- Так, понятно, - удовлетворенно заметил Прошка. - Варьку с Марком тоже
нельзя оставлять вдвоем. Леша, помнишь задачку про волка, козу и капусту?
Так вот, перед тобой стоит проблема посложнее: как переправить через реку
трех волков, если в лодке с тобой помещается только один, а двое других
непременно вцепятся друг другу в глотку?

- Ты себе бессовестно льстишь, - осадила я остроумца. - В лучшем случае ты
тянешь на брехливую перекормленную болонку.

- Зато ты - волчица, и мерзкая притом! И лучше б ты ушла к Птибурдукову!

- Хватит! - Марк треснул кулаком по столу. - Одевайся, Прошка, пойдешь с
нами. За Варвару можно не беспокоиться: если убийца рискнет к ней сунуться
- что ж, туда ему и дорога.

- Ты все-таки запри дверь, Варька, - негромко попросил Леша, когда Марк с
Прошкой скрылись в сенях. - Генрих, конечно, присматривает за Вальдемаром,
но вдруг ты ошибаешься и убийца - Георгий?

- Не волнуйся, с Замухрышкой я уж как-нибудь управлюсь, - небрежно бросила
я, но в сени за Лешей все же вышла и дверь закрыла на засов.

Проводив ребят, я первым делом заглянула к Павлу Сергеевичу. Старик
по-прежнему спал, хотя и неспокойно. Лицо его было напряжено, губы время от
времени шевелились, а руки нервно комкали плед, которым мы накрыли сторожа,
перенеся его на кровать. Послушав неровное дыхание больного, я встала,
постояла перед книжной полкой, содержимое которой по большей части
составляли военные мемуары и старые журналы "Наука и жизнь", покружила по
комнате и остановилась перед телефонным аппаратом.

"Надо бы узнать, как там дела у Генриха, - подумала я с запоздалым
раскаянием. - А то бросили его одного с двумя убитыми горем дамами и
бесчувственным придурком, который вполне может оказаться опасным
мерзавцем".

Трубку взяла Наталья. Я не успела спросить, как у них дела, потому что она,
едва услышав меня, пролепетала:

- Варвара, Володе плохо. Мы не знаем, что делать...

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. На мой взгляд, два убийства
и одно покушение за двое суток способны хотя бы временно утолить страсть к
истреблению себе подобных и у самого кровавого маньяка. Видимо, наш убийца
похож на хорька, который, забравшись в курятник, не остановится, пока не
передушит всех кур, не важно, сможет ли он их съесть или унести. Если
ретивый душегуб задался целью извести всех обитателей отеля, он еще в
первый вечер мог отравить содержимое двух-трех бутылок в баре каждого
занятого номера, а Павла Сергеевича огреть по голове просто потому, что в
сторожке нет бара. Слава богу, мы пятеро в последний раз пили почти сутки
назад, и вроде бы никто на самочувствие не жаловался. Но Наталья, Лариса
или Замухрышка могли пропустить стаканчик-другой сравнительно недавно... И
потом отравить ведь можно не только выпивку, но и пищу...

Изо всех сил пытаясь совладать с зарождающейся паникой, я сказала
максимально уверенным тоном, на который была способна:

- Пожалуйста, успокойтесь. Ни одному нормальному человеку до сих пор не
удавалось безнаказанно выхлестать такое количество спиртного за такой
рекордно короткий срок. А если учесть еще и разнообразие напитков,
продегустированных вашим мужем, то было бы просто нелепо ожидать другого
результата.

В голосе Натальи послышалось облегчение:

- Я понимаю. Мне тоже так кажется, но вот Лариса... Она очень напугана.

Я представила себе, что у них творится, и мне самой чуть не стало дурно.
Вальдемара выворачивает наизнанку, Лариса бьется в истерике, Генрих в ужасе
мечется от одной к другому...

- Наталья, я сейчас в сторожке одна и не могу прислать вам помощь
немедленно, но с минуты на минуту должны появиться ребята, и тогда
кто-нибудь сразу же побежит к вам. Постарайтесь убедить Ларису, что это
обычное алкогольное отравление и от него не умирают. Передайте Генриху:
пусть непрерывно поит вашего мужа водой, если понадобится - насильно. Может
быть, вам с Ларисой лучше перебраться сюда?

- Наверное, это было бы разумно, но все же мне боязно оставлять Володю. Я
понимаю, что ничем не могу помочь, но тем не менее... Спасибо, мы
как-нибудь выдержим. Но помощь нам действительно не помешала бы.

