-- Пожа-а-а-а-луйста-а... -- умоляла она.
     Фэрбенк непроизвольно отшвырнул ее от  себя, и она упала на пол,  слабо
вскрикнув.  Фэрбенк шагнул  к ней, словно  ему стало  стыдно, и протянул  ей
руку.  Но приближающиеся со  всех  сторон стоны  снова заставили его  отойти
подальше.
     -- Это бесполезно, Калвер, -- сказал он с отчаянием. -- Мы не сможем им
помочь. Их слишком много.
     Он резко повернулся  и, не оглядываясь, побежал к выходу, на ходу роняя
плитки шоколада и сладости, которые рассовал по карманам.
     Чья-то рука коснулась лица Калвера. Он отшатнулся, но не смог вырваться
из цепких рук человека, который шептал ему прямо в ухо:
     -- Не... оставляйте нас...
     Калвер с трудом оторвал горячие дрожащие пальцы, обхватившие его шею, и
стиснул их в своих руках.
     -- Сейчас мы не  сможем ничего сделать для вас. -- Он старался говорить
спокойно, но сам чувствовал, сколь неубедительно звучат  его слова. -- Среди
нас есть доктор.  Если  она согласится,  мы  приведем  ее сюда.  У нее  есть
какие-то лекарства. Может быть, она сможет для вас что-нибудь сделать.
     -- Нет, нет, вы не можете...
     Человек неожиданно цепко ухватил Калвера за воротник свободной рукой. В
этот  момент кто-то сзади  упал  на Калвера. Он не удержался на ногах и тоже
свалился на бок, придавив  человека,  который, даже падая,  не отпустил его.
Калвер  застонал от  охватившего  его отчаяния,  почти как от боли, и  начал
бороться с ними, стряхивая этот  груз с плеч, отрывая чьи-то руки  от своего
пиджака. Однако кто-то держал его за  руку так крепко, что у него не хватало
сил  освободиться.  И в  этот  момент безумная  мысль пришла  ему  в голову.
Свободной рукой он потянулся к кобуре и,  словно в оправдание того поступка,
который хотел совершить, подумал, что это означало бы освобождение не только
для него, но и для  этих несчастных, которым предстоит тяжелая, мученическая
смерть.
     Но он не мог себя заставить сделать это. Пока не мог.
     Он  изо всех сил  стиснул чью-то кисть,  словно клещами  сжимавшую  его
руку.  Человек  застонал от  боли, и его  пальцы  медленно разжались. Калвер
вскочил на ноги и чуть снова не  упал, наткнувшись на человека, возникшего у
него  за спиной.  Однако на сей раз  ему удалось увернуться от протянутых  к
нему рук, и он помчался прочь, догоняя своих спутников.
     -- Простите! -- прокричал он издалека.
     Им владело одно желание: поскорее  выбраться из этого темного страшного
преддверия ада,  чтобы  никогда  больше  не  видеть  этих  несчастных,  чьим
единственным спасением была смерть.
     Он  бежал  и слышал  у  себя  за  спиной их  жалобные крики.  Ему  даже
казалось,  что он слышит их шаги и что чьи-то  руки вот-вот снова вцепятся в
него. Но он бежал не оглядываясь, пока не оказался возле горы мусора у входа
в  магазин. Его спутники  уже стояли наверху. Но  Фэрбенк поспешно спустился
вниз, чтобы помочь ему. На лице  у  него  было смешанное  выражение  стыда и
страха.
     Какое-то  безумие,  подумал  Калвер.  Чего  они  так  испугались,  трое
здоровых мужчин?  Ведь  это же  люди, раненые  и изуродованные  болезнью. Не
прокаженные,  не  злые духи.  И  абсолютно  безобидные.  Почему  же  они так
поспешно  убежали,  словно  вырвались  из  объятий  Сатаны?  Он оглянулся  и
разглядел в  полумраке магазина  людей, с мольбой протягивающих к  ним руки.
