ой.

- Не могу. Через неделю я уезжаю в отпуск, а дел, как всегда, выше крыши.
Закручусь и забуду. А Вероника давно хотела навестить тетку. Я все обещала
с тобой созвониться, да руки не доходили.

- Ой, Варвара, темнишь ты что-то! Ну да ладно. Тетку зовут Валерия
Павловна. Фамилия... погоди... смешная такая фамилия... Ах да, Пищик!
Точный адрес я не помню, но хорошо помню дом зрительно. Поселок "Сокол"
знаешь?

- Да.

- Если идти по улице Алабяна, то сразу за поселком стоит серый дом
сталинской постройки. Войдешь в ближайшую арку, первый подъезд налево.
Этаж, если не ошибаюсь, одиннадцатый. Квартира в правом углу площадки.
Записала?

- Да. Спасибо, папа. Ладно, пойду-ка я спать - глаза закрываются.

- Знаешь, что сказала бы тебе на это мама?

- Угу. Ужасный режим. Подорванное здоровье. Загубленная жизнь. Ни семьи, ни
детей. Ни кола ни двора. Отвратительный характер.

Папа засмеялся.

- Вот-вот! Поразмысли об этом на досуге. Счастливо!

- И тебе тоже.

Я повесила трубку, вернулась на кухню и мрачно объявила:

- Телефон работает.

- Да ну? - удивился Прошка. - А мы-то ломаем голову, с кем это ты там
разговариваешь!

- С вас станется, - буркнула я. - Лучше бы ломали голову над загадкой
местопребывания Вероники.

Прошка широко зевнул.

- Какой смысл? Если ее нет ни у кого из знакомых, мы все равно ничего
толкового не придумаем. Разойдемся-ка лучше спать.

- Я не могу. Если с Вероникой что-нибудь случилось...

- Брось, Варвара! Черные мысли притягивают беду. Думай, что твоя подопечная
нашла приют у какой-нибудь добросердечной старушенции. А завтра позвонит, и
все разъяснится. От того, что ты всю ночь простоишь на ушах, никому лучше
не станет.

Я попыталась спорить, но Леша и Марк его поддержали. И уже через десять
минут я, вопреки своим опасениям, спала как убитая.

Глава 8

Вероника не позвонила ни утром, ни днем. Мы вчетвером слонялись по
квартире, вяло грызлись и строили догадки. Когда Леша предположил, что
Вероника прячется дома у покойной Людмилы, я не выдержала:

- Все! Хватит! Прекратите действовать мне на нервы и займитесь чем-нибудь
полезным.

- Чем это? - подозрительно поинтересовался Прошка, очевидно, испугавшись,
что я хочу использовать его в качестве домработницы.

- Не знаю. Чем-нибудь. Поезжайте на курсы, поговорите с коллегами Вероники.
Может, она с кем-нибудь из них созвонилась.

- Какие курсы в воскресенье?

- Какие угодно. В наш коммерческий век с религиозными предрассудками никто
не считается.

- Ты знаешь адрес? - спросил Марк.

- Нет, но могу позвонить и узнать.

- Действуй, - разрешил он.

Я позвонила на курсы, поговорила с секретаршей и узнала, что никаких
сведений о Веронике к ней сегодня не поступало, что по воскресеньям во
второй половине дня занимается аж шесть групп, записала адрес и вручила его
Марку.

- Если вы хотите кого-нибудь там застать, отправляйтесь немедленно. По
ночам они наверняка не преподают, даже в наш коммерческий век.

- Да, давайте-давайте, поторапливайтесь, - поддакнул Прошка.

- Что значит - поторапливайтесь? - осведомился Марк. - Ты едешь с нами.

- А вот и нет! Я остаюсь присматривать за Варварой. Или вы забыли, что
случилось в прошлый раз, когда мы на минутку оставили ее наедине с ментом?
Вот увидите: мы и глазом моргнуть не успеем, как она спутается с этим...
как его... Полевичеком - дай только шанс.

- А ну, выметайся из моего дома сию минуту! - разъярилась я. - И попробуй
еще хоть раз заикнуться, что я путаюсь с ментами, - убью!

- Ага! - возликовал Прошка. - Видели, как она взбеленилась! Значит, я
угадал, она и впрямь собралась завести шашни с этим фараоном.

