как причины смерти принца; он прибавляет, что, когда на другой день  вечером
тело было вскрыто, следов яда  не  было,  однако,  найдено.  Между  тем  еще
издатель этих писем  делает  на  это  следующее  замечание:  "Это  последнее
обстоятельство ничего не значит. Был яд, не оставлявший следов; притом, если
бы даже действие яда и было обнаружено, то врачи не посмели бы это  сказать.
Зависть короля к столь любимому народом принцу и глупая влюбленность  его  в
младшего брата, Карла, были известны и легко могли побудить такого человека,
как королевский любимец, виконт Рочестер, подмешать яд в кушанье принца".
     Лица, смотревшие с  неудовольствием  на  брак  принцессы  с  германским
курфюрстом, надеялись, что смерть принца Генриха  расстроит  свадьбу.  Да  и
действительно неуместно было праздновать ее теперь,  когда  королевский  дом
постигло такое тяжкое горе. Между тем курфюрст приехал  в  Англию  для  того
собственно, чтобы там обвенчаться, и, следовательно, откладывать свадьбу  на
слишком долгий срок оказывалось  неудобно.  Поэтому  король  уже  17  ноября
подписал окончательный брачный контракт, 27 было совершено обручение, а сама
свадьба была отсрочена, но только до февраля. 6 января сэр Томас Лэк пишет в
одном письме: "Черное сукно отслужило свое время, и уже начаты приготовления
к свадебному торжеству".
     Таким образом, 14 февраля семнадцатилетняя невеста  была  обвенчана  со
своим шестнадцатилетним женихом среди всеобщего  удовольствия  при  дворе  и
всеобщего сочувствия со стороны населения. 18 февраля 1612 г. Джон Чемберлен
пишет леди Чарлтон: "Невеста и жених  были  оба  в  костюмах  из  серебряной
парчи, богато расшитой серебром. Шлейф невесты несли тринадцать, по  меньшей
мере, молодых леди или дочерей лордов, не считая пяти или шести, которым  не
удалось подойти к ней близко. Все  они  были  в  таких  же  платьях,  как  и
невеста, хотя и не столь богатых. Невеста венчалась с распущенными  и  низко
падавшими волосами и имела на голове чрезвычайно  богатую  диадему,  которую
король на следующий день оценил в миллион крон". После того жених  вместе  с
королем и принцем принимал участие в турнире, а вечером выступил  с  блеском
как  всадник,  на  резвом  скакуне,  чем  вызвал  громкие  рукоплескания.  В
современной этой эпохе  истории  Вильсона  о  свадьбе  говорится  следующее:
"Платье у невесты было белое, символ невинности. Ее распущенные волосы,  как
украшение юности, спускались низко по спине. На голове у нее была корона  из
чистого золота, печать величия; она вся была осыпана драгоценными  каменьями
и сверкала, как созвездие. Шлейф принцессы несли двенадцать молодых  леди  в
белых платьях, так  разукрашенных  драгоценностями,  что  процессия  невесты
походила на Млечный путь".
     В числе пьес, выбранных для представления на этих свадебных торжествах,
была пьеса "Буря". Мы увидим, что она была специально  написана  ради  этого
придворного представления.
     Взгляд Гентера, развитый им в целом этюде, что пьеса должна  относиться
к 1596 г., не стоит опровергать. Одно уже то обстоятельство, что в ней  (как
было указано нами выше) повторяется одно место из Монтеня в переводе  Флорио
от 1603 г., в достаточной степени показывает нелепость такого предположения.
Пространно развитое мнение Карла Эльце, будто "Буря" написана уже в 1604 г.,
не имеет под собой солидных оснований. Уже размер  стиха  свидетельствует  о
том, что "Буря" принадлежит к последнему периоду творческой жизни  Шекспира.
Одиннадцатистопные стихи составляют здесь 33 на 100, тогда  как  в  трагедии
"Антоний и Клеопатра", написанной спустя долгое время после 1604 г.,  только
25, а в комедии "Как вам угодно", относящейся к 1600 г., всего  лишь  12  на
100.
     Затем существует решительное внутреннее свидетельство  в  пользу  того,
что пьеса не могла возникнуть ранее 1610 г. В мае месяце 1609 г.  флот  сэра
Джорджа Соммерса, на пути в  Виргинию,  был  разбросан  штормом  по  океану.
