ъявления под кодовым именем.

Бог мой, неужели он никогда не закончит? Зуд нетерпения был для Мейсона
особенно невыносим, так как он не имел возможности даже сменить позу.

- Прекрасно, профессор, - наконец не выдержал паралитик. - Марго,
приоткрой, пожалуйста, окно. У меня, доктор Демлинг, появился новый
источник информации о докторе Лектере. Этот человек знает как Старлинг, так
и Лектера, он видел их вместе и провел рядом с Лектером времени больше, чем
кто-либо другой. Я хочу, чтобы вы с ним побеседовали.

Крендлер слегка поежился, увидев, как поворачивается дело, и начал
испытывать легкую тошноту.

Глава 51

Мейсон произнес несколько слов в интерком, и в помещение вошел высокий
человек. Он был одет в белое и казался таким же мускулистым, как и Марго.

- Это Барни, - сказал Мейсон. - Он шесть лет работал в отделении для буйных
в больнице, где содержались умалишенные преступники. В то время там
находился и Лектер. Теперь Барни работает на меня.

Барни предпочел остаться у аквариума рядом с Марго, но доктор Демлинг
пожелал увидеть его на свету. Гигант уселся рядом с Крендлером.

- Значит, вас зовут Барни? А теперь скажите мне, Барни, какова ваша
профессиональная подготовка?

- У меня есть ЛПМ.

- Лицензия практикующего брата милосердия? Очень мило. И это все?

- Имею степень бакалавра гуманитарных наук. С успехом окончил колледж,
заочно, - ровным голосом сказал Барни. - Кроме того, имею аттестат Школы
погребальных наук Камминза.

- Вы оплачивали расходы на медицинское образование, работая в морге?

- Да. Я увозил трупы с мест преступления и помогал при вскрытиях.

- А чем занимались до этого?

- Служил в морской пехоте.

- Понимаю. Работая в больнице Балтимора, вы видели, каким образом
взаимодействовали между собой Клэрис Старлинг и Ганнибал Лектер. Я хочу
сказать, что вы, видимо, являлись свидетелем их бесед. Не так ли?

- Мне казалось, что они...

- Начнем с того, что вы точно видели своими глазами, а не с того, что вам
казалось и что вы думали по этому поводу. Вы, надеюсь, не возражаете?

- Он достаточно сообразителен для того, чтобы высказывать свое мнение, -
вмешался Мейсон. - Барни, вы знакомы с Клэрис Старлинг?

- Да.

- Вы наблюдали Ганнибала Лектера шесть лет?

- Да.

- Какие отношения между ними складывались? Крендлер не очень хорошо понимал
слова, произнесенные высоким грубым голосом, но тем не менее именно он
сформулировал наиболее важный вопрос.

~ Скажите, Барни, не вел ли себя Лектер несколько необычно, беседуя со
Старлинг?

- Да, он вел себя не так, как всегда. Как правило, он вообще не реагировал
на появление посетителей, - ответил Барни. - Иногда он открывал глаза лишь
для того, чтобы оскорбить очередного ученого, пытавшегося забраться ему в
мозги. Одного профессора он даже заставил рыдать. По отношению к Старлинг
он был достаточно крут, однако отвечал на ее вопросы гораздо подробнее, чем
на вопросы других. Она его заинтересовала, или, скорее, заинтриговала.

- Каким образом?

- Ему почти не приходилось видеть женщин, - пожав плечами, сказал Барни. -
Она же действительно красива и...

- Меня не интересует ваше мнение по этому вопросу, - оборвал его Крендлер.
- И это все, что вам известно?

Барни не ответил, но посмотрел на Крендлера так, словно видел, что левое и
правое полушария мозга заместителя помощника являют собой двух сцепившихся
собак. Mapro раздавила еще пару каштанов.

- Продолжайте, Барни.

- Они были откровенны друг с другом. Своим откровением он способен
обезоружить собеседника. Создается впечатление, что он просто не снисходит
до лжи.

- Чего-чего он не делает?

- Не снисходит, - повторил Барни.

- СНИ-СХО-ДИТ, - послышался из темноты голос Марго. - Не опускается до лжи,
мистер Крендлер. Или, чтобы вы еще лучше поняли, не унижается до нее.

