в бессознательном состоянии, вам проще
было воспринять все случившееся.
     Все это время Кэт гладила его по волосам. Калвер нежно  взял ее  руку и
прижал к своей щеке.
     -- Проще? -- переспросил он. -- Почему?
     -- Потому что, хоть  вас  так  же,  как  и  всех нас, мучили  кошмары и
галлюцинации, у  вас это было как бы во  сне, а мы  переживали то  же  самое
наяву, и многие, как вы сами видите, не выдержали.
     Она показала рукой на соседние кровати.
     -- Вы, наверное, знаете, что эти люди пытались покончить с собой. Да  и
тем, кто этого не сделал, очень нелегко. Он сжал ее руку и спросил:
     -- А вы как?
     -- Не знаю. Сначала думала, что не выдержу. А теперь -- не знаю. Что-то
во мне изменилось. Даже не верится, что человек в состоянии пережить такое и
каким-то образом с  этим  свыкнуться.  Я не  имею в виду,  что ядерная война
будет когда-нибудь  принята  нами  как нормальное  явление, но тем  не менее
обстоятельства вынудят  нас  жить,  несмотря ни на  что. Это  будет какая-то
иная, неизвестная нам форма жизни.
     Кэт напряглась, и Калвер испугался:  ему показалось, что она опять, как
в те первые часы в  убежище, близка к шоковому состоянию. А ему так хотелось
узнать,  какой она  была  прежде, до всего этого  кошмара. Он погладил ее по
щеке.
     -- У меня такое странное ощущение, что все это с нами однажды было.
     -- И  у меня  тоже, -- отозвалась  Кэт. --  Наверное, мы оба  вспомнили
первый день, проведенный в этом убежище. Вы тогда пытались меня успокоить.
     -- А вы меня.
     Она грустно улыбнулась:
     -- Вы мне помогли.
     -- И вы мне тоже.
     Она поморгала ресницами, стряхивая с них  слезы. Калвер  снова погладил
ее.
     -- Нам надо идти. Нас ждут, -- сказала Кэт.
     -- Кто? -- удивленно спросил он.
     -- Алекс Дили. Он  просил передать, что ждет  вас в центре оперативного
управления.
     -- О, значит, он уже нашел место для своей группы?
     --  Вы  знаете,  это  вообще  какое-то  удивительное   заведение.  Даже
постоянные  сотрудники  станции,  которые  давно  работают  здесь, не  имеют
полного  представления  об  убежище.  По-видимому,  большая  часть комплекса
незнакома  даже им. Все же это правительственное  убежище, и здесь есть свои
тайны.
     --  Да, вы  правы. И  в этом есть определенный смысл. Если бы  персонал
имел  доступ   ко  всем  помещениям  комплекса,  то  сведения  о  специально
оборудованном   подземном  убежище  обязательно  распространились  бы  среди
населения города. Люди плохо умеют  хранить секреты. Такие подробности могли
бы  вызвать  определенные  подозрения  и  даже  панику,  а  власти  в  этом,
разумеется, никоим образом не были заинтересованы.
     Калвер вдруг ни с того  ни с  сего улыбнулся и несколько игриво спросил
Кэт:
     -- Значит, никто не удивится, если я встану с этой проклятой постели, а
доктор Рейнольдс не отшлепает меня?
     -- Даже более того, -- в тон ему ответила Кэт, -- она больше не простит
вам симуляцию.
     -- Наконец-то она сменила  гнев  на милость. Теперь  у меня только одна
проблема: мне  идти  на встречу с Дили голым или  соорудить себе набедренную
повязку из простыни?
     Кэт рассмеялась.
     -- Эту проблему мы решим. Сейчас я  дам  вам ваши  вещи.  Она  прошла к
двери,  расположенной  в  другом  конце  лазарета, открыла  ее  и  ненадолго
исчезла. Он  услышал, как в соседней комнате дважды  щелкнул замок, и  почти
тут же в лазарет снова вошла Кэт.
     --  Все чистое, но неглаженое,  --  сказала она и добавила: -- Я  очень
старались, когда зашивала дыру на джинсах. Получилось, правда, некрасиво, но
все же носить их можно.
     Он посмотрел на нес с благодарностью и нежностью.
     -- У вас было много хлопот из-за меня.
     -- Да нет, что вы. Я ничего особенного не сделала. -- Она  помрачнела и
добавила: -- Больше мне нечем было заняться. А без дела можно сойти с ума.
