле...

- Нет, мисс Старлинг, мы поговорим о лагере сейчас. Вы увидите, что это
имеет отношение к делу. Именно тогда я повстречал Иисуса и ничего более
важного я сказать вам не смогу. - Дождавшись очередного вздоха машины,
Мейсон продолжил: - Это был Христианский лагерь на берегу озера Мичиган, и
все расходы по его содержанию нес мой отец. Он платил за все. За всех его
обитателей числом сто двадцать пять человек. Некоторым из них не повезло в
жизни, и они были готовы на все ради одной конфеты. Может быть, я
пользовался этим, может быть, я был груб с ними из-за того, что они
отказывались от шоколадки и не желали делать то, что я от них требовал. Вы
видите, я ничего не скрываю. И не скрываю только потому, что прошел
очищение.

- Мистер Вергер, не лучше ли обратиться к материям, связанным...

Но Мейсон ее не слышал. Он всего лишь выжидал, когда аппарат сделает
очередной вдох.

- Я получил судебный иммунитет, мисс Старлинг, и теперь все в порядке. Я
получил иммунитет от Иисуса, я получил иммунитет от прокурора Соединенных
Штатов и от окружного прокурора графства Оуинг Миллз. Аллилуйя. Я свободен,
мисс Старлинг. Теперь все в полном порядке. Я сейчас с Ним, мисс Старлинг,
и поэтому мне ничего не страшно. Вы можете спросить, кто же этот ОН?
Отвечу. Он - это восставший к жизни Иисус, и в лагере мы называли Его
просто Ис. Великий Ис. Никто не может справиться с Исом. Мы сделали Его
своим современником. Я служил Ему в Африке. Аллилуйя. Я служил Ему в
Чикаго, вознося хвалу имени Его. Служу я Ему и сейчас. Я знаю, Он поднимет
меня с ложа страданий, поразит недругов моих и представит их предо мной. Я
еще услышу стенания жен врагов моих. Вы видите, мисс Старлинг, что теперь
все в полном порядке. - Мейсон подавился слюной и умолк. Кровеносные сосуды
на его лице стали еще темнее, и их пульсация усилилась.

Старлинг поднялась, чтобы позвать медсестру. Но ее остановил голос Мейсона:

- Со мной все хорошо, я в полном порядке. Наверное, лучше задавать прямые
вопросы, подумала Старлинг. От постепенного подхода толку не будет.

- Мистер Вергер, встречались ли вы с доктором Лектером до того, как по
определению суда он стал вашим психотерапевтом? Были ли вы с ним знакомы?

-Нет.

- Но ведь вы оба были членами попечительского совета Балтиморского
филармонического оркестра.

- Не совсем так. Мне было предоставлено место только потому, что я
поддерживал оркестр деньгами. Когда нужно было голосовать, я посылал своего
адвоката.

- Вы ни разу не давали показаний во время суда над доктором Лектером.
Почему?

Старлинг научилась синхронизировать вопросы с ритмом работы аппарата
искусственного дыхания.

- Они сказали, что у них хватит материалов для того, чтобы осудить его
шесть раз. Девять раз. А он их всех обманул, заявив о своем безумии.

- Доктор Лектер ничего не заявлял. Невменяемым он был признан по решению
суда.

- Неужели вы считаете, что подобная тонкость может име