- Безусловно. Продержитесь еще минут пять, и она прибудет.

Мы повесили трубки, и я кинулась к окну, но все окна в комнате выходили на
озеро или на лужайку с противоположной от отеля стороны, поэтому увидеть,
возвращаются ли Марк, Леша и Прошка, я не могла.

"Неужели Вальдемара отравили? - думала я лихорадочно. - А может, он нарочно
напился до такого состояния, чтобы его тоже сочли жертвой? Или решил залить
алкоголем остатки агонизирующей совести? Отправить двух человек на тот свет
- это вам не фунт изюму скушать. Тем более что Вальдемар убийца начинающий,
не какой-нибудь головорез со стажем, а можно сказать, зеленый новичок..."

Услышав шаги на крыльце, я пулей вылетела в сени, отодвинула засов и, не
дав никому открыть рта, скомандовала:

- Бегом в отель! Вальдемару плохо.

Марк, как всегда, оказался на высоте. Не задавая глупых вопросов, он
подтолкнул ко мне остолбеневшего Прошку, схватил за рукав Лешу, у которого
переваривание любой информации занимает уйму времени, и, потянув его за
собой, крикнул через плечо:

- Прошка пусть остается. Поможет тебе, если что...

В любое другое время я непременно высказала бы Марку все, что думаю о таком
помощничке, и предложила бы самому воспользоваться его помощью, но момент
для обмена мнениями был неподходящий, а потому я втащила Прошку в сени и
захлопнула дверь.

- Прекрати изображать столбняк! У тебя и так достаточно дурацкий вид.

Прошка мигом пришел в себя.

- На себя посмотри. Тоже мне, Минерва выискалась!

- Ну-ну, не преувеличивай, - сказала я скромно. - Я такая же смертная, как
и вы все, только умнее. Понятно, что к твоему восхищению примешивается
некоторая досада, но...

- Нет-нет! - запротестовал Прошка. - Это чистое восхищение, без примеси. И
не убеждай меня, что ты его недостойна. Я даже готов принести тебе немного
денег, чтоб ты была довольна. Такой изумительной, бесподобной, потрясающей
и, я бы даже сказал, божественной наглости еще не знал свет.

- Зависть, Прошка, - нехорошее чувство. Борись с ним, иначе оно заслонит
твои достоинства, которые и без того не разглядеть невооруженным глазом...

- Выходит, у тебя слабоваты не только мозги, но и зрение? Бедняжка!
Обопрись на мою руку, так и быть, доведу тебя до стула.

- Лет этак через восемьдесят, обещаю, - сказала я, добравшись до лавки
самостоятельно. - А пока лучше расскажи, что там, в подвале.

Прошка помрачнел.

- В подвале полно воды. Этот чертов отель может затопить в любую минуту.

- Почему? Там что, прорвало трубу?

- Понятия не имею. Знаю только, что воды полно. За дверью - три ступеньки
вниз. Так вот вода стоит вровень со второй. Марк велел Леше спуститься
посмотреть, в чем дело, но оказалось, что в Лешиных сапогах там можно
только стоять - если двигаться, вода зальется через голенища.

- А возможность послать на разведку тебя или пойти самому Марк, разумеется,
даже не рассматривал? - спросила я ядовито.

К моему удивлению, Прошка не воспринял мою реплику как приглашение к
схватке.

- У Леши самые высокие сапоги, - объяснил он вполне миролюбиво. - Мы с
Марком там даже стоять не могли бы.

- Так вот о чем Павел Сергеевич сообщил Борису в день нашего приезда!
Хотя... странно... - Я нахмурилась. - Если в подвале прорвало трубу, Борису
следовало бы отправить шофера с грузовиком за сантехниками и перекрыть
воду. А он вместо этого отослал машину и сделал вид, будто ничего не
происходит. Довольно необычная линия поведения для владельца отеля, тебе не
кажется? Неужели он так трепетно относился к нашему отдыху, что готов был
понести крупные убытки, лишь бы нам не мешали?

- Знаешь, мне кажется, тут дело не в лопнувшей трубе. Если бы лопнула
труба, вода в подвале продолжала бы прибывать, а она неподвижна, как в
аквариуме.

- Наверное, течь далеко от входа, вот движение воды и незаметно.

