Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
ая чай. - Но мне хотелось бы получить
ответ на один вопрос. Допустим, Глыба знал, что Мефодий живет у Лђнича.
Допустим, он рассчитывал, что Лђнич расскажет Мефодию о приглашении на
новоселье и Мефодий увяжется за ним. Непонятно одно: как сам Глыба
рассчитывал получить приглашение? Ведь Генрих, зная о нашей вражде, избегал
Безуглова. По чистой случайности Глыба и Мищенко оказались в кабинете
Архангельского, когда Генрих позвонил. Какова была вероятность, что это
произойдет?
- Ерунда! - отмахнулся Прошка. - Как бы ни мала была вероятность события,
оно становится достоверным после того, как произошло. Глыба получил
приглашение в четверг. Ему оставалось больше суток, чтобы задумать и
подготовить убийство.
- Но тогда он должен был рассчитывать, что Генрих позовет Лђнича, - заметил
Леша, - а ни с тем, ни с другим Глыба практически не общается. Особенно с
Лђничем. Знал ли он вообще, что они с Генрихом работают в одном институте?
- Я даже не уверена, что он помнил о его существовании, - добавила я.
- Возможно, Архангельский напомнил ему, - предположил Марк. - Мищенко с
Безугловым сидели у него в кабинете. Позвонил Генрих, пригласил всю троицу.
Надо полагать, некоторое время после звонка они обсуждали предстоящее
сборище, гадали, кого там увидят. Архангельский назвал Великовича как
весьма вероятного гостя, а Глыба вспомнил, что это фамилия человека, у
которого, по словам его любовницы, живет Мефодий.
- Звоним Архангельскому? - спросил Прошка.
- Попозже. Скорее всего, он еще на работе.
- Позвоним на работу. Времени-то в обрез! А нам еще нужно выбить из Глыбы
признание.
- По-твоему, Архангельскому доставит удовольствие поболтать об убийстве,
когда вокруг снуют сотрудники?
- Надо так формулировать вопросы, чтобы ему осталось только отвечать "да" и
"нет". И потом не факт, что он на работе.
- Ладно, можно попробовать. Иди, Варвара, поговори со своим дружком.
В последнее слово Марк вложил столько яду, что его с избытком хватило бы на
потраву всех крыс и тараканов в нашем микрорайоне. Я окатила его надменным
взглядом, неспешно отхлебнула чай и потянулась за домашним печеньем из
старушкиных даров.
- У нее теперь новый дружок, ты забыл? - подключился к травле Прошка. -
Старому ей теперь звонить не с руки.
- Естественно. Я же приличная девушка, хотя и якшаюсь с порочным типом, к
которому дамы сердца ходят стройными шеренгами.
- Что за намеки?
- Нет? Я не права? Интересно, как тогда тебе удается развлекать стольких
девиц за те редкие минуты, что ты проводишь вне объятий Морфея, старушек и
не за едой? Калерия Львовна как-то пыталась перечислить мне имена твоих
пассий, так мне пришлось остановить ее, чтобы не умереть у телефона от
голода и жажды.
- Скажи уж - от зависти. К моему щедрому нежному сердцу. Я, в отличие от
некоторых, не кручу романы из корыстных побуждений.
- Послушайте, вам самим еще не опротивели эти дурацкие подначки? - устало
поинтересовался Марк. - Прошка, ты, кажется, настаивал на срочном звонке
Архангельскому. Или препирательства с Варварой - дело гораздо более
неотложное?
Прошка нехотя слез с табуретки и скрылся в моей спальне. Я использовала
краткую передышку, чтобы налить себе вторую чашку чаю, но не успела отпить
и двух глотков, как блаженство кончилось.
- Сержа на работе нет, - объявил Прошка, вновь заполняя собой последний
свободный пятачок кухонного пространства. - Домашний телефон не отвечает. Я
позвонил в контору второй раз и попросил Глыбу, но мне сказали, что он
болен. Едем к нему?
- Только без меня! Я сыта Безугловым на всю оставшуюся жизнь.
- Ага, струсила?! - восторжествовал Прошка.
У меня хватает недостатков, но жить они мне в общем-то не мешают. Все, за
исключением одного. Меня ничего не стоит взять "на слабо". Сколько раз я
из-за него вляпывалась, сосчитать невозможно. Но так ничему и не научилась.
Вот и сейчас проклятый механизм завода сработал безотказно.
- Еще чего! Струсила! Нечего валить с больной головы на здоровую. Ладно,
поехали.