Конечно, я понимала, что он злит меня нарочно, - таков его излюбленный
способ снять напряжение, но сносить столь гнусные поклепы - выше моих сил.
Я схватила первое, что попалось под руку (мокрую тряпку для вытирания со
стола), и швырнула в его довольную рожу.

- Вон отсюда! И не смей больше переступать мой порог!

- Блаженны изгнанные правды ради! - вещал Прошка, благоразумно отступая к
двери. - Марк, подтверди, я прав? Правда ведь у Варвары бзик на почве
милиционеров? Стоит ей увидеть корочки со штампом МВД, и на нее нападает
жуткая нимфомания... Ой-ой-ой-ой! Уберите от меня эту фурию!

Используя тряпку вместо хлыста, я выгнала подлого клеветника из квартиры и
напоследок еще дала пинка. Марк и Леша удалились самостоятельно.

- Между прочим, - тихонько сказал мне Марк напоследок, - ты, действительно,
будь поосторожнее с этим Полевичеком. Не забывай, ты у него в списке
подозреваемых.

* * *

Полевичек пришел ровно в шесть. Раздался звонок в дверь, я посмотрела на
часы и хмыкнула: часовая и минутная стрелки делили циферблат на два
полукруга, а секундная как раз миновала цифру двенадцать. Лично я горжусь
своей пунктуальностью, но такая точность мне и не снилась. Не иначе как мой
гость дежурил на лестничной клетке с хронометром в руках.

- Здравствуйте, Михаил Ильич, спасибо, что пришли, - приветствовала я
оперативника. - Не возражаете, если мы с вами побеседуем на кухне? Стены,
точнее, одна из стен моей гостиной имеет уши.

Проводив гостя на кухню, я предложила ему чаю и начала накрывать на стол,
попутно ябедничая на соседку Софочку, которая питала к моей скромной
персоне столь пламенный интерес, что целыми днями несла вахту у дверного
глазка в ожидании моих посетителей и не брезговала подслушивать наши
разговоры, прикладывая к стене банку, а к банке - ухо. Полевичек слушал
меня с выражением сочувствия на лице, в надлежащих местах качал головой и
подкреплял мимику приличествующими случаю междометиями. Когда вазочка с
вареньем и тарелка с баранками были выставлены на стол, а чай разлит по
кружкам, он позволил себе заговорить о деле, ради которого приехал.

- Вы так и не получили весточки от кузины, Варвара Андреевна?

Я покачала головой. Должно быть, моя физиономия в точности отразила мои
чувства, потому что Полевичек сразу оставил официальный тон.

- Ну-ну, не стоит падать духом. В Москве ежедневно пропадают десятки людей
- и большинство из них благополучно возвращается. Расскажите мне, что
заставляет вас думать, будто она попала в беду.

У меня было достаточно времени до прихода оперативника, чтобы решить, какую
часть правды ему следует знать. С одной стороны, рассказ мой должен быть
достаточно полным, иначе он не проникнется серьезностью положения. С другой
стороны, болтать о швейцарских миллионах нельзя ни в коем случае. Стражи
закона любят деньги ничуть не меньше остальных российских граждан, а
возможностей добраться до швейцарского сейфа у них, пожалуй, побольше.
Поэтому в истории, которую я изложила Полевичеку, имелась одна маленькая
неточность: по моим словам, Вероника, съездив в Цюрих, забрала оттуда все
деньги. Зато в остальных отношениях моя откровенность заслуживала похвалы.
Я рассказала даже о своем вынужденном падении с лестницы и поруганном
"запорожце", хотя сначала собиралась опустить эти подробности, поскольку не
хотела переключать внимание милиции на себя.

Михаил Ильич, в отличие от Дуболома, слушал меня внимательно, на полуслове
не обрывал, недоверия не демонстрировал. На протяжении всего моего монолога
он не подал ни единой реплики и, когда я закончила, заговорил не сразу.

- Мне и в голову не приходило, что Вероника Шеповалова - гражданка
Соединенных Штатов, - сказал он задумчиво. - Почему же никто из вас об этом
не упомянул?

- Потому что нас об этом не спрашивали, надо полагать. - Я собиралась
присовокупить к этому едкое замечание в адрес Дуболома, но тут до меня
дошло, что еще означают слова Полевичека: - Вы хотите сказать, что не нашли
ее документы?

- Кое-какие нашли. Свидетельство о рождении, аттестат зрелости... Все наше,
советское. И ничего, что указывало бы на американское гражданство.

