можешь прихватить и  мою часть этого бремени.  Мне она  не
нужна.
     -- Ты бываешь чертовски...
     -- ...глупой?  В самом деле? А разве не комплекс вины считается главным
признаком психопатии? Калвер улыбнулся.
     --  Так  ты, значит, говоришь  это,  чтобы  вытряхнуть  меня из ступора
жалости к себе самому?
     Кэт в гневе попыталась было отодвинуться от него, но Калвер удержал ее.
     -- Прости, -- сказал  он.  -- Я понимаю, что ты  пытаешься  сделать,  и
вовсе не смеюсь над тобой. Более того, могу даже  признаться, что благодарен
тебе. Но, видишь ли,  даже  просто рассказ об этом уже  помог мне.  Это было
словно я выпустил что-то из себя, высвободил эти воспоминания. Возможно, все
это  время я был  чем-то вроде тюремщика своих воспоминаний,  а они только и
хотели вырваться на волю! И то, что ты сказала об этом всемирном разрушении,
тоже отчасти правда. Оно, конечно, не преуменьшает значения той аварии, но в
каком-то смысле затмевает его.
     --  А ты никому  раньше не рассказывал об  этой  аварии? Только мне? --
смягчившимся голосом спросила Кэт.
     -- Ну, только паре человек, в частности, Гарри. Обычно во время пьянок.
     -- А вторым человеком была женщина?
     --  Нет.  Честно говоря,  это  был доктор.  Не  какой-нибудь  особенный
профессионал, а самый обычный врач. Хочешь, чтобы я рассказал об этом?
     Она кивнула и снова уткнулась в его плечо.
     -- Примерно через год после той аварии у меня вдруг началось воспаление
мошонки. Во всяком случае, я так это  ощущал. Можешь, конечно,  смеяться, но
когда с  мужчинами  случаются  подобные  штуки, они  боятся самого  худшего.
Какое-то время  я пустил это на  самотек,  но  лучше не становилось. В конце
концов,  я отправился к своему  доктору, и он определил  это  как воспаление
простаты, сказав, что это результат стресса. Я предположил, что мои полеты в
принципе были занятием, вызывающим стресс, но доктор выдвинул более грустную
версию. Он объяснил, что после того, как мой вертолет утонул и все эти  люди
погибли, я  стал сдерживать  свои  эмоции, никогда не  позволял себе нервных
срывов,  которые,  естественно,  возникают  у людей.  Понимаешь,  совсем  не
обязательны  серьезные,  истерические  срывы,  а  просто  небольшой  нервный
коллапс. Но  я  и  этого  не позволял  себе,  а  организм  не  обманешь. Вот
воспаление  простаты  и  стало  физической  реакцией,  как  бы   заместившей
психическую. Но болезнь, по  счастью, не стала хронической -- так, небольшое
неудобство в течение некоторого времени. И в конце концов все прошло.
     -- Но не прошли твои терзания.
     --  Нет, я же говорил тебе. Но, как видишь, они отыскали  себе местечко
для  отдыха.  Я,  понимаешь  ли,  пытаюсь  объяснить  тебе  следующее:  моим
единственным  наказанием за ту  идиотскую  ошибку стали воспалившиеся  яйца,
тогда как для тех, других, расплатой за нее оказалась смерть, а для их семей
-- страдания. Тебя не поражает такая насмешка судьбы?
     --  Но  ты же терзаешься куда больше,  чем  следует. И это  никогда  не
прекратится, как бы  долго  ты ни  держал эту боль  в  себе.  Ты говоришь  о
каких-то наказаниях,  не желая понять простую истину:  сама по себе жизнь не
наказывает нас, мы сами присваиваем  это  право себе.  Мы сами создаем  свои
собственные представления об искуплении вины. Мы собственноручно изготовляем
свое собственное распятие и сами же себя к нему приколачиваем!
     Калвер  немного  помедлил,  слишком  удивленный, чтобы  ответить сразу.
Согласился  ли  он  с  философствованиями  Кэт или  нет,  но он  понял,  что
недооценивал ее. Ему следовало бы разглядеть это еще тогда, когда она быстро
приспособилась к жизни в убежище, когда помогала Клер Рейнольдс ухаживать за
больными,  включая  и  его  самого, когда  так быстро  приняла  эту ужасную,
травмирующую  перемену в  жизни всех.  Более того,  не только приняла, но  и
приладилась к ней! А еще Кэт  доказала, когда они  спасались из убежища, что
она отнюдь не трепетная, припадочная девица.
     -- Что это ты  на меня так смотришь?  --  спросила Кэт. -- Ты расслышал
то, что я говорила?
