Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
е, при послах!..
- Ваш золотой хан не отец мне. Но он может быть моим братом. А где вы
слышали, чтобы брат слушал своего брата, стоя на коленях?
- Хуанди единственный сын у неба, нет у него братьев.
Они были упрямы, как волы, и все настойчивее требовали, чтобы он стал
на колени. Разговор становился бесполезным, затягивая его, он обнаружил бы
свою боязнь.
- Кто такой ваш новый хуанди?
- Князь Юнь-цзы.
- А, так я его знаю! Видел. Ты, посол, глуп, а он, думаю, даже глупее
тебя. Переведи все, как я говорю! И такой ничтожный человек - хуанди.
Вставать на колени! Да я бы его не взял в помощники моему писцу Татунг-а.
Удалитесь с глаз моих!
Потом он велел запереть послов каждого в отдельную юрту. Сделал это для
того, чтобы поговорить с Хо. Но переводчик не мог сказать ему чего-то
нового: знал Хо не так уж много. Да, в Чжунду обеспокоены, там не ждали,
что он сумеет одолеть императора Си Ся. Но сановники думают, что
получилось это не оттого, что силен Чингисхан, а оттого, что слабы
тангуты, погрязшие во внутренних неурядицах. Посольство хотело припугнуть
хана, а заодно проверить, так ли уж он опасен. Потому-то во главе его
поставлен Хушаху.
- Ты мне говорил о каком-то потомке императора киданьской династии.
Жив ли он?
- Он жив. Но от дел его почему-то устранили.
- Можешь свести моих людей с ним?
- Могу... Хан, это, конечно, не мое дело, но ты напрасно так говорил с
послами. Проезжая по степи, я видел мирные кочевья. Сюда придут воины
нашего государя... Людей побьют.
- Ты думаешь, они смогут прийти?
- Если захотят...
- А может быть, я приду к вам, если захочу...
- Тебе не осилить императора. Да и зачем идти туда? Степи так широки и
просторны. Меня до сих пор тянет сюда. Тут моя вторая родина. И Мне бы не
хотелось, чтобы лилась кровь здесь или там.
- Как поживает твоя сестра, наша добрая Хоахчин?
- Хорошо. Все время вспоминает матушку Оэлун-фуджин, и тебя, и твоих
братьев. Ее вторая родина тоже здесь, хан.
Он велел Татунг-а принести мешочек с золотыми слитками. Вытряхнул их на
столик, разгреб по всей крышке. Огни светильников дробились на золоте, и
стол светился, как очаг, полный горячих углей.
- Бери сколько нужно. Купи сестре все, что она пожелает.
Хо взял несколько слитков, посмотрел, погладил пальцами, положил на
стол.
- Не обижайся, хан, но я не могу ничего взять.
- Почему?- Хан нахмурился.
- Хушаху знает, что я служил у тебя. Если он найдет золото, ни моя
сестра, ни жена, ни сын не увидят меня.
- Что я могу сделать для тебя?
- Не знаю... Да мне ничего и не нужно.- Хо вздохнул.- Одного хочу:
пусть моя жизнь будет такой, какой она есть.
Этот разговор оставил в сердце хана малоприметную, Но досадную
горчинку. Ему от души хотелось порадовать Хо и его сестру. Не все,
выходит, доступно и ему, всемогущему...
Война с Алтан-ханом, о котором он так много думал в Последнее время,
после его оскорбительного ответа послу стала неизбежной.
Здесь, в степях, ему не страшно войско Алтан-хана, каким бы
многочисленным оно ни было. Но, разгромив врагов тут, много ли он добудет?
Надо идти за великую стену, там, если небо явит свою милость, добыча будет
богатой. Но... Алтан-хан был всегда грозой для всех племен. Перед его
могуществом трепетали храбрейшие из ханов... Не гибельным ли будет
дерзостный поход?
Хан на три дня и три ночи заперся в темную юрту. Не принимал пищи,
молился небу, думал. После этого созвал нойонов.
- Алтан-хан своевольно отобрал власть у наших братьев-киданей. Он сеял
рознь между племенами, предавал смерти багатуров. Предки завещали нам
отомстить за все эти злодеяния. Можем ли мы жить в довольствии и покое, не
воздав должного заклятому врагу? Небо призывает меня покарать извечного
зложелателя, утерявшего в своей гордыне остатки: разума. Могу ли
противиться его воле? Пусть воины готовят коней!
