ть!"

- Ну-ка, помолчи, - велел Марк. - Где ты видела доску, Варвара? Когда?

- В раздевалке у Вероники. Сразу после того, как обнаружили тело Людмилы. Я
хватилась Вероники и начала искать ее по всей квартире. Ни на кухне, ни в
комнатах ее не было. Тогда я решила посмотреть там. Влетела и со всего маху
ударилась лбом об эту доску. Потом побежала на лестницу. Искала в подъезде,
на улице, пока не приехала милиция. Они подхватили меня под белы ручки и
повели обратно, в квартиру. Собрали всех в гостиной под присмотром
Полевичека и начали вызывать по одному в другую комнату на допрос. Тем
временем криминалисты осматривали квартиру. Когда нас всех опросили,
Дуболом - начальник Полевичека - пожелал взглянуть на наши личные вещи. Я
повела его в темную комнатушку, где висела моя сумка. И доски там уже не
было! Тогда я не придала этому значения, не до того было. Подумала:
переставили куда-нибудь. А сегодня, когда мы сидели дома у Вероники, у меня
мелькнула мысль, что доски нигде не видно. А она здоровая - в полтора моих
роста.

- Ну, в полтора твоих роста - это не здоровая, - ввернул Прошка.

- Заткнись! - рявкнул Марк.

- Возможно, конечно, она валяется где-нибудь под диваном, - продолжала я. -
Но подумайте: зачем милиционерам переносить ее в другое место? А вот
убийце, если он с ее помощью забрался в спальню, был резон. Эта доска,
вернее, ее отсутствие, - обеспечивала ему алиби. Мне представляется, что
дело было так: Роман, Евгений и Людмила разговаривали на балконе. Роман
сказал: "Люся, можно тебя на минутку?" - и увел ее в гостиную. Туда время
от времени заходила Тамара, но, даже если бы она увидела Романа,
беседующего с Людмилой, никакой опасности для преступников это не
представляло. Да, я забыла сказать: перед началом спектакля шторы в
гостиной задернули. Поэтому никто не видел, что делал на балконе Евгений.
И, пока Роман, к примеру, жаловался Людмиле на свою актерскую бездарность,
Евгений перекинул заранее приготовленную доску с парапета балкона на
подоконник спальни - все окна из-за жары были открыты.

- Как же они сумели незаметно пронести ее на балкон? - спросил Леша.

- Почему - незаметно? Роман, как и остальные актеры, бывал у Вероники
каждый день. Вероника - его девушка, и он вполне мог предложить ей помощь в
обустройстве балкона - например, смастерить там какую-нибудь полочку или
ящик для цветов - и совершенно открыто принести доску за пару дней до
субботы. На чем я остановилась? Ах да! Лазорева на балконе никто не видел,
шторы были задернуты, а вход блокировал Роман, одновременно отвлекая
Людмилу. Евгений пробрался по доске в спальню и спрятался за шторой. Роман
говорит Людмиле: "Слушай, может, пока они тут возятся, мы с тобой повторим
такую-то сцену? Иди, переоденься и позови меня, когда будешь готова".
Людмила идет в спальню, снимает платье, надевает костюм донны Марии, и в
этот момент Лазорев подкрадывается к ней сзади и душит поясом. Потом
вылезает через окно, возвращается по доске на балкон и ставит доску на
место. А все это время Роман, подпирая спиной балконную дверь, изображает
оживленный разговор, обрывки которого слышит Тамара, когда приходит в
гостиную за очередной порцией посуды.

- А как они потом убрали доску с балкона? - спросил Леша. - Ведь вскоре
после того, как Людмила закрылась в спальне, из-за занавеса вышел
Александр, сел на диван и просидел там до конца - до той минуты, когда
Вероника подняла крик. Не могли же Цыганков с Лазоревым унести доску у него
на глазах! А раньше они бы не успели. Даже если Евгений уже был в спальне,
когда туда вошла Людмила, ему еще нужно было дождаться, пока она
переоденется, убить ее и перебраться на балкон.

- Да, действительно, - растерялась я. - Может быть, они убрали доску потом,
когда Вероника закричала?

- Ты говорила, что все вбежали в спальню сразу вслед за тобой. А когда ты
хватилась Вероники, все, кроме Тамары и Александра, еще стояли над телом,
напомнил Леша.

