ая  рубашка с короткими рукавами,  брюки на  подтяжках, из-под
брюк виднеются тяжелые сапоги.
     -- Доброе утро, Кеуф! -- поздоровался Харрис.
     -- Доброе утро! -- последовал высокомерный ответ.
     -- Как  мило с  твоей стороны, что ты  решил  к  нам присоединиться. --
Молчание. --  Ну что ты придумаешь на этот раз? Не мог встать из-за  больной
спины?
     Хихиканье  девочек заставило  Харриса  немедленно  пожалеть о сарказме.
Таким способом не сломать барьер отчужденности.
     "О  Господи, -- подумал Харрис,  --  у него плохое настроение!  Да,  во
времена  моей юности  все было  наоборот  -- дети боялись, когда  у  учителя
плохое настроение. А я вот должен надеяться, что не очень его огорчил".
     Только   теперь   Харрис   заметил,   что  рука   мальчика   перевязана
окровавленным грязным платком.
     -- Подрался? -- мягко поинтересовался Харрис.
     -- Нет.
     -- Что же тогда случилось? -- На этот раз жестче.
     -- Меня укусили, -- неохотно ответил парень.
     -- Кто?
     Кеуф уставился на ноги, стараясь скрыть краску смущения.
     -- Чертова крыса! -- ответил он.
        "Глава 3"
     Карен Блейкли радостно взвизгнула, когда щенок, играя, лизнул ее в нос.
Девочке  был годик, и  она  была без ума от этого веселого создания, которое
без устали играло с ней. Карен схватила пса за хвост пухленькими ручонками и
потянула изо всех своих крошечных сил.
     Щенок  весело тявкнул, запрыгал,  повернулся к девчушке мордой и провел
по ее личику влажным языком. Это вызвало взрыв восторженного смеха.
     -- Шейн! -- строго прикрикнула мать Карен, входя в  комнату. --  Ты  не
должен лизать ребенка. Сколько раз тебе говорить?
     Щенок робко смотрел на хозяйку, высунув язык и радостно дыша. Та налила
в мисочку воды и поставила на пол. Щенок принялся жадно лакать.
     -- Карен, сейчас мы  тоже выпьем чашку вкусного  чая, а потом пойдем  в
магазин.  -- Паула Блейкли  улыбнулась дочери. Малышка, не оставляя щенка  в
покое, дергала его за ногу.
     Щенок и девочка родились примерно в одно время. Карен появилась на свет
раньше срока,  а Шейн  был  подарком от мужа. Майк считал,  что  щенок будет
отвлекать Паулу,  ожидающую  рождения первенца.  Но в  этот  же день  у  нее
начались схватки,  и ее отвезли в больницу. Ребенок родился через двенадцать
часов. Боли оказались  достаточно  сильными, чтобы  убедить Паулу, что можно
ограничиться одним ребенком. "Как я люблю эту малышку! Больше, чем Майка, --
подумала Паула. -- Наверное,  потому, что Карен  -- единственное в мире, что
действительно принадлежит мне. А  может, и не только поэтому. Может, потому,
что я сама родила ее, сама ввела в этот мир".
     Глядя на смеющегося ребенка, Паула улыбнулась.  А может,  она так любит
дочь, потому что та очаровательное создание?
     Паула  и  Майк не  хотели сразу  заводить  ребенка. Они  не могли  себе
позволить этого. Им  еще повезло, что  так быстро удалось найти дом. Правда,
дом  находился в  плохом районе,  слишком близко от доков.  Но Паула  и Майк
прожили в Попларе большую часть своей жизни, и поэтому район для них не имел
большого значения. Правда и то, что сам дом был не из лучших, но все-таки не
трущоба! Паула позаботилась об этом.  Другие дома на улице, возможно, и были
запущены, но  в  своем жилище  Паула поддерживала безупречную чистоту. Скоро
они накопят денег и переедут в Баркинг или Илфорд, поближе к гаражу Майка. У
Майка хорошая работа, слишком хорошая, чтобы бросать ее. Они просто переедут
в район  получше, где  кошек и  собак держат не только  для того,  чтобы они
ловили мышей.
     Мысли Паулы  прервал свисток  чайника. Молодая  женщина выключила газ и
достала из буфета жестянку с чаем. Оказалось, что заварка кончилась. Майк по
утрам пил кофе, но Пауле кофе никогда не нравился из-за горьковатого  вкуса.
Она с детства пила только чай, и чайник в ее доме редко оставался холодным.
