него,  и  он  снова  оказался под  водой, задыхаясь от  ее
отвратительного вкуса. Железный каркас койки тяжело лежал на его груди.
     Брайс попробовал бороться с этим весом, но во время этой борьбы  сквозь
охватившее  его  чувство   ужаса   пробился   какой-то  голос,  спокойный  и
вкрадчивый.
     --  Зачем  утруждать   себя  борьбой?  --  спрашивал  голос.  --  Зачем
сопротивляться, если смерть неизбежна?
     Брайс  попытался сбросить с  себя металлическую койку,  но  тут подплыл
матрац  и опустился  ему прямо на лицо,  словно стремясь удушить  по тайному
сговору с водой.
     -- А чем плох такой вариант смерти? -- лукаво спросил внутренний голос.
-- Уж это будет получше, чем безумие и боль.
     Койка приподнялась  на несколько дюймов, потом снова тяжело опустилась,
будто к  ней  добавился новый вес. А может быть, просто  кто-то взобрался на
нее, спасаясь от наводнения?
     -- Всего-то одна-две неприятные минуты, прежде чем погрузиться в сон, в
сон,  более глубокий  и  мирный,  чем  любой из  твоих прежних снов. Его уже
никогда  и ничто не прервет, ничто и никогда не  посягнет на него. И никогда
уже тебя не потревожит эта жизнь.
     -- Да, -- отвечал голосу Брайс, -- это было бы так хорошо, так желанно.
Но вот эта боль, как мне перенести ее сейчас?
     -- Легко. Ты только не сопротивляйся этому,  ведь это тайна, это выход.
Всего  лишь  несколько  неприятных мгновений,  а  потом  ты  поплывешь.  Вот
увидишь.
     -- Я что, уже сошел с ума? Неужели эта болезнь ударяет так быстро?
     -- Нет-нет, ты не сошел с ума. Просто такое бесхлопотное умирание будет
самым мудрым из всего, что ты когда-либо сделал.
     -- Но мои легкие рвутся на куски. Они болят, болят!
     -- Это ненадолго. Дыши в воде. Один глубокий вдох --  и больше не будет
никакой боли. -- Я не могу. Я боюсь.
     -- Это легче, чем ты думаешь.
     -- Кто ты?
     -- Я твой друг. Я -- это ты.
     -- А ты останешься со мной?
     -- Всегда.
     -- Навеки...
     -- И во веки веков...
     -- ...аминь?..
     -- ...аминь...
     Огромным пузырем  последний  воздух судорожно  вышел из тела  Брайса, и
хотя  он в ужасе еще пытался  кричать, хотя его руки и  голова еще  бились в
воде, боль,  как и  обещал внутренний голос, была недолгой. Ласковые покровы
бессознания,  подобно  шелковистой  ткани,  окутали  его  глаза,  ослабло  и
унеслось  прочь  неудобство  от невозможности  дышать,  улетучивалась  боль.
Ощущение беспомощности уже не было таким страшным, а страдания стали утихать
и мучили теперь меньше, меньше, меньше...
     Это было именно так, как сказал голос: "Легко".
     И   никогда   больше   не   бежать  от   истребления,   не   страшиться
неопределенного будущего, не быть жертвой болезни, разрушающей разум и тело.
И больше никаких огорчений. Не жалеть же о них! Угасающая печаль. Спокойный,
бережный  дрейф. Внутренний голос не солгал.  Вот и тяжесть с груди исчезла.
Всплытие.  Вверх. Восхождение. Вверх. Что-то  дергает его? Бьет  его? Чьи-то
руки на  нем? Нет, только  не это.  Только не  сейчас!  Все  уже решено! Все
сговорено! Оставьте меня-я-я-я...
     Брайс продрался сквозь пузырящуюся поверхность, вода струей хлынула  из
его легких, а  он все еще пытался освободиться  от  рук, выдернувших его  из
этого  безмятежного покоя. Удушье заглушало  его протесты, вернулась и боль,
корежащая его мышцы. А два человека тем временем уже крепко держали его.