X
- Что тревожит твое сердце, господин мой?
Над Кучулуком, заслоняя огонь светильника, склонилось лицо жены.
Большие черные глаза смотрели настороженно. Он взял ее длинные, упругие
косы, осторожно притянул к груди, погладил: по голове. Дверь дворцового
покоя была распахнута настежь, во внутреннем дворике журчала вода арыка.
За стеной дворца, выложенной из сырого кирпича, в саду гурхана играла
музыка, слышались веселые голоса.
- Ты все время молчишь - почему?- обиженно спросила жена
- Я устал. Мне тяжелю.
- Я не отпущу тебя много дней, и ты отдохнешь.
Почувствовав его усмешку, она села, отбросила косы за спину.
- Если ты думаешь о другой женщине - берегись! У, тебя не будет ни
других жен, ни наложниц.
Он тоже сел, глянул на нее с сожалением.
- У тебя пустые мысли, Тафгач-хатун! Ты не хочешь, чтобы у меня были
наложницы. А я не хочу, чтобы наложницей стала ты!
- Ты, видно, не в своем уме! Чьей же наложницей и почему стану я, твоя
жена и дочь великого гурхана?
- Прислушайся... Что ты слышишь?
- Ничего. В саду играет музыка.
- Вот. Музыка. Кругом грохочут барабаны войны, поют боевые трубы. А
твой отец услаждает слух музыкой и проводит время среди танцовщиц...
- Зачем так говоришь о моем отце? Разве он не был добр к тебе?
Кучулук отвернулся, стал смотреть в темный дверной проем. Гурхан
Чжулуху, толстенький, коротконогий, говорливый, приютил его, отдал в жены
дочь, позволил собрать уцелевших найманских воинов. Гурхан радовался, что
найманское ханство пало, весело говорил: <Твой дед был беспокойным
соседом. А ты пришел служить ко мне. Добро! Служи, Кучулук, служи. У меня
служба легкая, я никого не обижаю>. С тех пор прошло без малого три года.
Избегая всяких забот, старый гурхан тешит свою душу музыкой и шумной
охотой. А его государство разваливается на глазах, и Кучулука это начинает
пугать. Бывший вор-конокрад Бузар завладел Алмалыком. Гурхан и ухом не
повел. А теперь Бузар вместе с уйгурским идикутом Баурчиком и карлукским
ханом Арсаланом предались Чингисхану. И снова гурхан не пошевелил пальцем.
От него вот-вот отложатся хорезмский шах Мухаммед и молодой, но бойкий
самаркандский султан Осман, зять гурхана. Если сюда придет Чингисхан,
Чжулуху ждет гибель. А с ним и Кучулука. Но гурхан этого понять не хочет.
Машет короткими ручками в золотых перстнях: <Помолчи, помолчи... Что
делать твоему Чингисхану так далеко от своих пастбищ? И придет - не беда.
Я сам сяду на коня. Я ему покажу!..>
- Ты опять молчишь?- Тафгач-хатун сердито дернула его за рукав халата.
- Я тебе скажу все. Но поклянись, что ты не передашь моих слов отцу
или кому-то из его людей.
- Хан Кучулук, ты мой муж, я дала клятву быть верной тебе до конца
дней своих - что еще?
- Нет, поклянись!- Кучулук встал и запер дверь.
- Клянусь нигде, никому не передавать твоих слов!
- Тафгач, мы идем к гибели. Враги кругом, враги в самом государстве.
Подданные твоего отца мусульмане ненавидят нас, кара-киданей, за то, что
вы поклоняетесь Будде, нас - за то, что мы верим в Христа. А твой отец
праздно проводит время...
- Об этом говорят и другие. Но что сделаешь, если он такой?
- Должны что-то сделать!- жестко сказал Кучулук.- Если этого не
сделаем мы, сделают другие.
- Кто это может сделать? Кто?- Глаза Тафгач-хатун сердито блеснули.
- Мало ли кто... Ты сама говорила, что твои предки всех приближенных
держали в руках тем, что никому не давали больше ста человек. А сейчас
всем народом правят Танигу и Махмудбай. Они могут сделать с твоим отцом
все, что захотят. И тогда несдобровать ни тебе, ни мне. Но если отец и
сохранит власть, властвовать ему будет не над кем. Одни предадутся
Чингисхану, другие - хорезмшаху Мухаммеду.
