о.
Чтобы этого зубоскальства не было в официальных заявлениях. В документах
для служебного пользования ему тоже не должно быть места. Все свободны.
   Крофорд  вместе  с  Грэхемом  возвратились   в   кабинет   начальника
управления,  и  пока  Спрингфилд  готовил  кофе,  Крофорд   связался   с
коммутатором и записал поступившую для него информацию.
   - Вчера я не смог поговорить с вами, - обратился  хозяин  кабинета  к
Грэхему. - Сами видите, у нас  тут  сумасшедший  дом.  Вас  зовут  Уилл,
правильно? Мои ребята обеспечили вас всем необходимым?
   - Да, они у вас молодцы.
   - Дерьма не держим, - ответил Спрингфилд. - По поводу  отпечатков  на
клумбе. Мы разработали  характеристику  походки  преступника  -  он  там
хорошо потоптался. Но ничего особенно примечательного нет.  Так,  размер
обуви, приблизительно рост. Левая нога оставляет более глубокий след.
   Возможно, он переносил что-то тяжелое. Впрочем, года  два  назад  нам
удалось  задержать  одного  взломщика  именно  благодаря  тому,  что  мы
составили представление о его походке.
   Но  там  прослеживалась  болезнь.  Паркинсона.  Это   доктор   Принчи
вычислил. На этот раз не слишком повезло.
   - У вас первоклассная команда, - заметил Грэхем.
   - Безусловно. Но вы же понимаете,  что  это  преступление  совсем  не
вписывается в привычное русло наших дел.
   Такие истории большая редкость, и слава Богу. Я хочу задать вам  один
вопрос. Скажите, вы, Джек и доктор Блум постоянно работаете  вместе  или
объединяетесь в таких вот особых случаях?
   - Скорее последнее.
   - Что-то вроде встречи старых друзей, да? А комиссар рассказывал мне,
что три года назад Лектора задержали именно вы.
   - Мы работали в контакте с полицией Мэриленда, -  ответил  Грэхем.  -
Арестовывали его они.
   При всей своей резкости, а порой и грубости,  Спрингфилд  не  страдал
бестактностью. Он понимал, что Грэхем ощущает себя не в  своей  тарелке.
Он крутанулся в кресле, достал какие-то бумаги.
   - Вы интересовались по поводу собаки. Есть информация. Вчера  вечером
брату Лидса позвонил местный ветеринар  и  рассказал,  что  за  день  до
убийства Чарлз Лидс и его старший  сын  принесли  к  нему  собаку.  Врач
зашивал ей рану на животе. Причем сперва  ему  показалось,  что  ранение
огнестрельное, но пули он не обнаружил. Он считает, что  собаку  пырнули
чем-то  острым  типа  шила.  Мы  опрашиваем  соседей,  не  крутился   ли
кто-нибудь возле собаки Лид- сов. Сегодня же обзвоним всех ветеринаров в
городе, установим всех, кто обращался по поводу увечий животных.
   - Был ли на собаке ошейник с фамилией Лидсов или  что-нибудь  в  этом
роде?
   - Насколько мне известно, нет.
   - А у семьи Джекоби в Бирмингеме была собака?
   - Это уже выясняют. Погодите, сейчас проверю. - Он набрал  внутренний
номер. - Лейтенант Флэтт у нас на оперативной связи с Бирмингемом. Алло,
Флэтт, что там насчет собаки Джекоби? Ага.., хм.., так, минуту...  -  Он
прикрыл трубку рукой и пояснил: - Собаки не было, но в ванной обнаружено
корытце с кошачьими экскрементами. Самой  кошки  нет.  Попросим  соседей
посмотреть возле своих домов.
   - Скажите им, пусть они там, в Бирмингеме, поищут  во  дворах  позади
домов, особенно за сараями, - сказал Грэхем. - Если кошку  ранили,  дети
могли не сразу  обнаружить  это.  А  потом  они  ее  похоронили.  Кошки,
чувствуя приближение смерти, норовят  спрятаться.  Это  вам  не  собака,
которая во что бы то ни стало приползет домой. Узнайте, был ли  у  кошки
ошейник.