     Калвер немного смущенно спросил:
     --  Кэт,  вы  не хотите  подождать  за  дверью,  пока  я  оденусь?  Кэт
рассмеялась, на сей раз по-настоящему весело.
     -- Вы  такой  смешной, Калвер. Я ведь  вас мыла  и вытирала... Так  что
теперь уж поздно стесняться.
     Еще больше смутившись от ее слов, он  спустил ноги на  пол, но все-таки
не решался откинуть простыню и, густо покраснев, сказал:
     -- Ну, это все же  совсем другое дело. Вы сами сказали, что я тогда был
без сознания.
     Кэт отвернулась, продолжая улыбаться.
     -- Хорошо, я обещаю не подглядывать. Может  быть, вы еще не  так хорошо
себя чувствуете, как вам кажется. Вдруг вам понадобится моя помощь.
     Встав с постели, Калвер сразу же понял, что Кэт была права --  него так
сильно закружилась голова, что он  едва  успел ухватиться за  верхнюю койку,
чтобы не упасть. Кэт сразу же подбежала к нему.
     -- Не волнуйтесь. Стив. Все будет нормально. Вы же поднялись первый раз
после тяжелой болезни.
     Он стоял, опираясь на  ее плечо, пряди ее волос  скользили по его руке,
он чувствовал свежий запах ее тела и тепло ее руки, обнимающей его за талию,
-- все это волновало его и усиливало головокружение.
     -- Спасибо, -- пробормотал он, -- мне следовало с самого начала сделать
так, как вы говорили. Сейчас, правда, мне полегче. Но станет  совсем хорошо,
если вы просто прижметесь ко мне на минуту.
     Она мгновенно откликнулась, и оба замерли, счастливые.

     --  Да,  здесь вполне можно заблудиться,  -- заметил  Калвер, когда Кэт
вела его по длинным серым коридорам.
     Он  был  еще  слаб, и голова  слегка  кружилась, но  ему казалось,  что
жизненная сила возвращается к нему с каждым  шагом. Интересно, каким образом
доктору удалось так  быстро поставить его  на  ноги.  А  может  быть,  всему
причиной Кэт: когда она рядом, он чувствует себя гораздо увереннее.
     -- О да, это огромный комплекс, -- сказала Кэт, -- я тоже еще не вполне
освоилась  здесь. Кроме  того, я не настолько  хорошо разбираюсь в  технике,
чтобы понять  назначение всего  оборудования,  которое здесь находится. Один
инженер  пытался объяснить  мне  это, но  я,  конечно, сразу не  смогла  все
запомнить.   Знаю   точно,   что    здесь   есть   радиостанция,   а   также
распределительные  системы  и  селекторная связь. Кстати,  в  этих  вещах  я
кое-что смыслю. Вообще  жутковато  видеть все это электронное оборудование в
таком состоянии. Впечатление такое,  что оно тоже заболело какой-то странной
болезнью  после катастрофы  и  может выжить, но  может  и погибнуть. Не знаю
почему --  оно  напоминает мне спящего  динозавра, который ждет,  что кто-то
разбудит его.
     -- Я думаю, что все это  не  имеет для нас  такого большого значения. В
ближайшем будущем, скорее всего, вся эта техника нам просто не понадобится.
     -- Я не знаю, как вы, но я не представляю себе зиму без электроодеяла.
     -- Боюсь, что вам придется пользоваться бутылкой с горячей водой. -- Он
улыбнулся и добавил: -- Или каким-нибудь другим теплым телом.
     Кэт отвернулась, и Калвер почувствовал, что сказал глупость и пошлость.
Он мысленно  ругал себя  за  это и за ту неловкость, которая возникла  между
ними  из-за его  дурацкой  шутки.  Кэт  молчала. Боясь,  что  пауза  слишком
затянется, Калвер спросил первое, что пришло в голову:
     -- Насколько  я понимаю,  установить связь с каким-нибудь  убежищем или
вообще с кем-нибудь не удалось.
     -- Нет, не удалось. Хотя они использовали все возможные средства, в том
числе и телекс. Но все безрезультатно. Поэтому мы до  сих пор не  знаем, что
происходит наверху.
     -- Возможно, сейчас это даже к лучшему.
     На   повороте  они  неожиданно  столкнулись  с  невысоким  широкоплечим
мужчиной,  вынырнувшим  из-за какой-то  установки,  возвышающейся  почти  до
потолка. Мужчина был чисто выбрит и аккуратно причесан.
     -- Привет, -- сказал он бодрым голосом и, обращаясь к Калверу, спросил:
-- Ну как вы себя чувствуете? Вам уже лучше?