     -- О  да,  я расслышал.  -- Он поцеловал  ее в  лоб. -- И  возможно, ты
права. Что же ты не говорила мне обо всем этом раньше?
     Раздражение Кэт мигом исчезло.
     -- А что же ты не рассказывал мне раньше о твоей аварии?
     Калвер ухе  собрался ответить, как вдруг его  взгляд привлекло какое-то
движение.
     -- Давай-ка подождем с этим. Похоже, что наши там чем-то взволнованы.
     -- Стив... -- потянулась Кэт к Калверу, когда тот начал подниматься. Он
лукаво посмотрел на нее сверху вниз, и Кэт вернула ему поцелуй.
     -- О Господи, где же все? -- послышался чей-то испуганный голос.
     --  Не  дергайся,  Эллисон,  --  отозвался  Калвер.  --  Ты   в  полной
безопасности.
     Он натянул  ботинок  и неохотно  поднялся на  ноги,  не сводя взгляда с
лежавшей Кэт.  Потом он нежно коснулся ее волос и, слегка прихрамывая, пошел
к механику. Кэт пошла вслед за ним.
     Проснулись остальные, встревоженные  криком Эллисона. Испуг добавил еще
и  туман. Все  в изумлении озирались  вокруг.  Подойдя к  товарищам,  Калвер
быстро  осмотрел всех. Эллисон, Дили и  Фэрбенк разлеглись под  склонившимся
деревом. Там, дальше -- Джексон и с ним еще один механик, кажется, его зовут
Дин. Выходит, пятеро. Да еще он и Кэт. Значит, всего их  семеро. А остальных
они  что же, растеряли во время поспешного бегства через руины? Нет, подумал
Кал-вер, они ведь еще раньше могли утонуть, их могли  разорвать на куски эти
твари там, внизу, в убежище. А могли даже  и сгореть заживо: выбор вариантов
смерти был богатым. Увидев его, Эллисон успокоился.
     -- Что это за место? -- спросил он, вставая.
     -- Насколько нам удалось  различить, это то,  что когда-то было  лугами
адвокатской  корпорации  Линкольна,  -- ответил  Калвер. -- Вот что  от  них
осталось.
     Эллисон пытался разглядеть то, что скрывал туман.
     -- А крысы?..
     -- Пока их нет. Они остались там, в  убежище.  Так что на данный момент
мы вне опасности.
     Дили привстал лишь на колени, как будто Мир все еще был неустойчивым.
     -- А этот туман -- это что, просто туча пыли? -- спросил он.
     --  Пошевели мозгами, -- ответил Калвер, беря  его  под  руку и помогая
подняться. -- Ты что же, не  чувствуешь, как жарко и  влажно? Этот ливень, а
потом палящее солнце превратили все вокруг  в парную.  И если это доставляет
тебе неудобство, ты просто подожди, пока  тебя не  начнут  кусать насекомые.
Ну, как дела, Фэрбенк?
     Маленький коренастый механик зевнул и улыбнулся, глядя на Калвера.
     -- Дела просят есть.
     -- Что ж, вполне здравая мысль. А вы как, Джексон, Дин?
     Оба механика выглядели не столь  веселыми.  Они подошли к остальным,  с
опаской озираясь вокруг.
     -- Кто-нибудь ранен? -- спросил Калвер, обращаясь ко всем.
     -- А синяки и царапины здесь идут? -- спросил подошедший к ним Фэрбенк.
     -- Нет, требуются только крысиные укусы и переломы рук и ног.
     -- Ну, тогда у меня даже и шансов нет.
     -- Тем не менее  осмотри себя повнимательнее. Не зарекайся: мало ли что
с тобой могло там случиться.
     Все  тщательно  исследовали свою одежду, нет ли в ней  дыр, и поискали,
нет  ли ссадин  и царапин на теле. Порезов и в особенности синяков нашлось в
изобилии, но укусов не было.
     -- Нам повезло, -- сказал Фэрбенк.
     --  Да,  и  повезло побольше, чем  жалким  ублюдкам,  которые  пока что
остались позади,  -- гневно  заметил Джексон. Все  замолчали. Тишину нарушил
Дили.
     --  Надо убираться отсюда. Думаю, что здесь, на открытом месте,  все же
не так уж и безопасно.
     Мужчины, измученные и боявшиеся того, что  могло ожидать их  впереди, с
мрачным  спокойным  презрением  посмотрели   на  растрепанного  человека  из
министерства, как бы  считая отныне его одного ответственным за гибель своих
коллег и друзей,  оставшихся  там,  на бирже.  Кэт понимала и  разделяла  их
презрение, но все  же, как ни странно, испытывала к Дили легкое сострадание.