     --  Ударь  его  посильнее по  спине!  --  завопил  Фарадей.  --  Он  же
захлебнулся.
     Яркий свет ослепил Брайса.  Он  чувствовал, как  кто-то возится  с ним.
Неожиданно  мощный удар обрушился  на  его спину,  и  изо рта Брайса вылетел
фонтан воды и рвоты, пройдя чуть  выше двух  державших  его людей. Еще  один
удар,  и его  снова стошнило.  Он  в отчаянии всасывал воздух, непроизвольно
вдыхая и вдыхая его,  хотя всего какое-то мгновение назад ему казалось таким
облегчением, что этот воздух совершенно не нужен.
     Веббер, один  из  двух инженеров,  отправившихся  вместе  с Фарадеем  в
корабельный лазарет, стоял позади Брайса и колотил этого офицера Гражданской
обороны  между  лопатками.  Правда,  не  кулаком,  а  ладонью.  Тело  Брайса
отреагировало  извержением из горла и  легких, так что  дальнейшая нужда  во
вмешательстве извне отпала.
     -- Похоже, что мы подоспели к  нему как раз вовремя, --  крикнул Веббер
Фарадею.
     Второй инженер, Томас, тем временем помогал той самой женщине,  которая
свалилась с верхней  койки на  Брайса и пригвоздила его к полу своим  весом.
Томас оттащил  ее к двери, здесь поток был уже  не  таким неистовым:  уровни
воды внутри корабельного лазарета и снаружи его сравнялись. И все-таки напор
воды  был еще достаточно сильным, чтобы  заставить шататься  и даже  падать.
Преодолевая тяжесть женщины-истерички, Томас в полной темноте молотил руками
и  ногами, пытаясь в  то же время отодрать руку,  крепко обвившую  его  шею.
Наконец  он  освободился от этого  захвата и вытолкнул сам  себя вертикально
вверх.  Женщина, вцепившись в него, поднималась  вместе  с  ним. Это грозило
потопить их обоих. Томас решил, что спасать ее не стоит.
     Он оттолкнул женщину прочь, задержав руку на ее горле, и тут же обрушил
кулак на повернутое к нему  лицо. Под суставами его пальцев хрустнули  зубы.
Женщина, судорожно выпуская пузыри, стала опускаться вниз. Ошеломленный тем,
что  он сделал  и тем не менее все-таки успокоенный  освобождением  от этого
груза, Томас поплыл к двери, не обращая внимания на крики за спиной.
     Фарадей  хорошо видел все, что произошло, и содрогнулся от гнева,  не в
силах  чем-то помочь женщине.  Руки  его были заняты Брайсом,  обмякшим так,
будто  ему очень  хотелось  утонуть,  и  не  выказывающим  никакого  желания
спасаться.   Но,  к  изумлению  Фара-лея,  "утопленница"  уже  бушевала   на
поверхности, всего в  нескольких футах от него. В глазах ее  было изумление,
но  все  еще  и  мольба  о  помощи.  Продолжая одной рукой помогать  Вебберу
удерживать Брайса  стоймя,  Фарадей  другой дотянулся до женщины. Она  снова
стала уходить под воду, но он крепко ухватил ее за руку и потащил к себе. Ее
голова уткнулась ему в грудь, и женщина мгновенно успокоилась, как бы вверив
Фарадею свое спасение.
     -- Давай выбираться отсюда!  -- крикнул  Фарадей  Вебберу. --  Мы здесь
больше уже никому не поможем!
     Он крикнул, чтобы  и  остальные следовали за  ними,  надеясь,  что  его
услышат, и в то же время  отводя взгляд от дальней  секции лазарета. Фарадей
боялся увидеть  там  нечто такое, что  вынудило бы его  пробраться  пониже и
помогать. Нет, этих двоих, Брайса и женщины, ему было достаточно.