Они были  воплощением  человеческого несчастья,  невинными  жертвами ужасной
катастрофы, олицетворением трагедии, которая вторглась в их жизнь.
     А  кому  хочется  встречаться  лицом к лицу с собственной  трагедией  и
кошмаром?
     Калвер  прыгнул на  груду  мусора, Фэрбенк  протянул  ему руку  и помог
вскарабкаться  наверх.  Они  вышли под  дождь,  и  их  снова  окружил  серый
безжизненный день и развалины пустого, казалось, вымершего города. Но теперь
они  знали,  что это не так. Там, за их  спиной,  в магазине остались  люди,
которых они малодушно бросили, даже не попытавшись им помочь.
     Некоторое время они шли  молча,  быстрым  шагом,  словно  боялись,  что
кошмар, который они только что видели, может настигнуть их. Наконец  Фэрбенк
прервал молчание и, хлопнув Калвера по плечу, сказал:
     -- Все же, Калвер, это было уж слишком, правда?
     --  Да,  слишком. Но  мы к ним  обязательно  вернемся. Доктор Рейнольдс
может  дать им  какие-то лекарства  или  хотя  бы  наркотики,  чтобы  как-то
облегчить их страдания.
     -- Да, да, конечно, -- с готовностью подхватил Фэрбенк.
     --  Может быть, кто-нибудь  из  них  все-таки выживет.  Фэрбенк  провел
руками по лицу, стряхивая капли дождя, и сплюнул в грязную жижу под ногами.
     --  Поскорее  бы уж вернуться в убежище, -- сказал  он и пошел, оставив
Калвера, который все еще не мог оторвать взгляда от входа в магазин, вернее,
от бывшего входа в бывший магазин, который  теперь превратился в гробницу, у
нее  даже было имя:  четыре буквы,  оставшиеся от прежнего названия магазина
"ВОРТ".
     Калвер  догнал  Фэрбенка  и Мак-Ивена, когда  те  протискивались  между
некогда  красным автобусом с выбитыми  стеклами и перевернутым набок голубым
грузовиком,   покрывшимся   ржавчиной.  Калвер   старался  не  смотреть   на
полуразложившийся  труп  водителя  автобуса, все еще сжимавшего  свой  руль,
словно собирался отвезти пассажиров прямо к вратам вечности. Калвер старался
не смотреть, но  глаза помимо его воли с каким-то  болезненным любопытством,
которого  он  прежде не  замечал  за  собой, рассматривал  труп,  пронзенный
осколками  стекла,  которые  сверкали,  как  бриллианты,  украшающие  костюм
рок-музыканта.  Самый большой  осколок вонзился в лицо человека, как бы деля
его на две  половины.  Калвер почувствовал,  что внизу живота  у него что-то
перевернулось и тошнота подступила к горлу. Он заставил себя сосредоточиться
на спинах Фэрбенка и Мак-Ивена, идущих впереди.
     Мак-Ивен  шел  неуверенно,  то  и  дело  цепляясь  за  капоты  и  крыши
автомобилей. Казалось, он вот-вот упадет. Счетчик Гейгера болтался у него на
боку, промокшая от дождя спина  сгорбилась. У Фэрбенка, оглянувшегося, чтобы
посмотреть, идет ли за ним Калвер, лицо было неестественно  белым,  глубокие
складки залегли на лбу и щеках,  придавая ему  измученный  вид. Его с трудом
можно  было   узнать.  Он  хотел  что-то  сказать,  но  неожиданный  грохот,
раздавшийся поблизости, заставил их оглянуться.
     Меньше чем  в  полумиле  от  них рухнули развалины  частично уцелевшего
здания. Перекрытия между этажами падали одно на другое, как карты в  колоде.