   Крофорд добавил:
   - И передайте им, если потребуется  метановая  проба,  мы  им  вышлем
результат. Чтоб не делать двойную работу.
   Спрингфилд передал новую информацию и  вопросы  Бирмингему.  Едва  он
повесил трубку, телефон зазвонил снова.
   На этот раз попросили Джека Крофорда. С ним хотел  поговорить  Джимми
Прайс, застрявший в похоронном бюро Ломбарда.
   - Джек!
   Один  фрагмент  есть!  Скорее  всего  это  большой  палец  и  кусочек
отпечатка ладони.
   - Джимми, радость моя!
   - Сам  знаю.  След  У-образный,  смазанный.  Когда  вернусь  к  себе,
посмотрю, что получится из этого фрагмента. Я нашел его на  левом  глазу
старшего сына.  Случай  в  моей  практике  неординарный.  Мог  бы  и  не
заметить, если бы не занялся кровоизлиянием от огнестрельного ранения.
   - Сможешь по нему что-нибудь определить?
   -  Сейчас  трудно  сказать,  Джек.  Если  он   проходит   по   единой
дактилоскопической картотеке, то все может быть. Ты же сам  знаешь,  это
как в тотализаторе. Поди, угадай. Отпечаток  с  ладони  я  обнаружил  на
ногте большого пальца левой ноги миссис Лидс. Этот  отпечаток  пойдет  в
дело только для сравнения. Я оформил понятыми Ломбарда - он, кстати, сам
нотариус - и его помощника. Отпечатки снял in situ <В  месте  нахождения
(лат)>. Пойдет?
   - Так, а ты исключил всех служащих похоронного бюро? Может быть,  это
кто-то из них?
   - А ты думал? Ломбард и его веселые  ребята  по  уши  в  чернилах.  Я
перемазал всех, сколько бы мне  не  доказывали,  что  к  телу  никто  не
прикасался. Они тут сейчас оттирают  руки.  Послушай,  Джек,  мне  здесь
больше нечего делать. Давай я вернусь домой.  Хочу  сам  поработать  над
отпечатками пальцев в своей лаборатории. Черт их знает, какая  у  них  в
Атланте вода и что за зараза в ней водится. Я  бы  успел  на  самолет  в
Вашингтон через час, а к вечеру передал бы тебе по факсу заключение.
   Крофорд помедлил с ответом.
   - Ладно, Джимми, только постарайся в темпе. А копии вышлешь в полицию
Бирмингема, Атланты и к нам в ФБР.
   - Идет, но мы с тобой утрясли еще не все.
   Крофорд закатил глаза.
   - Сейчас ты мне будешь проедать плешь своими командировочными.
   - Как ты догадался?
   - Сегодня Джимми, дружище, тебе ни в чем нет отказа.
   Грэхем смотрел в окно, слушая рассказы Крофорда.
   - Потрясающе! - только и сказал Спрингфилд.
   Лицо Грэхема сохраняло непроницаемое  выражение.  На  нем  ничего  не
прочтешь, словно это  лицо  приговоренного  к  пожизненному  заключению,
подумал Спрингфилд.
   Он не сводил взгляда с Грэхема, пока тот шел к двери.

***

   Крофорд и Грэхем закрыли за собой дверь кабинета Спрингфилда как  раз
в   тот   момент,   когда   в   коридор   начали   выходить    участники
пресс-конференции,  которую  проводил  начальник   отдела   общественной
безопасности  Льюис.  Корреспонденты  газет  выстроились  в  очередь   у
телефона. Тележурналисты уже занялись  делом:  монтировали  кадры,  стоя
перед телекамерой и повторяя  лучшие  из  вопросов,  услышанных  ими  на
пресс-конференции. Они протягивали  микрофоны  в  пустоту  перед  собой,
чтобы позднее вмонтировать в эти пустоты фрагменты с ответами Льюиса.