- Куда поехали-то? - остудил нас Леша. - Адреса никто не знает.
- Можете наградить меня за предусмотрительность денежной премией, -
разрешил Прошка. - Я узнал.
- А вдруг болезнь - это отговорка и Безуглова нет дома? Надо сначала
позвонить, - сказал Марк.
- Нетушки! - энергично возразил Прошка. - Мы должны захватить его врасплох,
иначе он как-нибудь выкрутится. Поехали без предупреждения.
Мы наспех убрали со стола, оделись и снова выбрались из теплой уютной
квартирки в промозглую ноябрьскую хмарь. С неба сыпалось невесть что, по
дороге к машине я оступилась и черпнула ботинком воды из лужи, у
"Запорожца" вдруг забарахлило зажигание - в общем, настроение у меня
испортилось окончательно, а предстоящий визит к Безуглову не оставлял
надежд на перемены к лучшему.
- Нужно выманить Глыбу из дому, - заговорила я, заставив тронуться с места
норовистого ишака на колесах. - Аг... Люба жаловалась, что у него жена
домоседка.
Прошка с Лешей не заметили моей оговорки, но от Марка ничто не укроется. Он
покосился на меня, быстро отвел взгляд и сделал каменное лицо. "Черт,
Варвара! Ты сама становишься треплом не хуже Агнюшки!" - выругалась я
мысленно и замкнулась в угрюмом молчании. Прошка с Лешей всю дорогу спорили
о целесообразности нашего следственного мероприятия. Леша придерживался
мнения, что для дожатия Глыбы у нас недостаточно улик, Прошка же уповал на
быстроту и натиск.
- Тут главное - внезапность! - разглагольствовал он. - Если нажимать на
Глыбу постепенно, мало-помалу, он, может, и выдержит наш напор, а если
вломить сразу - расколется, никуда не денется...
- Ладно, теоретик, - сказал Марк, когда мы въехали в арку длинного
панельного дома. - Сейчас посмотрим, чего стоят твои теории. Сходи приведи
сюда Безуглова.
- Почему я? Ну почему всегда я?
- Потому что у тебя приятная, располагающая к себе внешность, - буркнула я.
- Глыба будет просто счастлив с тобой прогуляться.
- Попрошу без намеков! Нет, один я не пойду. А если Глыба упрется? Одному
мне с ним не справиться.
- Кто-то что-то говорил о трусости...
- Ладно, идем вместе. - Марк выбрался из машины и подождал, пока Леша и
Прошка вылезут следом. - А ты, Варька, оставайся, - добавил он, увидев, что
я открываю дверцу со своей стороны. - Он действительно может взбрыкнуть,
если увидит тебя.
Отсутствовали они минут десять. Во мне уже зародилась робкая надежда, что
Глыба избавил меня от лицезрения своей особы, отказавшись покинуть
помещение, но именно в эту минуту впереди появилась процессия во главе с
нашим главным подозреваемым.
- Ворона? - проскрипел Глыба, поравнявшись с моим окошком. - Какая встреча!
Хотя я должен был догадаться... Куда же стая без вожака?
- Глыба, тебе уже четвертый десяток. Неужели за три десятилетия нельзя было
понять, что твой юмор доступен лишь узкому, избранному кругу? Я бы сказала,
предельно узкому.
Напускное добродушие Безуглова как корова языком слизнула. Он резко
повернулся к Марку:
- Знаешь, Марк, я пошел с вами, потому что ты сказал, будто у вас ко мне
серьезный конфиденциальный разговор. Если ты думаешь, что я намерен слушать
это карканье...
- Выслушать нас - в твоих интересах, Глеб, - твердо сказал Марк. - Завтра
нас, вероятно, вызовут в милицию. Если ты не хочешь, чтобы наши показания
стали для тебя неприятным сюрпризом, садись в машину и потерпи полчаса.
Варвара, пересядь назад. - Я перелезла на заднее сиденье, следом за мной
туда же втиснулись Леша с Прошкой, а Марк сел на водительское место и
похлопал рукой по соседнему креслу. - Не тяни, Глеб, мы торопимся.
- Да плевать я на это хотел! - взорвался Глыба. - Не знаю, о каких
показаниях вы там сговорились, меня вам на пушку не взять. Мне тоже есть о
чем порассказать следователю.
- Ладно, только не говори потом, что мы действовали исподтишка. - Марк
открыл дверцу со своей стороны и опустил ногу на тротуар. - Давай, Варька,
садись на место. Разговора не получилось.