На миг все заволокло облаком пыли, но дождь быстро рассеял ее, и они увидели
еще одну  груду обломков и мусора.  Все что угодно могло послужить  причиной
этого разрушения: разрыв скрученного и перегруженного металла, износ бетона,
не выдержавшего  давления. Грохот и дребезг разбитого стекла, сопровождавшие
разрушение, напоминали похоронный звон.
     Желание как можно скорее попасть в убежище подстегивало каждого. Сейчас
им казалось, что это единственная возможность выжить в этом аду. Лишь теперь
они это осознали вполне.
     Обогнув  место  столкновения пяти машин, перекореженные остовы  которых
напоминали металлическую  скульптуру,  они вскарабкались  на  очередной холм
мусора  и все как  один испытали облегчение, увидев надпись  "Чансери-лейн".
Это была их станция метро.
     --  Не слишком  уютный,  но  все  же теперь  это  наш дом, -- попытался
пошутить Фэрбенк. Ему хотелось сбросить с себя душившее его отчаяние.
     -- Кто-нибудь видит Брайса? -- спросил Калвер, пристально вглядываясь в
стоящие поблизости машины.
     Сквозь  пелену  дождя  трудно  было что-либо разглядеть.  Фэрбенк  тоже
огляделся и отрицательно покачал головой.
     -- Я его не вижу, но он должен быть где-то здесь. Вряд ли он мог далеко
уйти: ведь он еле стоял на ногах, когда мы его оставили.
     Мак-Ивен ни на что  не реагировал. Он весь дрожал и смотрел прямо перед
собой ничего не видящим взглядом.
     -- Вы не хотите поискать Брайса? -- осторожно спросил его Калвер.
     -- Я хочу только поскорее уйти  отсюда, больше ничего. Я больше не могу
видеть это бесконечное кладбище.
     --  Да,  вы правы,  --  подхватил Фэрбенк, --  тем  более что здесь нет
никакого порядка, мертвецы разбросаны повсюду.
     Калвер  подумал,  что  черный юмор  Фэрбенка, неуклюжий  и  безвкусный,
служил  ему  какой-то  формой защиты.  В конце  концов,  каждый справлялся с
ситуацией по-своему, и в принципе это не имело никакого значения -- главное,
не сломаться.
     -- Мне кажется, что  я его вижу, -- сказал Фэрбенк. -- По крайней мере,
я думаю, что это Брайс.
     Они пошли  за Фэрбенком. Теперь Калвер  тоже  видел Брайса. Он  стоял у
входа в пустой двухэтажный автобус в какой-то странной, неестественной позе.
Подойдя ближе,  они  увидели,  что Брайс  стоит,  согнувшись,  с прижатыми к
животу руками, будто прячет что-то или пытается унять боль.
     Мак-Ивен стоял поодаль от них и смотрел в другую сторону. Вдруг впервые
за этот страшный  день улыбка осветила его лицо. Неподалеку от станции метро
в  дверном  проеме какого-то полуразрушенного  дома  он  увидел  собаку. Она
что-то жадно  ела, дрожа то ли от нетерпения, то ли от дождя, поливающего ее
грязную шерсть.
     Дворняга  выглядела жалкой,  заброшенной и слабой.  Шерсть  ее  свисала
грязными клочьями, и  невозможно было определить ее  цвет.  Сквозь натянутую
кожу виднелись  ребра. Слюна лилась из ее пасти, падая на и без того  мокрую
пищу, которую  она ухитрилась где-то раздобыть. Сердце Мак-Ивена было готово
разорваться  от жалости  к  этому  несчастному, всклокоченному  созданию. Он
пережил сегодня  такие потрясения,  был свидетелем запредельных человеческих
страданий,  и  было  странно, что  эта собака вызвала в  нем  такой  сильный
эмоциональный всплеск, на который, казалось, уже не было сил. Но люди хоть в
какой-то степени несли ответственность  за то, что произошло.  Каждый из них
имел право  голоса и мог  попытаться остановить  надвигающуюся катастрофу. А
это существо было невинной жертвой, и участь ее оказалась такой же страшной.