Я потерла лоб, потом закрыла глаза и попыталась мысленно вернуться в тот
субботний вечер. Вот мы сидим в гостиной, потягиваем кто вино, кто
коктейль, едим и обсуждаем пьесу. Вот Сурен просит Сашу помочь ему с
аппаратурой, они скрываются за занавесом, и оттуда доносятся звуки органа.
Роман встает и предлагает пойти покурить, Людмила и Евгений выходят вслед
за ним на балкон. Мы с Тамарой и Вероникой собираем грязные тарелки и
уходим на кухню. Вероника достает мусорное ведро и счищает туда объедки. Я
открываю холодильник, вижу, что он заполнен, пытаюсь освободить место для
салатниц, но понимаю, что места все равно не хватит, и начинаю
перекладывать закуски в более компактную тару. Тамара выходит и через
минуту возвращается с новыми салатницами. Занимаясь делом, мы болтаем.
Вероника выпытывает у меня, понравилась ли мне ее игра, а я виртуозно
перевожу разговор на достоинства пьесы. Снова появляется Тамара,
перекидывается с нами несколькими фразами и опять уходит. Наконец она
ставит передо мной последнее блюдо, берет полотенце и пристраивается рядом
с Вероникой. Я убираю бутерброды с блюда в пакет, кладу пакет в холодильник
поверх какой-то банки и иду в ванную, потому что чувствую, что у меня потек
макияж. Ожесточенно тру мыльной губкой веки и скулы, смотрюсь в зеркало и
повторяю процедуру. Проклятая "водостойкая" тушь никак не желает смываться.
Отчаявшись, я хватаю Вероникино полотенце, тру лицо и оставляю на белом
махровом полотне сероватые разводы. За стенкой раздается шум спускаемой
воды, стук защелки, и кто-то дергает дверь ванной.

Стоп!

Я схватила бумаги Полевичека с данными следственного эксперимента, быстро
пробежала текст глазами, потом еще раз, но медленно. Ни один свидетель не
упоминал, что ходил в туалет. Почему? Из-за того, что туалет находится в
непосредственной близости от спальни? Кто-то побоялся навлечь на себя
подозрения? Или просто постеснялся упомянуть о такой интимной подробности?
Постеснялся, обесценив результаты следственного эксперимента, призванного
выявить убийцу? Кто же у нас такой застенчивый? Уж не Саша ли, часом?

- Марк! Ты должен позвонить Александру и спросить его, не заглядывал ли он
в туалет буквально за минуту до того, как раздался крик Вероники. Кто-то
туда заходил, я сама слышала, но милиции не сознался. Если это не
преступник, то почти определенно закомплексованный электронный гений. Так
что ты, ради бога, прояви максимум такта. Вполне возможно, что Сашу от
твоего вопроса хватит кондрашка.

Не знаю, в каком состоянии оставил Сашу Марк, но признание он вырвал.
Евгений действительно на минуту оставался в гостиной один. Этой минуты ему
бы вполне хватило, чтобы забрать с балкона доску и перенести ее в
гардеробную.

- Ну что же, все ясно, - подвел итоги Марк. - Убийцу мы вычислили. Теперь
твоя очередь звонить, Варвара. Иди, обрадуй Полевичека.

Я встала из-за стола и пошла к дверям, но на пороге остановилась и
повернула обратно.

- Нет, Полевичеку звонить нельзя. Они не смогут сразу арестовать Лазорева,
потому что у них нет доказательств. А если милиция начнет сновать вокруг,
он занервничает и уберет Веронику.

- Как это - нет доказательств? - завелся Прошка. - А доска? Когда ты пришла
к Веронике, доски в раздевалке не было, это ясно. Иначе ты треснулась бы об
нее лбом сразу, когда вешала сумку. Потом она появляется и снова исчезает,
и, заметь, на допросе никто об этой чертовой деревяшке даже не упоминает.
Любой дурак сообразит, что она имела отношение к убийству. А зачем она
убийце, как не для проникновения в спальню через балкон? Значит, убийца -
Лазорев...

- Это не доказательства, а рассуждения, а Лазореву плевать на твои
рассуждения. "Какая такая доска? Никакой доски не помню. Никуда мы с
Цыганковым не лазали, мирно курили на балконе, обсуждая достоинства
курортов". И ничего ты с ним не сделаешь. А Петровский и стараться не
станет. "Кто там у нас вытащил на свет божий эту доску? А-а, Клюева! Ну,
понятное дело. А подать-ка сюда гражданку Клюеву!"

