рибунов, Апулею, распространить это известие среди
народа, быстро обойдя город. Сенат ночью поспешно собрался в курии, причем
Цицерон у входа его приветствовал. Но когда слух оказался ложным, Цицерон
удалился на носилках оттуда.

94. Цезарь, посмеявшись над всем происходящим, пододвинул войско ближе к
городу, на так называемое Марсово поле. Из преторов он никому не отомстил,
даже Крассу, бежавшему в Пиценум, хотя последний и был приведен к нему так,
как был захвачен, - именно в одежде раба. Напротив, Цезарь простил их,
чтобы тем самым подчеркнуть свою гуманность. Однако немного позже все они
были присуждены к смерти. Казенные деньги, хранившиеся на Яникульском холме
или в других местах, а равно и ту сумму, которая, по предложению Цицерона,
была прежде ассигнована преторам, он приказал собрать вместе и разделил ее
между солдатами по 2.500 драхм на каждого, обещав додать остальное. Сам
Цезарь удалился из города, пока не будут избраны желательные ему консулы.
Будучи избран вместе с коллегой, которого и имел в виду, Квинтом Педием,
подарившим ему свою долю из наследства Юлия Цезаря, он снова вступил в Рим
уже в качестве консула. Он совершил жертвоприношение, когда перед ним
показались двенадцать коршунов, как некогда, говорят, Ромулу явилось
столько же их, когда он основывал Рим. После жертвоприношения Цезарь
повторно внес себя, согласно куриатскому закону, в род и фамилию своего
отца. Дело в том, что обряд усыновления происходит в курии. Разделяя филы и
демы на части, римляне называют их куриями, подобно тому как греки, если
допустить сравнение, - фратриями. У римлян это наиболее соответствующий с
законами способ усыновления лиц, лишившихся родного отца. И тогда
усыновленные могут поступать с родственниками своих усыновителей и
вольноотпущенников так же, как и родные дети. У Гая Цезаря наряду с прочими
богатствами было много богатых вольноотпущенников, и, вероятно, главным
образом из-за этого Цезарю понадобилось, помимо первоначального
усыновления, сделанного по завещанию, еще и усыновление в куриатских
комициях.

95. Другим законом Цезарь реабилитировал Долабеллу, объявленного врагом
государства, и внес предложение о возбуждении судебного процесса против
убийц Юлия Цезаря. Тотчас последовали доносы против одних, как бывших
непосредственными виновниками убийства, других, как только знавших о
заговоре, что некоторым также было поставлено в вину, даже тем, которые не
были в городе во время убийства Цезаря. Для всех был назначен путем
публичного объявления один и тот же день судебного разбирательства; все они
были заочно осуждены, причем за судебным процессом следил сам Цезарь; из
судей никто не подал голоса за оправдание, кроме одного человека из
знатных, который в тот момент сам не пострадал за это, но немногим позже,
вместе с другими, также был приговорен к смерти. В эти же дни городской
претор Квинт Галлий, брат Марка Галлия, пребывавшего у Антония, решил
ходатайствовать перед Цезарем о предоставлении ему прокуратуры в Африке;
вследствие этого он навлек на себя подозрение в заговоре против Цезаря. И
вот коллеги Квинта Галлия лишили его преторского звания, народ разграбил
его дом, а сенат приговорил его к смерти. Цезарь приказал ему отправиться к
брату, но, как кажется, после того как он сел на корабль, он нигде уже
больше не появлялся.

96. После всего этого Цезарь стал подумывать о примирении с Антонием. Он
узнал, что сторонники Брута собрали двадцать легионов войска, и хотел
использовать против них Антония. Цезарь выступил из Рима по направлению к
Ионийскому морю и медленно подвигался вперед, выжидая решений сената. Дело
в том, что Педий в отсутствие Цезаря стал убеждать сенат вступить в
соглашение с Лепидом и Антонием, не доводя взаимные распри до того
состояния, когда их нельзя уже исправить. Сенаторы хотя и предвидели, что
примирение ни им, ни отечеству не принесет пользы, но поведет лишь к блоку
Цезаря против Кассия и Брута, тем не менее одобрили и утвердили, под
давлением, выдвинутый им проект. Враждебные постановления против Антония и
Лепида и их армий были теперь отменены, и другие, мирные предложения были
направлены к ним. Сам Цезарь в письме поздравил их с этим, а Антонию даже
пообещал прийти на помощь против Брута, если это понадобится. Антоний и
Лепид тотчас дружески ответили Цезарю и прославляли его, а Антоний написал,
что он сам победит Децима Брута ради Цезаря, а Планка ради самого себя и
затем соединится с Цезарем.