- Доктор Лектер давал ей весьма нелестные, характеристики, - продолжил
Барни, - а затем говорил что-нибудь очень приятное. Она стойко и терпеливо
сносила насмешки, после которых похвалы доктора казались ей особенно
приятными. Она знала, что его слова - правда, а не какое-нибудь дерьмо
собачье. Доктор же находил ее очаровательной и забавной.

- И вы способны были определить то, что доктор Лектер находил ее забавной?
- проскрипел профессор Демлинг. - Каким образом вы это сумели установить,
брат милосердия Барни?

- По тому, как он смеялся, доктор Дамлинг[44]. В медицинском училище был
такой предмет - "Оптимизм и его роль в исцелении".

Никто не понял, то ли это громко фыркнула Марго, то ли аэрарий аквариума
издал несколько несвойственный для себя звук.

- Спокойно, Барни, - сказал Мейсон. - Расскажите нам остальное.

- Слушаюсь, сэр. Порой, когда кругом было относительно тихо, доктор Лектер
и я проводили за беседой большую часть ночи. Мы говорили о тех предметах,
которые я заочно изучал, и о других материях. Он...

- А вы, случайно, не изучали по переписке и психологию? - спросил доктор
Демлинг.

- Нет, сэр. Я не считаю психологию наукой. Так же как и доктор Лектер, -
сказал Барни и поспешно, пока респиратор не позволял Мейсону его оборвать,
продолжил: - Я всего-навсего могу повторить то, что он мне говорил о ней.
Доктор Лектер утверждал, что видит, чем Старлинг может стать. Сейчас,
говорил он, девушка очаровательна так, как может быть очарователен котенок,
которому предстоит превратиться в большую дикую кошку. Тогда играть с ней
будет невозможно. Обладая непосредственностью щенка или котенка, говорил
он, Старлинг оснащена, в миниатюре, всеми видами оружия, которым вооружен
взрослый зверь, и мощь этого оружия постоянно возрастает. Тем не менее пока
ей приходилось бороться всего лишь с другими щенками, говорил доктор
Лектер, и все это его забавляло.

Возможно, вам все станет более понятно, если я расскажу о том, как все
начиналось. Начало было весьма вежливым, но доктор никак ее не воспринял.
Затем, когда она уже уходила, другой заключенный брызнул ей в лицо спермой.
Это вывело доктора Лектера из равновесия, вызвало у него смущение. Тогда в
первый и в последний раз я увидел его огорченным. Она это тоже заметила и
тотчас попыталась этим воспользоваться. Мне кажется, что его восхитила ее
настырность.

- Как он относился к другому заключенному - тому, который брызнул в нее
спермой? Имелся ли между ними контакт?

- В обыкновенном понимании - нет, - ответил Барни. - Доктор Лектер его
просто убил той же ночью.

- Разве они не находились в разных камерах? - спросил профессор Демлинг. -
Как Ганнибал Лектер это сделал?

- Третья палата от палаты доктора Лектера, и к тому же на противоположной
стороне коридора, - сказал Барни. - Среди ночи доктор с ним вначале немного
поговорил, а затем велел проглотить язык.

- Итак, Клэрис Старлинг и Ганнибал Лектер стали... друзьями? - спросил
Мейсон.

- Лишь в рамках формальной структуры, - сказал Барни. - Они обменивались
информацией. Доктор делился с ней своими соображениями относительно
серийного убийцы, на которого она вела охоту, а Старлинг расплачивалась с
ним сведениями о себе. Доктор Лектер говорил мне, что у девушки очень
сильный характер, чересчур много выдержки и мужества, и все это может пойти
ей во вред. Он считал, что Старлинг будет действовать на пределе сил, если
того потребует ее работа. Кроме того, он как-то заметил, что на ней лежит
проклятие "высокого вкуса". Что доктор хотел этим сказать, я не знаю.

- Скажите, доктор Демлинг, что он хотел - трахнуть ее, убить, съесть или
еще что-нибудь? - поинтересовался Мейсон, исчерпав все варианты, которые
смог придумать.