- Но если Цыганков принес эту доску открыто, то о ней должны знать другие
члены труппы, - сказал Леша. - Может быть...

- Не важно, - перебил его Марк. - Пока никто не сказал, что видел Лазорева
с этой доской, никто его к ней не привяжет. Нужны факты, а не логические
построения. Какая-нибудь нестыковка в его показаниях с показаниями других
свидетелей. Что-нибудь, что давало бы возможность уличить его во лжи. Он не
мог учесть всего. Думайте: где искать это слабое место?

Все послушно наморщили лбы.

- Он тоже не сказал, что Седых выходил в туалет, - выдал после минутного
раздумья Леша. - Сашино молчание можно объяснить стеснительностью, а
молчание Лазорева выглядит подозрительно.

- Хорошо, - одобрил Марк, - но недостаточно. Евгений скажет, что короткая
Сашина отлучка просто не задержалась у него в памяти.

- Или объяснит свою забывчивость кратковременностью отлучки, - добавила я.
- Он-де решил, что это не имеет значения, поскольку за минуту Саша все
равно не успел бы задушить Людмилу.

Мы снова задумались.

- Есть! - воскликнул Генрих. - Связь Лазорева с Цыганковым! Они наверняка
были знакомы раньше, иначе Лазорев не рискнул бы позвать Романа в
сообщники.

- Да, - согласился Марк. - По нашей версии, Роман записался на курсы к
Веронике с подачи Евгения.

- Но, давая показания, ни один из них не упомянул о давнем знакомстве. Если
милиции удастся выявить связь между ними, Лазореву не отвертеться. Особенно
теперь, после убийства Цыганкова.

- Да, но пока они будут выявлять эту связь, Лазорев сто раз успеет
избавиться от Вероники, - мрачно сказала я. - Он наверняка не привлек бы
Романа, если бы об их знакомстве было широко известно.

- Можно осторожно прощупать почву самим, - предложил Марк. - Позвони
Полевичеку, Варька. Узнай, в каком из ночных клубов плясал Цыганков,
координаты его бывшей любовницы и точный адрес лазоревского
оздоровительного центра.

Я бросилась к телефону. Я не стала целенаправленно выпытывать у Полевичека
интересующие нас сведения, а обрушила на его голову целую лавину вопросов.
Где работал Сурен до того, как устроился на курсы? Почему у Тамары до
Нового года не было времени посещать театральную студию? Не выяснилось ли,
кто автор пьесы, которую они ставили? Не привлекал ли Сурен к постановке
спонсоров? И так далее, и тому подобное. Полевичек настолько опешил под
градом вопросов, что начал автоматически выдавать ответы, если эти ответы
знал. Таким образом мне удалось получить нужную информацию и не выдать при
этом, что меня интересовало в первую очередь.

Мы поделили между собой охотничью территорию. Марк выбрал ночной клуб,
Прошке снова поручил экс-любовницу Цыганкова, а меня отправил в
оздоровительный центр - естественно, в сопровождении Леши и Генриха. Я
должна была изображать богатую дамочку, желающую понежиться в руках
массажиста. Но, если "шевроле" Вероники соответствовал этому образу, то моя
амуниция - дешевая хлопчатобумажная маечка и потертые джинсы (правда,
"Левис") - явно шли с ним вразрез.

- Ничего, - сказал Марк, критически оглядев меня с головы до пят.
По-настоящему богатым людям нет нужды рядиться в страусиные перья, чтобы
самоутвердиться. Они могут позволить себе одеваться, как им удобнее. Ты же
не на прием едешь. Только хватит ли у нас денег на услуги этого заведения?

- Хватит. У меня на книжке больше тысячи баксов - на отпуск копила. Ни один
миллионер не позволит себе потратить так много на какой-то дурацкий массаж.

- Ладно. В крайнем случае можешь капризно скривить губки и отказаться.
Богатая дамочка не станет заботиться о впечатлении, которое производит на
лакеев. Главное - держись понадменнее.

- Это запросто!

И мы отправились на задание. Первым делом заехали в банк и опустошили мой
счет. Потом - в спортивный магазин, за купальником и резиновой шапочкой. Я
решила, что просто массаж будет выглядеть недостаточно солидно. В такой
жаркий день редкая женщина сможет отказать себе в удовольствии поплавать в
прохладном бассейне, раз уж она возле него оказалась.