97. Такими письмами они обменялись. К Антонию, преследовавшему в то время
Децима Брута, присоединился Азиний Поллион с двумя легионами. Азиний вошел
также в соглашение с Планком, который с тремя легионами перешел на сторону
Антония, так что последний командовал теперь уже более значительными
силами. У Децима Брута оставалось десять легионов. Из них четыре, самых
опытных в военном деле, пострадали от голодовки и были все еще больны;
шесть других из числа недавно набранных были нерадивы и непривычны к
трудностям и лишениям. Отказавшись от мысли о борьбе, Децим Брут решил
бежать к Марию Бруту в Македонию. Направился он не в Цизальпийскую Галлию,
а по направлению к Равенне и Аквилее. Так как по этой дороге двигался и
Цезарь, Децим Брут придумал другой, более длинный и тяжелый путь - перейти
через Рейн и пересечь дикие области, занимаемые варварами. Потому-то прежде
всего новобранцы из-за трудности пути и утомления покинули его и стали
переходить к Цезарю. За ними также четыре старых легиона передались
Антонию, а за ними последовала и остальная масса солдат, кроме
телохранителей, состоявших из галльских всадников. Тогда он, предложив
желающим из них разъехаться по домам и разделив бывшее еще у него золото с
300 воинов, которые только и остались при нем, направился к Рейну. Однако,
ввиду того что переправа через реку с немногими людьми была затруднительна,
он был покинут и ими, за исключением лишь десяти человек. Тогда,
переодевшись галлом и будучи знаком с галльским языком, он бежал с ними под
видом галла уже не по более длинной дороге к Аквилее, в надежде, что
благодаря малочисленности его свиты он останется неузнанным.

98. Будучи, однако, захвачен разбойниками и связанный ими, он спросил,
какому вождю в Галлии принадлежит данное племя. Узнав, что Камиллу, он
просил отвести его к Камиллу, которому оказал в свое время много услуг.
Когда его к нему привели, Камилл в лицо обошелся с ним ласково и стал
упрекать тех, кто связал Децима Брута, за то, что они по неведению
оскорбили такого мужа; тайно же сообщил обо всем Антонию. Последний,
тронутый такой превратностью судьбы, не решился и взглянуть на этого
человека, но приказал Камиллу умертвить его и прислать ему его голову.
Увидев ее, он велел присутствующим похоронить ее. Таков был конец Децима
Брута, который был префектом всадников при Цезаре, а затем был поставлен им
правителем Старой Галлии, на следующий год предназначен был им в консулы и
правителем той части Галлии. И вот он был вторым после Требония, который
понес кару за убийство Юлия Цезаря спустя около полутора лет после самого
убийства. В то же время и Минуций Базилл, тоже убийца Цезаря, убит был
своими рабами за то, что некоторых из них в виде наказания он приказал
кастрировать.

                Аппиан. Гражданские войны. Книга четвертая.

КНИГА IV

1. Итак, двое из убийц Гая Цезаря, в своих собственных провинциях лишенные
возможности вести военные действия, понесли кару: Требоний в Азии и Децим
Брут в Галлии. Как наказаны были Кассий и Марк Брут, которые и были
главными зачинщиками заговора против Цезаря и властвовали над всей
территорией от Сирии до Македонии, располагали большим войском, конницей и
флотом, имели свыше 20 легионов, корабли и денежные средства, излагается в
этой, четвертой книге "Гражданских войн".
     Одновременно со всем происходящим в Риме шли розыски, аресты и казни
лиц, приговоренных путем проскрипций к смерти. Более ужасных страданий не
могли припомнить люди ни среди греков во время их междоусобных распрей или
войн, ни среди римлян, исключая разве эпоху Суллы, который впервые своих
противников внес в списки смертников. Правда, и Марий также разыскивал
своих врагов и предавал их казни, когда их находил. Но Сулла, назначавший
большие награды за убийство и такие же наказания за укрывательство,
предписал каждому, обнаружившему противника, умерщвлять последнего.
Впрочем, о событиях эпохи Мария и Суллы сказано выше в относящемся к ним
рассказе. Последующие же события развертывались таким образом.

2. Цезарь и Антоний сошлись вместе с целью сменить вражду на дружбу вблизи
города Мутины на островке, небольшом и плоском, находящемся на реке
Лавинии; каждый из них имел при себе по пяти легионов. Расположив их друг
против друга, они направились каждый в сопровождении трехсот человек к
мосту через реку. Лепид, пройдя вперед, осмотрел островок и сделал знак
плащом, чтобы одновременно идти тому и другому. Они оставили стоять на
мостах со своими друзьями триста человек, которых они привели с собой,
двинулись к середине островка на обозримое со всех сторон место и все трое
сели, причем Цезарь в силу своего звания занял место посередине. В
продолжение двух дней с утра до вечера совещаясь между собою, они
постановили следующее. Цезарь должен сложить с себя консульское звание, а
Вентидий на остающуюся часть года принять его; учредить новую магистратуру,
равную по значению консульской должности, для приведения в порядок
государства после гражданских войн; эту должность предоставить Лепиду,
Антонию и Цезарю в течение пяти лет. Решено было таким путем обойти титул
диктатора, быть может, из-за предложения, внесенного Антонием, которым
запрещалось на будущее время учреждение диктатуры. Тотчас же они должны
были назначать ежегодно сменяющихся городских магистратов на ближайшие пять
лет. Управление провинциями должно было быть поделено так, что Антоний
получал всю Галлию, исключая область, прилегающую к Пиренейским горам и
называемую Старой Галлией, Лепид - эту последнюю и в придачу Испанию,
Цезарь - Африку, Сардинию, Сицилию с остальными прилегающими островами.