На меня напала противная слабость. До сих пор я надеялась, что исчезновение
Вероники - случайность. Девушка, не в силах вынести ужасную картину,
побежала куда глаза глядят, а потом произошло нечто, помешавшее ей
вернуться. Но девушка, перепуганная насмерть, вряд ли предусмотрительно
захватит с собой документы. Теперь милиция наверняка воспримет ее бегство,
как признание вины, ведь именно Вероника обнаружила тело, а значит, имела
прекрасную возможность сначала задушить Людмилу, а потом поднять тревогу.
Но это еще не самое страшное. Милиция подозревала бы Веронику в любом
случае убеги она хоть в чем мать родила. Для меня же исчезновение
документов имело куда более зловещий смысл. Я помнила, какое лицо было у
кузины, когда я видела ее в последний раз, и ничто бы не заставило меня
поверить, будто через две минуты она деловито укладывала в сумочку паспорт.
Нет, кто-то другой позаботился о том, чтобы она взяла документы. Этот некто
руководил ее бегством и, возможно, направил ее туда, где она находится до
сих пор.

И до сих пор со мной не связалась... Неужели Лешина догадка верна, и кто-то
действительно оговорил меня перед Вероникой? Но когда? С того мгновения,
как я увидела кузину у окна в спальне, и до того, как ее хватились, прошло
не больше пяти минут. И за это время зловещий некто незаметно вывел
Веронику комнаты, полной людей, оклеветал меня, убедил ее скрыться, дал
инструкции, сунул в руки сумочку с документами, проводил до двери и
незаметно же вернулся в спальню? Невероятно! Но еще более невероятно, что
Вероника в течение пяти минут пришла в себя без посторонней помощи и
приняла решение скрыться настолько хладнокровно, что прихватила с собой
документы.

Я очнулась от прикосновения Полевичека. Видимо, он уже давно пытался
привлечь мое внимание и, потеряв терпение, легонько тряхнул меня за плечо.

- Варвара Андреевна, вы слышите? Что с вами? Вам нехорошо?

- Нет, все в порядке. - Я потерла ладонью лоб и подняла глаза на
оперативника. - Михаил Ильич, вы должны меня выслушать и, главное, должны
поверить. Я была бы круглой идиоткой, если бы не понимала, что Вероника -
ваша главная подозреваемая. Поэтому в первую очередь вы наверняка будете
проверять вокзалы, аэропорты и... что там еще проверяют, когда ищут беглых
преступников. Я не прошу вас отказаться от этих поисков, хотя знаю
наверняка, что они не принесут результата. Но умоляю: проверьте параллельно
Тамару и Александра Седых и Романа Цыганкова. Опросите всех их
родственников, друзей, знакомых. Кто-то из них наверняка прячет бедную
девочку. Хотя, возможно, для нее сняли квартиру...

Полевичек убрал руку с моего плеча и снова сел на табурет.

- И почему вы именно сейчас пришли к такому выводу? - чуть ли не по слогам
спросил он, впившись в меня взглядом.

- Пропавшие документы. Сейчас я все объясню. Если вы помните мои показания,
я вбежала в спальню, услышав дикий женский крик. Увидела на полу тело в
платье Вероники и упала на колени. В следующую минуту в комнату ворвались
люди. Они заслонили тело, я подняла голову и увидела Веронику. Но я была
уверена, что секунду назад видела ее на полу, и, не поверив своим глазам,
протолкалась вперед. Сурен и Евгений уже перевернули девушку, и я поняла,
что это Людмила. Но главное не это. Главное, что Сурен и Евгений были у
меня на глазах, тогда как Вероника, Тамара, Александр и Роман стояли за
спиной. Теперь я снова вернусь к Веронике. Она - блондинка со светлой
кожей. Люди с такой кожей легко краснеют, зато очень редко бледнеют. А
Вероника была не просто бледной, а бледной до синевы. Глаза у нее ярко
голубые, но в тот момент казались совершенно черными - настолько были
расширены зрачки. А взгляд... нет, не могу описать. Но если вы когда-нибудь
видели человека в шоке, вы представляете, о чем я говорю. До сих пор я
считала, что Вероника убежала из квартиры, не сознавая, что делает. Но
тогда пропажа документов совершенно необъяснима. Вероника не могла в ту
минуту думать о паспорте, потому что вообще ни о чем не могла думать.
Сейчас мне вообще представляется сомнительным, что она могла покинуть
квартиру сама. А вот если бы кто-то взял ее за руку и повел за собой, то
она бы пошла безропотно, как сомнамбула, сжимая в руке сумочку с
документами, которую вручил ей поводырь.

