амолчали даже
цикады, хотя, возможно, после получасового оглушительного ора у меня просто
притупился слух. Неизвестно, сколько длилась бы эта немая сцена, если бы не
Ирочка.

- В чем дело, Ярослав? - спросила она капризно-требовательным тоном.

Оба Славки вздрогнули и опустили глаза.

- Так, ни в чем, - сдавленно ответил Ярослав. - Просто, похоже, у нас был
мотив.

Никто не проронил не звука, хотя пялились мы на Славок во все глаза. Один
только Леша нашел в себе силы вслух задать вопрос, который вертелся у всех
на языке:

- Какой мотив?

- Ну, это долгая история. Частично ее, наверное, все знают от Генриха, если
он что-то рассказывал. - Ярослав по-прежнему изучал носки своих кроссовок.
- Ладно, попробую изложить целиком. Началось это года полтора назад. В
институте закрыли нашу с Владиком тему и, как водится, перестали платить.
Отправили в отпуск за свой счет. У нас была возможность поехать работать по
контракту за границу, но я как раз собрался жениться, и этот вариант меня
совсем не устраивал. Мирон в это время тоже сидел на бобах. Однажды зашли
мы поздравить Нину с днем рождения, как раз и Генрих был, выпили немного и
стали жаловаться друг другу на жизнь. Пришел Сергей Игнатьевич, Нинин отец.
У него, если не знаете, одно из самых крупных в Москве рекламных агентств и
целая сеть мастерских по изготовлению сувениров с рекламной символикой.
Словом, рекламный магнат. Слушал он, слушал, а потом давай подначивать.
Тоже мне, мол, молодежь пошла! Делать ни хрена не умеют, только ныть
горазды. Привыкли, говорит, что вам все подносят на блюдечке с голубой
каемочкой. Мы ему доказывать, что сейчас просто время такое и специалисты
вроде нас никому не нужны. Мы, мол, многое умеем, вы и представить себе не
можете сколько. Но Нининого отца словами не больно-то проймешь. "Ладно, -
говорит и рукой машет. - Языком трепать все горазды!" Разозлились мы
страшно, но что на это скажешь? И тут Владик вспомнил, что у него в
портфеле лежит одна дискета с мультиком. Он в диссертацию включил две главы
о размножении раковых клеток, предложил новую математическую модель.
Помнишь, Варвара, ты ему в свое время толковую идею подала - сделать для
наглядности компьютерный мультик, иллюстрирующий процесс деления? Вот
дискета с этим самым мультиком у Славки и оказалась случайно с собой. Сунул
он ее в компьютер и показал Нинкиному отцу, что мы тоже не только лыком
шиты. Сергею Игнатьевичу мультик понравился. Ему тут же пришла в голову
идея, что можно было бы делать небольшие заставки и вставки к компьютерным
играм с ненавязчивой рекламой разных фирм. Короче, предложил он нам перейти
к нему в агентство - мультики такие делать. И посулил хорошие деньги. Но
Славка ему отказал, и довольно резко. Я, говорит, математик и всякой
чепухой заниматься не намерен. Мирон его поддержал. Дескать, научные и
обучающие программы - еще куда ни шло, а в бирюльки играть - как-то
несолидно. Тут Сергей Игнатьевич заявил, что его родительская шея не
приспособлена к таким длительным нагрузкам, и предложил нам довольно
крупную сумму, с тем чтобы мы открыли собственную фирму.

Генрих все-таки отказался, а остальные решили рискнуть. Так появился
"Эпсилон" - о нем-то вы, конечно, знаете. Мирон стал генеральным директором
и взял на себя оформление, бухгалтерию и все организационные дела. Владик
отвечал за политику фирмы, идеи подбрасывал, какой продукт создавать и
каким именно образом, а я занялся сбытом. Поначалу дела шли ни шатко ни
валко, но полгода назад появился у нас законченный пакет и потихоньку все
стало налаживаться. Я завязал контакты с нашими институтами и несколькими
европейскими университетами, а в мае протоптали дорожку к американскому
рынку. Деньги начали капать довольно неплохие. И вдруг в один прекрасный
день Мирон заявляет: "Все-таки на учебных программах капитала не сделаешь.
Надо переходить на игрушки, там рынок более емкий". Мы со Славкой не
поверили своим ушам. Столько вложено сил и труда, самое время пожинать
плоды, а наш гендиректор предлагает переключиться на игрушки, от которых с
самого начала отказались. Ну, мы на Мирона накричали, идею его зарубили и
благополучно об этом забыли. Но уже здесь, в тот день, когда затеяли
шашлыки, Мирон по дороге к вам вдруг вернулся к старой теме. И на этот раз
дал нам понять, кто в фирме хозяин. Прямо не сказал, но намекнул довольно
прозрачно. Мы со Славкой начали было излагать подробно, что о нем думаем,
но так и не закончили, поскольку уже пришли на место. Решили отложить
разговор на потом. А потом с Мироном сцепилась Варвара, и о нашей новой
размолвке мы вообще позабыли. Честное слово, до сегодняшнего дня и не
вспоминали ни разу.