Центр "Отдых и здоровье" мы нашли с легкостью - по огромному указателю на
шоссе неподалеку от Подольска. Остановившись в трехстах метрах от
гостеприимно распахнутых кованых ворот, я повернулась к своим спутникам.

- Одному из вас придется подождать здесь. Наверное, тебе, Генрих. Леша еще
худо-бедно сойдет за моего телохранителя - пусть только очки снимет. А ты
со своей комплекцией можешь претендовать только на роль придворного поэта.
Но придворные поэты не сопровождают высоких особ к массажистам. Леша,
садись за руль. Состоятельным леди не пристало возить своих телохранителей.

- У меня нет прав.

- Ну и что? Тебе же осталось только сдать экзамены!

- Без прав я за руль не сяду, - отрезал он.

- Леша, твоя приверженность соблюдению правил просто одиозна. Неужели ты не
способен нарушить предписания даже в экстремальных обстоятельствах?

- Не способен, - подтвердил Леша.

Мы с Генрихом начали было его уламывать, потом махнули рукой.

- Ладно, Варька, - сказал Генрих. - Как справедливо заметил Марк, хозяевам
жизни плевать на мнение лакеев. Если телохранитель, сидящий на пассажирском
месте, вызовет их недоумение, это не наши проблемы.

Пришлось с этим согласиться. Я достала из сумки блокнот и сделала быстрый
набросок - портрет Романа. Потом кивнула Генриху, подождала, пока он
выйдет, и направила машину к аляповатому четырехэтажному зданию - вероятно,
бывшему дому отдыха для местных партийных и профсоюзных боссов.

На стоянке Леша, согласно инструкции, вылез первым и открыл передо мной
дверцу машины. Сомневаюсь, что он проделал это достаточно изящно, но, в
конце концов, изящество - не главное достоинство телохранителя. Я бросила
ему через плечо: "Иди сзади", взяла сумку и направилась к входу.

После жаркой улицы прохлада вестибюля показалась арктической стужей. Едва
за нами закрылась дверь-подхалимка, как подлетела девушка, стройная и
длинноногая, точно манекенщица. Под моим взглядом плакатная улыбка медленно
сошла с ее лица, а сама девушка как-то съежилась, словно захотела стать
ниже ростом.

- Добро пожаловать, - пробормотала она заученную фразу. - Позвольте вашу
членскую карточку.

Вот это новость! Стало быть, это закрытый клуб?

- Я здесь впервые, - сказала я холодно. - Надеюсь, вы позволяете желающим
ознакомиться с обстановкой, прежде чем сдираете с них членские взносы?

- О, конечно! Если угодно, вы можете вообще не платить взнос. Просто для
членов клуба у нас существенная скидка. Проходите, пожалуйста,
присаживайтесь. - Она показала нам на кожаные кресла в глубине вестибюля. -
Я сейчас принесу ознакомительную брошюру, где указаны услуги,
предоставляемые нашим центром.

Мы с Лешей расположились в креслах, а минуту спустя я уже изучала красочный
буклет, который девушка положила передо мной на столик. Леша тоже потянулся
было к буклету, но поймал мой взгляд и отдернул руку.

- Классический массаж и один сеанс в бассейне! - объявила я, быстро
проглядев цены.

- А что желает молодой человек?

- Молодой человек желает меня подождать, - отчеканила я.

- Да-да, конечно, - пролепетала девушка. - У вас кредитная карточка, или вы
желаете расплатиться наличными?

- Наличными.

Она назвала сумму, весьма кругленькую, но не выходящую за пределы моих
возможностей. Я рассталась с третью вожделенной поездки в Черногорию с
самым небрежным видом.

- Вам выписать чек?

- Не нужно.

- Что сначала: массаж или бассейн?

- Массаж.

- Минутку, вас сейчас проводят.

Девушка повернулась к конторке, притулившейся сбоку от широкой мраморной
лестницы, и оттуда выпорхнула ее родная сестра - так показалось на первый
взгляд. Барышня тоже была стройной и длинноногой, носила такую же стрижку и
имела тот же рыжеватый оттенок волос.

Провожатая подвела нас к лифту с лифтером, который доставил нашу компанию
на четвертый этаж. Весь этаж был отведен под процедурные кабинеты.
Косметический массаж, лечебный массаж, китайский точечный массаж,
электромассаж, иглоукалывание, душ Шарко. Оставив за дверью Лешу в обществе
красотки, я вошла в указанный мне кабинет.