- Я не стал бы исключать ни первого, ни второго, ни третьего, - ответил
доктор Демлинг. - Но я не решился бы предсказать порядок, в котором он
может совершить эти действия. Но основной мой вывод заключается в
следующем. Все попытки желтой прессы или людей с менталитетом, свойственным
этой прессе, романтизировать их отношения, воссоздать миф о "Красавице и
чудовище" далеки от реальности. Цель доктора Лектера - унижение Старлинг,
ее страдания и в конечном итоге смерть. Он дважды выступил в ее защиту.
Первый раз, когда ей в лицо брызнули спермой, и вторично, когда ее стали
терзать газеты, после того как она застрелила этих людей. Доктор появляется
в личине ментора, но на самом деле его возбуждают ее страдания. Когда
напишут историю Ганнибала Лектера, а напишут ее непременно, этот случай
целиком будет считаться классическим проявлением авункулизма Демлинга.
Чтобы привлечь его внимание, она должна страдать.

На лбу Барни между широко расставленных бровей появилась глубокая морщина.

- Могу ли я добавить, мистер Мейсон, коль скоро вы меня пригласили? -
спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Находясь в лечебнице,
доктор Лектер отвечал ей, когда она, сохраняя самообладание, продолжала
свою работу, когда все его насмешки отскакивали от нее как горох от стенки.
В письме он называет ее "воительницей" и специально подчеркивает, что во
время перестрелки она спасла ребенка. Доктор восхищается ее отвагой и
отдает дань уважения ее самодисциплине. Он говорит, что не имеет планов
забрать ее жизнь. Учтите, что доктор Лектер никогда не лжет.

- Перед нами типичный пример того, что я называю образом мышления желтой
прессы, или "таблоидным" мышлением, - сказал Демлинг. - Ганнибалу Лектеру
чужды такие эмоции, как восхищение или уважение. Он не знает таких понятий,
как теплота чувств или привязанность. То, что говорит Барни, есть лишь
романтическая иллюзия, вызванная недостатком образования.

- Доктор Демлинг, вы меня не помните, не так ли? - спросил Барни. - Я
дежурил в отделении, когда вы пытались поговорить с доктором Лектером. С
ним многие пытались побеседовать, но, насколько я помню, вы оказались
единственным, кого он заставил рыдать. Позже он опубликовал анализ вашей
книги в "Американском журнале психиатрии". Я совсем не удивился бы, узнав,
что эта критическая статья снова повергла вас в слезы.

- Достаточно, Барни, - сказал Мейсон. - Лучше позаботьтесь о моем обеде.

- Нет ничего хуже недопеченного самоучки, - заметил доктор Демлинг, когда
Барни вышел из комнаты.

- Он не говорил мне о том, что вы пытались беседовать с доктором Лектером,
- сказал Мейсон.

- Ганнибал Лектер в то время пребывал в состоянии ступора, добиться чего-то
от него было невозможно.

- И это заставило вас пролить слезы?

- Это неправда.

- Следовательно, вы отметаете все то, что сказал Барни.

- Он введен в заблуждение. Так же как и девушка.

- Возможно, у Барни при виде Старлинг начинается течка, - бросил Крендлер.

Марго едва слышно рассмеялась. Однако Крендлер ее смех расслышал.

- Если вы хотите привлечь внимание Ганнибала Лектера к Старлинг, сделайте
так, чтобы она страдала. Пусть то горе, в котором он ее увидит, подтолкнет
его к причинению ей дополнительных страданий. Когда она станет подранком, в
символическом смысле, естественно, он захочет взглянуть на то, как она
станет продолжать свои игры. Когда лиса слышит визг зайца, она мчится к
нему. Но вовсе не для того, чтобы помочь.

Глава 52

- Я не могу доставить вам Клэрис Старлинг, - сказал Крендлер после того,
как ушел Демлинг. - Я с большой долей уверенности могу сообщать вам, где
она находится и что делает, но я не могу контролировать те задания, которые
дает ей Бюро, Более того, если ФБР направит Старлинг сюда, то обеспечит ей
хорошее прикрытие, поверьте. - Для вящей убедительности Крендлер ткнул
пальцем в темноту, где покоился Мейсон. - Вы не сможете приступить к
действию, не сумеете обойти отряд прикрытия и захватить Лектера. Наружное
наблюдение мгновенно Заметит ваших людей. Это во-первых. Во-вторых, Бюро не
приступит к силовым действиям до тех пор, пока не убедится в том, что
Лектер поблизости. Операция по охране наживки может потребовать не менее
двенадцати человек, что весьма накладно. Условия могли бы быть более
благоприятными, если бы вы не сняли ее с крючка, на котором она оказалась
после перестрелки. Теперь довольно сложно поменять ситуацию и снова
поставить ее под удар.