Кучулук говорил быстрым, отрывистым шепотом. Высокий лоб его стал
бледен, на нем выступили капли пота. А Тафгач-хатун, зябко поеживаясь,
набросила на свои плечи шелковое одеяло.
- Что же хочешь?- спросила она.
- Отстранить твоего отца от власти.
- Как ты это сделаешь? Или ты хочешь умертвить отца? Нет!
- Клянусь тебе, не буду я его убивать!- Кучулук схватил ее руки,
больно сжал.- Ты должна помочь мне. Или ты поможешь, или мы погибнем. Все!
Она долго молчала. Плечи ее вздрагивали.
- Ты мой господин, и я буду с тобой.
- Я всегда верил в твой ум. Спасибо!- Он крепко обнял жену.
Кучулуку пришлось недолго ждать удобного случая. Как он и предполагал,
султан Осман изгнал из Самарканда наместника гурхана, отказался платить
дань. Чжулуху наконец зашевелился. Потрясал пухлыми кулаками.
- Я этого султана, этого неразумного мальчишку, в яму посажу! Я его
заставлю чистить конюшни! Я сам пойду на него.
Кучулук осторожно возразил:
- Зачем тебе, великий гурхан, идти самому? Люди скажут, что султан до
того усилился, что войной на него идет сам гурхан. Пошли Танигу... Но
войска дай побольше.
- Ты верно говоришь, сын мой. Мне ли меряться силами с моим подданным.
Пусть идет Танигу.
Опасный для Кучулука Танигу и главные силы гурхана ушли под Самарканд.
Кучулук пробовал выманить гурхана на охоту, но он, словно что-то почуяв,
сидел в своем дворце под надежной охраной. Тогда Кучулук решил захватить
казну гурхана. Сокровищница находилась в городе Узгенде. Собравшись вроде
бы на охоту, Кучулук взял всех своих найманов, Тафгач-хатун и устремился к
Узгенду.
В город приехали вечером. Переправились вброд через реку, протекавшую
возле высоких крепостных стен. Увидев воинов, стражи захлопнули крепостные
ворота. Кучулук начал колотить в полотно древком копья. Из бойницы
надвратной башни высунулся бородатый воин в железном шлеме.
- Кто такие и что вам нужно?
- Ты что, ослеп?!- закричал Кучулук.- Не видишь, кто перед тобой?
- Я тебя не знаю.
- Еще узнаешь! Зови правителя города.
Голова воина исчезла. Прошло немало времени, прежде чем на крепостную
стену поднялся наместник гурхана Куман-тегин. Он узнал Кучулука.
- А, это ты, хан... Зачем привел сюда своих воинов?
- Великий гурхан повелел усилить охрану города.
- Но меня он об этом не уведомил. Я не открою ворота.
К стене подскакала Тафгач-хатун.
- Куман-тегин, ты не веришь зятю великого гурхана, но не можешь
оскорбить недоверием меня.
Ворота крепости распахнулись. Куман-тегин с поклоном пригласил Кучулука
и Тафгач-хатун во дворец, слуги принесли угощение, горячий чай.
- Пить чай, вино, угощаться будем потом,- сказал Кучулук.- А сейчас
проведи-ка нас в сокровищницу гурхана.
Куман-тегин поперхнулся чаем.
- Что за шутки? В сокровищницу кроме меня может войти только сам
гурхан.
- Времена меняются, Куман-тегин! Пойдем. Не заставляй упрашивать.
- Да ты что! Эй, стража!
В покой вбежал молодой, безбородый воин с копьем и круглым щитом.
Куман-тегин поднялся, боком двинулся к дверям, не спуская глаз с Кучулука,
осуждающе покачивая головой.
- Такие речи ведешь... недостойные. Принужден связать тебя, хан, и
отправить...
- Подожди вязать и отправлять.- Кучулук тоже поднялся,- Сначала выйди
посмотри. Дворец обложен моими воинами. Стоит мне дать знак...
Куман-тегин выскочил за двери, возвратился, растерянно разводя руками.
- Это другое дело...
Но Кучулук видел, что Куман-тегин далек от покорности, лихорадочно
думает, как ему выкрутиться. Положил руку на его плечо, сжал пальцы.
- Садись. А ты, воин, иди и стань на свое место. Послушай меня,
Куман-тегин. Надо спасать наше государство. Ты не можешь не видеть - оно
идет к гибели. Нечестивые корыстолюбцы окружили гурхана. Они заботятся об
одном - набить свои кошели золотом.