   Крофорд  и  Грэхем  спускались  к  выходу.  У  двери  их   перехватил
коротышка, на ходу щелкнувший камерой.
   - Уилл Грэхем! - радостно воскликнул он. - Помнишь меня? Я  -  Фредди
Лаундс. Это я освещал дело Лектора для "Отечественного сплетника".
   Грэхем на ходу буркнул:
   - Помню.
   Они с Крофордом шли не  останавливаясь,  и  Лаундс,  забежав  вперед,
засыпал их вопросами:
   - На  каком  этапе  они  пригласили  тебя,  Уилл?  Что  тебе  удалось
раскопать?
   - Я с тобой не буду разговаривать, Лаундс.
   - А этот убийца? Его можно сравнить  с  Лектором?  Как  он  совершает
свои...
   - Лаундс, - очень громко произнес Грэхем, и  Крофорд,  быстро  шагнув
вперед, встал между ним и репортером. - Лаундс, ты пишешь сраную брехню,
а твоя газета годится только на то, чтобы подтереть ею задницу. Изыди.
   Крофорд сжал руку Грэхема.
   - Отстаньте, Лаундс. Пойдем, Уилл. Нужно где-нибудь позавтракать.
   Они ускорили шаг и свернули за угол.
   - Ты меня прости, Джек, я этого  подонка  видеть  не  могу.  Когда  я
валялся в больнице, он пробрался в палату и...
   - Знаю, - ответил Крофорд, - я потом устроил ему взбучку. На какое-то
время подействовало.
   Крофорду не надо было напоминать о  пресловутой  фотографии,  которую
поместили в "Отечественном сплетнике", завершая репортаж о деле Лектера.
Лаундс прорвался в палату Грэхема, когда тот спал,  откинул  простыню  и
снял заштопанный послеоперационными швами живот Грэхема с подведенными к
нему трубками. На  фотографии,  появившейся  в  газете,  черный  квадрат
прикрывал пах поверженного героя, а сопровождала все это подпись "Фараон
с залатанными кишками".
   Обеденный зал сиял чистотой и  уютом.  Руки  Грэхема  дрожали,  и  он
пролил свой кофе на блюдечко.
   Он заметил, что дым от сигареты  Крофорда  мешает  паре,  сидящей  за
соседним столиком. Супруги сосредоточенно поглощали еду, их  раздражение
висело в воздухе, как и табачный дым.
   За крайним столиком  две  женщины,  похоже,  мать  и  дочь,  выясняли
отношения. Обе старались говорить тихо, не  привлекая  внимания,  но  их
лица были перекошены от гнева.  Грэхем  на  расстоянии  чувствовал  зло,
исходившее от обеих.
   Крофорд посетовал,  что  предстоящее  выступление  в  суде  может  на
несколько дней задержать его в Вашингтоне. Он  закурил  новую  сигарету,
скользнул взглядом по рукам  Грэхема,  который  так  и  не  справился  с
дрожью.
   - Надо, чтобы и в Атланте, и в  Бирмингеме  поискали  этот  отпечаток
большого пальца, особенно в картотеках убийств и изнасилований.  Мы,  со
своей стороны, сделаем то же самое по  линии  ФБР.  У  Прайса  уже  были
случаи, когда он добивался полной идентификации по  одному-единственному
отпечатку. В конце концов заложит его в  программу  "Следопыта".  С  тех
пор, как ты ушел, у нас знаешь какая техника появилась...
   "Следопытом"  в  ФБР  называли  систему  автоматического   поиска   и
обработки дактилоскопической  информации,  помогающую  установить  связь
между  любым,  отдельно  взятым  отпечатком,  и  личностью  преступника,
когда-либо проходившего по картотекам полиции.
