ствующего  центра  в  природном  мире,  становится  одним   из
множества природных существ, вместо  средоточия  "всего"  становится  только
"этим". Если прежде, как духовный центр мироздания, он обнимал  своею  душою
всю природу и жил с нею одной жизнью, любил и понимал, а потому  и  управлял
ею, то теперь, утвердившись в своей самости, закрыв от всего свою  душу,  он
находит себя в чужом и враждебном мире, который не  говорит  уже  с  ним  на
попятном языке и сам не понимает и  не  слушается  его  слова.  Если  прежде
человек имел в своем сознании прямое выражение всеобщей  органической  связи
существующего и этой связью (идеей всеединства) определялось все  содержание
его сознания, то теперь, перестав иметь эту связь в себе, человек  теряет  в
ней организующее начало своего внутреннего мира - мир сознания  превращается
в хаос. Образующие начала, действовавшие во внешней  природе  и  дошедшие  в
сознании человеческом до своего  внутреннего  единства,  снова  его  теряют.
Сознание является простою формой, ищущею своего содержания.  Это  содержание
является здесь, таким образом, как внешнее, как нечто  такое,  что  сознание
должно еще сделать  своим,  должно  еще  усвоить.  Это  внутреннее  усвоение
сознанием абсолютного содержания  (по  необходимости  постепенное)  образует
новый  процесс,  субъектом  которого   является   мировая   душа   в   форме
действительного подчиненного естественному порядку человечества. Начало зла,
то есть исключительное  самоутверждение,  повергнувшее  все  существующее  в
первобытный хаос и внешним образом осиленное в космическом процессе,  теперь
снова  выступает  в  новом  виде   как   сознательное   свободное   действие
индивидуального человека, и новый возникающий процесс имеет целью внутреннее
нравственное преодоление этого злого начала.
   Мировая  душа,  достигшая  в  человеке  до   внутреннего   соединения   с
божественным началом, перешедшая {174}за пределы внешнего природного бытия и
сосредоточившая всю природу в идеальном  единстве  свободного  человеческого
духа,- свободным актом того же духа снопа теряет  свою  внутреннюю  связь  с
абсолютным существом, в качестве природного человечества впадает  во  власть
материального начала, в  "работу  тления",  и  только  в  безусловной  форме
сознания сохраняет возможность (потенцию) нового  внутреннего  соединения  с
Божеством. Как в начале общего мирового (космогонического) процесса  мировая
душа является как чистая потенция единства без всякой определенной  формы  и
действительного содержания (так как вся действительность принадлежит хаосу),
так  и  здесь,  в  начале   процесса   человеческого,   или   исторического,
человеческое сознание, то  есть  мировая  душа,  достигшая  формы  сознания,
является как чистая потенция идеального всеединства, вся же действительность
сводится к хаосу внешних природных  явлений,  возникающих  для  сознания  во
внешнем порядке пространства, времени и  механической  причинности,  но  без
внутреннего единства и связи. Для сознания, утратившего внутреннее  единство
всего в Духе божественном, становится доступным только то внешнее  единство,
которое порождается космическим действием божественного  Логоса  на  мировую
душу  как  материю  мирового  процесса.  Сознание   человечества   стремится
воспроизвести в себе  те  определенные  формы  единства,  которые  уже  были
порождены космогоническим процессом в природе вещественной, и единящие  силы
этой последней (порождения  демиурга  и  мировой  души)  являются  теперь  в
сознании как определяющие его,  дающие  ему  содержание  начала,  постепенно
обнаруживаются и господствуют в нем как владыки не только внешнего мира,  но
и самого сознания, как настоящие боги. Таким  образом,  этот  новый  процесс
есть прежде всего процесс теогонический, не в том, разумеется, смысле, чтобы
эти  господствующие  начала  создавались  в  самом  этом   процессе,   чтобы
человечество выдумывало своих богов,- мы знаем, что эти начала существуют до
человека в качестве космических сил,- но в этом качестве они  не  суть  боги
(ибо нет богов без поклонников), богами они становятся только  для  сознания
человеческого,  которое  признает  их  таковыми,  подпавши  их   владычеству
вследствие отделения своего от единого божественного центра.