Глыба, рассчитывавший на более энергичные уговоры, несколько подрастерял
решимость.
- Ладно, раз уж вы меня вытащили, валяйте! Выкладывайте, что там у вас. - И
он сел рядом с Марком.
В эту минуту я осознала, что мы сейчас выдадим Агнюшку. Ведь Глыба, в
отличие от остальных, прекрасно знает имя собственной любовницы.
- Марк, можно мне? - закричала я в отчаянии.
Марк повернулся, одарил меня скептическим взглядом и веско произнес:
- Не стоит. - Он выдержал паузу. - Я справлюсь лучше.
У меня отлегло от сердца. Конечно, Марк раньше меня сообразил, как
сохранить инкогнито моей осведомительницы.
- Глеб, помнишь, вчера ты произнес такую фразу: "Мои мотивы давно быльем
поросли". У нас к тебе вопрос: что ты имел в виду?
- Ты ее спроси. - Глыба ткнул большим пальцем через плечо в мою сторону. -
Она тебе все объяснит.
- Извини, но мне хотелось бы услышать твой собственный ответ.
- Да ради бога! Ни для кого не секрет, что из-за Мефодия от меня ушла
первая жена. Только этот анекдот с бородой. Восемь лет - многовато, чтобы
вынашивать планы мести. Я не граф Монте-Кристо, и до первой жены мне давно
нет дела.
- А до второй?
Глыба резко выпрямился и проглотил язык. Молчание затянулось.
- Сегодня мы встретили в крематории приятеля Мефодия, - снова заговорил
Марк. - Нашего однокурсника, с которым Мефодий виделся буквально за два дня
до смерти. По случаю встречи они зашли в пивбар, и Мефодий долго жаловался
приятелю на жизнь, на безденежье, на невозможность работать без компьютера,
на Архангельского, который избавился от него обманом, и на многое другое. В
частности, он упомянул один неприятный эпизод, который произошел вскоре
после того, как Мефодий переехал к Архангельскому. Мне продолжать?
- Вот сволочь! - выплюнул Глыба сквозь зубы. - А еще блеял, будто никогда
никому не проболтается!
- Его уже нет, Глеб, - напомнил Марк.
- И что теперь? Петь ему дифирамбы?! Эта скотина как будто задалась целью
изгадить мне личную жизнь. Сначала вламывался без стука к нам с женой -
чуть не довел ее до инфаркта... Лучше бы я его тогда прикончил!.. Нет,
каков подлец! "Честное слово, я никому не скажу!" Сукин сын!
- Слушай, если не можешь изъясняться нормально, лучше помолчи. Человек
мертв, и мы только сегодня с ним прощались.
- О мертвых - только хорошее или ничего? Тогда Мефодий заслуживает вечного
молчания. Вот уж кто за всю свою жизнь никому не принес добра. Даже умереть
не мог, не причиняя окружающим вреда.
- Ну, вред окружающим причинил, скорее, убийца, - подал голос Леша.
- Да, - поддержал его Марк. - И сейчас самое время поговорить о мотивах. Ты
прав, Глеб, таить смертельную обиду восемь лет способны немногие. А
полгода? Да еще если обидчик угрожает новому браку?
- Вы с ума сошли! - взревел Глыба. - Говорю вам, этот вонючий слизняк
обещал молчать. Я и думать забыл о том эпизоде!
- Но две недели назад тебе о нем напомнили, правда? - вкрадчиво спросил
Прошка. - Мефодий рассказал своему приятелю и о недавней встрече с твоей
подругой. Она ведь призналась тебе, как подвела Сержа Архангельского,
давшего вам приют?
- Ну и что? - Глыба повернулся назад, чтобы испепелить Прошку взглядом. -
Почему ее оплошность должна была толкнуть меня на убийство? Я не настолько
пекусь о душевном покое Архангельского.
- Мы тебя в этом и не подозреваем, - успокоил его Марк.
- А в чем подозреваете?
- В том, что вчера ты скрыл свою осведомленность относительно последнего
адреса Мефодия. Он ведь сказал твоей даме, что живет у Великовича.
- Ничего я не скрывал! Она мне этого не говорила! А если и говорила, я не
обратил внимания. Я и помнить не помнил до пятницы, кто такой Великович. На
курсе училось четыреста человек! Я что, по-вашему, каждый день листаю
выпускной альбом? И вообще, прекратите на меня наседать! Я не убивал
Мефодия! Я не приглашал его к Генриху на новоселье, не подливал ему в
стакан яда, не избавлялся от его трупа и не просил остальных помалкивать!
