рить лавину.  Но когда
скрежет  и треск превратились в грохот, а  стены  заскрипели уже и  снаружи,
люди, не разбирая пути, кинулись бежать в дальний конец здания.
     Возможно, преследователи, попавшие в ловушку, у входа и кричали что-то,
но  услышать их было невозможно  -- вокруг  один за  другим рушились остатки
здания.  Кэт, Фэрбенк, Дили, Эллисон и Калвер пытались укрыться под мебелью,
у колонн, но  обрушивающиеся каменная кладка и  деревянные  перекрытия всюду
настигали  их, гоня все  дальше  и дальше, не давая  даже перевести дыхание.
Будто  челюсти аллигатора  щелкали позади прыгающих  жаб.  Это была какая-то
безумная круговерть движений и шума.
     Кэт падала, снова оказывалась на ногах, не понимая, встала ли  она сама
или  ей помогли  чьи-то руки. Она бежала, скользила, но  не останавливалась,
все время счастливо оказываясь впереди этой чудовищной волны, подгоняемая ее
пыльным  дыханием.  Туда,  туда, к  этому  свету  впереди, к  этой  полоске,
тоненькой  желто-белой  ниточке.  Эту дверь,  пока еще не  смятую обвалом  и
слегка  приоткрытую, так же  как  и соседние помещения,  защитили  здания  с
противоположной стороны дороги, сами уже лишившиеся верхних этажей.
     Кто-то  из них начал дергать дверь изнутри,  пытаясь открыть ее пошире.
Кто-то стал отбрасывать  в стороны щебень и мусор с порога. И Фэрбенк -- Кэт
думала,  что  это  был  Фэрбенк, -- провел  ее  через эту  дверь, все  время
повторяя,  чтобы Кэт  продолжала  бежать,  давая  какие-то  другие невнятные
наставления. И вот она уже снаружи, и остальные тоже собрались за ее спиной.
Потом все они бросились прочь от обваливающегося  здания. Они карабкались по
длинному   пологому  склону  завала  по  другую  сторону  магазина.  Они  не
останавливались до тех пор, пока в груди не осталось  уже никакого дыхания и
не  было  никаких  сил  двигаться  дальше. Тучи пыли  накрыли и  задушили их
кашлем. Они  упали, закрыли  лица и лежали так, надеясь и в отчаянии молясь,
чтобы  оказаться достаточно  далеко от обвала,  чтобы  всесокрушающий рваный
камень  не добрался  до  них. И  ждали,  ждали,  чтобы  этот страшный грохот
притих, угас, прекратился.
     И в  конце  концов  грохот  и  толчки  действительно  прекратились. Кэт
приподняла  голову и  стерла пыль с лица  и  глаз.  Она лежала  под вершиной
завала. Завал ярдах в пятидесяти  -- шестидесяти от нее  резко уходил  вниз.
Вдоль  завала  возвышалась  основная часть здания, когда-то стоявшего здесь.
Поблизости кто-то стонал. Изогнувшись, Кэт увидела фигуру, покрытую каким-то
белым  порошком,  на самом  деле это  был  истертый  в  пыль  камень. Фигура
пошевелилась. Это был Эллисон.
     Кэт разогнулась. Чуть  ниже,  на  откосе завала, она  увидела Дили. Его
тоже едва можно было различить под слоем пыли. Еще ниже с завала приподнялся
Фэрбенк.  Одной рукой  он  вытирал лицо, другой -- все еще сжимал  топор. Ни
Джексона, ни преследователей нигде не было видно.
     -- Стив? -- прозвучал  среди туч пыли тихий вопрос. -- Стив! --  На это
раз Кэт пронзительно выкрикнула имя.
     Трое  мужчин, стоявших  рядом с ней на склоне, вздрогнули и  с тревогой
посмотрели  вниз, на уходящий к земле завал.  Нет, только не Калвер, он ведь
так  нужен  им! Эта внезапная  потеря сразу же сделала ясным  для  всех, как
сильно он был нужен  им.  Дили  сел и запустил  руки  в  свои редкие, теперь
припудренные пылью  волосы, брови  его  насупились, как от боли.  Эллисон  в
отчаянии качал головой.  Он не любил Калвера, но все же не мог  не признать,
что  от летчика исходила какая-то сила и уверенность. Что ж, чему быть, того
не миновать. Эллисон подумал:  интересно,  смогут ли они выжить без Калвера.