Он стоял среди них, маленький, плешивый, немолодой человек,  одежда его была
разодрана, лицо и руки перепачканы грязью, а плечи -- да что там плечи, куда
подевалась  его  осанка!  -- ссутулились и дрожали. Кэт знала, что они  были
неправы, приписывая ему столь серьезную вину. Что ж,  благо глупость -- вещь
распространенная.
     И она прорвала  это напряжение, стремясь избежать разгоравшейся стычки.
Это сейчас было уж совсем ни к чему.
     --  А разве возможно  выбраться из  Лондона?  -- спросила она не только
Дили, но и всех их.
     Дили был благодарен Кэт за ее вопрос.
     -- Да, да, разумеется!  Но есть более легкий путь, чем по суше. А кроме
того, найдется безопасное место и здесь в городе...
     -- В каком еще городе, ты что же... -- Джексон шагнул к Дили, но Калвер
попридержал его, схватив за руку.
     -- Спокойно,  -- сказал он.  -- Думаю,  я понял, что имеет в виду Дили.
Тем  не менее  прежде  всего  нам  следует  позаботиться  о некоторых  более
прозаичных вещах.  Я бы, например, не  отказался перекусить, и,  думаю,  нам
неплохо  бы  еще  чуть-чуть отдохнуть, прежде чем строить планы. Кроме того,
меня укусила крыса, так что мне надо подлечить рану, иначе я вообще не смогу
дальше идти.
     -- Нельзя оставаться здесь, -- настаивал Дили. -- Этот туман может быть
радиоактивным.
     --  Сомневаюсь.  Самый критический момент  уже миновал, а, кроме  того,
этот  долгий  ливень должен  был смыть почти всю или совсем всю  радиацию. В
любом случае  мы провели целую ночь на открытом воздухе,  и если нам суждено
быть отравленными, то это уже произошло.
     -- Но ведь сигнала отбоя не было!
     -- Господи, да вбей же ты себе это в башку, Дили: никакого отбоя вообще
никогда не будет! Потому что не осталось никого, кто бы дал такой сигнал.
     -- Нет, это не так. Есть и другие убежища, много убежищ. В частности, я
уверен, что  главное  правительственное убежище  под  набережной осталось  в
целости и сохранности.
     -- Тогда почему же с ним нет никакой связи?
     -- Значит, где-то случилась поломка. Какое-нибудь электромагнитное поле
или обвал в кабельных туннелях --  да мало ли что могло повредить нашу связь
с другими станциями!
     --  Давайте  кончать этот  базар, -- перебил их Эллисон. --  Надо прямо
сейчас поесть и,  может  быть,  что-нибудь  подыскать для самообороны.  Если
найдем. Путешествовать безоружными -- эта идея мне как-то не по душе.
     -- Ну  что  ж.  По-моему, для отдыха здесь вполне  подходящее место. Не
хуже любого  другого,  --  согласился Джексон. --  По  крайней  мере,  здесь
открытая местность. Право же, мне осточертели замкнутые пространства.
     С последними словами он повернулся к Дину. Тот согласно кивнул. Фэрбенк
выразил свое одобрение просто улыбкой. А Кэт сказала:
     --  Надо  чем-то перевязать твою рану,  Стив. Похоже, конечно,  что она
чистая и опухоли вокруг укуса нет. Но знаешь, всякое может быть.
     -- Я  бы  предпочел, чтобы  мы все оставались вместе, --  нахмурившись,
сказал Калвер Дили, -- но, если хочешь, можешь идти сам по себе. Дело твое.
     После секундного колебания Дили сказал:
     -- Я остаюсь.
     Калвер постарался скрыть свое облегчение: этот государственный чиновник
располагал слишком  ценной для  них  "секретной" информацией, чтобы дать ему
уйти.
     -- Отлично, -- сказал он, -- давайте решим, кому из нас копаться в этом
мусоре.
     -- Я пойду, -- мгновенно  вызвался Фэрбенк. -- А ты, Калвер, в компанию
не набивайся. Мы попробуем найти и найдем антисептики, лекарства, разное там
болеутоляющее, ну и  какую-нибудь еду. А  твоя нога пусть  пока отдохнет.  Я
знаю этот район и знаю, где искать. Будем надеяться, что нам удастся пробить
ходы хоть в  какие-нибудь магазины.  --  Он  вытер рукой пот с лица и  шеи и
мельком взглянул на Джексона и Дина. -- Ну, а ваша парочка играет?