     Паула бросила взгляд на дочь. С ней ничего не случится, если сбегать за
чаем  к  соседке? Девочка была занята Шейном. Она сосредоточенно  наблюдала,
как щенок  лакает из  миски. Паула  решилась. За  несколько  минут  Карен не
успеет ничего натворить.
     Взяв  из  буфета  чашку,  Паула выскользнула из  кухни,  оставив  дверь
приоткрытой и надеясь, что Карен не заметит ее ухода.
     Девчушка  восторженно смотрела, как ест щенок. Она даже сунула  в миску
пальчик  и  облизнула  его, но  тут же  выплюнула, решив, что эта еда ей  не
годится. Внезапно Шейн замер. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.  Щенок
уставился на приоткрытую дверь и зарычал. Дверь вела в  коридор и находилась
рядом с дверью, ведущей в подвал. На пороге кухни показалось какое-то черное
существо.  Шейн  бросился   к  нему,  схватил  и   замотал  головой.   Крыса
пронзительно завизжала. Из  подвала выскочила  еще одна  крыса и прыгнула на
собаку. В шею щенка впились острые  зубы. Шейн яростно закрутился на  месте,
пытаясь  стряхнуть  вторую  крысу,  но и не  отпуская первую.  Третья  тварь
прыгнула  ему на спину,  раздирая  кожу  когтями. Шейн  заскулил от  боли  и
страха, а на кухню вбегали все новые и новые твари.
     Девочка  заплакала,  видя,  как  ее любимца обижают эти  дурно пахнущие
существа.
     А   крысы  все  прибывали.  Среди  них  появились  такие,  что  заметно
отличались от  обычных  крыс. Они были  крупнее, двигались  осторожно  и  не
обращали  никакого внимания на собаку. Принюхиваясь, они двинулись вперед --
к миске  с  собачьей  едой  рядом  с детской  кроваткой.  В две  минуты  они
опустошили миску и повернулись к ребенку...
     Издыхающий щенок,  наверное, почувствовал, что  Карен грозит опасность.
Собрав  последние силы, он вырвался  из  скопища крыс  и  бросился на защиту
ребенка. Не обращая  внимания на повисших на нем трех тварей, Шейн накинулся
на огромную крысу.  Та уже  успела укусить Карен  за ножку.  Щенок подбросил
чудовище  высоко  вверх  и  повернулся  к  остальным.  Он продержался  всего
несколько  секунд.  Потом  его  накрыла черная  шевелящаяся масса,  и  крысы
разорвали его на куски.
     Когда Паула  Блейкли вернулась,  кухня шипела  дьявольскими существами.
Они яростно рвали  что-то  окровавленное. Паула  заметила  среди  них что-то
маленькое и белое. Над черной массой чудовищ дрожала детская ручонка.
     -- Карен! -- в ужасе закричала женщина.
     Она вбежала на  кухню и  стала ногами наносить пинки направо  и налево.
Страх  и отчаяние придали  ей новые  силы.  Паула схватила руку и  потянула.
Показалось детское тельце  с  двумя  жирными  крысами, вцепившимися в  него.
Паула  попыталась  сбить  их  с  ребенка,  даже не чувствуя,  как  остальные
набросились  на  ее ноги. Обе крысы  упали на  пол. Но не из-за ударов Паулы
Блейкли. А потому что нежное детское мясо не выдержало их веса и оторвалось.
     Паула, прижимая к груди мертвую дочь, с криком выбежала из  дома. Крысы
доели собаку и скрылись в подвале. При этом крупные покинули кухню первыми.
        "Глава 4"
     Харрис  проводил   Кеуфа  в  больницу.   Нельзя  было  упустить   шанс,
позволявший установить контакт с учеником. Тем более что у него было "окно".
Уже по пути в больницу парень стал вести себя вполне нормально -- без всяких
задирок  и вывертов.  В приемном  покое "Скорой помощи" их немного попросили
подождать.
     -- Так как же все это случилось, Кеуф? -- спросил Харрис.
     -- Ну, я опаздывал... Потом пошел самым коротким путем. Вдоль канала.
     -- Да, я знаю эту дорогу.
     Мальчик удивленно поднял брови, но продолжил:
     -- Я  шел  под  мостом.  Ну,  знаете,  там,  где  стоит  дом смотрителя
шлюзов... Вдруг  вижу  -- две  крысы  волокут  дохлую кошку. Господи,  вы бы
видели, какие они были огромные, мистер Харрис.  Не меньше самой кошки.  Они
не жрали ее, а тащили. Я бросил в них кирпич. -- Парень замолчал и посмотрел
на окровавленный платок. -- А они вместо  того, чтобы убежать, повернулись и
уставились на меня. В одну я попал, но ей хоть бы хны! Потом, чтоб я сдох...