Обычно  веселое  лицо  Фэрбенка  сейчас  являло  собой  маску  жестокости  и
скептицизма, глаза  его  смотрели  недоверчиво, застывшие  губы были  плотно
сжаты. Да, Калвер прошел через слишком многие испытания, чтобы погибнуть так
глупо.  Кэт  была  в  шоке.  Она  пристально  всматривалась   в  тучи  пыли,
вздымавшиеся  вокруг,  прислушивалась к  малейшим  звукам  в  этой  страшной
симфонии  катастрофы,  к  медленному оседанию  камня  и стекла, к скольжению
разных предметов и  гравия. Выкрикнув  имя  Калвера, Кэт  так и оцепенела  с
полураскрытыми губами, а крепко стиснутые кулаки ее так и замерли в воздухе.
     Пыль медленно рассеялась, унеся с собой и  туман,  и вот уже окружающий
пейзаж предстал  перед глазами беглецов,  лишь  слегка затушеванный  еще  не
осевшими пылинками.
     Оцепенение Кэт  прорвалось криком, когда из-за холмика -- грудь: битого
кирпича и щебня, заваливших автомобиль, -- появился Калвер. Стряхивая пыль с
головы, плеч и рук, он, широко шагая по склону, поднимался наверх к ним.
     --  Думали,  я потерялся,  а? --  спросил он.  Казалось, что  слезы Кэт
никогда не кончатся. Все остальные  уселись на некотором расстоянии  от них,
чувствуя  себя  неловко и в  то  же время  испытывая нетерпение.  Надо  было
уходить.  Но  Калвер сидел на  склоне  и бережно баюкал  Кэт. Он  баюкал ее,
гладил по лицу и волосам, -- словом, чтобы остановить поток слез и пережитое
ею  отчаяние. -- Я думала, что ты погиб, Стив, --  наконец удалось вымолвить
Кэт в промежутках между рыданиями. -- После всего, что нам  досталось, этого
я уже не смогла бы вынести.
     --  Все уже почти кончилось,  Кэт.  Считай, что  мы почти избавились от
всего этого.
     -- Но прежнее уже не вернется. Ни у кого из нас ничего не осталось.
     -- Мы  живы.  Только  это  сейчас  и имеет  значение.  Тебе,  наверное,
покажется это невозможным, но  поверь,  надо  прямо сейчас выбросить  все из
головы. Думай только о жизни и о том,  чтобы выбраться  из этой кутерьмы.  А
будешь думать о чем-нибудь, кроме этого, -- тогда точно рехнешься.
     -- А я и так близка к этому, Стив. Я знаю, что близка к помешательству.
У меня уже нет сил вынести еще что-либо.
     -- Ты самая нормальная из всех нас, -- сказал он, целуя ее в макушку.
     Понемногу Кэт перестала дрожать.
     --  Но что  же  у  нас впереди?  Куда нам идти,  что делать? Какой  мир
остался на нашу долю?
     -- Он, возможно, будет просто спокойным.
     -- И ты  можешь так говорить после того, что с нами  случилось утром? И
прошлой ночью?
     -- Этим утром нам просто суждено было узнать, что катастрофа совершенно
не   обязательно  изменяет  природу  всех  людей  к  лучшему.   Мы  повидали
достаточно, чтобы  понять: чувство самосохранения может выявить самые худшие
наклонности человека.
     Слезы все еще катились из глаз Кэт, но сотрясавшие ее рыдания утихли.
     -- Мы поняли это еще в убежище.
     -- Да, -- задумчиво сказал он, -- там нам явно не хватало товарищества.
Но так получилось из-за страха и отчаяния.
     --  Эти люди, ну те, что  утром... отчаявшимися не выглядели. Напротив,
похоже было, что они упиваются сами собой.
     --  Давай просто считать, что  мы  оказались  отброшенными на несколько
тысячелетий назад.  В те  времена все прочие  племена,  кроме  собственного,
считались врагами,  а определенные породы зверей  -- опасными.  Человечество
прошло через это -- что ж, пройдем через это снова.
     -- Тон у тебя какой-то неубедительный. -- Краски понемногу возвращались
к лицу Кэт.
     -- Знаю, я и  сам в это не верю. Но, возможно, об одном у наших предков
все же  было верное  представление: большую  часть  своей  жизни они  решали
вопрос, как жить,  а не почему они  живут.  Они были  слишком заняты добычей
пищи и строительством какого-нибудь жилья, чтобы впадать в отчаяние.
     --  Ну,  слава  Богу,  наконец-то  я  нашла  мудреца,  который мне  все
растолкует, -- фыркнула Кэт.
     Калвер улыбнулся.
     --   Единственное,  чего  я  от   тебя  добиваюсь,  --  это  чтобы   ты
сконцентрировала свои мысли вот на этом отрезке времени, вот на этой минуте.