Адмиральский корабль, выбитый из  курса,  был  отнесен  бурей  к  Бермудским
островам, но когда моряки  уже  потеряли  всякую  надежду  на  спасение,  он
застрял, на свое счастье, между двух утесов, как раз  в  такой  же  глубокой
бухте, к которой Ариэль в шекспировской "Буре" заставляет пристать  корабль.
В 1610 г. вышло в свет небольшое сочинение Сильвестра Джурдана  о  пережитых
здесь  приключениях  под  заглавием  "Открытие  Бермудских  островов,  иначе
называемых Чертовыми  островами".  В  нем  описывается  эта  буря  и  судьба
адмиральского корабля. Корабль дал течь, и экипаж от изнеможения заснул  над
помпами, когда он сел на мель.
     Остров  оказался  необитаемым,   воздух   мягким,   страна   необычайно
плодородной. До этого времени эти острова считали заколдованными.
     Из этой брошюры Шекспир заимствовал  много  штрихов.  Из  нее  он  взял
название Бермудские острова, упоминаемое Ариэлем в первом акте,  и  лишь  то
обстоятельство, что он хотел перенести место действия на  один  из  островов
Средиземного моря, помешало ему придерживаться рассказа во всех частностях.
     Между тем пьеса была написана лишь к свадьбе принцессы, состоявшейся  в
1613 г. Это предполагал в  свое  время  уже  Тик,  позднее  это  вновь  было
высказано, как нечто вероятное,  И.  Мейснером.  Но  лишь  Ричарду  Гарнетту
посчастливилось подкрепить этот взгляд решительным образом. Он утверждает  и
доказывает, во-первых, что "Буря" написана для интимного кружка зрителей  по
поводу свадебного торжества, затем, что состав этого кружка зрителей  и  чья
это была свадьба легко угадать из прозрачных намеков на личность жениха,  на
безвременную кончину юного принца Генриха и на свойства, которыми, по своему
собственному мнению, отличался король Иаков, и  за  которые  он  хотел  быть
восхваляем; наконец, что существуют,  кроме  того,  внутренние  показания  в
пользу даты 1613 г., тогда как в пользу каких-либо иных дат таких  показаний
не имеется.
     По длине пьеса значительно уступает другим пьесам Шекспира.  Между  тем
как средним числом они содержат в себе по 3.000 строк,  в  "Буре"  их  всего
лишь 2.000. Непьзя было отнимать  слишком  много  времени  у  короля  и  его
гостей, и так как пьесу надо было написать, разучить и поставить на сцену  в
самый короткий срок, то она и в виду этого  не  должна  была  быть  чересчур
длинна. На все приготовления можно было отвести  никак  не  более  двух-трех
месяцев. Поэтому  настоятельно  требовалось  сделать  пьесу  по  возможности
короткой.
     Так как она писалась для представления не  в  обыкновенном  театре,  то
автору этим самым ставилась задача как можно реже менять декорации "Буря"  -
единственная в этом отношении  из  пьес  Шекспира.  После  сцены  на  палубе
корабля для всего последующего нет решительно никакой надобности в  перемене
декораций,  хотя  действие  происходит  в  различных   местностях   острова.
Назначение  пьесы  делало  равным  образом  желательным  избегать   перемены
костюмов. Никакой перемены костюмов,  действительно,  и  не  происходит,  за
исключением одного места, где герцог в конце пьесы надевает свою  герцогскую
мантию, и это делается на сцене с помощью Ариэля. С этим находится  в  связи
упомянутая уже нами сжатость действия; вместо  того,  чтобы  растянуться  на
долгий период времени, как вообще у Шекспира, или даже на целую человеческую
жизнь, как в "Перикле" и в "Зимней сказке", оно занимает  всего-навсего  три
часа, - следовательно, немногим больше, чем  требовалось  для  представления
пьесы.
     Несмотря на краткость пьесы, в "Буре" вставлены две "маски" вроде  тех,
какие  обыкновенно  игрались  в  торжественных  случаях  перед  августейшими
особами.