     Мак-Ивен  протиснулся  между  двумя машинами  и  направился  к  собаке.
Подойдя поближе,  он увидел, что собака  жадно заглатывает  сырое  мясо. Она
была настолько поглощена процессом, что не заметила  приблизившегося  к  ней
человека.  Мак-Ивен  смотрел  на  нее  чуть  не  плача.  Бедная  собака  так
радовалась раздобытой пище, не понимая, что обречена на страшные мучения. Он
смотрел, как она быстро заглатывает что-то похожее  на сосиски,  придерживая
их передними лапами. Мак-Ивен с удивлением подумал, где ей удалось раздобыть
такое свежее мясо. Но он был рад за нее.
     --  Умница,  -- сказал  он, медленно  приближаясь  к  собаке, чтобы  не
спугнуть ее. -- Хорошая собака, -- говорил он ласково.
     Собака подняла морду и посмотрела на него.
        "Глава 14"
     Брайс  корчился  от  боли. Он  стонал  и раскачивался  взад  и  вперед,
прижимая к животу руки, будто убаюкивая свою боль.
     Подойдя  поближе,  Калвер  и  Фэрбенк  увидели  у него  на шее глубокие
царапины и рваные раны,  из  которых сочилась кровь. Они  бросились  к нему.
Калвер схватил его за плечи, пытаясь поднять.
     -- Что случилось, Брайс? -- спросил  он. -- Где вы  так  поранились? Вы
упали?
     Фэрбенк тоже склонился над Брайсом,  разглядывая его раны. Брайс поднял
голову и посмотрел на них, явно  не узнавая.  В его  глазах бился страх. Они
помутнели от боли. И все же наконец он понял, кто перед ним.
     -- Слава Богу, слава Богу, -- простонал он, и это был стон облегчения.
     Увидев его лицо, они пришли в ужас. От  шеи  к щекам тянулись  глубокие
царапины, переходящие в  кровоточащие  раны. По переносице  тянулась  тонкая
полоска крови. Одно веко было порвано и глаз залит кровью.
     -- Отведите меня  в убежище, -- взмолился он.  --  Пожалуйста, поскорее
отведите меня в убежище.
     -- Кто  это сделал, Брайс?  -- спросил Калвер, доставая носовой платок,
чтобы стереть сочащуюся по его лицу кровь.
     -- Пожалуйста, отведите меня в убежище. Мне нужна срочная помощь.
     -- Калвер, у него что-то с рукой.
     Фэрбенк попытался посмотреть, но Брайс неожиданно воспротивился.
     -- Брайс, на вас напали крысы? -- снова спросил Калвер. -- Господи, как
мы  об этом  не  подумали!  С какой стати мы  решили, что вы  будете здесь в
безопасности?
     -- Нет, нет! -- закричал Брайс, и этот крик был вызван не только болью,
но и каким-то непонятным им страхом. -- Пожалуйста, отведите меня поскорее в
убежище!
     -- Что у вас с руками? Покажите.
     Калвер и Фэрбенк вместе попробовали разжать его руки, но Брайс изо всех
сил сцепил их. Однако они все же пересилили его и увидели пропитанную кровью
одежду в том месте, где он прижимал к  себе руки. А когда им удалось разжать
его  правую руку, они чуть не потеряли сознание -- на ней  не было ни одного
пальца. Фэрбенк резко  отвернулся от окровавленной культи и прижался лбом  к
холодной   металлической   обшивке   автобуса.   Калвер,   осторожно   держа
изуродованную руку Брайса, перевязал ее промокшим от дождя носовым платком.
     --  Прижимайте платок,  Брайс,  это немного  уменьшит  кровотечение.  А
теперь согните ее в локте и поднимите вверх.
     Калвер показал Брайсу, в каком положении надо держать раненую руку.