И  только!  Остальное  слишком  велико, чтобы  о нем думать.  Вот взгляни, к
примеру, на Фэрбенка: ведь он все делает будто в режиме автопилота. Может, в
конце  концов, он и сломается, но, понимаешь, это случится не раньше, чем он
окажется в более безопасной, более надежной обстановке. Насколько я понимаю,
его не интересует ни вчерашний день, ни завтрашний. Только нынешнее, вот эта
сегодняшняя минута!
     -- Но это не противоестественно.
     -- Не для него. И вообще не для теперешних времен.
     -- Но мы должны думать о том, что впереди, если мы  собираемся жить. --
Кэт перестала плакать, и Калвер утирал ее щеки, размазывало ним грязь.
     -- Думать надо о месте назначения, и только.
     -- А оно у нас есть? Ты имеешь в виду -- выбраться из Лондона?
     -- Поближе. Ну как, тебе немного получше?
     Кэт кивнула.
     -- Прости меня. Я ведь думала, что потеряла тебя...
     Калвер поцеловал ее в губы.
     -- От меня так просто не отделаешься.
     -- Ты выглядишь ужасно.
     -- Ну, ты тоже не картинка.
     -- Слушай, а они смотрят на нас?
     -- Стараются не смотреть. С чего бы это?
     -- Мне нужно, чтобы ты был со мной.
     -- Вот и хорошо. Ты уже думаешь об этой минуте.
     -- Я думаю о нескольких минутах.
     -- А что, хорошая порция плача всегда тебя успокаивает?
     -- Скорее да, чем нет.
     -- Что ж, беру на заметку.
     Калвер  снова поцеловал ее, и теперь в его прикосновении было не только
утешение. Они разомкнули объятия,  будто по взаимному согласию:  ни  один из
них уже был  не  силах  продлевать эту  сладостную  муку.  Слегка задыхаясь,
Калвер помахал рукой остальным.
     -- Ну, готовы идти дальше? -- крикнул он.
     -- Ждем тебя, дружок, -- ответил Фэрбенк.
     -- Идти дальше? Куда? Я измочален почти до полусмерти этими  скитаниями
по  руинам и  выжат  почти до  последней  капли,  --  проворчал  Эллисон,  с
отвращением  выплевывая  пыль изо рта. -- Сколько, по-вашему, еще я способен
перенести?
     -- Никто  из  нас  не  способен сделать  что-либо  еще,  это совершенно
очевидно, -- сказал ему Калвер. -- Так что ты просто займешься своим обычным
самолюбованием, а мы все-таки посмотрим, что можно предпринять.
     Он  обвел  внимательным  взглядом  подернутые  туманной  дымкой  руины,
стараясь уяснить всю степень  разрушений. Туман рассеивался, но было все еще
невозможно  разглядеть  невысокие  холмы, окружавшие  город,  превращенный в
груду камней. Калвера интересовало, что скрывается за холмами.
     -- Ладно, -- сказал он наконец. -- Попытаемся  разобраться  в том,  что
осталось от города,  пройдясь по нему. А попутно  поищем  еду и какой-нибудь
кров.  Вряд  ли мы  получим  помощь  из официальных источников,  и я здорово
сомневаюсь, что  по  пути мы наткнемся  на  какие-нибудь  кухни  с  супом от
Красного Креста.
     --  Но  где  же  все-таки эта  правительственная  помощь? --  проворчал
Эллисон. -- И какого черта они вообще делают со всем этим кошмаром?
     -- Масштабы разрушений превзошли все ожидания, -- начал было  объяснять
Дили. -- Они все это недооценили. Никто не предвидел...
     --  Не надо только  этой  тарабарщины,  Дили!  Не надо  этих  проклятых
канцелярских  отговорок!  -- Рука Эллисона угрожающе  нависла  над  кирпичом
рядом с ним.
     --  Ну  хватит,  Эллисон,  --  шагнул к нему  Фэрбенк.  --  Ты  слишком
распустился. Мы не  желаем  этого  терпеть.  --  Спокойствие, с  которым  он
говорил, делало его слова еще более угрожающими. Он повернулся к Калверу: --
А как насчет главной правительственной штаб-квартиры, Стив? Там нам не будет
получше?
     --  Я как  раз  об  этом и собирался поговорить.  Мы  вчера очень  мило
поболтали с нашим приятелем из министерства.  Ну, вы знаете, о ком я говорю,
--  он  находится  среди  нас.  Так  вот. Он  познакомил  меня кое  с какими
любопытными  деталями   в   связи  с   упомянутым  местечком.   Похоже,  оно
неприступно. Неуязвимо для бомб, для радиации и даже для голода.