- Прости, Варька, - покаянно пробормотал Славка-Владик. - Твой мотив по
сравнению с нашим, конечно, пустяковый. И вообще Прошка прав, его и
мотивом-то не назовешь.

Они так старательно избегали смотреть друг на друга и на остальных, что у
меня сжалось сердце.

- Чепуха! Никакой это не мотив, - решительно заявила я. - Вы оба -
программисты от Бога, вас в любую приличную фирму примут с распростертыми
объятиями. А если учесть, что вы сами занимались сбытом и установили
контакт с заказчиком, то у вас и проблемы-то никакой не было. Даже
ссориться с Мироном было не обязательно. Разделили бы полюбовно фирму, вы
бы своими программами продолжали заниматься, Мирон пусть бы свои игрушки
лепил, и все довольны.

Славки немного просветлели и перестали наконец разглядывать обувь. Я
перевела дух и поспешила увести разговор в сторону:

- Я вообще не уверена, что Марк прав и Мирона убили. Думаю, он все-таки мог
погибнуть по нелепой случайности, а убийца просто воспользовался удобной
возможностью, чтобы Нинку устранить. - И я повторила свою версию о злодее
из пансионата.

Все задумались.

- Такие совпадения бывают только в книгах, - не согласился Леша. - Чтобы
этот гипотетический Нинкин смертельный враг случайно остановился в том же
пансионате, сумел остаться неузнанным, дождался, пока Мирон разобьется, а
ей дадут снотворное и оставят одну, - нужно просто невероятное стечение
обстоятельств.

- Как раз наоборот - в детективах всегда убивает кто-нибудь из своих, -
возразила я. - Причем с каким-нибудь вывертом. Например, у той же Агаты
Кристи убийца прикончил бы Мирона в качестве отвлекающего маневра, чтобы
никто не догадался о его истинном намерении - избавиться от Нинки.

- А может, так оно и было? - задумчиво произнес Прошка. - Может, мы взялись
за дело не с того конца? Давайте предположим, что Нинку убили независимо от
Мирона. Какими мотивами мог руководствоваться убийца?

- Перестаньте вы говорить ерунду, - буркнул Марк. - Здесь вам не роман.
Если вы и дальше будете фантазировать в том же духе, мы только потратим
время на пустые разговоры. Я ничуть не сомневаюсь, что настоящей целью
убийцы был Мирон. На этом и нужно сосредоточить внимание. Варька права, у
Славок мотив не очень убедительный, но все-таки он есть. Если порыться в
фактах как следует, всплывут и другие мотивы.

- Так что ты предлагаешь? Чтобы все начали стучать себя кулаками в грудь и
каяться в недобрых чувствах к Мирону? - заговорила я, но тут мой взгляд
упал на Ирочку.

Она сидела за столом, обхватив голову руками. Славка проследил направление
моего взгляда и встревоженно обратился к жене:

- Ириша, что с тобой?

- Голова что-то разболелась, - пожаловалась она вымученным голосом.

- У вас есть какие-нибудь лекарства? - спросил у нас Славка.

- Вагон и маленькая тележка, - ответила я. - Тебе какого? Анальгина,
пенталгина, седалгина, максигана?

- Седалгина, если можно, - простонала Ирочка.

Я хотела послать за аптечкой Прошку (рекордным количеством медикаментов мы,
естественно, были обязаны ему), но они с Генрихом возились у костра.
Пришлось лезть в палатку самой. Аптечка, по счастью, оказалась сверху, а не
то я пропала бы в недрах Прошкиного рюкзака навсегда. Перебирая упаковки с
таблетками, я наткнулась на солидную бутылку с огромным дохлым комаром на
этикетке. Я так и подпрыгнула от злости, когда ее увидела. Мы едва не
охрипли, убеждая Прошку, что никаких комаров в Крыму не водится. В конце
концов Марк лично выкинул эту бутылку из аптечки и строго-настрого запретил
Прошке к ней прикасаться. Выходит, Прошка тайком сунул-таки это зелье
обратно.