     -- Да, спасибо, все в порядке.
     --  Вот и  хорошо.  Тогда мы обязательно встретимся с  вами  позже,  --
сказал человек почти  весело и пошел дальше, засунув руки в карманы и что-то
насвистывая.
     -- Забавный тип, -- сказал Калвер,  -- он выглядит не только бодрым, но
и вполне счастливым.
     -- Да, действительно, он  здесь один  такой. Это инженер Фэрбенк. Такое
впечатление, что ему все нипочем. Одно  из двух: или он обладает невероятной
приспособляемостью к любым обстоятельствам, или просто сумасшедший.
     -- А как ведут себя остальные? Судя по тому, что я видел  на  собрании,
мало кто был в нормальной форме.
     -- Да, вы правы. И настроение у людей все время меняется. Это прямо как
эпидемия. То все заражаются каким-то неестественным оптимизмом, то впадают в
жуткую депрессию. Тогда кажется, что весь воздух в убежище пропитан какой-то
черной  пылью.  Она   проникает  в  вас  помимо  вашей  воли,  и  невозможно
противиться  ее воздействию. Вы  сами  видели, до какого  душевного  кризиса
дошли ваши соседи  по лазарету. Еще несколько человек за  это время лежали в
лазарете с тяжелой депрессией. Но вам тогда было не до них.
     Они  поравнялись  с  тяжелой дверью,  в  которую  был врезан  маленький
стеклянный глазок. На стене  над  дверью  Калвер заметил красную  сигнальную
лампу. Он приостановился и  заглянул  в  глазок. Кэт остановилась у него  за
спиной и спросила:
     --  Вам  бы  могло прийти в голову,  что у них  здесь есть  собственное
радиовещание?
     -- Боюсь, что меня уже ничего не сможет удивить.
     -- Нам сюда,  -- сказала  Кэт и,  взяв его за руку, повела по коридору,
ведущему направо. -- Это  резервная телефонная  станция.  Тоже, естественно,
совершенно ненужная сейчас, когда вся связь нарушена.
     Пройдя  через  комнату,  уставленную   длинными  рядами  аккумуляторных
батарей, они  оказались  в большом  зале,  где, как сказала  Кэт, размещался
пульт  управления   всем  комплексом.  Одинаковые   стойки   со   множеством
выключателей и приборов  тянулись  рядами вдоль всего  зала,  образуя  узкие
проходы.  Кое-где  на  столах  стояли  мониторы  и ставшие теперь  ненужными
детекторы повреждений.  Калвер поднял голову и увидел наверху, под потолком,
огромное количество кабелей, удерживаемых  проволочной  сеткой,  к которой в
разных концах были прикреплены легкие лестницы.
     -- Мы уже пришли, -- сказала Кэт и толкнула металлическую дверь в конце
зала. -- А вот и главная контора этого заведения.
     Собравшиеся изучали висевшую на стене  карту  и не обратили на вошедших
никакого  внимания.  Калвер  заметил,  что  в  комнате много разных карт,  в
основном  Великобритании.  Все  они были утыканы разноцветными  булавками, а
одна -- расчерчена черной сеткой из вертикальных и горизонтальных линий.
     Дили, стоя спиной к Калверу, показывал что-то на карте, настойчиво тыча
пальцем в  одну точку,  будто настаивал на  чем-то. Он  явно изменился с тех
пор, как Калвер не видел его. Только Калвер никак не мог понять причину этой
перемены. Лишь когда Дили повернулся к нему лицом, он догадался, в чем дело:
глаза Дили больше не были закрыты повязкой.
     --  Я  рад,  что  вам  сняли  повязку,  --  сказал  Калвер.  --  Зрение
восстановилось?
     -- Да, я вижу так же, как и  прежде.  --  Дили протянул  Калверу руку и
сказал: -- Садитесь, пожалуйста. Я тоже рад, что вы уже на  ногах, но думаю,
что вам пока  не стоит этим злоупотреблять. От лазарета сюда неблизкий путь,
отдохните немного.
     --  Вы  в  самом  деле  выглядите  намного  лучше,  Стив.  Похоже,   вы
действительно  притворялись, заставляя  нас  так волноваться, --  донесся до
Калвера голос Клер Рейнольдс.
     Он  не  заметил ее,  когда  они  вошли  в  комнату,  и  теперь поспешил
исправить свою оплошность.
     --  Доктор  Рейнольдс, спасибо вам за все, что  вы для меня сделали.  Я
знаю, что доставил вам много хлопот.