- Ты хочешь спасти гурхана?
- И гурхана, и его владения.
- Это другое дело. Только я тут не все понимаю. Спасение ты начинаешь
с того, что лишаешь гурхана казны. Вытирая слезы, выдавливаешь глаза.
- Разве ты не знаешь моего отца?- вмешалась в разговор Тафгач-хатун.-
Деньги он бережет пуще своей жизни. Не платит жалования воинам, не
поддерживает друзей.
- Взяв в руки сокровища, мы соберем большое и сильное войско, Гурхан
еще будет нам благодарен. Ты видишь, Куман-тегин, я не разбойник, не для
себя беру золото. Будь это так, я не стал бы тебя уговаривать. Долой
голову - и все разговоры. Но мне нужны люди, озабоченные судьбой
государства.
- В твоих словах, хан Кучулук, есть правда...- Куман-тегин растирал
ладонями виски и щеки.- Жалованья не получают и мои воины. Если сюда
придет шах Мухаммед, они откроют перед ним ворота. Их не заставишь
сражаться... Но как я могу нарушить клятву?
- Ты покоряешься силе, принуждению.
- Это другое дело... Другое...
Втроем опустились в подземелье с зажженными светильниками. Внизу пахло
сыростью, плесенью, мышиным пометом. Звякнули запоры, ржаво скрипнула
железная дверь. В узком помещении со стенами, выложенными из дикого камня,
рядами стояли окованные сундуки с позеленевшими бронзовыми ручками,
Куман-тегин отмыкал замки, поднимал крышки. В сундуках были золотые и
серебряные слитки, монеты, камни-самоцветы, перстни, кольца, кинжалы,
мечи, чащи... Тафгач-хатун с загоревшимися глазами примеряла украшения,
нанизывала на тонкие пальцы перстни. Куман-тегин косил на нее мрачные
глаза, вздыхал все чаще. Кучулук подошел к жене, молча снял с ее пальцев
перстни, бросил в сундук.
- Не бери ничего. Когда-нибудь я подарю тебе и не такие украшения.
Идемте.
Охранять сокровищницу Кучулук поставил найманов. На другой день он
собрал воинов гурхана на городской площади, выплатил всем жалованье и
сказал:
- Я поднял оружие, чтобы восстановить попранную справедливость. Кто
желает, пусть останется со мной. Нет - крепостные ворота открыты.
Большинство воинов осталось. Остался и Куман-тегин. Кучулук разослал во
все концы гонцов, призывая правителей городов и округов присоединиться к
нему. И всех, кто прибывал к нему, щедро одаривал из казны гурхана. Скоро
у него набралось достаточно войск, чтобы попытаться захватить другие
города. Он выступил из Узгенда и направился к Баласагуну.
Но дойти не успел. Танигу, осаждавший Самарканд, узнав о его восстании,
возвратился, перехватил на дороге. Кучулуку пришлось бежать, бросив
сокровища.
Хорезмшах Мухаммед, надежда веры, бич пророка, подчинивший себе десятки
владетелей, давно тяготился позорной зависимостью от кара-киданей, от
неверного гурхана. Он свел свои войска с войском самаркандского султана
Османа и двинулся на владения гурхана. Танигу принужден был оставить
преследование Кучулука и повернуть назад, навстречу шаху. Битва произошла
на равнине Иламиш. Она не принесла победы ни той, ни другой стороне. Но
для Танигу окончилась печально. Он попал в плен и по приказу шаха был
брошен в реку. Мусульмане, подданные гурхана, посчитали, что <надежда
веры> освободит их от владычества идолопоклонников. Перед воинами, идущими
домой, заперли ворота Баласагуна. Им пришлось осаждать свой собственный
город. На шестнадцатый день Баласагун был взят и предан разграблению.
Воины ограбили не только жителей, но и, считая сокровища гурхана, отбитые
у Кучулука, своей добычей, разделили серебро и золото, динары и дирхемы...
Махмуд-бай, правая рука гурхана, опасаясь, что для пополнения казны
придется жертвовать своим богатством, дал Чжулуху пагубный совет:
принудить воинов возвратить все сокровища. Войско взбунтовалось. Одни
бежали к хорезмшаху, другие перешли к Кучулуку. Гурхан оказался
беззащитным. И Кучулук беспрепятственно занял его ставку.