     Пантомима и балет с превращениями, вставленные  в  3-ю  сцену  третьего
акта, разработаны гораздо подробнее, чем это было бы необходимо, если бы эта
сцена писалась сама по себе: "Входят разные странные маски и приносят стол с
различными кушаньями, потом начинают танцевать около стола, делают  движения
и поклоны, которыми приглашают короля со свитой кушать, и затем исчезают.  -
Гром и молния. Является Ариэль в виде гарпии. Он машет крыльями над  столом,
отчего все  блюда  исчезают".  Король  Иаков  был  большой  любитель  всякой
театральной механики, и Иниго Джонс в широких  размерах  устраивал  подобные
вещи для придворных празднеств.
     Но еще гораздо знаменательнее большое  свадебное  представление  масок,
почти совсем заполняющее  четвертый  акт  своими  мифологическими  фигурами,
Юноной, Церерой и Иридой. Если бы  "Буря"  не  была  написана  к  свадебному
торжеству, это был бы такой нарост на действии, что надо было бы смотреть на
него,  как  на  сделанную  впоследствии   вставку,   что   и   действительно
предполагали (Карл Эльце). Но без представления  масок  от  четвертого  акта
ничего более  не  остается;  только  вложенные  в  него  танцы  придают  ему
сколько-нибудь приличную длину, и, кроме  того,  оно  неразрывно  связано  с
пьесой, так как самые знаменитые его строки "Когда-нибудь, поверь,  настанет
день, когда все эти чудные виденья и ч. д." - как нельзя точнее относятся  к
ней. Некоторые критики хотели приписать эту "маску" Бомонту, не имея  на  то
достаточных оснований; но если бы даже она была написана им, то задумана она
и продиктована автором пьесы и доказывает несомненным  образом,  что  "Буря"
сочинена как случайная пьеса для развлечения царственных особ и  придворных.
Зрителям  должно  было  быть  известно   то   или   другое   обстоятельство,
оправдывавшее введение "масок", и это обстоятельство  по  своему  содержанию
должно было быть ничто иное, как свадьба. Между тем мы знаем  с  безусловной
достоверностью, что "Буря"  игралась  при  дворе  по  случаю  бракосочетания
принцессы Елизаветы. Но при подобных обстоятельствах не возобновляли  пьесу,
написанную первоначально  для  обыкновенной  сцены,  и  еще  менее  возможно
полагать, что в таком случае возобновили бы торжественную пьесу,  написанною
для  какой-нибудь  предшествовавшей  свадьбы;  во  всяком  случае,  Шекспир,
наверно, не выступил бы с чем-нибудь таким, что не подходило  бы  к  данному
поводу; притом же, до этой свадьбы не было никакой другой, к  которой  могла
бы подойти пьеса. То обстоятельство, что  один  из  королевских  музыкантов,
Роберт Джонсон, написал музыку к песням Ариэля делает еще  более  вероятным,
что представление "Бури"  при  дворе  было  ее  первым  представлением.  Все
указывает, таким образом, на свадьбу в королевской семье.
     Кроме того, все в пьесе весьма  точно  соответствует  событиям  в  1612
-1613 гг. Иностранный принц приезжает морем. Островная принцесса никогда  не
покидала  своего  острова.  Мудрый  родитель  невесты  своей  прозорливостью
приводит к осуществлению этот сулящий счастье союз. Пьеса  была  переполнена
интересными  для  зрителей  и  воодушевляющими   намеками   не   только   на
свойственную той эпохе страсть к открытиям и на условия колонизации  вообще,
но и на самих главных действующих лиц в драме, которой они были очевидцами и
которая завершилась бракосочетанием в королевском доме.
     В особенности много было лестных намеков на монарха, так как на свадьбе
его дочери, конечно, было невозможно обойтись  без  них.  Когда  Просперо  в
самом начале пьесы (I, 2) объяснял Миранде свой характер словами, что он был
первый из герцогов и не имел себе равного в науке, ибо к ней были устремлены
все его помыслы, но что, углубляясь с восторгом  в  сокровенное  знание,  он
сделался чуждым своему государству, то эта реплика заключала  в  себе  такое
толкование личности короля, какое он сам любил  давать,  заключала  в  себе,
сверх того, защиту тех свойств его,  которые  делали  его  непопулярным,  и,
наконец, что в высшей степени вероятно, заключала в себе и  капельку  хорошо
скрытой иронии. Гарнетт нашел  строго  проведенную  драматическую  иронию  в
угрюмости, обидчивости и самонадеянности этого характера, показывающего, что
и высшее развитие человеческих достоинств имеет  свои  границы.  Это  будет,
однако, уже натяжка в параллели со свойствами  короля.  Но  зато  совершенно
справедливы слова Гарнетта, что государь, как Просперо, мудрый,  гуманный  и
миролюбивый, преследующий отдаленные цели, которых  никто,  кроме  него,  не
может осуществить, тем менее проникнуть в самую  их  глубь,  независимый  от
советников  и  далеко  превосходящий  своих  врагов  своей   прозорливостью,
держащийся в стороне до решительного момента и затем начинающий  энергически
действовать, отдающийся изучению всех дозволенных  наук,  но  заклятый  враг
черной магии, что таким государем был Иаков в  своих  собственных  глазах  и
таким любил он, чтобы его изображали.