     -- Конечно. Мы тоже знаем этот район, -- ответил за обоих Джексон.
     Дин,  худой  юноша лет  двадцати с  небольшим,  с  каким-то болезненным
цветом лица, выглядел не столь уверенным, но спорить  не  стал. Тем не менее
он подумал о том, что остальные, кажется, вовсе упустили из виду.
     -- И как же мы, по-вашему, отыщем обратную дорогу в этом тумане? Я хочу
сказать,  что улицы-то сейчас  выглядят несколько иначе,  чем прежде, не так
ли?
     --  На твоих наручных  часах есть  стрелки? --  спросил Калвер. Механик
кивнул. -- Тогда тебе надо просто  разглядеть сквозь туман положение солнца.
Нашел  его? Так.  Теперь направь часовую  стрелку  в ту сторону,  где сейчас
находится  солнце,  и тогда юг окажется посередине между часовой стрелкой  и
цифрой  "12".  Это  даст тебе  грубый азимут места, где  находится наш парк.
Таким способом ты  быстро разыщешь нас. Попробуй так сделать  и возвращайся,
пожалуйста, в течение часа. Это избавит нас от некоторого беспокойства.
     -- Если бы вы смогли  отыскать  еще что-нибудь такое, что может гореть,
-- нам надо развести огонь, -- вступил в разговор Джексон.
     -- Попробуем. Вы только будьте поосторожнее. И не предпринимайте ничего
рискованного.
     Фэрбенк  прищелкнул  языком и  рукой  указал  направление. Трое  мужчин
двинулись в путь  спинами к  солнцу.  Они  держали  курс на  район,  который
когда-то был Хай-Холборном.
     Калвер и остальные глядели им вслед до тех пор, пока туман не  поглотил
их.  Это  было жуткое, не  предвещавшее ничего хорошего зрелище.  Безбрежная
пустота,  оставшаяся  за  спинами  ушедших,  чем-то  напоминала  необитаемое
пространство.   Калвер   стряхнул   с   себя  это   ощущение   и   попытался
сосредоточиться на ближайшей задаче.
     --  Кэт, -- сказал  он,  --  не поможешь ли Эллисону собирать  дрова --
ветки, изгороди --  все, что еще не обуглилось. И несите все это сюда, любая
бумага  тоже  пойдет  в  дело  --  посмотри  в  мусорных баках.  И  держись,
пожалуйста, на расстоянии голоса.
     Эллисон, казалось, собрался что-то возразить, но потом  счел  за лучшее
не спорить. Он пошел вперед, рукой отгоняя мух от лица. Кэт шла с ним.
     Калвер  медленно  повернулся  и   взглянул  на   последнего   человека,
оставшегося с ним.
     --  Теперь,  Дили, мы  с  тобой вдвоем.  У  меня  есть  к тебе один-два
вопроса. И ты дашь мне на  них честные ответы. И попробуй увильнуть! Я тебе,
сука, шею сломаю!
        "Глава 22"
     Алекс  Дили с трудом передвинулся к дереву, почерневший зубчатый силуэт
которого вздымался в небо, подобно обвиняющему  персту. Пожар, разгоревшийся
неподалеку  еще днем и  упорно пожиравший  все, что  могло гореть, окрашивал
туманную  мглу в  оранжевый цвет. Но  пламя  это было желанным. И не  только
из-за тепла,  разгонявшего  внезапный  холод ночи,  но и потому,  что оно не
подпускало  к людям  всеподавляющий мрак и кошмары, которые он нес  с собой.
Все, кроме  Калвера  и девушки, нашедших, казалось,  друг в друге  и тепло и
душевный  комфорт,  держались  поближе  к  этому покровительственному  огню,
пристально вглядываясь в его сполохи и переговариваясь полушепотом. Время от
времени  спокойное  течение  разговора  прерывалось  смехом. Он  никогда  не
доходил  до хохота,  все время  был  приглушенным: люди боялись, что громкие
звуки могут  услышать враги. Дили продолжал оставаться в стороне от  группы,
укутавшись в одно из  одеял, которые три механика прихватили с собой в руины
из фуражирской  экспедиции. Уединился  он потому,  что  их возмущение по его
адресу было открытым, недвусмысленным и  действовало ему на  нервы. Кретины!
Проклятые, неблагодарные кретины!
     Дили натянул  одеяло на  голову,  плотно  прихватив  его  к подбородку.