Массажистка, плотно сбитая крашеная блондинка, предложила мне раздеться и
лечь на стол. Я едва не закричала, когда она наложила на меня свои
внушительные лапы, но, кряхтя и постанывая, вытерпела процедуру до конца. И
не пожалела об этом. Ощущение, охватившее меня, когда я наконец слезла со
стола, было весьма близким к блаженству.

- У вас тут бывает моя подруга, - болтала я, одеваясь. - Она рассказывала
мне о молодом человеке, который здесь работает. Высокий такой, темноволосый
красавец, похожий на испанского гранда. Он произвел на нее неизгладимое
впечатление - подруга даже нарисовала для меня его портрет. - Я полезла в
сумочку за пудреницей и как бы между делом достала листок, который вырвала
из блокнота в лифте.

Массажистка бросила на него мимолетный взгляд, потом посмотрела снова, и ее
квадратное лицо расплылось в какой-то удивительно неприятной скабрезной
ухмылке.

- Говорили бы сразу, какого рода услуги вам нужны!

И тут ее словно что-то стукнуло. Лицевые мышцы на миг напряглись и
расслабились снова, а глаза вдруг стали непроницаемыми. Мне показалось, что
я услышала металлический лязг, с которым она захлопнула дверь перед моим
любопытным носом.

- Оставьте свои гнусные намеки при себе! - выпалила я, изображая
негодование. - Ни я, ни моя подруга в услугах платных кобелей не нуждаемся!

- Извините, - пробормотала массажистка, опуская глаза. - У нас такие
красавчики не работают, вот я и решила, что ваша подруга перепутала нас с
другим заведением. Извините, пожалуйста, я вовсе не хотела вас обидеть...
нечаянно вырвалось.

Я, стараясь принять вид оскорбленной добродетели, повесила сумку на плечо,
холодно кивнула и вышла в коридор. Леша и наша рыжеволосая спутница тут же
поднялись с кресел.

- Я провожу вас к бассейну, - сказала девушка.

- Спасибо, не нужно! - Я вздернула подбородок. - Мне у вас не нравится!

- Но... но вы же заплатили... - растерянно пролепетала красотка.

- Наймите на эти деньги новую массажистку! - бросила я через плечо и
зашагала к лифту.

Леша, судя по выражению его лица, ничего не понял, но безропотно потопал
следом. Вдавив кнопку вызова лифта, я оглянулась и увидела массажистку,
которая вышла из кабинета и чуть ли не бегом бросилась к лестнице. Двери
лифта открылись, и лифтер жестом пригласил нас внутрь.

- Быстро делаем ноги! - пробормотала я Леше, не разжимая губ.

- А что?.. - Осекшись под моим взглядом, он немедленно закрыл рот.

Нацепив на лицо маску гневного возмущения, я отмахнулась от бросившейся к
нам девушки-"хозяйки", стремительно пересекла вестибюль, едва не сбила с
ног охранника на выходе и понеслась к машине. Леша, пыхтя и отдуваясь, все
же успел обогнать меня и распахнуть передо мной дверцу.

- Что случилось? - спросил он, когда мы с ревом вылетели за ворота.

Не отвечая, я резко затормозила, чтобы подобрать Генриха, и, только когда
он захлопнул дверцу, объявила:

- Мы немедленно едем к Лазореву! Я выяснила, что Роман оказывал интимные
услуги клиенткам этого притона. И насторожила массажистку, которая об этом
проговорилась. Она побежала кому-то докладывать, едва я вышла из кабинета.
Если разыгранная мной комедия не убедила персонал в том, что я богатая
взбалмошная дамочка, безвредная в смысле шпионажа, они позвонят боссу. Мы
должны перехватить Евгения, пока он не успел расправиться с Вероникой!

- Нам нельзя ехать к нему одним, - заволновался Леша. - Нужно предупредить
милицию.

- На объяснения с милицией нет времени!

- А ты знаешь, куда ехать? - спросил Генрих.

- Черт! Нет! Знаю только, что куда-то к Речному вокзалу. Полевичек так и не
дал мне адресов... Господи, что же делать? Придется все же ему звонить.

Я остановила машину, открыла сотовый и набрала номер.

- Михаил Ильич уехал, - сообщила мне его сотрудница.

- Домой? - спросила я с надеждой.

- Нет, по делу.