     -- Да, но вот уязвимо ли оно  в  смысле наводнения? -- мрачно  пробасил
Фэрбенк.
     -- Каждый отсек можно герметически изолировать специальными дверьми, --
ответил Дили.
     -- И ты можешь отвести нас туда? -- нетерпеливо спросил Эллисон. --  Он
знает,  где  находятся  входы,  --  сказал  Калвер.  --   Но   нам  придется
поволноваться,  обдумывая,  как  проникнуть внутрь.  Когда  подойдет  время,
разумеется.
     -- Значит, ты считаешь,  что мы  должны отправиться в  это убежище?  --
спросила Кэт.
     -- Да. В буквальном смысле  слова уйти под землю. Это  наш единственный
шанс.
     -- Согласен, -- взглянул на них Дили все  еще независимо. -- Именно это
я  и предлагал  вам  все время.  Дождаться,  пока  радиация  уйдет, и  тогда
соединиться с главной базой.
     Теперь дополнительные соображения появились у Эллисона:
     --  А откуда нам знать, что  там  в  самом деле безопасно? Ведь никакой
связи с ними нет.
     -- Вина за это, видимо, лежит на  нас или где-то посередине, -- ответил
Дили.  --  Вспомните,  у нас  ведь  не было никаких контактов  и  с  другими
убежищами. Думаю, что доложить обо всем в правительственную штаб-квартиру не
только в наших собственных интересах, но еще и мой долг как государственного
служащего.
     Фэрбенк вяло поаплодировал ему.
     -- Что  ж,  перспектива  реальная,  -- сказал  Калвер. -- Согласны? Все
кивнули.
     -- А Джексон? -- спросила Кэт.
     -- Он погиб, и ты это знаешь, -- взял ее за руку Калвер. -- У него  там
не было ни единого шанса.
     -- Это так жестоко после всего, что он... -- Кэт не стала договаривать,
зная, что все они понимали бесполезность этих рассуждений.
     Не говоря больше ни слова, Калвер помог ей подняться, и все  они начали
карабкаться по руинам. Они  прикладывали массу усилий,  чтобы не споткнуться
об торчавшие отовсюду  куски кладки,  сторонились хрупких на  вид  строений,
тщательно  избегали  любых явных ям и расщелин. Вдруг неподалеку над  низким
туманом  проступили  опорные стойки элегантного  Юбилейного  зала, в  нижней
части которого когда-то помещались разные магазины. Рядом среди развалин они
увидели ряды кресел  Ковент-Гардена. Разоренность  и оголенность этого места
потрясли Кэт.  Ведь она всегда знала его  как оживленную, суетливую площадь,
излюбленный  уголок туристов  и  лондонской  молодежи. Погиб и  Олдвич -- на
месте его  полукруглых зданий  лежали  груды камней.  Большая  часть некогда
величественного Сомерсет-хауза  обрушилась в  Темзу. К всеобщему  удивлению,
над  развалинами  возвышалась  колокольня церкви Святой Марии  на Стрэнде --
лишь  самая  верхушка  ее  была  отбита.  В  общей  картине  разрушения  это
представляло собой какое-то  странное и, пожалуй,  даже ироническое зрелище,
однако Кэт, следуя  совету  Калвера, не позволила  этой мысли задержаться  в
голове.
     Карабкаясь,  оскальзываясь  и  отмахиваясь  от  роев  необычно  крупных
насекомых, они неуклонно прокладывали путь к реке. В обычное  время прогулка
к ней отняла бы  не  более пяти или десяти минут. Сейчас они  шли почти час.
Они уже почти перестали болезненно воспринимать картины, на которые они то и
дело  наталкивались,  их  сознание  приучилось рассматривать  изуродованные,
разбухшие и разложившиеся трупы  просто как часть этих развалин, не  имеющую
ничего общего  с  самой  человеческой  жизнью. Им  приходилось обходить  или
переползать  через  перевернутые,  сожженные  дотла или  просто искореженные
автомобили, не обращая внимания на обгорелых  пассажиров. И нигде, нигде  не
встретились  им  гуляющие,  двигающиеся  люди,  нигде  не  было  никого,  им
подобного.  Их  мучила  мысль: возможно  ли, чтобы так много народу погибло?
Впрочем, когда они  как следует  осмотрелись кругом, вдоволь наглядевшись на
урон, нанесенный  всему неодушевленному,  им стало  ясно, что очень немногим
удалось бы выжить в подобном светопреставлении.