Сейчас он напоминал свернувшегося калачиком спящего монаха.  Отблески пожара
высвечивали время от времени лишь его нос и кончик подбородка. Он чувствовал
запах аэрозоля от насекомых и антисептической мази, раздобытых в разрушенном
городе, давала себя знать рана на лбу, залепленная пластырем, и другая рана,
побольше, --  на тыльной  стороне кисти.  Обе  раны он  получил во  время их
бегства из убежища. Между тем остальные стали беспокоиться --  три механика,
вновь отправившиеся  туда, где когда-то  был  город, все не возвращались. На
самом деле  причин для  тревоги  не было  и задержались они лишь потому, что
старались отыскать в развалинах побольше полезных вещей.
     Часть магазинов  бывшего  города была  уничтожена огнем, но большинство
оказались погребенными под развалинами офисов, в  первых этажах которых  они
размещались.  И  все же до некоторых вполне можно было докопаться. Этим-то и
занялись три механика. В результате осторожных  раскопок они как бы извлекли
из-под  земли  парочку  кафе-ресторанов,  скобяную лавку  да  еще аптеку,  а
Джексон  припомнил о  приютившемся  некогда  над  рынком  центре  постельных
принадлежностей.  Там  они добыли простыни и одеяла  и  увязали в  них  свои
трофеи. Мужчины вернулись  к лагерю сплошь перепачканные сажей, но даже  она
не  смогла  скрыть  необычную  бледность  их  лиц.  Они  наотрез  отказались
рассказывать  о  том,  что  видели.  А  глазам  их   не  раз  представлялись
душераздирающие  картины.  И  только   Фэрбенк  упомянул  о  грудах  трупов,
разнесенных  взрывами по углам улиц или прибитых к горам руин. Будто это был
мусор, разнесенный ураганным ветром. Они не встретили ни единой живой души.
     Огонь зажигалки, найденный Эллисоном возле какого-то трупа, помог им не
заблудиться в этом сыром тумане, когда они искали дорогу назад. И теперь они
с гордостью и почему-то поспешно  демонстрировали свои  трофеи. Четыре остро
наточенных  топорика с короткими ручками, два молотка и  шесть длинных ножей
они  прихватили  как  оружие  --  не важно  для  каких  целен были  когда-то
предназначены  эти  вещи.  Фонарики,  уже  заряженные  батарейками,   тонкая
веревка, ложки, ножницы, две открывалки для консервов, картонные стаканчики,
миниатюрная походная  плитка  с газовым  баллоном  -- все это  было взято  в
скобяной лавке. В аптеке,  куда,  кстати, труднее всего было проникнуть, но,
как оказалось, риск и усилия с лихвой оправдали себя, нашлись бинты и прочий
перевязочный  материал,  вата, антисептическая  мазь, аэрозоль от насекомых,
бикарбонат  соды,  таблетки  глюкозы,  витамины   в  пилюлях,  стерилизующие
таблетки для очистки воды и -- что было  сочтено исключительно важным -- три
рулона туалетной бумаги. Кроме того, Фэрбенк с глазу на глаз вручил Кэт  два
маленьких пакетика, в которых, как предположил Дили, были тампоны (он  также
подозревал,  что  с  ними  были  завернуты  и  противозачаточные  таблетки),
поскольку  Дили  знал,  что  доктор  Рейнольдс  настоятельно  убеждала  всех
уцелевших  в   убежище  женщин  пользоваться  контрацептивами,  благоразумно
включенными правительством в медицинское снаряжение.
     Несколько батареечных радиоприемников, которые попались под руку,  были
либо абсолютно  немы, либо  издавали  лишь  помехи.  Что  касается  еды,  то
добытчики унесли все консервированные продукты, которые только смогли найти.
Правда, в итоге унесли не  слишком  много -- получилось бы уж очень тяжело и
громоздко. Но ведь ничего не стоило сходить еще разок и пополнить припасы.
     Во время поисков --  особенно восхитили механиков бывшие кафе-рестораны
--  трудно было вообразить,  сколько  в  них хранилось  самых  разнообразных
консервов.  Именно там  был собран богатый урожай банок  с фасолью,  супами,
куриными грудками в желе, ветчиной,  сосисками, языками,  горохом,  спаржей,
морковью, персиками, ломтиками ананасов,  сгущенным молоком  и  кофе. На тот
случай, если в дальнейшем не удалось бы отыскать воду, разведчики прихватили
большие банки кока-колы и лимонада.  Все расхохотались, когда Калвер заявил,
что он, мол, рад, что механики не стали тащить в лагерь МНОГО пищи.
     Особенно шумное оживление вызвали  две бутылки "Джонни Уокера" с черной
головкой, которые эффектно предъявил обществу Фэрбенк.