Понятно? И моя личная жизнь - это мое дело. Не смейте совать в нее нос!
- Не ори, жена услышит, - буркнула я из своего угла.
Глыба мгновенно заткнулся.
- Значит, до пятницы ты не вспоминал о Великовиче? - продолжал Марк как ни
в чем не бывало. - А в четверг, когда Генрих позвонил Архангельскому и
пригласил вас в гости, никто о Лђниче не упоминал? Может быть, вы гадали,
кто еще попал в число приглашенных, и кто-нибудь - например, Архангельский
- назвал его фамилию? Не спеши с ответом, Глеб, подумай. Конечно, мы могли
бы спросить об этом самого Архангельского или Мищенко...
- Вот и спросите! Я ничего такого не помню. Вы исчерпали свои вопросы?
Тогда я, пожалуй, пойду. Меня жена с ребенком ждут. - Глыба выскочил из
машины и уже собрался хлопнуть дверцей, но в последнюю секунду удержал
руку, наклонился и попросил почти по-человечески: - Будьте так добры, не
трепитесь о моей связи направо и налево. Мне только разборок с женой не
хватало!
- Тогда расскажи обо всем в милиции сам, если тебя вызовут, - посоветовал
Марк. - Остальных нам просвещать незачем.
Глыба отвернулся, сунул руки в карманы и, не простившись, зашагал к своему
подъезду. Я пересела на свое место и с третьей попытки завела машину.
- Ну и чего мы добились? Где обещанное признание, Прошка? Или ты уже
переменил свое мнение насчет личности убийцы?
- М-да-а, - уныло протянул Прошка. - Ничего-то у нас не вышло! Если бы
Глыба как-то снял с себя подозрения, был бы хоть какой-то прок. А так - от
чего ушли, к тому и вернулись. Мотив у него был, возможность - весьма
вероятно, а улик никаких.
- А как вам показалось его поведение? - поинтересовался Марк. - Похоже на
поведение убийцы?
- Можно подумать, мы с убийцами каждый день общаемся, - проворчал Прошка.
- Не похоже, - решила я. - Он злился вполне искренне. Никакой наигранности
я не заметила.
- Мне тоже так показалось, - кивнул Марк.
- А я с самого начала предполагал, что это не Глыба, - сообщил Леша. -
Зачем ему было лазить в квартиру Лђнича? Какие улики мог хранить Мефодий?
Ведь не фотографировал же он любовников! Я уж не говорю о визите в мою
квартиру...
- В общем, только напрасно время потеряли, - вздохнув, подвел итог Прошка.
- Лучше бы Генриха дождались, может быть, Гусь спьяну уже во всем ему
сознался.
- Ну, какой-то прок от этой поездки все же есть, - заметила я. - Теперь
Глыба не будет так уж рваться на Петровку с разоблачениями.
Глава 15
Дома нас встретил встревоженный Генрих.
- Что-нибудь случилось? - спросил он, показавшись в дверях кухни, когда мы
заполонили прихожую.
- Да нет вроде, - успокоил его Марк, вешая куртку. - Так, ездили проверить
одну гипотезу. Варвара, ты рассказывала Генриху о встрече с безугловской
пассией?
- Когда? В машине, пока мы транспортировали рыдающего Мищенко? Так Гусь всю
дорогу выступал соло. И потом не могла же я разглашать тайны следствия при
подозреваемом, пусть и пьяном в дым? Как он, кстати, Генрих?
- Уснул. Не знаю, в каком состоянии проснется. Надо бы позвонить ему завтра
утром.
- Завтра нам самим небо с овчинку покажется, причем без всякого похмелья.
Так что Мищенко придется сражаться со своей депрессией самостоятельно.
Пошли в гостиную, обсудим положение.
- А не заморить ли сначала червячка? - с плохо скрытым воодушевлением
предложил Прошка.
Марк фыркнул:
- Тот, что обитает в твоем желудке, зовется боа-констриктором, его ничем не
проймешь.
- Plenus venter not studet libenter, - изрек Леша.
- Все, хватит о жратве. Вы и голодные-то сообразительностью не блещете.
Прения закрыты, идем в гостиную.
Прошка уныло поплелся в указанном направлении, всем своим видом выражая
вселенскую скорбь. У остальных вид тоже был далеко не счастливый, правда,
по иной причине. Расположившись в креслах и на диване, мы рассказали
Генриху о своих подозрениях по поводу Глыбы и о неудачной попытке выбить из
подозреваемого признание.