   Так как и  исходная  точка,  и  определяющие  начала  {175}теогонического
процесса суть те же самые, как и  в  процессе  космогоническом,  и  различие
заключается лишь в форме  сознания*,  то  естественно  ожидать  существенной
аналогии  между  этими  двумя   процессами.   И   действительно,   даже   те
недостаточные и плохо разработанные сведения, какие мы имеем о теогоническом
процессе (то есть развитие  древней  мифологии),  позволяют  нам  установить
такую аналогию между этим развитием и космогоническим  процессом.  Как  этот
последний, рассматриваемый в своем целом, представляет  три  главные  эпохи:
астральную, в которой хаос вещественных элементов, повинуясь силе тяготения,
впервые расчленяется на множество космических тел; солярную, в  которой  эти
тела расчленяются в  сложные  и  гармонические  системы  (из  коих  для  нас
существует только одна - наша солнечная система), и, наконец,  теллурическую
эпоху, когда в пределах самой солнечной системы известное уже  обособившееся
тело (для нас наша земля) становится базисом для развития  более  сложных  и
дифференцированных форм единства, в которые  облекается  органическая  жизнь
мировой души,- точно так же и в  процессе  теогоническом  мы  различаем  три
соответствующие эпохи: 1)  когда  мировое  единство  открывается  природному
сознанию человечества в астральной форме, и божественное  начало  почитается
как  огненный  владыка  небесных  воинств  -  эпоха  звездопоклонства,   или
цабеизма;  господствующий  бог  этой  эпохи  является  для  отчужденного  от
божественной сферы сознания как существо безмерно высокое,  несоизмеримое  с
человеком, поэтому чуждое, непонятное и страшное ему;  в  своей  бесконечной
возвышенности оно требует безусловного подчинения, оно не  допускает  ничего
рядом  с  собою,  оно  исключительно  и  деспотично,-  это  бог  безусловной
замкнутости и косности, враждебный всякому движению  и  живому  творчеству,-
это  Кронос,  пожирающий  своих  детей,  это  Молох[11],   сжигающий   детей
человеческих; пережившую тысячелетия  и  несколько  смягченную  форму  этого
небесного  {176}деспота  узнаем  мы  в  Аллахе  мусульман.  Одержимое   этою
божественной силой сознание стремится исключить  всякое  свободное  движение
человеческих сил, разнообразие жизненных форм, всякий  культурный  прогресс.
Но   недолго   может   довольствоваться   всечеловеческое   сознание    этим
величественным,  но  скудным  и  пустынным  единством,  и  скоро  вслед   за
неподвижным и неизменным богом звездного неба выступает вечно  движущийся  и
изменяющийся, страдающий и торжествующий, благой и светлый бог - солнце.  За
религией  астральной  повсюду  следует  религия  солярная:  у  всех  народов
древности  в  известную  эпоху  их  религиозного   сознания   встречаем   мы
господствующий  образ  светлого   солнечного   бога,   сначала   борющегося,
совершающего  славные  подвиги  (Кришна,   Мелькарт,   Геркулес[4]),   потом
страждущего, побежденного врагами и умирающего (Озирис,  Аттис,  Адонис[5]),
и, наконец, воскресающего  и  торжествующего  над  врагами  (Митра,  Персей,
Аполлон[6]). Но как в мире физическом солнце есть не только источник  света,
но также и источник всей органической жизни  на  земле,  так  и  религиозное
сознание естественно переходит от бога  света  к  богу  земной  органической
жизни (Шива, Дионис[7]).  Здесь  божественное  начало  является  как  начало
природного органического процесса вне человека и в нем самом; идея  единства
(всегдашнее  содержание   религии)   принимает   форму   родового   единства
органической  жизни,  и  особенное   религиозное   значение   получает   тот
естественный акт, которым это единство сохраняется: повсюду в древнем мире в
известную  эпоху  за  солярным  культом  возникает  и  борется  с   ним   за
преобладание культ фаллический - религия  родового  процесса,  обоготворение
тех актов и тех органов, которые служат этому родовому единству[8].