К нему привели Чжулуху. Размазывая слезы по рыхлым щекам, гурхан хотел
опуститься на колени, но Кучулук сам поклонился ему.
- Великий гурхан, я лишь стрела в твоем колчане. У меня было одно
желание - упорядочить дела в твоем владении.
- Ты не собираешься отнять у меня жизнь?
- Великий гурхан, это моя жизнь в твоих руках...
Гурхан его не слушал. Дрыгал короткими ногами, беспокойно озирался.
- А моих танцовщиц и музыкантов ты не заберешь?
- Они останутся при тебе.
Тут Чжулуху, кажется, поверил, что ему ничего не грозит, повеселел.
- А Махмуд-бай говорил, что ты меня убьешь. Вот глупый человек!
- Махмуд-бай негодный человек, великий гурхан. Он заслужил наказания.
- Да-да! Он мне всегда давал какие-то неумные советы. Но ты его не
казни. Ну, побей палками или еще как-нибудь... У меня нет Танигу, не будет
Махмуд-бая - как править владением?
- Все труды я возьму на себя.
- Тогда - хорошо. Тогда делай как знаешь. Ох, и трудное это дело -
править таким большим владением!
- Теперь будет легче. Владение убавилось почти вдвое...
<И тебя за это, старый огрызок, следовало бы утопить в болоте!>-
ожесточенно подумал Кучулук.
XI
Красные, с золочеными драконами на полотнищах ворота дворца Вечного
спокойствия широко распахнулись. На площадь выехал всадник, поднял
серебряную трубу, и резкие звуки понеслись по ближним улицам, скликая
людей лицезреть выезд хуанди на моление духам земли и неба. Следом за
всадником показалась конная, потом пешая императорская стража. За нею шли
знаменосцы. На бамбуковых древках проплывали полотнища с изображением
красного павлина, белого тигра, черного духа войны, золотого феникса... За
этими и иными значками и знаменами несли огромное желтое полотнище с
ярко-красным кругом посередине-знамя солнца, главное императорское знамя.
Лошади в золоченой упряжи, крытые златоткаными попонами, тянули повозку в
виде пятиярусной пагоды. Каждый ярус окрашен в один из пяти главных цветов
- синий, желтый, красный, белый или черный. С золотых, загнутых вверх
карнизов свешивались колокольчики и украшения из жемчуга, нефрита,
перламутра... По четырем углам повозки на высоких стойках блестели золотые
чешуйчатые драконы. За повозкой двигались носильщики. В крытых носилках
восседали сановники. Замыкала шествие конная и пешая стража.
Люди вставали на колени на обочине улицы, били земные поклоны,
благоговейно простирали руки к императорской повозке с наглухо затянутыми
занавесями. Пропустив шествие, Хо поднялся, отряхнул пыль с халата, пошел
домой. Ласково грело весеннее солнце, чирикали воробьи, сверкали белизной
свежепобеленные стены и свежепокрашенные ворота богатых дворов...
Возле дома Хо стояла тележка с тканями. Привычным к крикам голосом
торговец подзывал покупателей:
- Ткани мягче облака, ярче весенних цветов, прочнее кожи - подходите,
берите!
Но редкие здесь прохожие равнодушно шли мимо. Хо, едва взглянув на
ткани, взялся за кольцо ворот. Торговец быстро обернулся.
- Ты хозяин этого дома?
- Да, я...
- Как тебя зовут?
- Хо. А что?
- Ты мне очень нужен. Один большой человек помнит тебя и твое
обещание. Отведи меня к Елюй Люгэ.
- Ты... Оттуда?- Голос Хо пресекся.
- Ага, я оттуда.- Торговец огляделся по сторонам, сунул руку под куски
ткани, достал узкий кожаный мешочек.- Вот, возьми. Это тебе.
Мешочек был увесистый. Хо вертел его в повлажневших ладонях, не зная,
надо ли благодарить торговца и можно ли отказаться от этого подарка.
- Спрячь!- торопливо приказал торговец.- И веди к Елюй Люгэ.
Хо забежал в сад, вырыл под деревом ямку, положил в нее мешочек и ногой
заровнял землю.
Из предосторожности он пошел впереди торговца. Тот с сопением катил
следом тележку. Елюй Люгэ оказался дома. Без лишних расспросов он увел
торговца во внутренние