     Мы видели, с какими смешанными чувствами король и его двор должны  были
подготовлять свадьбу принцессы. Скорбь о смерти принца Генриха была еще  так
свежа, что радость не могла  быть  неомраченной.  Поэтому  шумная,  ликующая
пьеса  была  бы  неуместна.  С  другой  стороны,  невозможно  было  нарушать
праздничное настроение прямым напоминанием об утрате, так недавно понесенной
королевским домом и нацией. Шекспир с  истинно  дивным  тактом  и  чуткостью
выпутался из этой трудной дилеммы. Он слегка напомнил о  смерти  принца,  но
напомнил о ней так, что горе побеждается радостью. До самого последнего акта
пьесы отец юного принца Фердинанда вместе со своими придворными считает  его
умершим, и скорбь об этой, здесь лишь предполагаемой, смерти  часто  находит
себе выражение. Только в драме он сын  не  Просперо,  а  настоящего  короля,
Алонзо. Но Просперо, не имеющий сыновей,  находит  себе  сына  в  Фердинанде
подобно тому, как Иаков вновь обрел сына в юном курфюрсте Пфальцском.
     Ввиду того, что пьеса, таким образом, насквозь  проникнута  осторожными
намеками на кончину принца Генриха, - она не могла быть начата до 6  ноября.
Так как  свадьба  праздновалась  14  февраля,  а  пьеса  была  представлена,
по-видимому,  несколько  раньше,  то  отсюда   видно,   как   мало   времени
понадобилось Шекспиру  для  того,  чтобы  создать  произведение,  в  котором
гениальность положительно бьет ключом, и как далеко еще  не  ослабело  и  не
исчерпалось его дарование, когда  он  этой  пьесой  сказал  "прости"  своему
искусству и своему положению в Лондоне.
     От  всей  драмы  так  и  веет  кругосветными  плаваниями   и   периодом
колонизационных стремлений. Уоткис Ллойд превосходно доказал, что все темы и
проблемы, затрагиваемые "Бурей", возникли  именно  в  эту  эпоху,  во  время
колонизации Виргинии: элемент чудесного, связанный с открытиями новых  стран
и новых рас; преувеличения путешественников и  их  правдивые  рассказы,  еще
более поразительные, чем преувеличения; новые явления  природы  и  суеверие,
которое  они  порождали;  опасности  на  море  и  кораблекрушения;  свойство
подобных злоключений вызывать раскаяние в совершенных злодеяниях;  распри  и
мятежи    колонистов;    усилия    поддержать     авторитет     начальников;
правительственные теории о цивилизации новой страны; характеристика человека
в естественном состоянии; затруднения  с  туземцами;  возрождение  на  новой
почве пороков Старого  света;  противоположность  между  моралью  и  разумом
цивилизованных людей и дикарей со всеми требованиями, какие предъявлялись  к
деятельности, расторопности и силе завоевателей.
     Первая американская колония была  основана  в  мае  месяце  1607  г.  и
состояла только из 107 колонистов. Виргинская компания образовалась не ранее
1609 г. В 1610 г. в Англию успело дойти из Виргинии весьма немного известий,
и лишь в 1612 г. можно было написать на родину, "наша колония состоит теперь
из 700 человек". Следовательно, и эти обстоятельства точно так же  указывают
на 1612-1613 гг. как на время возникновения пьесы.


ГЛАВА LXXIX
        Источники "Бури".