   ===================
   *  Говоря   определеннее,   образующие   начала   материальной   природы,
существующие и действующие в ней силы  единства,  которые  человеческий  дух
первоначально имел в себе и под собою как свои базис (поскольку  и  сознание
человеческое возникло генетически из того же мирового процесса),-  эти  силы
теперь  (вследствие  падения  человека)  являются  вне  его  и  над  ним  и,
постепенно вступая в сознание (в теогоническом процессе), овладевают им  как
силы высшие, или божественные.
   ===================
   В  этих  фаллических  религиях  человеческая  душа,  подчиненная  сначала
далеким силам небесных светил и  во  всеобъемлющей  бесконечности  звездного
неба видевшая  прямое  выражение  бесконечности  и  единства  божественного,
перешедшая затем к более близкой и деятельной силе солнечного света и в этом
благотворном светиле как центре своего  физического  мира  находившая  ясный
образ божества как центрального действующего начала вселенной,-  в  религиях
фаллических душа наконец возвращается к  своему  собственному  материальному
началу, и высшее  природное  проявление  мировой  связи  находит  в  сложном
единстве родовой {177}органической жизни. Здесь индивидуальная  человеческая
душа подчиняется и поклоняется общей природной жизни  человечества  -  жизни
рода. Но  эта  родовая  жизнь,  это  единство  рода,  поддерживаемое  только
постоянно возобновляющимся  процессом  рождения,  это  единство,  никогда  в
действительности не осуществляемое для индивидуальной души (потому что жизнь
родовая поддерживается здесь на счет жизни индивидуальной,  поглощая,  а  не
восполняя  ее,  так  что  жизнь  рода  есть   смерть   особи),-это   дурное,
отрицательное единство родовой жизни не может  удовлетворить  мировой  души,
которая в человеке  уже  достигла  способности  внутреннего,  положительного
единства.
   Как космогонический процесс закончился порождением сознательного существа
человеческого, так результатом процесса теогонического является самосознание
человеческой души как  начала  духовного,  свободного  от  власти  природных
богов, способного воспринимать божественное начало в себе самом, а  не  чрез
посредство космических сил. Это освобождение  человеческого  самосознания  и
постепенное одухотворение  человека  чрез  внутреннее  усвоение  и  развитие
божественного начала образует собственно исторический процесс  человечества.
Первыми двигателями  этого  исторического  процесса  выступают  три  великие
народа древности:  индусы,  греки  и  иудеи.  Относительное  значение  их  в
религиозной истории было прежде указано*. Но достигнутые нами теперь понятия
о  мировой  душе  и  мировом  процессе  бросают  некоторый  новый  свет   на
религиозно-исторический характер этих трех народов.
   ===================
   * В 3-м, 4-м и 5-м чтениях.
   ===================
   В Индии человеческая душа впервые освобождена от власти космических  сил,
как бы опьянена своей свободой, сознанием своего единства  и  безусловности;
ее внутренняя деятельность ничем не связана, она свободно грезит, и  в  этих
грезах все идеальные порождения человечества уже заключены в  зародыше,  все
религиозные и философские учения, поэзия и наука, но все это в  безразличной
неопределенности и смешении, как бы во сне все сливается  и  перепутывается,
все есть одно и то же, и потому все есть  ничто.  Буддизм  сказал  последнее
слово индийского сознания; все существующее и несуществующее одинаково  есть
лишь иллюзия и сон. Эта точка зрения первоначального единства и безразличия,
{178}это самосознание души в себе самой, потому что в себе самой как  чистая
потенция, в  отдельности  от  активного  божественного  начала,  дающего  ей
содержание и действительность, душа, конечно, есть ничто.