     Теперь  он наконец  мог сесть  и испытал явное облегчение. Все-таки  он
здорово устал.
     Доктор Рейнольдс сказала, улыбаясь:
     -- Что вы, я вовсе ни при чем. Вас выхаживала Кэт.
     Калвер  ничего  не ответил.  Он  внимательно наблюдал за  Дили.  Сейчас
Калверу казалось, что, даже если бы он  не знал, что  Дили правительственный
чиновник,  он  все  равно  с первого взгляда  определил бы это:  в  манере и
поведении  Дили было что-то специфическое.  Несмотря  на то,  что пиджак его
висел  на  спинке стула, воротник рубашки  был  туго затянут галстуком.  Все
остальные мужчины, Брайс, например, и еще несколько человек, фамилий которых
Калвер не знал, выглядели совсем иначе.  И  дело  даже не в том, что все они
были  без пиджаков  и с расстегнутыми  воротничками,  в них  не было никакой
чопорности. Пожалуй, только Фарадей был под стать Дили.
     Все расположились за столом. Один Фарадей стоял, прислонившись спиной к
стене и скрестив на груди руки.
     -- Нам все-таки здорово повезло, Калвер. Еще немного, и мы хватанули бы
такую  дозу,  что  положение  наше  сейчас  было  бы  критическим.  Я  очень
признателен вам за то, что вы помогли мне добраться до убежища. Без вас бы я
пропал.
     Калвер смущенно махнул рукой.
     -- Мне кажется, не стоит об этом говорить. Я уже однажды сказал вам: мы
были нужны друг другу. В одиночку  каждый бы из нас  пропал. Главное,  что у
вас со зрением все в порядке.
     --  Да,  все наладилось буквально  через пару дней. Слава Богу, никаких
необратимых повреждений сетчатки не было.
     Калвер подумал, что Дили выглядит довольно неважно. Вид у него усталый,
задерганный. Да это и неудивительно. Очевидно, он  взвалил на свои плечи всю
ответственность за происходящее в  убежище, и вряд ли кто-нибудь позавидовал
бы ему.  Правда, и все присутствующие выглядели не намного лучше.  Наверное,
доктор права: ему, Калверу, действительно  повезло --  он  хоть на несколько
дней отключился ото всех этих безумных проблем.
     -- Мы практически ничего не знаем  о вас, Калвер, кроме, пожалуй, того,
что вы  человек решительный,  выносливый и  сообразительный. Может быть,  вы
немного расскажете о себе, чем вы занимались до катастрофы?
     -- Это имеет какое-то значение?
     --  Разумеется.  Нас  здесь  слишком  мало. Поэтому  любой навык, любое
знание могут оказаться  полезными для всех. Я, несмотря ни на что, верю, что
есть и другие такие же группы, как наша, а может быть, даже целые сообщества
людей, выживших  после взрывов. И надеюсь, что рано или  поздно мы объединим
наши усилия. Но пока мы можем рассчитывать только на себя.
     -- Боюсь, что от моей профессии  никакой практической  пользы не будет,
-- сказал Калвер с чуть виноватой улыбкой. -- Я вертолетчик.
     Дили откинулся на спинку стула и произнес:
     -- А-а-а!
     В   этом   восклицании   одновременно   прозвучали   и   удивление,   и
заинтересованность.
     -- У  меня  было  свое небольшое  дело, --  продолжал  Калвер. --  Наша
компания  состояла  всего  из  нескольких   человек:  мой  партнер,  который
занимался коммерческой стороной дела, еще один пилот и пять техников.
     -- Что вы перевозили? -- спросил Фарадей.
     --  В  основном  мы  занимались  грузовыми  перевозками.  Хотя  изредка
перевозили и пассажиров. Мы работали в  Редхиле: и от Лондона недалеко, и от
южных  районов  тоже.  Но  я  бы  не  стал  утверждать,  что  мы  составляли
конкуренцию "Бристоу"  -- большой вертолетной компании, действовавшей  в том
же районе.
     Калвер ухмыльнулся, а Фарадей спросил с интересом:
     -- Какие вертолеты у вас были?