- Может, оно и так, но не забывай: Борис забрал ключи и от второго крыла.
Как я понимаю, он хотел скрыть наводнение от Левы или от Георгия, потому и
наврал про котлы. Естественно, ему нужно было забрать ключи от крыла,
которое залило, - ведь кто-нибудь мог отправиться в бассейн и увидеть, что
там творится. Но зачем ему понадобились ключи от левого крыла?

- Ну и зачем же?

- Я думаю, там тоже вода. А если так, то труба здесь ни при чем. Вода
пришла снизу, из-под земли.

- С ума сошел? Отель, чай, не в яме, на холме стоит! Откуда там взяться
воде?

- Не знаю. Но ты сама говоришь: если бы прорвало трубу, разумнее было бы
сразу ликвидировать течь, а не дожидаться, пока здание смоет к чертовой
бабушке. Не веришь же ты всерьез, что Борис боялся потревожить твой покой?

- Почему мой? Скорее уж Левин. Борис уговаривал его раскошелиться на
дорогу, сулил хорошую прибыль, обхаживал, водил по ресторанам... И вот
когда Лева уже готов был клюнуть - на тебе! - полопались трубы. Из-за такой
ерунды могли пойти прахом все затраченные усилия. Борис, вероятно, решил,
что лучше уж он потом побольше потратится на ликвидацию последствий аварии,
чем потеряет солидного партнера.

- Да уж! - Прошка тяжело вздохнул. - Гадай теперь, как оно было, когда ни
Бориса, ни Левы нет в живых. О, а Вальдемар-то! Что с ним? Его тоже...
того?

- Неизвестно. Я предпочитаю думать, что у него обычное алкогольное
отравление. Ну, не совсем обычное, потому что выкушал он годовую норму на
душу населения, но, во всяком случае, других ядов, помимо этилового спирта,
он, как я надеюсь, не потреблял. Если же Вальдемар - очередная жертва
отравителя, то в отеле, скорее всего, орудует маньяк, и живым отсюда никому
не уйти.

- Почему это? - взволновался Прошка. - Неужели мы впятером не справимся с
одним-единственным жалким маньяком?

- Если он набросится на одного из нас и начнет душить, то, наверное,
справимся. А если он отравил все напитки и еду в отеле? Ты согласен
посидеть несколько дней на водичке из-под крана?

Прошка вконец пал духом.

- Умеешь ты сказать приятное, Варвара, - пробормотал он уныло и потряс
головой, словно вымокшая собака. - Не верю я, что твой маньяк отравил всю
здешнюю жратву и выпивку. Ему тоже пить-кушать надо. И потом: это сколько
же у него было отравы?

- Не так уж много... Ну хорошо, пусть не всю; пусть он травил избирательно:
пару бутылок в одном номере, пару - в другом. И блюда - через одно. Так
тебя больше устраивает?

Прошка глянул на меня исподлобья и промолчал.

- Вот видишь, гораздо приятнее верить, что Вальдемар отравился алкоголем.
Тогда, во-первых, мы можем не опасаться, что ты похудеешь, во-вторых, не
нужно ломать голову, кто убийца. Пьянство Вальдемара подтверждает мою
версию.

- Ладно, убедила. Решено: у Вальдемара обычный перепой. Хотя мне не очень
понятно, почему это указывает на него, как на убийцу. Ты считаешь, что его
пьянство вызвано угрызениями совести? А по-моему, любой запьет, если люди
вокруг мрут как мухи. Особенно слабонервный.

- Да, наверное. - Я вздохнула. - Но выбор у нас невелик: либо Вальдемар,
либо Замухрышка. Наталью ты исключил сам, а подозревать Ларису просто
смешно. Она только что безутешно рыдала у меня на плече, оплакивая мужа,
вон, весь свитер мокрый.

- Ну, мокрый свитер еще не доказательство, но я согласен: Лариса не похожа
на Лукрецию Борджа. И даже будь она непризнанным гением по части
притворства и сумей нас провести, какого дьявола ей убивать Бориса? Леву -
это я понимаю. Убийство мужа всегда имеет смысл. Жена может позариться на
наследство, отомстить за дурное обращение или решить, что она сыта по горло
стиркой мужниных носков...

- Или выразить таким образом свое отношение к его воскресным поездкам на
рыбалку, неумению оценить новое платье и привычке хрустеть пальцами, -
подхватила я. - Словом, причин столько, что есть прямой резон открыть
специальный отдел для невест в магазине для новобрачных. "Чем могу служить,
мадемуазель? Вы боитесь, что будущий супруг начнет храпеть? Могу
порекомендовать настойку белены и болиголова. Безотказное средство, уверяю
вас. Благодарим за покупку. А вот этот пузырек стрихнина наша фирма
преподносит вам в подарок с пожеланиями счастливой семейной жизни".