     Тесно  сбившаяся  четверка  начала  продвигаться  к  двери,   борясь  с
подводным  течением  и  следя  за тем,  чтобы  не  врезаться в  какие-нибудь
невидимые  препятствия.  Брайс  позволил  нести   себя,  не   помогая  своим
спасителям, но и не мешая им. В голове его теснились странные, беспорядочные
мысли --  какая-то мешанина сожаления и радостного подъема. Он уже знал, что
такое смерть, и это оказалось не так уж и страшно.
     --  Нет, в самом деле  ни  капельки не было жутко? --  Ну,  может быть,
совсем чуть-чуть.
     -- Но ведь бесконечность лучше, чем жизнь с этой ужасной болью.
     -- О да, все что угодно, только не эта боль.
     -- Ну,  так давай не забывать  об этом  мерзком  унижении  --  грядущем
безумии.
     -- Нет-нет, не будем забывать этого. -- О, как приятна смерть.
     -- Да.
     -- И никакого подлинного забвения.
     -- Нет.
     -- Ну, так куда же ты теперь направляешься?
     -- Я... я не знаю. Они помогут...
     -- Так ты  хочешь, чтобы тебе помогли? Ты в  самом  деле этого  хочешь?
Хочешь мучений? И ты будешь радоваться безумию, будешь наслаждаться им?
     -- Я...
     -- Будешь?
     -- Оставь меня в покое!
     -- Но ведь я -- это ты, как же я могу оставить тебя?
     -- ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!

     -- Ну, Брайс, порядок,  мы тебя вытащили! Отсюда есть другой выход.  Мы
выберемся отсюда, слышишь?
     Брайс  смотрел  на Фарадея,  с  трудом  узнавая  старшего инженера.  Он
попытался что-то сказать, но так и не нашел подходящих слов.
     --  Все нормально, --  сказал Фарадей. -- Ты  просто  постарайся помочь
нам. Попробуй идти.
     И Брайс сделал так,  как его  попросили, выталкивая из себя  внутренний
голос. Голос был уже не утешающим, а рассерженным и твердил ему, какой же он
дурак.
     -- Я не хочу умирать, -- прошептал Брайс.
     -- Побереги-ка лучше дыхание, парень, --  сказал Фарадей, который и сам
уже дышал короткими,  резкими  глотками после всей  этой истории. --  Мы все
равно тебя не слышим, так что и не пытайся разговаривать. Береги силы.
     Свет,  идущий  из  дверного проема,  стал  теперь  тусклым,  и  Фарадей
подумал,  что снова  упало напряжение. Но  тут  он заметил,  да и почуял  по
запаху, дым. Прямо у порога стоял Томас  и оторопело смотрел куда-то в глубь
коридора. На мокром лице застыло выражение ужаса.
     Когда  они  добрались  до двери,  Томас уже быстро двигался  к  секциям
управления, не то вплавь, не то вброд. Фарадей попытался рассмотреть, что же
могло  вызвать такое сильное беспокойство у Томаса. Густой дым  щипал глаза,
заставлял  жмуриться.  Фарадей  едва  успел  взглянуть  на   языки  пламени,
вздымавшиеся где-то в районе лаборатории, как вдруг весь комплекс с грохотом
начал рушиться.  Обжигающий яркий свет устремился  к  нему,  сдирая защитную
пленку с глаз и кожу  с лица.  Фарадей, отброшенный  взрывом, упал на спину.
При  этом  вода  потушила  его  запылавшие  волосы, а  над  сгоревшим  лицом
поднялось небольшое  облачко пара. Фарадей  пронзительно завизжал,  и черная
вода с готовностью превратила этот звук в бульканье пузырьков воздуха.
     Не  лучше пришлось  и остальным.  А  для Брайса  это  было  всего  лишь
продолжением  нескончаемого  кошмара.  Его  отчасти защитило  тело  старшего
инженера,  тот  стоял  прямо перед  ним и принял  на  себя всю  силу взрыва.