     -- Старайтесь по  возможности  не  шевелить ею. Калвер  быстро осмотрел
многочисленные раны Брайса, но слишком серьезных, как ему показалось,  среди
них не было.
     --  Где крысы? Откуда они на  вас напали? -- как  можно  более спокойно
спросил он.
     -- Это не крысы, -- с трудом проговорил Брайс. -- Это  собака.  Бешеная
собака... в машине. Бешеная... Теперь вам понятно, почему мне надо как можно
скорее попасть в убежище?!
     Калвер  понял,  но,  несмотря  на  всю  серьезность  ситуации,  испытал
облегчение.  На Брайса напала бродячая  собака. Это не  крысы!  Не проклятые
зловещие  крысы-мутанты, а заблудившаяся,  возможно, просто голодная собака.
Но если она бешеная, как утверждает Брайс, тогда это очень серьезно. И  надо
попытаться как можно  скорее  доставить  его  в  убежище.  Чем скорее доктор
Рейнольдс сделает ему прививку от  бешенства,  тем больше  шансов спасти ему
жизнь. Здесь каждая минута  смерти  подобна. Прошло и так немало  времени, и
если  на  обратном  пути  возникнут  какие-то  препятствия,  прививка  может
оказаться бесполезной и Брайс через несколько дней умрет.
     -- Вы сможете идти? -- спросил он Брайса.
     -- Да... я думаю, что смогу... Только помогите мне подняться.
     Фэрбенк поспешил на помощь Калверу, и  они  вдвоем  подняли раненого на
ноги.
     --  Постарайтесь успокоиться. Брайс, -- сказал Калвер. --  Мы сейчас же
идем  назад.   В  аптеке  доктора  Рейнольдс  наверняка  есть  лекарства  от
бешенства. Чем скорее мы доберемся туда, тем лучше для вас.
     -- Да, да, это очень серьезно. Надо, чтобы  меня начали лечить до того,
как появятся первые симптомы болезни. Вы понимаете?
     Брайс был вне себя от волнения.
     --  Да, конечно,  я  все  понимаю.  Но  сейчас многое  зависит от  вас.
Постарайтесь взять себя в руки.
     Несмотря на боль, Брайс вспомнил  горькую  иронию известного заголовка,
который  он успел прочитать в  машине до того, как бешеная собака  вцепилась
зубами  ему  в шею. Сохраняйте  спокойствие -- это  всего  лишь  уничтожение
стучится  в вашу  дверь.  Сохраняйте спокойствие  -- это  всего лишь  смерть
коснулась  вашего плеча.  Он  разрыдался,  и  не  только  от  ни на  миг  не
прекращающейся  пульсирующей боли, но и от  какой-то  безысходности, которую
невозможно было вынести.
     Брайс почти совсем не мог идти. Калвер и Фэрбенк чуть ли не несли его к
метро.  При  этом  они внимательно смотрели по  сторонам, чтобы не прозевать
собаку,  покусавшую Брайса. Им  надо  было  во что бы то  ни  стало избежать
возможного  нападения бешеной собаки, иначе  они все  пропадут. Поэтому  они
старались  не  проходить  мимо  машин  с  открытыми дверцами,  если это было
возможно. А если избежать этого не удавалось, то сначала захлопывали дверцы.
Все  трое были сильно  напряжены, и  Калвер, несмотря на теплый дождь, вдруг
почувствовал,  что  холод  пробирает  его  до  костей.  Город, куда они  так
стремились всего каких-нибудь два  часа назад, встретил их еще более сурово,
чем  они ожидали. Он был не только изуродован и разрушен, он был  враждебен:
здесь их на каждом шагу поджидала смертельная опасность.
     Калвер и Фэрбенк одновременно увидели  Мак-Ивена. Он сидел на корточках
перед каким-то дверным  проемом, вытянув вперед руку,  будто пытался достать
что-то. Но что это было, они не могли разглядеть за спиной Мак-Ивена.
     А Мак-Ивен улыбался собаке, пытаясь выманить ее из дверей.