     -- Трех  видов.  Самый  большой -- двухмоторный  "Вестланд Вессекс-60",
который мы используем...  простите, я никак  не  привыкну, что все это уже в
прошлом, -- использовали для транспортировки и подъема тяжелых грузов. Кроме
того, он мог взять на борт  шестнадцать пассажиров и  годился  для перевозки
бизнесменов,  торговых  делегаций  или  рабочих  бригад.  --   Калвер  снова
улыбнулся и продолжал: --  Несколько раз мы  даже переправляли  рок-группы и
сопровождавшую их  свиту. Не потому, разумеется,  что им надо было побыстрее
попасть  куда-то:  просто  они   хотели  произвести  впечатление   на  своих
поклонников, свалившись на них прямо с неба. Еше у нас была машина поменьше,
"Белл-206-В".  Она могла взять  только четырех пассажиров,  и мы в  основном
использовали  ее только для перевозки грузов.  Самая маленькая наша  машина,
"Белл-47", была  рассчитана только на  двоих. Я  очень многих  людей  научил
летать  на этой машине. Конечно, они не стали профессионалами, но достаточно
хорошо управлялись с  этой старушкой. Мы  приспособили  ее для  опрыскивания
полей, и у нас было много заказов от местных фермеров.
     Калвер смутился, заметив пристальный взгляд Дили, устремленный на него.
Он сразу не понял  значение этого взгляда и только немного погодя сообразил,
что  Дили просто впервые видит его. Если только не заходил к нему в лазарет,
в чем Калвер сомневался. Похоже, у  Дили и без того немало дел. Калверу было
интересно,  соответствует ли его  внешний облик тому  представлению, которое
сложилось у Дили за время их совместных мытарств.
     -- Простите,  Калвер, это уже чистое  любопытство: что  привело  вас  в
Лондон в прошлый вторник?
     --  Я  приехал  за  деньгами.  Компания  "Бристоу"  продавала  вертолет
"Белл-12". Причем они хотели получить за него наличными. Мне удалось убедить
банк, что моей компании можно доверять.
     Дили перебил его:
     --  Вы хотите  сказать, что в джинсах и кожаной куртке  явились в банк,
чтобы просить  в  кредит приличную  сумму денег?  --  В голосе  его  звучало
недоверие.
     Калвер улыбнулся.
     -- Я понимаю вас,  Дили. Гарри, мой партнер, как правило, носил костюм,
чтобы  выглядеть солиднее. Но  предварительная договоренность с  банком  уже
была достигнута. Я приехал лишь для того, чтобы завершить сделку.  -- Улыбка
исчезла  с его  лица.  -- Я  опаздывал, а Гарри терпеть  этого  не  мог.  Он
наверняка уже был на  месте, и ему пришлось  извиняться перед управляющим за
мое опоздание.
     -- Будем надеяться,  что здание банка уцелело, -- сказал Дили, понимая,
о чем сейчас думает Калвер. Калвер покачал головой.
     -- Нет, Дили, наш банк был недалеко от "Дейли миррор".  Во время нашего
с  вами путешествия я видел,  что  в  том  районе не уцелело  почти ни  одно
здание.
     В комнате воцарилось молчание, которое прервал сам Калвер:
     -- Я думаю, мы собрались сейчас, чтобы обсудить наше будущее.
     --  Вы  правы, мистер  Калвер,  -- сказал  Фарадей,  отойдя от  стены и
усевшись на край стола. -- Мы  должны разработать план действий не только на
те  недели, которые нам предстоит провести в  убежище,  но  и на тот случай,
если нам по какой-либо причине придется его покинуть.
     Калвер осторожно спросил:
     --  А  почему не  собрали всех  обитателей убежища?  Ведь  это касается
каждого из нас.
     Брайс нервно заерзал на стуле и сказал:
     -- Дело в том, что отношения между официальными лицами  и обслуживающим
персоналом  телефонной станции  накаляются.  С одной стороны,  это  довольно
глупо   и  вместе  с  тем  страшно,  потому  что  чревато   непредсказуемыми
последствиями,  а  с  другой  стороны,  это  как  бы  подтверждает  опасения
правительства,  что  ядерная война  непременно  вызовет  взрыв  недовольства
гражданского населения против властей.
     --  Вы,  должно  быть,  замечали,  --  вставил  Дили,  --  что   многие
современные правительственные здания напоминают крепости?
     -- Нет, -- сказал Калвер, -- я этого не замечал.
     Дили невесело улыбнулся.
     -- То, что вы и,  я полагаю, большинство населения этого  не  заметили,
несомненно,   является   большим   достижением  нашего   правительства.  Эти
"крепости" должны были обеспечить их безопасность в любой  ситуации: будь то
гражданская  война,  или  попытка переворота, или  ядерная  война  и,  уж  в
последнюю  очередь,  бунт, вызванный  ядерной  катастрофой. Некоторые здания
окружены  рвом  с  водой,  по  всем  правилам  с