   Но освобожденная  от  материального  содержания  жизни  и  вместе  с  тем
сознавая  себя  как  ничто  в  себе  самой,  душа  или  должна  отречься  от
существования, или же искать нового нематериального  содержания.  На  первом
решении остановилось в  принципе  индийское  и  вообще  восточное  сознание,
вторым  путем  пошло  классическое  человечество.   В   греко-римском   мире
человеческая душа является свободной уже не только  от  внешних  космических
сил, но  и  от  самой  себя,  от  своего  внутреннего,  чисто  субъективного
самосозерцания,  в  которое  она  погружена  у  индусов.  Теперь  она  опять
воспринимает  действие  божественного  Логоса,  но  уже   не   как   внешнюю
космическую или демиургическую силу, а как силу чисто идеальную, внутреннюю;
здесь душа человеческая стремится найти свое истинное  содержание,  то  есть
единое и общее, не в пустом безразличии своего  потенциального  бытия,  а  в
объективных созданиях, осуществляющих красоту и разум,- в чистом  искусстве,
в научной философии и в правовом государстве.
   Создание этой идеальной сферы, этого "мира  без  крови  и  слез"[9]  есть
великое  торжество  верховного  Разума,  действительное   начало   истинного
объединения человечества и вселенной. Но это объединение только в идее,  это
откровение идеи как истины над фактическим бытием, а не осуществление  ее  в
этом последнем. Божественная идея является  здесь  душе  как  ее  предмет  и
высшая норма, но не проникает  в  самое  существо  души,  не  овладевает  ее
конкретною действительностью. В знании, в художестве, в чистом  законе  душа
созерцает идеальный космос, и в этом созерцании исчезает  эгоизм  и  борьба,
исчезает власть материального хаотического начала над человеческою душою. Но
ведь душа не может вечно пребывать в созерцании,  она  живет  в  фактической
действительности,  и  эта  ее  жизнь  остается  вне  идеальной   сферы,   не
захватывается  ею,  идея  существует  для   души,   но   не   покрывает   ее
действительности. С откровением идеального мира для  человека  являются  два
порядка  бытия  -  материальное  фактическое  существование   (?   ???????),
недолжное или дурное, корень которого есть злая личная  воля,-  и  безличный
мир чистых {179}идей (?? ????? ??), область истинного и совершенного. Но эти
две сферы так и остаются друг против друга, не находят своего  примирения  в
классическом миросозерцании. Мир идей, идеальный космос, составляющий истину
этого миросозерцания в его высшем выражении - платонизме, представляет бытие
абсолютно неизменное, он пребывает в невозмутимом покое  вечности,  оставляя
под собою мир материальных явлений, отражаясь в  этом  мире,  как  солнце  в
мутном потоке, но оставляя его без изменения, не очищая и не просветляя его.
И от человека такое миросозерцание требует только, чтобы он  ушел  из  этого
мира, вынырнул из этого мутного потока на свет идеального солнца,  чтобы  он
освободился от оков  телесного  бытия,  как  из  темницы  или  гроба.  Таким
образом, двойственность и противуположение идеального и материального  мира,
истины  и  факта,  здесь  остается  неразрешенною,  примирения   нет.   Если
истинно-сущее  открывается  только  созерцающему  уму  как  мир  идей,   то,
следовательно, личная жизнь  человека,  область  его  воли  и  деятельности,
остается вне истины, в мире ложного материального бытия; но в  таком  случае
человек не может в самом деле и совсем уйти из этого  ложного  мира,  потому
что это значило бы уйти от самого себя, от своей собственной  души,  которая
живет и страдает в этом мире. Идеальная сфера при всем своем богатстве может
только как предмет созерцания отвлекать человека от его  злой  и  страдающей
воли, а не погасить ее. Эта злая  и  страдающая  воля  есть  коренной  факт,
который не может быть упразднен ни индийским сознанием, что этот  факт  есть
иллюзия (потому что и здесь он является иллюзией только для сознания, а  для
всей жизни остается по-прежнему фактом), ни тем, что человек будет на  время
уходить от этого факта  в  область  идеального  созерцания,  потому  что  он
все-таки должен будет из этой светлой  области  снова  вернуться  к  злобной
жизни.