- Возможно, предположительно, может быть, - произнес Мейсон, довольно
прилично, учитывая его состояние, справившись со звуком "ж". - Марго,
возьми газету "Коррьере делла сера" за следующий день после убийства Пацци.
Это была суббота. Найди колонку личных объявлений и прочитай нам первое.

Марго поднесла напечатанное мелким шрифтом объявление ближе к свету и
сказала:

- Оно на английском языке и адресовано А. Д. Аарону. Здесь сказано:
"Сдайтесь ближайшим к вам органам власти, враг рядом. Ханна". Кто такая эта
Ханна?

- Так звали лошадь Старлинг, когда наша подруга была еще совсем маленькой,
- ответил Мейсон. - Это предупреждение, которое Старлинг направила
Ганнибалу Лектеру. Он сообщил ей в письме, как можно вступить с ним в
контакт.

- Проклятие! - Крендлер вскочил на ноги. - Тогда она ничего не могла знать
о событиях во Флоренции. А если знала, то ей каким-то образом стало
известно, что я вас информирую.

Мейсон вздохнул и спросил себя, достаточно ли у Крендлера ума для того,
чтобы заниматься политикой. Вслух же, отложив ответ на потом, он произнес:

- Она ничего не знала. Это я дал объявления в "Коррьере делла сера", "Ла
Нацьоне" и в "Интернэшнл геральд трибюн" с указанием напечатать их в день,
следующий за нашим выступлением против доктора Лектера. Принимая во
внимание возможность неудачи, я хотел, чтобы он решил, будто Старлинг
пытается ему помочь. Таким образом, мы сохранили связь с ним через Старлинг.

- Никто этого не заметил.

- Никто. За исключением Ганнибала Лектера, вероятно. Он может попытаться ее
поблагодарить. Письмом, лично... Кто знает? Скажите, вы продолжаете
просматривать всю ее корреспонденцию?

- Абсолютно всю, - утвердительно кивнул Крендлер. - Если он ей что-либо
напишет, вы увидите это раньше, чем она.

- А теперь слушайте внимательно, Крендлер. Это объявление заказано и
оплачено таким образом, что Старлинг никогда не сумеет доказать, что
поместила его не она. А это - уголовное преступление. Именно здесь лежат
для нас хорошие возможности. При помощи этого, Крендлер, вы можете ее
уничтожить. Вам, как никому, известно, что ФБР и куска дерьма не даст за
человека, выброшенного из Конторы, Он годится лишь на корм собакам. Ей
после этого ни в жизнь не получить разрешение на оружие. И никто, кроме
меня, не станет за ней наблюдать. Лектер непременно узнает, что она в
одиночестве осталась на холоде. Для этого мы предпримем еще кое-что. -
Мейсон сделал паузу, чтобы продышаться, а затем продолжил: - Если наши
планы не сработают, то придется, как говорит Демлинг, сделать ее
несчастной. Вы сможете разорвать ее напополам. Советую вам ее нижнюю часть
сохранить для себя. А ту часть Старлинг, которая чересчур серьезно
относится к делу, можете отправить к Богу. Прошу простить, я вовсе не хотел
богохульствовать.

Глава 53

Клэрис Старлинг бежала по опавшим листьям лесного заповедника штата
Виргиния, расположенного всего в часе езды от ее дома. Она очень любила это
место. В этот будний осенний день, который Старлинг решила использовать для
заслуженного отдыха, в парке, кроме нее, не было ни одной живой души.
Старлинг трусила по знакомой тропе на поросшем лесом холме рядом с рекой
Шенандоа. Ближе к вершине холма раннее солнце успело прогреть воздух, а в
неглубоких долинах было все еще холодно. Иногда получалось так, что лицо ее
оказывалось в тепле, а ноги оставались в прохладе.

В эти дни почва, по которой ходила Старлинг, колебалась под ее ногами.
Земля казалась девушке прочнее, когда она передвигалась по ней бегом.

День был ясным, и лучи солнца плясали на ее лице, пробиваясь сквозь остатки
листвы на деревьях. Тропа под ногами казалась пестрой, а в тех местах, где
на нее падали тени деревьев, полосатой. Чуть впереди нее в бегство
ударились три оленя - две самки и рогатый самец одним захватывающим дух
прыжком освободили тропу, и лишь их белые "флаги" еще довольно долго
мелькали среди деревьев. Эта картина обрадовала Старлинг, и девушка усилила
темп бега.