   - Нам бы только выйти на него, - продолжал Крофорд. - Этот  отпечаток
и слепок зубов - доказательства серьезные. Сейчас  нужно  решить,  кого,
собственно, мы ищем, и раскинуть сеть пошире. Как только  попадется  тип
похожий на нашего клиента, ты встретишься  с  ним  сам.  Скажи,  в  этом
человеке может оказаться нечто такое, что ты мог бы предугадать?
   - Не знаю, Джек. Черт побери, я его себе никак  не  представляю.  Так
можно нафантазировать неизвестно что, а потом искать то, чего нет. Ты  с
Блумом поговорил?
   - Мы созванивались вчера вечером. Блум исключает у него  суицидальные
наклонности, Хаймлих того же мнения.
   Блум пробыл на месте преступления всего несколько часов в  первый  же
день, но и он, и Хаймлих располагают полным отчетом. На этой неделе Блум
завязан с кандидатскими экзаменами. Шлет тебе привет. У  тебя  есть  его
чикагский телефон?
   - Есть.
   Грэхем тепло относился к доктору Алану Блуму.
   Ему нравился этот низенький толстяк с  печальными  глазами,  один  из
лучших судебных психиатров, а  может  быть,  и  самый  лучший.  Особенно
Грэхем был благодарен Блуму за то, что тот никогда не  проявлял  к  нему
чисто профессионального интереса, хотя психиатры  нередко  принимают  за
своих пациентов все остальное человечество.
   - Блум считает вполне вероятным, что Зубастый пария может подать  нам
какой-нибудь сигнал, - сказал Крофорд, - например, написать записку.
   - На стене спальни.
   - И еще  Блум  сказал,  что  скорее  всего  у  него  есть  физический
недостаток,  либо  он  убедил  себя  в  том,  что  страдает   физическим
недостатком, поэтому Блум не советует возлагать на эту  примету  больших
надежд. "Незачем представлять себе какое-то пугало, чтобы потом  тратить
время на поиски химеры, Джек" - вот что он сказал дословно.
   - Правильный подход.
   - И все-таки ты уже что-то о нем знаешь, иначе как бы  ты  догадался,
где нужно искать отпечаток, - настаивал Крофорд.
   - Брось, Джек. Существует же явное доказательство: полоса пятен крови
на стене. Не приписывай мне сверхъестественных возможностей.
   - Но ему от нас не уйти. Ты согласен?
   - Уверен. Так или иначе.
   - Как это понимать?
   - Обнаружим улики, которые существуют, но пока ускользнули от  нашего
внимания.
   - А иначе?
   - Он не остановится. Убийства будут продолжаться,  пока  осторожность
его не притупится, и хозяин дома, разбуженный шумом, не  пристрелит  его
первый.
   - Ты не оставляешь нам других возможностей?
   - А ты думаешь, я опознаю его в толпе, что ли?  Этот  Зубастый  пария
будет убивать до тех  пор,  пока  мы  не  поумнеем,  либо  пока  нам  не
улыбнется фортуна. А так это может продолжаться вечно.
   - Но почему ты так уверен?
   - Он вошел во вкус.
   - Я же говорил, ты о нем что-то знаешь.
   Грэхем молчал, пока они не вышли на  улицу.  На  прощанье  он  сказал
Крофорду:
   - Подождем до следующего полнолуния. Тогда и  увидим,  что  я  о  нем
знаю.
   Грэхем вернулся в  гостиницу,  где  проспал  два  с  половиной  часа.
Проснулся он к полудню, принял душ, заказал  в  номер  кофе  и  сэндвич.
Настало время заняться делом Джекоби из Бирмингема. Он протер свои  очки
для чтения и устроился с объемистой  папкой  у  окна.  Первые  несколько
минут, пока он только входил в материал, все вокруг  отвлекало  его,  он
поднимал голову от страницы при каждом  звуке  из  коридора.  Но  прошло
немного времени, и окружающий мир перестал для него существовать.  Он  с
головой ушел в чтение.