о, извините, они бросились на меня. Если в вы видели, как я дунул от них. Но
одна  все  же  успела укусить  меня за  руку.  Я  бросил  ее  ногой в канал,
перемахнул через  стену и помчался. Самое  смешное, что,  когда я оглянулся,
вторая крыса сидела на  стене и смотрела  мне вслед. Наверное, она погналась
за мной и тоже залезла на стену.  Я не стал ждать, что будет дальше, а решил
поскорее уносить ноги.
     Харрис улыбнулся, услышав о крысах величиной с  кошку. Скорее всего они
тащили маленького котенка, а все  остальное -- фантазия Кеуфа. Правда, он  с
детства  помнил,   что  стена  канала  высокая,   и   даже   Кеуфу  пришлось
поднапрячься, чтобы перелезть через нее. А крыса? Харрис знал, что некоторые
крысы  умеют лазать, некоторые живут на деревьях. Но залезть на шестифутовую
стену -- это уже чересчур!
     В  этот  момент  внимание  всех, кто был  в  приемном  покое, приковала
бьющаяся  в истерике женщина. Ее волокли  двое  санитаров  "Скорой  помощи".
Женщина,  не  переставая   кричать,  судорожно  прижимала  к  себе  какой-то
окровавленный  сверток. Сестра попыталась забрать его, но женщина еще крепче
прижала сверток к груди. Тело ее сотрясали рыдания.
     Только тогда  Харрис догадался,  что женщина прижимала к себе  ребенка.
Но, судя по всему, вряд ли он был живым. Бедняжка, подумал учитель. Появился
доктор и стал пытаться успокоить теряющую от горя рассудок  женщину. Он тоже
попробовал забрать у нее ребенка, и тоже безрезультатно. Потом они с сестрой
увели женщину.
     Присутствующие  были  потрясены.  Потом  все  одновременно  заговорили.
Харрис повернулся к Кеуфу. Тот был бледен, и у него сильно дрожали колени.
     "Не такой уж  ты и  крутой, как притворяешься",  -- подумал  Харрис, но
промолчал.
     Им пришлось подождать, прежде чем их приняли. Доктор был молод, намного
моложе  Харриса.  "Когда  доктора  и  полицейские  кажутся  вам мальчишками,
значит, приближается старость", -- подумал учитель.
     -- Так. Давайте  посмотрим, что  тут у нас,  -- сказал  доктор  и начал
снимать платок  с  руки Кеуфа. -- Какой ужас! -- воскликнул  он, разглядывая
следы огромных зубов. -- Кто это тебя так?
     -- Крыса, -- ответил за Кеуфа Харрис.
     -- Опять крысы?  -- Доктор начал чистить рану,  и мальчик непроизвольно
вздрогнул.
     -- Что вы хотите этим сказать? -- заинтересовался Харрис.
     -- Ну...  женщина, которую  недавно привезли. На ее ребенка тоже напали
крысы.  Кошмар!  --   Доктор  намазал  рану  мазью  и  начал  бинтовать.  --
Естественно,  мертвый.  С такими  ранами  просто невозможно выжить.  Мать  в
состоянии  шока,  во  всем винит  себя.  Пришлось  сделать  ей  укол,  чтобы
успокоить и заняться ее ранами.
     Харрис  на  несколько  секунд почти лишился  дара  речи. Он всегда  так
реагировал, когда  с детьми случалась  беда. Слишком уж  много  довелось ему
повидать ребятни, с  которой обращались жестоко. Так  что  теперь он  уже не
умел сохранять хладнокровие и невозмутимость.
     -- Но ведь крысы не  нападают на людей, -- наконец заговорил Харрис. --
Я имею  в  виду... Конечно,  мне известно, что они могут напасть на грудного
ребенка... И даже на взрослого человека, если их  загоняют в угол. Но эти...
Эти...  Представляете,  вместо  того  чтобы  убежать  от  этого  парня,  они
погнались  за ним. Не  стали прятаться,  а напали на  него.  Вы когда-нибудь
слышали такое?