Фарадея отбросило на Брайса, и он упал  под тяжестью тела, укрывшего его  от
огня и  погасившего загоревшиеся было бинты на искалеченной  руке. Тотчас же
спал и изнурительный жар, опаливший щеку, улетучился огонь, терзавший правое
ухо. Вода приветствовала его возвращение.
     Набежавшие  волны прилива  целиком заполнили  узкий коридор, подхватили
тела всех четверых  обгоревших и швырнули их  в кипящий поток. Попутно волны
прихватили  и Томаса. Тела волочило  вдоль стен. И с силой  било  о машинное
оборудование, преграждавшее  путь волнам. У Брайса была сломана шея, трещали
и  другие кости,  но  зато  он  снова  слышал голос, возвращающийся  в  него
откуда-то издалека и становившийся все ближе, ближе...
     --  Ну,  теперь ты  готов?  --  спросил  голос немного  сердито.  Брайс
чувствовал, как его  корежит, как  еще одна кость хрустнула в руке, когда он
врезался ею во что-то  твердое. И хотя его крутило и ломало, Брайс не был ни
растерян, ни смущен.
     -- Ну как, достаточно тебе?
     -- Ода!
     -- Тогда дыши водой.
     -- Уже. Я полон водой. Голос вздохнул.
     -- Ну, теперь уже недолго.
     -- Но я еще все понимаю.
     -- Да, но ты уже не чувствуешь.
     -- Да, все онемело.
     -- Ну и как, приятно?
     -- Очень.
     -- Я ведь говорил тебе. Боишься?
     -- Немножко.
     -- Это пройдет. Очень скоро.
     -- Но что со мной будет?
     -- Сам увидишь!
     -- Это будет приятно? Голос не ответил.
     -- Будет приятно? -- повторил Брайс.
     -- По-разному бывает. Приятность здесь вообще ни при чем.
     -- Я тебе верю.
     Снова никакого ответа. Но на этот раз в нем и не было нужды.
     Брайс  двигался   за  умолкнувшим  голосом,  лениво   дрейфуя  за  этим
призрачным  звуком в странной,  глубокой пустоте.  Полное  отсутствие всяких
ощущений  подтверждало, что голос был прав: приятность была ни при чем.  Она
была совсем ни при чем.
     Их тела болтало и разбивало. И все  нашли свою  собственную смерть, и у
каждого она была разная и сугубо своя...
     Вода  хлынула  через  комплекс.  За  ней   неторопливой,  но  не  менее
смертоносной поступью шел огонь.
        "Глава 19"
     Калвер  искал  Кэт. Единственным источником света  было  красное зарево
пожара в дальней части комплекса. Огромная волна только  что прокатилась над
ними, отшвырнув их тела, как пробки. Но теперь уровень воды снова опустился.
Ниже опустился  и дым,  словно  помогая  водной стихии  в  ее разрушительном
безумстве. Калвер на мгновение  заметил Дили. Тот едва держался за стену. На
его покрасневшем лице резко выделялись белки глаз. Рядом с ним стоял механик
Джексон -- негр. Остальных не было видно. Должно быть, их  разметало волнами
по коридору.
     -- Кэт! --  закричал Калвер, страшась за  ее судьбу.  Она появилась  из
темной воды, всего  в нескольких футах от нею, изо всех сил откидывая голову
назад, чтобы  вызволить  лицо и волосы из потока. Едва глотнув воздуха,  Кэт
закашлялась: в легкие ворвался едкий дым. Поднырнув под нее, Калвер обхватил
Кэт за талию и подтащил к стене -- это была опора. Он крепко держал девушку,
пока та не перестала кашлять. К счастью, дым стало относить ветром вверх  по
течению. Но  Калвер знал, что передышка будет короткой,  --  их убежище  все
равно скоро наполнится удушливым дымом, да и вода рано или поздно накроет их
полностью.