   Официант постучал в  дверь,  подождал  немного  и  постучал  еще.  Не
получив ответа, оставил поднос возле двери и сам подписал счет.

ГЛАВА 4

   Хойт Льюис, контролер компании "Электросети Джорджии", остановил свой
фургон  под  развесистым  деревом  в  глубине  переулка  и   пристроился
позавтракать в кабине. Тоскливо открывать пакет с едой, который  сам  же
себе и собрал. Все известно заранее -  ни  тебе  записки,  ни  приятного
сюрприза.
   Он уже доедал сэндвич, когда над ухом раздался громовой голос:
   - В этом месяце у меня, наверно,  нагорело  долларов  на  тысячу,  не
меньше, так, по-вашему?
   Льюис повернул голову.  В  окно  кабины  на  него  смотрела  красная,
свирепая физиономия Эйч Джи Парсонса. Парсонс был облачен  в  бермуды  и
держал наперевес садовую метлу.
   - Я что-то вас не понял.
   - Ах, не поняли! А я-то думал, вы уже  насчитали  мне  долларов  эдак
тысячу. Теперь ясно?
   - Сколько у вас нагорело, мистер Парсонс, я не знаю, еще  не  смотрел
ваш счетчик. Когда дойду до него, запишу вам данные в квитанции.
   Парсонс бомбил компанию "Электросети Джорджии" жалобами  на  то,  что
его вечно обсчитывают.
   - Имейте, в виду, я сам записываю  показания  счетчика  и  веду  свой
учет, - продолжал Парсонс, - и мне есть с чем обратиться в  Комиссию  по
работе коммунальной службы.
   - Если хотите, можем вместе посмотреть ваш счетчик. Пожалуйста,  хоть
сейчас.
   - Не волнуйтесь, я и без вас знаю, как снимать показания. Думаю,  вам
тоже пора бы научиться делать это, как положено.
   - Да замолчите же, Парсонс! - Льюис не выдержал и выскочил из кабины.
- Черт возьми, помолчите! В прошлом году  вы  засунули  в  свой  счетчик
магнит. Жена сказала тогда, что вы в больнице. Вы помните, я его вынул и
ничего не сказал вам? Зимой вы налили в счетчик патоки, тогда я  написал
заявление, и, насколько я помню, штраф  вы  заплатили  без  звука.  Ваши
счета начали расти после того, как вы сами сделали проводку  в  доме.  Я
вам сто раз говорил, лучше заплатите электрику, чтоб  посмотрел,  в  чем
дело. А вы что делаете вместо этого? Терроризируете нашу компанию своими
жалобами. Вы меня достали, Парсонс.
   Льюис  побледнел  от  ярости.  Парсонс  направился  к  своему  двору,
продолжая ворчать на ходу:
   - Я доберусь до вас, мистер Льюис. Между прочим, вы уже  допрыгались.
Вас проверяют. Перед вами здесь уже побывал контролер.
   Парсонс закрыл за собой калитку и бросил через ограду:
   - Скоро вами займутся как следует, и  вам  придется  прекратить  ваши
безобразия.
   Льюис завел машину и поехал по переулку искать себе другое  место.  А
жаль: он не первый год  останавливается  под  этим  деревом,  где  можно
спокойно перекусить в середине рабочего дня.
   Дерево росло прямо позади дома Лидсов.
   В половине шестого вечера Хойт  Льюис  теперь  уже  на  своей  машине
подъехал к заведению под названием "На седьмом небе" и  выпил  несколько
коктейлей, чтобы расслабиться.
   Позвонил своей бывшей жене, сказал:
   - Мне бы хотелось, чтобы ты  по-прежнему  собирала  мне  завтраки  на
работу.
   Ничего умней в голову ему прийти не могло.
   - Раньше нужно было об этом думать, мистер Умница, - отрезала  она  и
бросила трубку.