     --  Да, я знаю, -- кивнул  доктор и взял с  подноса  шприц.  --  Легкий
укольчик  --  и  можешь  идти,  --  улыбнулся  он  Кеуфу.  --  Санитары  мне
рассказали, что  крысы растерзали собаку, чтобы добраться до ребенка. Соседи
потом заходили в дом. Говорят, что собака  разорвана  в  клочья.  И  никаких
следов крыс. Только несколько  полусъеденных трупов. Наверное, с несколькими
крысами  успела  справиться  собака,  а  потом  их   трупы  стали   пожирать
сородичи-каннибалы. Дверь в подвал  была  полуоткрыта,  но  никто не решился
спуститься туда. По-моему, это работа для полиции. Ну,  вот  и все. --  Врач
положил шприц на  поднос. -- Завтра придешь, хорошо? Посмотрим, как  ты себя
будешь чувствовать. -- Он повернулся к Харрису. --
     Очень  странное происшествие. К  нам вообще-то  и раньше  обращались  с
крысиными  укусами. Иногда после  укусов даже возникали болезни. Рядом доки,
так что все это вполне  объяснимо. Но подобного еще не было.  Как-то даже не
верится. Будем надеяться, что это исключительные случаи.
     Харрис и Кеуф вышли  из  больницы. Учитель  заметил, что парня  все еще
бьет дрожь.
     --  В  чем дело? Тебя потрясла смерть ребенка?  -- сочувственно спросил
Харрис.
     -- Нет. Просто  мне не по себе. -- Кеуф провел здоровой рукой  по лицу.
"Трусит,  --  мелькнула  мысль у учителя.  -- Хотя едва ли... Может, это  от
укола? Или притворяется, чтобы не  идти в школу?  Впрочем,  нет. Бледность и
пот на лбу притворством не вызовешь".
     -- Ладно, беги  домой. Если  завтра будешь  неважно  себя  чувствовать,
можешь не приходить в школу. Но обязательно зайди в больницу и покажи  руку.
--  Харрис  знал, что завтра не увидит  Кеуфа. Парень  ни за что не  упустит
возможность не прийти в школу.  Да ладно,  он и сам был таким же  в детстве.
Кто же откажется посачковать день!
     -- Пока!  -- попрощался Кеуф и скрылся за  углом. Возвращаясь  в школу,
Харрис думал о крысах и возможных последствиях их нашествия. В детстве он не
раз видел  этих  отвратительных тварей.  Однажды  они всей  семьей сидели за
воскресным обедом. Вдруг с улицы  на  подоконник вспрыгнула  кошка  с дохлой
крысой  в  зубах.  Все  аж  подскочили  от  неожиданности.  Кошку  прогнали,
посмеялись  и  долго  шутили  потом,  что  она  хотела  внести  свою  долю в
воскресный обед. Потом Харрис вспомнил другой случай. Одна из соседок как-то
прибежала, крича,  что за  ней по  улице гналась крыса. Муж соседки  схватил
кочергу и побежал расправиться с  наглой тварью, но крыса спряталась в одном
из разрушенных бомбежкой домов.
     Харрис  считал,  что все  это  в далеком прошлом. Но то,  что случилось
нынче в районе доков,  лишний  раз доказывало, как легко можно оторваться от
реальности, когда  живешь  в  верхнем этаже  дома  по  Кингс-Кросс. Конечно,
Харрис  знал,  что крысы существуют и  сейчас,  но был абсолютно уверен, что
санэпидемстанция  загнала  их в  прямом  смысле  под землю. К тому же сейчас
масса прибыльных компаний, которые занимаются уничтожением грызунов. В конце
концов,  Харрис  решил,  что  два  события с крысами в один  день  -- просто
совпадение. Вот и все. Сейчас ведь не четырнадцатый век!
        "Глава 5"
     Каждую ночь бродяги собирались в одной из развалин, сохранившихся после
войны  в Ист-Энде.  Сегодня  они выбрали  развалины некогда  величественного
храма -- на кладбище. Одинокая колокольня -- вот и все, что осталось от него
теперь. Кладбище находилось неподалеку от оживленной дороги в  Уайтчепель  и
довольно  близко  от  станции  метро "Алдгейт".  Оно густо заросло  кустами,
повсюду  чернели открытые могилы... В эту ночь  собралось шестеро.  Все  эти
люди  медленно, но верно травили себя непрерывным  употреблением денатурата.
Каждый  из  них  достиг глубин отчаяния и отрешился от жизни  среди  обычных
людей. Они редко разговаривали  друг с  другом. Их мысли были слишком заняты
собственными несчастьями, чтобы думать о других.
     Среди них  была  женщина. Но ее, одетую в  бесформенное тряпье,  трудно
было  отличить от мужчин. Мэри Келли было сорок  девять, а выглядела она лет
на  двадцать старше. Она проклинала людей, проклинала саму себя,  но  больше
всех проклинала Бога. Того самого Бога, перед которым преклонялась полжизни.
Давно это было. Тогда она жила еще в Ирландии.