     --  Иди сюда,  иди,  никто тебя  не  обидит.  Доедай свой  обед,  и  мы
подумаем, что нам делать с тобой дальше. Может, ты будешь у нас крысоловом.
     Собака тихо, но зло зарычала. Она все  еще продолжала есть, но  глазами
неотрывно следила за Мак-Ивеном, недружелюбно и недоверчиво.
     --  Да,  я  знаю,  что  ты  голодная,  -- ласково говорил  он. --  Я не
собираюсь у тебя ничего отбирать. Ешь спокойно, потом поговорим.
     Она как будто поняла его и стала поспешно доедать  остатки  своей пищи.
Когда она ухватила зубами  последний  кусок, Мак-Ивен вдруг  заметил, что он
похож  на палец. Собака быстро проглотила этот кусочек, но  Мак-Ивен мог  бы
поклясться, что заметил даже ноготь.
     Рука  Мак-Ивена,  протянутая  к  собаке,  застыла в  воздухе.  Он вдруг
засомневался,  нужно  ли гладить  эту собаку. Она выглядела как-то диковато.
Вся  дрожала. И вовсе не была такой симпатичной, как ему показалось сначала.
Да и  рычание ее  было  каким-то  зловещим.  Теперь  он  ясно видел,  что из
собачьей пасти  течет белая  пенистая жидкость с каплями крови. Мак-Ивен все
понял.
     -- Мак-Ивен!
     Он  повернул  голову  и  увидел  Калвера,  бегущего  к  нему,  на  ходу
расстегивая  кобуру.   Мак-Ивен   продолжал  сидеть   на  корточках   и  все
происходящее воспринимал как в  замедленной съемке -- мужчину с пистолетом в
руках, напрягшуюся собаку, присевшую на задние лапы, клочья мокрой  шерсти и
широко раскрытую пасть, полную крови и слюны.
     Калвер остановился  и  прицелился,  моля  Бога, чтобы  не промахнуться.
Заметив его, собака приготовилась к  прыжку, но у нее были повреждены задние
лапы. Однако  бешенство  гнало  ее  вперед, и она все же взвилась в  воздух,
ощерив пасть с  желтыми  зубами,  готовыми  впиться в протянутую к ней  руку
человека.
     Калвер выстрелил, и бешеная собака,  перевернувшись в  воздухе, упала у
самых ног Мак-Ивена, визжа  и завывая. Мак-Ивен вскочил на ноги,  но тут же,
споткнувшись о груду мусора, упал на спину.
     Смертельно раненное животное ползком пыталось добраться до него, тихо и
злобно воя.
     Калвер снова прицелился и выстрелил в голову собаке. Она задергалась, и
он выстрелил еще несколько раз.
     Тело собаки напряглось и обмякло.
     Калвер облегченно вздохнул и спрятал пистолет в кобуру.
     Мак-Ивен  медленно поднимался  на ноги. Когда Калвер  подбежал к  нему,
Мак-Ивен смотрел на него с недоумением, растерянностью и страхом.
     -- Она вас укусила? -- спросил Калвер.
     -- Нет, нет, она до меня не дотронулась. Но я все же не совсем понимаю,
что случилось...
     -- Это бешеная собака, она искусала Брайса.
     -- О черт! -- воскликнул Мак-Ивен, и по его лицу пробежала судорога.
     --  Успокойтесь.  Слава  Богу,  пронесло.   Пошли,  нам  надо  поскорее
доставить Брайса в убежище.
     Калвер повернулся и пошел назад к Фэрбенку и Брайсу. А Мак-Ивен смотрел
на  распростертое перед ним неподвижное тело  собаки и  думал о том, что сам
шел  навстречу своей  смерти:  он был в полушаге от  нее,  он  звал ее.  Ему
захотелось  назад в убежище. Здесь, в этом  перевернутом мире, ничему нельзя
доверять. Все обычное