     Настоящих источников "Бури" мы не знаем. Однако Шекспир имел, вероятно,
ту  или  другую  литературную  основу  для  своей  драмы,  ибо   чрезвычайно
старомодная и наивная пьеса немца Якова Айрера "Комедия о прекрасной  Сидее"
построена на фабуле, представляющей, по-видимому, вариант той, которую  имел
перед собой Шекспир. О воздействии Шекспира на Айрера не может быть и  речи,
так как последний умер в 1605 г. Сходство ограничивается  отношениями  между
Просперо и Алонзо, Мирандой и Фердинандом. И в пьесе Айрера, как и в "Буре",
есть изгнанный владетельный князь со своей дочерью. И здесь попавший в  плен
принц, полюбив молодую девушку, должен таскать (или колоть) и  складывать  в
кучу дрова, чтобы искупить этим свою смелость. И здесь  он  обещает  любимой
девушке, что сделает ее принцессой. И здесь он тщетно пытается обнажить свой
меч: его обезоруживает волшебный  жезл  будущего  тестя.  О  более  глубоком
сходстве нет и речи. Можно было бы подумать, что "Sidea"  была  завезена  из
Германии Доулендом или английскими актерами, но так как Шекспир, наверно, не
знал немецкого языка, и так как пьеса  слишком  плоха,  чтобы  он  мог  хоть
сколько-нибудь заинтересоваться ею, так как,  сверх  того,  Айрер  в  других
своих сочинениях копировал английские пьесы, то, по всей вероятности,  общим
источником для него и для Шекспира послужила какая-либо старейшая английская
драма. Притом некоторые из приведенных  штрихов  малооригинальны.  Неудачную
попытку обнажить меч, когда он  оказывается  пригвожденным  к  ножнам  силою
волшебных чар, делают четыре человека со своим  оружием  в  "Монахе  Бэконе"
Грина. Некоторые  другие  штрихи  в  "Буре"  по  необходимости  совпадают  с
подробностями в других пьесах,  где  на  сцене  изображается  волшебство.  В
"Докторе Фаусте" Марло герой наказывает тех, кто хочет его убить,  заставляя
их валяться в грязи, как здесь  Просперо  наказывает  Калибана,  Тринкуло  и
Стефано, загоняя их в болото и заставляя их стоять  по  самый  подбородок  в
тине.
     Совершенно  произвольное  и  нелепое   предположение   было   высказано
Мейснером,   утверждавшим,   что   Шекспир   заимствовал   свое    свадебное
представление из "маски", представленной в свое время  на  крестинах  принца
Генриха, так как в ней тоже выступали Юнона,  Церера  и  Ирида.  Эта  старая
"маска" была поставлена в Stirling Castle для короля Иакова лет за 19  перед
тем, и не настолько уже был неизобретателен Шекспир, чтобы ему  понадобилось
откапывать  ее  описание,  ибо  неизвестно  даже,  была  ли  она  когда-либо
напечатана.
     С другой стороны, с давних пор было обращено внимание на  то,  что  для
различных  мелких  штрихов  в  своем  произведении  Шекспир   воспользовался
различными описаниями  путешествий.  Из  описания  путешествия  Магеллана  к
южному полюсу в сочинении Эдена "История путешествия на восток и в  западную
Индию" он взял название демона Сетебоса и, быть может,  первую  идею  своего
Калибана; из книги Рэлея "Открытие обширной,  богатой  и  прекрасной  страны
Гвианы" историю о людях, у  которых  голова  находится  под  плечами.  Рэлей
говорит, что это, может быть, басня, но он склонен считать это истиной,  так
как всякий ребенок в провинциях Арромаи и Канури уверяет, что это так и есть
на самом деле; рот у них находится посередине груди.
     Гентер первый заметил, что, быть может, Шекспир  заимствовал  несколько
подробностей для своей драмы у Ариосто. По-видимому, у  него  сохранились  в
памяти некоторые строфы из 43-ей песни  "Orlando  furioso".  13-ая  и  24-ая
строфы этой поэмы заключают в себе как бы легкий абрис Просперо и Миранды, в
187 строфе упоминается о способности вызывать волшебством бурю и потом снова
разглаживать поверхность моря. "Orlando furioso" был переведен на английский
язык  Харриштоном;  но  мы  уже  видели,  что  Шекспир  мог  пользоваться  и
подлинником; между тем совпадения  здесь  до  такой  степени  незначительны,
более того, ничтожны, что совершенно нелепо было поднимать из-за них столько
шума.
     Гораздо замечательнее то,  что  даже  знаменитое  и