Я нашла нужные таблетки, запихнула аптечку в рюкзак и с бутылкой в руке
вылезла из палатки.

- Что это такое? - возмущенно спросила я Прошку, предварительно вручив
Ирочке седалгин.

Марк, увидев знакомую бутылку, пришел в бешенство.

- Ты все-таки взял с собой эту гадость? - обрушился он на струхнувшего
Прошку. - И где же ты ее, интересно, прятал?

У Прошки забегали глазки. Поскольку отвечать на вопрос он явно не
собирался, удовлетворить любопытство Марка поспешила я:

- В аптечку, под лекарства запихнул.

В глазах Марка появился нехороший блеск.

- Та-ак! Значит, я тащил ее на своем горбу?

- Как это: ты тащил? - удивилась я. - Разве аптечку сунули не в Прошкин
рюкзак?

Обвиняемый опасливо покосился на нас с Марком и на всякий случай отошел
подальше.

- Он по дороге нагрузился всякой дрянью и уговорил меня взять лекарства к
себе, потому что у него в рюкзаке места не хватало, - объяснил Марк. - И я,
как последний дурак, согласился! Сейчас я этого мерзавца придушу своими
руками.

- Ага! Все слышали? - завопил Прошка. - Проговорился, голубчик? Теперь
ясно, кто у нас маньяк-душитель. Караул, убивают!

- Не надо так шутить, - сказал Генрих с чувством, так, что даже Прошка
устыдился.

Я поставила пресловутую гадость на землю и пошла помогать Генриху разливать
чай. Вернее, разливал он, а я разносила кружки. Леша принес продукты,
Прошка надолго скрылся в палатке и вернулся с очередным лакомством,
Владислав с Татьяной вызвались нарезать хлеб, второй Славка открывал
консервы. Благодаря этим простым будничным занятиям атмосфера немного
разрядилась, и все, испытав заметное облегчение, молчаливо решили к опасной
теме не возвращаться.

По первой кружке чая мы выпили в блаженной тишине. Все, кроме Марка.
Горячий чай он никогда не пьет - ждет, пока вода остынет. Только когда все
налили себе по второй порции, Марк взял свою кружку и сделал два жадных
глотка. Третьего глотка у него не получилось. Он вдруг вскочил, выплюнул
чай и закашлялся. Генрих с Прошкой бросились ему на помощь, которая
заключалась в том, что они принялись остервенело лупить Марка по спине.

- Что... кто... Прекратите! - сумел наконец выговорить Марк. - Что за
гадость всыпали мне в чай? Твои фокусы, Прошка?

- Мои фокусы! - возмутился Прошка. - Я подобными шуточками с детского сада
не занимаюсь.

Марк подозрительно посмотрел на меня.

- Да ты что! - опередила я его вопрос. - Я в маразм еще не впала. Может, у
тебя просто неприятный привкус во рту?

- Ничего себе привкус! Попробуй сама, - и Марк протянул мне свою кружку.

Я осторожно сунула в нее язык и тут же скривилась. На вкус жидкость в
кружке ничем не напоминала чай. Скорее желчь. Жгуче-горькая, со
специфическим едким привкусом.

- Что же это такое? - недоуменно спросила я. - На соль, во всяком случае,
не похоже.

Прошка взял кружку у меня из рук и понюхал. На его физиономии отразилось
неподдельное изумление, тут же сменившееся выражением нашкодившего кота.

- Ну так что это? - прокурорским тоном потребовала я ответа.

- Кажется, запах напоминает средство от комаров, - неохотно ответил Прошка.
- Но это не я, честное слово! - торопливо добавил он.

Я посмотрела туда, где недавно бросила злосчастную бутылку. На месте ее не
оказалось.

- Я оставила эту гадость вот здесь. - Я ткнула пальцем в землю. - Никто не
видел, куда она подевалась?

Все покачали головой. Я растерянно переводила взгляд с одного на другого и
натыкалась на ответные недоуменные взгляды.

Первой опомнилась Татьяна.

- Так ведь это же яд! - воскликнула она. - И ты его выпил! Марк, тебе нужно
срочно промыть желудок!

Она не знала Марка и его отношение к физиологии. Он скорее предпочел бы
умереть, нежели добровольно подвергнуться упомянутой процедуре.