- Ишь, глазки разгорелись! - проворчал Прошка. - Я всегда подозревал, что
мы пригрели на груди мужененавистницу.

Последнее замечание осталось без ответа, потому что из комнаты донесся
стон. Заглянув в открытую дверь, я увидела лицо Павла Сергеевича,
искаженное гримасой боли. Глаза его были открыты. Мы с Прошкой быстро
подошли к постели больного.

- Как вы себя чувствуете? - спросила я негромко.

- Голова... болит, - пробормотал Павел Сергеевич, с трудом разлепив
пересохшие губы.

- Дать вам обезболивающее?

- Не надо... пока... Может быть, позже.

- Скажите, если вам что-нибудь нужно. Питье, еда...

Павел Сергеевич кашлянул и посмотрел на меня смущенным взглядом. Я вняла
молчаливой просьбе и вышла из комнаты.

- Мне бы оправиться, - услышала я виноватый голос старика, закрывая за
собой дверь.

Пока я размышляла, как Прошка разрешит эту проблему, дверь комнаты снова
открылась, и он появился на пороге в обнимку с Павлом Сергеевичем.

- Ты с ума сошел! - набросилась я на него. - Павлу Сергеевичу нельзя
вставать. Куда ты его тащишь?

- Не волнуйся, дочка, мы недалеко, - прошептал старик, коснувшись моей руки
сухой ладонью.

Понимая, что заталкивать его обратно в постель было бы глупо, я отступила и
повернулась к полке с продуктами. Старика нужно было покормить чем-нибудь
легким, а в холодильнике отеля вряд ли найдутся блюда для больного. На
полке мне удалось отыскать манку, но сухого молока не оказалось. Я
вспомнила, что в холодильнике было несколько пластиковых бутылок
стерилизованного, и решила сбегать за ними в отель, но в дверях столкнулась
с Прошкой и Павлом Сергеевичем.

- Куда лыжи навострила? - вежливо полюбопытствовал Прошка.

- Схожу за молоком, - ответила я, уступая им дорогу.

- Одна? Еще чего! Позвони в отель, попроси кого-нибудь принести.

- Мне ничего не нужно, дочка, - прошелестел Павел Сергеевич. - Водички
попью, и ладно.

Прошка повел его к кровати, а я ополоснула кружку, налила из чайника воды и
принесла в комнату. Павел Сергеевич выпил все в несколько больших глотков и
протянул кружку мне.

- Еще?

- Нет, спасибо. Скажите, что со мной случилось?

- Мы нашли вас прошлой ночью с разбитой головой. Вы лежали на лужайке перед
отелем. Точнее, в кустах. Как вы получили удар по голове, нам неизвестно.
Вы ничего не помните?

Павел Сергеевич уставился в пространство.

- Вас я помню... Вы приехали с Борей, так?

Мы с Прошкой переглянулись. Видимо, амнезия Павла Сергеевича прошла. Сейчас
он вспомнит о смерти Бориса, и как это на него подействует - неизвестно. Я
на всякий случай подошла к столу и начала рыться в аптечке в поисках
сердечных капель.

Мои опасения подтвердились. Лицо Павла Сергеевича вдруг исказилось, он
резко попытался сесть и со стоном упал обратно на подушку.

- Боря... Машина застряла... Я вылез, начал толкать... Вдруг эта рыженькая
как закричит: "Он умер, умер!" Наталья перегнулась через сиденье, взяла его
за руку... Потом достала зеркальце, подержала у него перед губами... "Все,
- говорит мертвым таким голосом. - Можно не спешить..."

Я нашла валидол и протянула старику.

- Вот, положите под язык, пожалуйста. Вам сейчас нельзя волноваться.
Постарайтесь расслабиться, отогнать от себя все мысли...

- Погоди, Варвара, - перебил меня Прошка. - Павел Сергеевич, вы не помните,
кто напал на вас ночью?

Я понимала, что старику не стоит сейчас напрягать память, но решила не
протестовать. Все равно ему наверняка не удастся избавиться от тяжелых
мыслей, пусть уж лучше думает о нападении, чем заново переживает смерть
Бориса.