   Божественное начало может трояким образом действовать на отделившееся  от
него и утвердившееся в злой воле  начало  человеческое:  оно  может  внешним
образом подавлять его, но подавлять оно может только проявления злой воли, а
не самую ту волю, которая, как сила внутренняя, субъективная, не может  быть
уничтожена  никаким  внешним  действием.   Поэтому   то   внешнее   действие
божественного  Логоса  на  человека,  которое  мы  находим  в  теогоническом
процессе, является {180}недостаточным, не соответствующим  цели  внутреннего
воссоединения человечества с Божеством. Культ природной религии ограничивает
самоутверждение человеческого начала, заставляет  его  невольно  подчиниться
действующим в природе высшим силам, заставляет  его  приносить  жертвы  этим
силам, но корень его жизни, его злая воля,  восставшее  в  нем  материальное
начало остается нетронутым как чуждое и недоступное этим  внешним  природным
богам.
   Более близким к  цели,  но  также  недостаточным  является  второго  рода
действие  божественного  начала  на  человека,   действие   идеальное,   или
просвещающее. Возможность  этого  действия  обусловливается  тем,  что  душа
человеческая есть нечто большее своего данного фактического состояния.  Если
в  этом  последнем  она  есть  начало  иррациональное,   как   слепая   сила
самоутверждения, то в  потенции  она  есть  начало  разумное,  стремление  к
внутреннему единству со всем. И если  во  внешнем  подавляющем  действии  (в
природной религии) божественный Логос  относится  к  иррациональному  началу
души как сила к силе, то, возбуждая разумную  потенцию  человека,  он  может
действовать в ней как  разум  или  внутреннее  слово;  а  именно,  он  может
отвлекать душу от ее фактической  действительности,  ставить  эту  последнюю
объектом и показывать душе  призрачность  ее  материального  бытия,  зло  ее
природной воли, открывая ей истину другого  соответствующего  разуму  бытия.
Таково идеальное  действие  божественного  Логоса,  которое  мы  находим  по
преимуществу у культурных народов древнего мира в высшую эпоху их  развития.
Но  и  это  действие,  хотя  и  внутреннее,  есть  неполное,  одностороннее.
Сознавать ничтожество  своей  фактической  действительности  как  объекта  в
созерцании не значит сделать его ничтожным в бытии, не значит на самом  деле
устранить  ее.  Пока  личной  воле  и   жизни,   погруженной   в   неправду,
противупоставляется истина только как идея, жизнь остается  в  сущности  без
изменения; отвлеченная идея не может одолеть ее, потому что личная жизненная
воля, хотя бы и злая, есть все-таки действительная сила, тогда как идея,  не
воплощенная в живых личных силах, является только как светлая тень.
   Итак, для того, чтобы божественное начало действительно одолело злую волю
и жизнь человека, необходимо, чтобы оно само  явилось  для  души  как  живая
личная сила, могущая проникнуть в душу и овладеть ею; необходимо, {181}чтобы
божественный Логос не влиял только на душу извне, а родился в самой душе, не
ограничивая и не просвещая, а перерождая ее. И  так  как  душа  в  природном
человечестве является актуально лишь в множественности  индивидуальных  душ,
то и действительное соединение божественного начала с душою необходимо имеет
индивидуальную личную  форму,  то  есть  божественный  Логос  рождается  как
действительный индивидуальный человек. Как в  мире  физическом  божественное
начало единства проявляется сперва  как  сила  тяготения,  слепым  влечением
связывающая тела, потом как сила света, обнаруживающая их взаимные свойства,
и наконец как сила органической жизни, в которой образующее начало проникает
материю и после длинного ряда  образований  рождает  совершенный  физический