- Нет! - в остервенении крикнул он. Потом, видно, сообразил, что ответил не
слишком вежливо, и добавил: - Я глотнул совсем чуть-чуть. Ничего мне не
сделается.

Тут смысл Татьяниных слов дошел до Ирочки.

- Яд?! - пискнула она севшим голосом и, позабыв о своей головной боли,
резво вскочила на ноги. - Ярослав, немедленно уведи меня отсюда! Я больше
не выдержу! Не могу я сидеть здесь и каждую секунду опасаться за свою
жизнь. Никогда бы не подумала, что у тебя такие странные друзья. Одни во
время отпуска позволяют себя убить, другие убивают сами!

Я удивленно воззрилась на Ирочку. Неужели от пережитых испытаний у нее
прорезалось чувство юмора? Если так, то в этой ужасной истории был бы хоть
один приятный момент. Но Ирочка говорила совершенно серьезно - по крайней
мере, внешне.

- Мне все это надоело! Я хочу домой, в Москву! Немедленно, сию же минуту!

- Ирина, перестань, - попыталась урезонить ее Татьяна. - Нам всем тяжело,
но...

- Это тебе-то тяжело?! Да ты ящерица хладнокровная! Вокруг тебя хоть всех
поубивают, ты и глазом не моргнешь. Боже, что за уроды собрались вокруг
меня? Одни зубы скалят, когда впору в петлю лезть, другие - колоды
бесчувственные... Сплошная кунсткамера! Все, не могу больше! Не хочу, не
хочу, не хочу... - И Ирочка зарыдала.

Ярославу ничего не оставалось, как увести ее в пансионат. Второй Славка и
Татьяна ушли почти сразу вслед за ними.

- Марк, ты бы все-таки выпил марганцовки или соды, - посоветовала Татьяна
перед уходом. - Мало ли какая гадость содержится в этом антикомарине?


- Что за чертовщина здесь творится? - воскликнула я, когда они ушли. - Кто
вылил Марку в кружку эту мерзость? И главное - зачем? Если это шутка, то
автор - полный дебил. Если покушение на убийство, то убийца явно спятил. Не
мог же он всерьез рассчитывать, что Марк преспокойненько выпьет эту отраву
до конца? Не настолько у Марка хорошие манеры, чтобы не подавать виду,
когда ему в чай подливают яд.

Леша задумчиво вертел в руках пустую бутылочку из-под комариного зелья,
которую нашел тут же, неподалеку от стола.

- Да, непонятно, - согласился он. - Разве что кто-то хотел таким образом
положить конец неприятному разговору...

- Так мы, когда чай сели пить, уже прекратили всякие разговоры, - напомнил
ему Марк и сплюнул в кусты. - Дьявол, какой же мерзопакостью вы меня
опоили.

Генрих тяжело вздохнул:

- Говорил я, их вообще не нужно было затевать.

- А что ты предлагаешь? - спросил Марк. - Вести светские беседы о погоде?

- Нет. Но не стоит переходить на личности. В лучшем случае это приведет к
ненужным ссорам и обидам. А возможно, Ирочка не так уж и не права. Такие
разговоры могут оказаться просто опасными.

- А вы заметили, что, как только речь зашла о Славкиных мотивах для
убийства, у нее внезапно разболелась голова? - встрепенулась я. - Думаете,
это совпадение?

- Верно! - подхватил Прошка. - Если уж кто и мог устроить такое идиотское
покушение на Марка, то только Ирочка. Никто другой просто не додумался бы
до такого гениального хода.

Леша покачал головой:

- Что-то не верится. Истерика выглядела вполне убедительно. Надо быть очень
хорошей актрисой, чтобы устроить подобный спектакль.

- Она и есть актриса, - напомнила я. - А насколько хорошая, мы попросту не
знаем. Говорят, даже самые лучшие актрисы, за редчайшим исключением, дуры
набитые.

- Нет, - сказал Леша. - Если выбирать из этих двух женщин, я бы скорее
поставил на Татьяну. Ирочка верно подметила: очень уж она хладнокровно
держится. И мотив Татьяны теперь более или менее прорисовывается. Владислав
мог рассказать ей о своих разногласиях с Мироном. Помните, он еще ходил
встречать Генриха с девочками, когда Ярослав побежал успокаивать Мирона
после Варькиной эскапады? Для Владислава разногласия с Мироном, возможно, и
не имели особого значения, а Татьяна - кто знает, как она все это
восприняла? Славка же работал не покладая рук, спал небось за компьютером,
а когда добился результатов, какой-то болван решил все выбросить коту под
хвост.