- Ночью?.. - У края повязки на лбу собрались складки. - Подождите... Когда
мы вернулись из лесу, я сходил в котельную, потом доплелся кое-как до
постели и словно провалился. А ночью... ночью меня что-то разбудило... Да,
вспомнил, шаги - осторожные такие, крадущиеся шаги под окном. Пока я встал,
пока натянул сапоги, все стихло. Я взял фонарь...

- Какой фонарь? - перебил Прошка. - Тоненький такой, вроде карандаша?

- Нет, у меня фонарь мощный, большой. - Павел Сергеевич показал руками
прямоугольный предмет солидных размеров. - Взял я его, значит, вышел из
дому, осмотрел все кругом - никого. "Почудилось, верно", - думаю. Но потом
все-таки решил обойти дом, проверить. Вышел на дорожку, фонарь выключил,
потому как луна проглянула, иду, смотрю - впереди человек стоит. Я прибавил
шагу. "Эй!" - крикнул, а тут луна скрылась, и я его потерял из виду. Потом
снова посветлело, но человек пропал - спрятался, должно быть. "Ну, - думаю,
- тут прятаться особо негде, разве что в кустах перед домом". Сошел я с
дорожки, иду вдоль кустов, вижу - куст впереди и впрямь шевелится. Я
включил фонарь и - туда. Шевеление сразу прекратилось, но я уже приметил
место и решил проверить. Подошел, поднял фонарь... и все... Что было дальше
- не помню.

- А могли вы не заметить, как тот человек выбрался из кустов и зашел к вам
в тыл? - спросил Прошка.

- Наверное... Он мог пройти дальше и выбраться из кустов незаметно - я ведь
вперед не светил. А пока я разглядывал, что там, в зарослях, он, верно,
подкрался сзади.

- А когда вы его в первый раз увидели, он далеко стоял? Вы не заметили,
какого он роста, телосложения?

- Нет, сынок, не заметил. Он был довольно далеко, а главное - рядом ничего.
Не с чем было его рост сравнивать.

- Все, Прошка, хватит, - вмешалась я. - Павлу Сергеевичу нельзя долго
разговаривать.

- Один вопрос, последний. Павел Сергеевич, что вы сказали Борису, когда мы
только-только приехали? Помните, вы еще отвели его в сторонку?

Истопник посмотрел на Прошку напряженным взглядом, потом побледнел и закрыл
глаза.

- Не помню, - прошептал он серыми губами.

Я ткнула Прошку в бок, но он уже успел задать наводящий вопрос:

- Не про воду в подвале?

Веки старика дрогнули и открылись.

- Так вы знаете! Да, верно. Накануне вашего приезда Боря передал, что везет
гостей. Я решил почистить бассейн и спустился в цоколь. Открываю дверь, а
там потоп. Я перекрыл всю воду в отеле, принес насос, откачивал-откачивал,
а вода не убывает. Значит, из-под земли она пришла. Видно, строители, когда
котлован под здание копали, затронули подземный водяной пласт, да не
заметили. Строительство закончилось в октябре, прошлое лето было сухое, да
и осень не слишком дождливая. А весной как снега стаяли, так вода и
поперла. Стало быть, не откроется никогда Борин отель.

Глава 18

Павел Сергеевич утомился. Он снова закрыл глаза и бессильно уронил руки
вдоль тела; черты осунувшегося благородного лица еще больше обострились и
стали напоминать римскую гипсовую маску, снятую с лица покойника. Мы с
Прошкой на цыпочках выскользнули из комнаты и прикрыли за собой дверь.

- Ну и ну! - прошептал Прошка, покачав головой. - Значит, вся эта роскошь
достанется чертовой бабушке? Вот уж поистине золотой колосс на глиняных
ногах. Столько сил и средств затрачено впустую!

- Да ладно, сил и средств! Красота пропадет, вот что обидно. Я уже и не
помню, когда в последний раз видела такой красивый дом, столь идеально
гармонирующий с пейзажем. Интересно, где Борис раздобыл архитектора: у нас
или из-за границы выписал?

- Какая разница? Вечно у тебя голова забита чепухой! У нас на руках два
трупа и два полутрупа, а ее, видите ли, занимает гражданство архитектора!

- Да, - встрепенулась я. - А не позвонить ли нам в отель и не узнать ли,
как обстоят дела со вторым полутрупом? Кстати, и молока попросим принести.
Смотри, стемнело уже, а Павел Сергеевич со вчерашнего дня крошки во рту не
держал.

- Телефон-то в комнате, - напомнил Прошка. - Если Павел Сергеевич задремал,
нехорошо его будить.

- Там трубка съемная, без провода, сейчас принесу.