- А поводырем мог быть только кто-то из названной вами троицы, закончил за
меня Полевичек. - Но ведь он не мог увести вашу кузину далеко - ему нужно
было вернуться в спальню, пока никто не заметил его отсутствия.

- Да, меня это тоже ставит в тупик, - призналась я. - У него не было
времени привести Веронику в чувство, снабдить инструкциями и убедить, чтобы
она им следовала. Потому-то я и прошу проверить друзей и знакомых. Похоже,
ее просто передали с рук на руки.

- Вы хотите сказать, что за дверью квартиры ждал сообщник? Но тогда
выходит, что человек, спрятавший вашу сестру, знал об убийстве заранее? Не
слишком ли фантастическая версия?

- Я знала, что вы мне не поверите, - сказала я, подавив вздох. Конечно, вам
гораздо легче допустить, что робкая девушка задушила близкую подругу,
хладнокровно собрала вещички и смылась. И хлопот меньше. Объявить в розыск
- и все тут. Только если Вероника погибнет, эта смерть будет на вашей
совести. Я вас предупредила.

Полевичек смотрел на меня в упор. Его каменная физиономия запросто могла бы
украсить мемориальную доску в память милиционера, вышедшего с голыми руками
на вооруженного до зубов бандита.

- Почему вы думаете, что она непременно погибнет?

- А по-вашему, этот мерзавец затеял столь сложную комбинацию, включающую
убийство, чтобы уединиться с девушкой для любовных утех? - спросила я
сердито. - Ему нужны деньги. Вероника с моей подачи сказала своим
приятелям, что доллары, привезенные из Швейцарии, отдала мне, а я положила
их в банк. Если вытянуть деньги из моей кузины проще простого - достаточно
сплести какую-нибудь душещипательную историю, - то со мной этот номер не
пройдет. Но когда мне поставят ультиматум: или расставайся с баксами, или
хорони кузину, выхода у меня не будет. Хотя я прекрасно понимаю, что
Веронику убьют в любом случае, не отпустят же они свидетеля, который их
разоблачит. Но пока ее можно еще спасти! - Я умоляюще посмотрела на
оперативника. - Они не убьют ее сразу: побоятся, что я откажусь платить, не
получив доказательств, что она жива. Пожалуйста, найдите ее, пока не
поздно!

Моя мольба Полевичека не смягчила. Не пожелал он сменить непробиваемую
милицейскую шкуру на рыцарские доспехи.

- У вас слишком буйное воображение, Варвара Андреевна. Вы нагромоздили в
одну кучу столько бездоказательных утверждений, что эта конструкция просто
обязана рухнуть от одного пристального взгляда. Тем более, что в ее основе
лежит весьма сомнительная посылка, будто бы ваша кузина не могла
самостоятельно уйти из дома, захватив с собой паспорт. Я работаю в милиции
не первый год и пришел к твердому убеждению: ни один человек не способен с
достоверностью предсказать поведение другого, в том числе и самого
близкого, в критических обстоятельствах. А вы с кузиной знакомы всего три
месяца. Но допустим, вы правильно оценили ее состояние, допустим, она не
соображала, что делала. Что отсюда следует? Испуганный до потери рассудка
человек бежит - это естественно. Столь же естественно для женщины, убегая
из дома, прихватить с собой сумочку. Она сделала это чисто машинально,
понимаете?

Я открыла и снова закрыла рот. Такой вариант мне в голову не приходил. Да,
если Вероника привыкла класть сумку на одно и то же место - где-нибудь в
холле или прихожей - и брать ее, выходя из дома, то могла бездумно схватить
ее, будучи в любом состоянии. А ключи не взяла, потому что, открывая дверь,
вынула их из сумки и положила на полочку перед зеркалом. Вполне логично.
Неужели моя стройная версия - всего лишь порождение буйной фантазии, как
утверждает Полевичек?

Словно подслушав мои мысли, он заговорил снова:

- Тем не менее рациональное зерно в ваших умопостроениях есть. Покушение на
вас и убийство Прокофьевой, притом что и вы, и она - близкие подруги
Шеповаловой, почти определенно связаны между собой. Вы уверены, что, помимо
Вероники, вас с Прокофьевой ничто не объединяло?