     Обессиленная  Кэт беспомощно привалилась к  Калверу.  Уткнувшись лбом в
его щеку, она спросила:
     --  Ну что, Стив, все без  толку? У нас ведь  ни единого шанса? Калверу
очень хотелось  втащить ее на кошачью тропу, взобраться туда самому,  лежать
там и молиться, чтобы исчезли огонь  и дым,  чтобы спало наводнение. И чтобы
эти проклятые мутанты наконец оставили их в покое!
     -- У нас  осталась  только последняя попытка, -- сказал  он Кэт,  -- мы
должны ее сделать.
     Их единственным  шансом был луч света. Маленький луч надежды, посланный
им Фэрбенком. Фэрбенк направил на них свет фонаря от дверей в операционную.
     --  Я перебираюсь  к  вам,  --  кричал он.  Голос его  едва  можно было
расслышать в этой какофонии звуков.
     -- Подожди  минуту!  --  закричал  в  ответ  Калвер.  --  Дорога  здесь
неважная, мы поможем тебе перебраться!
     -- Ладно! Я тут  раздобыл  лампу и водонепроницаемый сигнальный фонарь.
Собираюсь перебросить все это вам.
     Фэрбенк включил еще одну лампу и двинулся  по  коридору. У  места, куда
мог добраться коварный поток, он остановился. А Калвер продвинулся поближе с
другой  стороны  расщелины  и  ловко  поймал  лампу,  осторожно подброшенную
Фэрбенком вверх. Он тут же передал ее Дили.
     --  Направь ее  на нас! Джексон, а  ты держи  меня покрепче за  руку  и
смотри не выпусти!
     Калвер  вышел из зоны,  относительно  защищенной от  риска. Поток  воды
немедленно закрутил ему ноги. Ему пришлось наклониться почти к  самой  воде,
чтобы протянуть  свободную руку Фэрбенку. Тот, зажав в левой руке сигнальный
фонарь и что-то еще, правой изо всех сил тянулся  к Калверу. Еще один фут --
и  вот уже их  пальцы крепко обхватили  запястья друг друга.  Калвер потащил
Фэрбенка, а Джексон -- Калвера.
     Они  перевели  дыхание  уже на другой  стороне, Фэрбенк, с трудом дыша,
вымолвил:
     -- Эта проклятая вода все поднимается.
     Колеблющиеся волны уже доходили Калверу почти до подмышек.
     -- Нам не стоит слишком долго... -- начал он.
     Пронзительный  вопль Кэт  заставил их  обернуться. Они  увидели,  как к
девушке,  ярко  освещенной фонарем,  который держал  Дили,  метнулись темные
тени.
     Крыс  было трое. Их желтые глазки  мерцали над водой,  носы шевелились.
Крысы, видимо, почуяли самого уязвимого в этой компании -- легкую добычу.
     Реакция Фэрбенка была  мгновенной. Он прыгнул вперед, вода лишь немного
замедлила его движение. Левой рукой он поднял фонарь,  умудрившись  до этого
перебросить из нее что-то в правую руку. Теперь стало ясно, что это  клинок.
Фэрбенк мощно и  стремительно опустил  его и отсек голову одной крысе. Потом
он  ударил снова.  Удар  пришелся поперек спины второй  крысы и перерубил ей
хребет.  Крыса  пронзительно  завизжала  каким-то  детским  голоском.  Кровь
хлынула из раны  темным потоком. Вытащить из нее тесак  было трудно,  но, по
счастью, третья крыса уже уплывала прочь.
     Убитые крысы пошли ко дну. Третья между тем отыскала тень, притаилась и
стала визгом  созывать  сородичей,  разбежавшихся  от  оглушительного шума и
попрятавшихся  по укромным  местам.  Крысы  повизгивали, испуганные  дымом и
приближавшимся пламенем. Услышав призыв, они стали в темноте отыскивать друг
друга, собираться в  группы, потом -- в большую стаю: в этом объединении сил
и заключалась их мощь.