     -- Ну,  долго  еще?  --  недовольно ворчал  Эллисон.  Он тяжело  сопел,
ухватившись рукой за бок, как будто ему во время драки повредили ребра.
     -- Мост, -- сказал Калвер.
     Грудь  его  тяжело  вздымалась  от   напряжения,   на   щеке  запеклась
потемневшая  кровь. Калвер еще раньше  сообразил, что по щеке, должно  быть,
прочертила косую  дорожку пулька из духового ружья. Рана ныла, болели  места
крысиных укусов уже  и на виске, острее стала боль в лодыжке.  Но все это не
было для него слишком большой помехой.
     -- Если мы сумеем добраться до моста  Ватерлоо, -- сказал он, -- то там
должна быть лестница, ведущая вниз, к набережной. А оттуда мы сможем попасть
к одному из входов в убежище.
     Они отправились дальше и были совершенно потрясены, когда добрались  до
Ланкастер-плейс -- широкого проезда, выводящего уже к самому мосту Ватерлоо.
Им,  конечно,  следовало  бы ожидать этого, только  вот  почему-то у них  не
получилось.  И  еще  одно  осквернение,  нанесенное их городу, вообще-то  не
должно было бы удивить их. Мост погиб, обрушился в реку.
     Они  с  проснувшейся  горечью  посмотрели  на  его  разрушенный  остов.
Пространство,  открывшееся от берега до  берега, выглядело до  безрассудства
пустым.  На  противоположной  стороне  холмом битого  камня  высился  бывший
Национальный театр.
     -- Пожалуйста,  давайте не будем  останавливаться,  --  взмолился Дили,
борясь  со  своим  необъяснимым  чувством  утраты. --  Ступеньки,  возможно,
уцелели. Они ведь находятся как бы в укрытии.
     И они пошли вперед. Все это было странно, настолько странно,  как будто
они  прогулочной  походкой   спускались   по   ступеням  к  краю  вселенной.
Величественный  просторный  мост уцелевшей  секцией вытянулся над рекой.  Он
будто  стремился прикоснуться  кончиками  своих стальных пальцев к  такой же
тянувшейся  к нему  навстречу секции  с противоположной  стороны Темзы.  Над
вздувшейся рекой поднимались испарения, в этом  месте  более густые и тяжело
висящие в воздухе.
     Они взглянули на запад и не увидели шпиля обелиска Игла Клеопатры.
     --  О  нет, --  застонал Дили,  рассмотрев  окрестности за  разрушенным
монументом.
     Калвер уткнулся лбом в широкую балюстраду набережной.
     -- Стив, что это? -- схватила его плечо Кэт.
     --   Железнодорожный  мост,   --   подняв   голову,   показал  он.   --
Хангерфордский мост.
     Железнодорожный  мост  тоже рухнул в  Темзу. Металлические  стойки были
разорваны в нескольких местах,  и теперь  мост, казалось,  висел на волоске,
слегка покачиваясь над рекой, будто удочка задремавшего рыбака. Тем не менее
стойки еще были кое-как соединены с секцией на той стороне. Секцию отбросило
прямо на набережную, и она совершенно перекрыла ее.
     Все непонимающе смотрели на Дили и Калвера.
     -- Там, под мостом,  было такое огороженное место, -- сказал им Калвер.
-- Такая толстая кирпичная стена с колючей проволокой  наверху. Если хотите,
что-то вроде мини-крепости. Все это уничтожено мостом.
     На лице его застыло мрачное выражение, и Дили пришлось объяснить вместо
Калвера:
     -- Главный вход в убежище был внутри этого огороженного места.
        "Глава 25"
     Издалека картина крушения выглядела  незамысловато: просто обрушившийся
железный мост, разорванный на секции так, что одна их часть образовывала как
бы водослив к реке, а секции, находившиеся над серединой реки, теперь  почти
погрузились в нее, бетонные же опоры разрушились пополам. Но вблизи все  это
представляло    собой   чудовищную   мешанину   изогнутых,    перекрученных,
переплетенных  стальных балок и ферм, искореженной красной кирпичной кладки.
И все это пронизывали жгуты кабеля и проводов. Отрезок железнодорожного пути
вознесся  над  этим хаосом, словно  лестница,  устремленная в  небо. Посреди
огромной  кучи  лежал  на боку  локомотив.  Пассажирские  вагоны позади него
громоздились зигзагами  друг за другом.  Купейные  отделения  были продольно
распороты. Торец одного из вагонов торчал  из реки. Калвер заставил себя  не
смотреть в разбитые окна:  для  одного дня он повидал уже достаточно трупов.
Он  представил себе, как машинист  в надежде хоть на минуту найти для себя и
своих  пасс