На склоне холма над рекой на опавших листьях сидел Ганнибал Лектер. Сидел
он совершенно неподвижно, что делало его похожим на фигуру, вытканную на
средневековых шпалерах. Со своего места доктор Лектер видел примерно сто
пятьдесят метров тропки для бега. На линзы его полевого бинокля, чтобы не
блестели, были надеты самодельные картонные бленды. Вначале он заметил, как
бросились прочь и промчались по холму мимо него олени, а затем - первый раз
за семь лет - увидел Старлинг.

Лицо доктора за биноклем не изменило выражения, однако крылья носа слегка
дрогнули, когда он сделал глубокий вдох. Создавалось впечатление, что
доктор пытается издали уловить ее аромат.

Однако он сумел уловить лишь чуть отдающий корицей запах сухой листвы, дух
прелых листьев в нижнем слое, запашок заячьего помета и глубоко под
листьями резкое мускусное амбре разорванной беличьей шкурки. Аромат,
свойственный Старлинг, в этой гамме запахов не присутствовал. Бегущих
оленей со своего места он видел еще долго после того, как они скрылись из
поля зрения девушки.

Доктор Лектер имел возможность наблюдать за Старлинг чуть меньше минуты.
Она бежала легко, едва касаясь ступнями земли. За спиной у нее был
маленький рюкзачок с минимальным дневным рационом и бутылкой воды. Лучи
раннего солнца падали на нее со спины, чуть размывая ее очертания и
создавая тем самым впечатление, что ее кожа посыпана цветочной пыльцой.
Следя за ее бегом в бинокль, доктор Лектер наткнулся на яркий солнечный
блик на поверхности реки, после чего в его глазах еще несколько минут
прыгали светлые пятна. Беговая тропка уходила вниз и в сторону, и
последнее, что увидел доктор Лектер, был затылок Старлинг. Связанные
хвостом волосы девушки раскачивались на бегу, отдаленно напоминая "флаг"
белохвостого оленя.

Доктор Лектер остался сидеть на месте, не делая ни малейшей попытки
последовать за ней. Теперь она продолжала бежать перед его мысленным
взором, и бег ее будет продолжаться ровно столько времени, сколько он
пожелает. Итак, он увидел Старлинг впервые за семь лет, если не считать
фотографий в желтой газетенке и мелькания головы за стеклом движущегося
автомобиля. Ганнибал Лектер улегся на листву и, закинув руки за голову,
уставил взгляд на редеющую крону высящегося над ним клена. Листья трепетали
на фоне неба, а небо было настолько синим, что казалось почти лиловым.
Лиловое, лиловое. Веточка дикого мускатного винограда, которую он сорвал,
карабкаясь вверх по склону. Доктор Лектер съел несколько начинающих вянуть,
слегка пыльных ягод и, раздавив в ладони остальные, слизал сок с рук,
широко, подобно ребенку, растопырив пальцы. Лиловое, лиловое.


Лиловые баклажаны на грядках.

В стоящем на возвышении охотничьем домике днем горячей воды не было, и
нянька выносила в огород помятую медную ванночку, чтобы согреть на солнце
воду для купания двухлетней Мишу. Девочка сидела в сверкающей ванне среди
овощей, а белые бабочки капустницы вились вокруг ее головки. Воды хватало
лишь на то, чтобы прикрыть пухлые ножки, но преисполненному важности
Ганнибалу и его огромному псу строго предписывалось следить за сестрой,
пока нянька уходит ненадолго в дом за сухой простыней.

Часть прислуги боялась маленького Ганнибала Лектера. Этих людей пугали его
необыкновенная впечатлительность и противоестественные для возраста
познания. Однако старая нянька, хорошо знавшая свое дело, его не боялась.
Не боялась его и Мишу. Сидя в ванночке и радостно смеясь, она приложила
свою детскую, похожую на звезду ладошку к его щеке. Затем Мишу потянулась
за спину брата и положила руку на баклажан, цвет которого ее так радовал.
Особенно сестра любила смотреть на баклажаны, когда на их блестящих боках
играло солнце. Глаза у нее были не темные, как у брата Ганнибала, а
голубые, и когда она смотрела на баклажаны, то казалось, что они темнеют,
как бы впитывая цвет плодов. Ганнибал знал, что цвет вообще был страстью