     А четверо мужчин собрались вокруг девушки. Калвер пытался успокоить ее.
Все волновались. Надо было уходить из этого опасного места.
     --  Нельзя терять времени,  Калвер,  --  возбужденно  сказал  Дили.  Он
вплотную подошел к летчику и все время  посвечивал фонарем в разные стороны,
чтобы видеть, что делается вокруг.
     Но Калвер не обращал на него внимания.
     -- Чем это ты там размахивал? -- спросил он Фэрбенка.
     Механик ухмыльнулся и поднял повыше свой талисман, осветив его фонарем.
     --  Это  гильотинный  нож,  --  объявил  он.   --  Гильотина  стояла  в
операционной, рядом с фотокопировальным аппаратом, и мне удалось оторвать от
нее лезвие.
     И он со свистом рассек лезвием воздух, будто прямой, широкой саблей.
     -- Идемте, идемте, у нас нет на все это времени! -- взмолился Дили.
     --  Ну-ка, давайте возьмемся все  за руки, как раньше!  --  скомандовал
Калвер. -- Передайте мне фонарь. Дили, ты  идешь за мной, Кэт -- в середине,
между  тобой и Джексоном, а ты, Фэрбенк, будешь замыкающим. Главное --  всем
держаться вместе.
     И они двинулись дальше.  Дым становился все гуще, а уровень воды -- все
выше. Надо было спасаться. Но они не знали, что над их головами собирались в
отряды крысы.
     Относительно   быстро  они  оказались  внутри  вентиляционного  отсека.
Опасность  наступала   на   них  со  всех   сторон.  Красное  зарево  пожара
превратилось в ярко-оранжевое, на стенах  и потолке отсека  плясали тени, по
черной воде метались  яростные  отблески  огня. Внутри  самого  отсека было,
правда, поменьше дыма, да и вода вела себя здесь поспокойнее. Но главное  --
здесь было тише.
     --  Вот  здесь! -- показал Дили. --  Центральный воздухопровод.  Калвер
осветил фонарем шахту.
     -- А  сможем ли мы здесь пройти? -- спросил он, нахмурившись. -- Внутри
нет никакого оборудования?
     -- Нет, -- ответил Дили. -- Сама установка  находится  в помещении  над
нами.  Там стоят фильтрационные, охладительные и отопительные агрегаты, ну и
увлажнители  тоже.  А  здесь  просто  главная шахта для  циркуляции воздуха.
Отсюда расходятся другие трубопроводы, поменьше.
     Между тем уровень воды уже поднялся почти до плеч.
     --  Есть какие-нибудь идеи  насчет того, как попасть внутрь? -- спросил
Калвер. Вентиляционной решетки нигде не было видно.
     До сих пор они пытались  затолкнуть этот вопрос куда-нибудь поглубже, в
закоулки  сознания, направляя свои усилия на ту или иную временную проблему,
и не загадывать слишком далеко вперед, чтобы не уткнуться в тупик. Но теперь
пришло время взглянуть  правде  в глаза:  вход  в  вентиляционную  шахту был
затоплен. Они оказались в западне. Калвер попытался припомнить, как выглядит
вход в шахту и как он закрывается.
     --  Решетка  привинчена  или там  замок?  -- спросил он Дили. Ответ  не
оставил надежды:
     -- Там замок. Чтобы обслуживающий персонал мог в случае  надобности без
проблем попасть в камеру. И как раз этого-то ключа у меня и нет.
     Калвер обменялся лампами с Фэрбенком  и сунул в  воду водонепроницаемый
фонарь. Свет в воде стал рассеянным, но все-таки  он был достаточно сильным,
чтобы можно было рассмотреть все вокруг. Кал-вер нырнул и увидел пере