   Он через силу сыграл партию в шафлборд <Игра,  во  время  которой  по
размеченной доске передвигают деревянные кружочки> с несколькими  своими
коллегами  и  диспетчером  из  компании  "Электросети  Джорджии".  Обвел
взглядом зал. Эти чертовы служащие из авиакомпании тоже зачастили  сюда.
Их сразу видно по пижонским усикам  и  перстню  на  мизинце.  Проклятье!
Житья нет от этих рож.
   - Привет, Хойт! Выпьем пивка?
   К нему подошел Билли Микс, его непосредственный начальник.
   - Слушай, Билли, у меня к тебе разговор есть.
   - Что такое?
   - Ты знаешь старого придурка Парсонса, который обрывает нам телефон?
   - На прошлой неделе я с ним общался. А что?
   - Он говорит, что видел, как неделю назад кто-то проверял счетчики на
моем  маршруте.  Говорит,  начальство  взялось  за  меня.  Вроде  как  я
недобросовестно работаю. Ты-то, надеюсь, не считаешь, будто я прогуливаю
свое дежурство?
   - Что за глупости.
   - Нет, ты мне скажи, да или нет? Если  я  у  тебя  в  черном  списке,
почему не сказать мне правду в глаза?
   - Думаешь,  если  бы  я  решил  проверить  твою  работу,  я  стал  бы
подлавливать тебя тайком?
   - Нет, наверно.
   - Слава Богу. Если бы тебя проверяли, я бы не  мог  не  знать.  Никто
тебя и не думает контролировать, Хойт. Перестань ты на этого маразматика
реагировать. Бери с меня пример. Он мне звонит и  говорит:  "Поздравляю,
наконец-то вы занялись вашим Хойтом Льюисом." А я - ноль внимания.  Даже
и не сообразил, о чем это он.
   - Надо бы наказать его за все  эти  фокусы  со  счетчиком,  -  сказал
Льюис. - Представляешь, сегодня, только я остановил машину - дай, думаю,
перекушу, - он набросился на меня, как с цепи сорвался.  Нарвется  он  у
меня когда-нибудь.
   - Я знаю, где ты останавливаешься. Когда я работал на  линии,  я  там
тоже устраивал перекур, - заметил Микс. - Ну, доложу тебе, . И картину я
видел один раз. Может, о покойниках и не стоит так говорить. Да,  ладно.
В общем, я видел миссис Лидс. Она загорала во дворе  почти  без  ничего.
Фигурка у нее была что надо. Зря она себя  уж  так  напоказ  выставляла.
Женщина она была порядочная, ничего не скажешь.
   - Поймали кого-нибудь?
   - Нет.
   - Жаль, что этот псих напал на Лидсов, ведь до Парсонса оттуда  рукой
подать.
   - А я своей старушенции запретил разгуливать по саду нагишом,  -  все
не успокаивался Микс. - Она, конечно, говорит, что я совсем чокнулся,  и
кто, говорит, ее там увидит. Все  равно  нельзя!  Я  ей  так  и  сказал,
откуда, говорю, я знаю, кто тут  шляется  по  задворкам  с  расстегнутой
ширинкой. Полицейские к тебе приходили? Расспрашивали?
   - Ага, они всех допросили, кто бывает в  этом  квартале.  Почтальонов
тоже. Сам я только сегодня начал там обход, а всю ту неделю  работал  на
другой стороне Бетти Джейн-драйв.
   Льюис в задумчивости отдирал этикетку со своей бутылки пива.
   - Значит, Парсонс звонил тебе на прошлой неделе?
   - Ну, да.
   - Он заметил, что какой-то человек снимает показания с его  счетчика.
Если бы он придумал это сегодня, чтобы  позлить  меня,  он  бы  не  стал
говорить тебе то же самое на прошлой  неделе.  А  ты  говоришь,  что  не
посылал никого из наших. Я там точно не был.
   - Может, это кто-то из "Юго-восточного колокола"?
   - Может быть.
   - Но ведь они этот район не обслуживают.
   - Думаешь, нужно сообщить в полицию?
   - Не повредит, - изрек Микс.