- Уверена. Вчера я видела Людмилу третий раз в жизни. До этого мы
встречались у Вероники на новоселье и еще раз случайно столкнулись у
Вероники же дома. Общих дел у нас не было.

- М-да... Значит, вся эта каша заварилась вокруг вашей кузины - в этом вы,
похоже, не ошиблись. - Полевичек стряхнул с себя задумчивость и заговорил
официальным милицейским тоном: - В какой квартире живет сосед, помявший
вашу машину?

- В тридцать девятой. Только, ради бога, скажите ему сразу, что к его
водительскому искусству претензий не имеете, не то он от страха откажется
давать показания.

- Не беспокойтесь, я справлюсь. А где "запорожец" сейчас?

- Не знаю. Одно из двух: либо на свалке, либо в гараже соседского приятеля.
Меня судьба этого драндулета больше не интересует, он свое давно откатал. Я
уже лет пять собиралась его заменить, да все руки не доходили.

Тут в замке наружной двери заскрежетал ключ. Полевичек перехватил мой
настороженный взгляд в сторону прихожей и мгновенно подобрался.

- Неприятный визит? - спросил он вполголоса.

- Да нет, ничего страшного. Это мои друзья, - объяснила я, наблюдая за
возней в прихожей. - Вполне приличные люди, но один из них не без
странностей. Например, он почему-то совершенно не переносит милицию. Прямо
фобия какая-то! Увидит человека в форме - и как с цепи срывается... Да что
там в форме! Милиционера он чует за версту - хоть в форме, хоть во фраке,
хоть в кальсонах.

В отличие от Михаила Ильича, я говорила, не понижая голоса, и потому
нисколько не удивилась, увидев в дверях кухни злобную красную Прошкину
физиономию.

- Простите, не знаю вашего звания... - начал он агрессивно.

- Старший лейтенант, - подсказал Полевичек, поглядывая на моего друга с
опасливым любопытством.

Прошка раздувался на глазах, набирая в легкие побольше воздуха для
обличительной речи, но в этот миг на плечо скандалиста опустилась тяжелая
рука Марка и увлекла его вглубь квартиры.

- Пусти! - вырывался Прошка. - Я должен открыть ему глаза...

Из коридора еще несколько секунд доносились звуки возни, потом все стихло.

- Вот видите! - Я вздохнула. - И как он догадался, что вы из милиции?
Просто мистика!

Полевичек явно почувствовал какой-то подвох и на всякий случай решил у меня
не задерживаться.

- Мне пора, - объявил он, вставая. - Вероятно, мы с вами скоро увидимся,
если дело не передадут в городскую прокуратуру и, соответственно, в МУР.
Такое вполне может случиться, раз замешана гражданка США. Но пока они будут
решать этот вопрос, я приложу все силы, чтобы разыскать вашу кузину.

- Вы проверите чету Седых и Цыганкова? - спросила я с надеждой.

- Я проверю всех. Вы не узнали фамилию Вероникиной тетки?

- Узнала. Пищик. Зовут Валерией Павловной. Подождите минутку, у меня
записано, где она жила раньше. - Я сбегала в спальню и принесла блокнот. -
Вот. Почерк разберете, или переписать аккуратнее?

- Разберу. Первый дом по Алабяна сразу за поселком "Сокол", правильно?

- Правильно. - Я вырвала листок и отдала оперативнику. - А вы обещали мне
адреса этой компании.

Полевичек нахмурился.

- Послушайте, Варвара Андреевна, не стоит вам лезть на рожон. На вас и так
уже покушались.

- Я буду осторожна.

- Нет, я не могу позволить, чтобы вы подвергали себя такому риску. Случись
что, меня потом совесть замучит.

- Но вы же обещали!

- Это было очень опрометчиво с моей стороны. И тогда я еще не знал об
испорченных тормозах и о падении с лестницы. И вообще, оперативная работа
самое неподходящее занятие для дилетантов. Всего наилучшего.

Он вышел в прихожую, подозрительно покосился в сторону гостиной и ушел.
Хлопок входной двери послужил для Марка, Прошки и Леши стартовым сигналом.
Через несколько секунд они финишировали на кухне.

- Не можешь без балагана, да, Варвара? - спросил Марк с суровым
неодобрением.

- Зачем ты меня увел? - возмущался Прошка. - Я бы сорвал маску с этой