- Глыба не скрывает злобы, которую вызывает у него Мефодий. Более того, он
даже не стал отрицать, что его подружка, рассказывая о нечаянной встрече с
покойным, возможно, и называла фамилию Лђнича, - подытожил Марк. - Но он
категорически утверждает, что не помнит этого и вообще до пятницы не
представлял себе, кто такой Великович. Ну и естественно, с пеной у рта
настаивает на своей невиновности. Как это ни печально, у нас с Варварой
сложилось впечатление, что он не врет.
- А я думаю - вполне может врать, - не согласился Прошка. - Помните его
дурацкие студенческие розыгрыши? Керосин, налитый в бутылку из-под
подсолнечного масла, когда у Чернова был жуткий насморк, натертые мылом
полы в комнате Суханова и Пивоварова, шоколадные конфеты с
ликеро-пургеновой начинкой? Атропин в портвейне - шутка как раз в его
вкусе.
- Ну все-таки столько лет прошло, - неуверенно сказал Генрих. - Наверное,
он с тех пор поумнел.
- Горбатого могила исправит.
- А мне кажется подозрительным Мищенко, - высказал свое мнение Леша. - С
чего бы ему убиваться по Мефодию, который ничего хорошего ему не сделал?
Генрих вздохнул, потер лоб и неохотно выдавил из себя:
- Вообще-то Мищенко действительно за что-то себя казнит. Он несколько раз
заговаривал о своей вине. Но у меня сложилось впечатление, что Игорек
считает смерть Мефодия самоубийством. Как вы понимаете, он выражал свои
мысли не очень внятно, поэтому не берусь утверждать наверняка.
- Леша, а не ты ли говорил, что не веришь в виновность Глыбы, потому что
ему незачем было забираться в квартиру к Лђничу и тем более к тебе, -
напомнила я. - А зачем, по-твоему, туда полез бы Мищенко? Если он и отравил
Мефодия, то неожиданно для себя. Гусь не рассчитывал встретить его у
Генриха, атропин же носил с собой, потому что подумывал о самоубийстве, -
такова была наша версия? Как впихнуть в нее исчезновение ключей и
загадочного воришку, который ничего не украл?
- Не знаю, - признался Леша. - Но ведь мы пока не впихнули воришку ни в
одну версию...
- Как это не впихнули! - Марк хищно подался вперед. - Мы решили, что шарить
по квартирам мог Архангельский - в поисках улик, которые указывают на него
как на убийцу.
- Да, но у Архангельского нет мотива, - напомнил Леша. - Если, конечно, не
принимать всерьез Прошкины выдумки.
- Почему это не принимать?! - возмутился Прошка. - Отличный мотив, комар
носа не подточит! И я что-то не упомню, чтобы вы привели хоть один
убедительный контрдовод. Получается, вы отбрасываете эту версию только
потому, что ее автор - я? Завидуете моему интеллектуальному превосходству?
- Завидуем твоему апломбу, - поправила я. - Ничем, кстати, не оправданному.
Если Серж пошел на убийство из-за своих противоестественных наклонностей,
которые продемонстрировал Мефодию, то за какими уликами он лазил к Лђничу и
Леше? Может быть, Мефодий любовно хранил фотографии, где он и Серж
предаются порочной страсти?
- Слушайте, мы толчем воду в ступе, - раздраженно сказал Марк. - Нужно
зайти с другой стороны, а то так и будем талдычить одно и то же до
завтрашнего утра. К примеру, возьмем атропин. Почему убийца применил именно
его? Может, у него плохое зрение? Недавно побывал у окулиста, и ему капали
атропин в глаза?
- Приговаривая при этом, что пить эту гадость ни в коем случае не стоит? -
уточнила я с ехидцей.
- А может быть, прав Лђнич: атропин выбрали, чтобы подставить его? -
предположил Леша. - Зная, что у него жена окулист.
- Да, мы как-то совсем упустили это из виду! - встрепенулся Прошка.
- Но, по словам Лђнича, у него нет врагов, - заметил Генрих.
- И не надо! Лђнич и без врагов мог управиться с Мефодием. Как ни крути, а
он - наш самый многообещающий кандидат. Мотив, правда, не ахти, зато
возможности - пальчики оближешь! В пятницу в первой половине дня Генрих
зовет его в гости. Лђнич утверждает, что звонил домой и нарвался на Мефодия
уже в четыре часа, однако, заметьте, это только его слова. И даже если он
сказал правду, у него было три часа, чтобы съездить к жене на работу, в