     В детстве Мэри трижды по воскресеньям и по  разу  в другие дни ходила к
мессе. В  пятнадцать  лет она  даже решила уйти в монастырь,  но  уединенная
тихая  жизнь  в монастыре не  подходила ее живой, хотя  и очень  религиозной
натуре. Вернувшись домой,  в город Лонгфорд, Мэри вскоре поняла, что и здесь
для нее слишком скучно. Священник пытался уговорить  ее остаться, но однажды
на исповеди Мэри призналась ему в  таком, что он всерьез задумался, а  стоит
ли отговаривать ее от отъезда? Во всяком случае, если она уедет, для местных
парней будет лучше.
     Старый  священник был поражен, как  в  такой  религиозной девушке могли
таиться сильные плотские желания? В конце концов, он решил, что у него будет
больше  шансов  спасти  ее  заблудшую  душу,  если  Мэри останется  под  его
присмотром в Лонгфорде.  Поэтому он пошел  к родителям девушки и уговорил их
заставить ее остаться.  Родителям  Мэри  приходилось  кормить  еще  шестерых
детей. Так что поначалу  им не очень-то захотелось оставлять лишний рот.  Но
приходский священник в Ирландии имеет огромное влияние на свою паству.
     Однако в  очередную субботу  Мэри  призналась в страшном грехе, который
касался молодого священника, недавно приехавшего в Лонгфорд.
     К  облегчению пастора, чей стареющий  ум не мог  больше справляться  со
странностями этой распущенной святоши, Мэри Келли в понедельник уехала.
     Она отправилась в Дублин и устроилась в бар рядом с О'Коннел-стрит. Там
она, конечно, знакомилась с мужчинами и  не давала отпор никому, кто пытался
за ней ухаживать.
     Через  некоторое  время Мэри  уволили.  Но не  из-за распространившейся
славы, а потому,  что жена  хозяина  как-то  застала своего мужа  с  Мэри  в
погребе за бочонками.  После этого Мэри  Келли устроилась в столовую местной
пивоварни, и там  мужчины быстро поняли, что  она легкая добыча. Одна только
странность девушки удивляла их и порождала множество шуток: Мэри, прежде чем
забраться в постель, трижды читала  "Аве, Мария", стоя рядом  с  кроватью на
коленях и крепко, как ребенок, сцепив руки. Мужики веселились бы еще больше,
если бы знали, о чем она просит деву Марию. В первой молитве девушка просила
о том.  чтобы не забеременеть, во второй -- чтобы не подхватить какую-нибудь
заразу,  а в  третьей -- просила  оргазма. Мэри узнала о том, что существует
оргазм, от  своих подружек по столовой и поняла наконец, чего ей  не хватало
все эти  годы. Ее  сексуальность никогда не  находила удовлетворения, и,  не
зная истинной причины, Мэри искала  все больше  и больше мужчин. Секс всегда
доставлял  ей  удовольствие,  но  теперь Мэри  поняла, что он  может быть не
просто  приятным,  а сказочным,  и она была  полна  решимости  изведать  это
ощущение.  По-прежнему каждое воскресенье  Мэри ходила к мессе, а  в  первую
пятницу каждого месяца получала Святое Причастие. Вскоре она начала ходить в
церковь  по  два-три  раза в  неделю  и  читала  молитвы по  четкам  во  имя
исполнения своей сексуальной мечты. Ей  даже  в голову не приходило, что она
делает что-то неправедное. Бог создал людей, чтобы они наслаждались  сексом.
Иначе он бы не  дал  им этого чудесного дара. Разве в детстве она не видела,
как ее родители занимались  любовью, даже не подозревая, что  дочь не спит и
прислушивается к их прерывистым, восторженным вздохам? У нее и сейчас звучал
в ушах последний вскрик матери, за которым  тотчас же следовал громкий  храп
отца.
     На то, что девушка посещает церковь, вскоре обратил внимание отец Махар
и предложил Мэри  помогать в Доме Божьем. Ей нравилось менять цветы, стирать
пыль  с   алтаря  и  статуй  святых.  Она   надеялась,  что  это   маленькое
пожертвование времени не останется незамеченным Богом.
     Потом  Мэри  Келли  стала  помогать  в  распродажах  подержанных вещей,
навещать стариков  и  больных  и  даже  записалась в  церковный  хор.  Новая
прихожанка произвела большое впечатление на отца Махара, и он  решил навести
о ней  справки. Выяснив, что она работает на пивоварне вместе с  несколькими
другими  его молодыми  прихожанками, он стал расспрашивать  их  о  Мэри. Но,
кроме  ухмылок и  уклончивых  ответов, ничего не  добился.  Это удивило отца
Махара. Однажды  к нему пришла миссис Малоун. Он з