- Ты Славку не знаешь, - возразил Генрих. - Он никогда ни с кем, кроме
Ярослава, ну и, может быть, Мирона, своими неприятностями не делился. Но с
Мироном - в меньшей степени. Чтобы Славка посвящал в свои дрязги жену? Да
ни за что на свете! И потом ты забываешь, я же был с девочками, когда он
нас встретил. Никаких секретных разговоров они с Татьяной не вели, я помню.
Славка все больше молчал. Варька, а что у тебя произошло с Мироном? Все
упоминают какой-то скандал, а я ничего не понимаю. Давно хотел тебя
спросить, да как-то не было случая.

- Ерунда, не стоит вспоминать, - отмахнулась я и поскорее перевела разговор
на менее опасные рельсы. - Генрих, ты ведь чаще других общался с Мироном и
Славками, жен их видел. Какое у тебя сложилось впечатление об отношениях в
этой теплой компании? Как они ладили между собой?

- Славки с Мироном давно ладят прекрасно. Никаких трещин в их
взаимоотношениях, кроме того случая, я не заметил. Девочки отдельно от
мужей почти не общались, а когда встречались, держались очень любезно, но
немного отчужденно. Вели между собой ничего не значащие разговоры, какие
всегда ведут малознакомые люди. И Мирон, и Славки относились к женам друг
друга с уважением. Ну, Нина, понятное дело, была своя, но с Ириной и Таней
все тоже держались по-дружески. Словом, нормальные были у них отношения. Во
всяком случае, я не заметил оснований для убийства.

- Я не хотела вам говорить, потому что получила эти сведения от Ирочки, а
она раздобыла их нечестным путем... Но теперь подумала: может, это важно? У
Татьяны в жизни была какая-то то ли трагедия, то ли драма. Ты что-нибудь
слышал об этом, Генрих?

- Слышал, что была, но какая именно - не знаю. Ярослав предупредил нас с
Прошкой, чтобы мы ни Славку, ни Татьяну о ее прошлом особенно не
расспрашивали. Наверное, тебе действительно не стоит нам рассказывать,
Варька. Ты ведь не думаешь, что между Таниным прошлым и этими убийствами
существует связь?

- Даже более того: я пыталась эту связь изобрести, но не смогла. Насколько
я поняла, Татьянина трагедия произошла довольно давно и далеко от Москвы.
Мирон с Нинкой никакого отношения к Мичуринску не имеют?

- Нет. Они там и не бывали никогда, хотя Славка не раз приглашал их
погостить, - ответил Генрих.

- А Татьяна в Москве прежде не бывала?

- Бывала, - неожиданно вмешался Прошка. - Я разговаривал с ней на свадьбе,
и она упомянула, как в пятнадцать лет ездила с классом в Москву на
экскурсию.

- Нет, это не подходит. А позже? Где она училась?

- В Воронежском медицинском.

- Значит, из ее истории мы ничего не выжмем, - разочарованно сказала я. - А
жаль. Для убийцы Ирочка и впрямь ведет себя на редкость омерзительно.

- А убийца, по-твоему, непременно должен поражать благородством и
возвышенностью натуры? - съехидничал Прошка.

- Нет, но не должен он постоянно привлекать к себе внимание. Рано или
поздно он всем глаза намозолит и неизбежно вызовет подозрения.

- Может, это все-таки Славки? - неуверенно предположил Марк. - Они ведь
могли здорово разозлиться на Мирона. Кто-то из них наткнулся в темноте на
Мирона и, поддавшись безотчетному порыву, столкнул вниз. Потом, может,
опомнился, да было поздно...

- А потом жертва безотчетного порыва решила, что, снявши голову, по волосам
не плачут и надо бы уж заодно отделаться от Нинки. - Я саркастически
хмыкнула.

- Черт! Опять мы в тупике, - огорчился Прошка.

- В тупике, - эхом повторил Генрих.

Глава 17

Ночью Марку стало плохо. Услышав приглушенные стоны и возню, я вылезла из
палатки и перепугалась насмерть: в свете фонарика изжелта-зеленое, покрытое
крупными каплями пота лицо Марка производило жуткое впечатление. Стараясь
не поддаваться панике, я нырнула в палатку к Леше с Прошкой за лекарствами
и пакетом сухого молока. Пока я лихорадочно рылась в сумках и