3. Так разделили между собою власть над римлянами эти трое мужей, отложив
вопрос о провинциях, расположенных по ту сторону Ионийского моря, потому
что Брут и Кассий еще владели ими. Решено было, что Антоний и Цезарь
поведут войну с Кассием и Брутом, тогда как Лепид должен стать консулом на
следующий год и оставаться в Риме для ведения дел в нем, управлять же
Испанией должен через посредство наместников. Из войска Лепида три легиона
должны были остаться у него для охраны Рима, а семь легионов разделить
между собою Цезарь и Антоний: три из них взять Цезарю, а четыре - Антонию,
так чтобы каждый из них мог повести в поход 20 легионов. Они должны были
уже теперь обнадежить войско наградами за победу, причем, помимо других
подарков, предоставить им 18 италийских городов для поселения; эти города,
отличающиеся богатством, плодородием почвы и красотою зданий, они намерены
были вместе с землею и домами разделить между войском, как если бы эти
города были завоеваны ими в неприятельской стране. Среди этих городов самые
известные были Капуя, Регий, Венузия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний.
Так лучшая часть Италии предназначалась для войска. Решено было также
расправиться со своими личными врагами, чтобы они не мешали им в
осуществлении их планов и во время ведения ими дальнего похода. Все эти
постановления и были записаны, и Цезарь как консул прочитал их войскам все,
за исключением лишь проскрипционных списков. Солдаты, выслушав все это,
запели военную песню и поздравляли друг друга с состоявшимся примирением.

4. Во время этих событий в Риме происходили многочисленные грозные чудеса и
знамения. Собаки выли все зараз, словно волки, - зловещее предзнаменование,
волки - необычайное в городе животное - бегали по форуму. Вол стал издавать
человеческие звуки; новорожденный ребенок начал говорить. Из статуй богов
одни покрылись потом, другие - кровавым потом. Слышались громкие крики
мужчин, бряцание оружия, бег коней, хотя никого не было видно. Вокруг
Солнца наблюдались многие зловещие признаки; падал каменный дождь;
непрестанные молнии поражали храмы и изображения богов. Ради всего этого
сенат вызвал из Этрурии гаруспиков и прорицателей. Старейший из них сказал,
что старинная власть возвратится вновь и что все, кроме него, станут
рабами, затем прикрыл рот и задержал дыхание, пока тут же не скончался.

5. Тем временем триумвиры наедине составляли списки имен лиц,
предназначавшихся к смерти, подозревая при этом всех влиятельных людей и
занося в список личных врагов. Как тогда, так и позднее своими
родственниками и друзьями они жертвовали друг другу. Одни за другими
вносились в список кто по вражде, кто из-за простой обиды, кто из-за дружбы
с врагами или вражды к друзьям, а кто по причине выдающегося богатства.
Дело в том, что триумвиры нуждались в значительных денежных средствах для
ведения войны, так как налоги с Азии предоставлены были Бруту и Кассию и
поступали еще и теперь к ним, да и цари и сатрапы делали им взносы. Сами же
триумвиры в разоренной войнами и налогами Европе, особенно в Италии,
терпели нужду в деньгах. Вот почему они налагали тягчайшие поборы и на
простой народ и даже на женщин и изобретали пошлины на куплю-продажу и
договоры по найму. Некоторые подверглись проскрипции из-за своих красивых
загородных вилл и домов. И было всех приговоренных к смерти и конфискации
имуществ из сената около 300 человек, а из так называемых всадников 2.000.
Среди них были их братья и дяди, даже некоторые из служивших у них,
оскорбившие чем-либо верховных правителей или других начальствующих лиц.

6. Большинство из обреченных на смерть триумвиры намерены были подвергнуть
публичной проскрипции после вступления своего в Рим. Но 12 человек или, как
утверждают другие, 17 из числа наиболее влиятельных, в том числе и
Цицерона, решено было устранить ранее остальных, подослав к ним убийц
немедленно. Четверо из них были умерщвлены тотчас же во время обеда или при
первой встрече. Но в то время как разыскивались другие и обыскивались дома
и храмы, внезапное смятение охватило город, и в течение всей ночи были
крики, беготня, рыдания, словно во взятом неприятелями городе. Вследствие
того, что стало известно о происходящих арестах, хотя никто еще из наперед
осужденных не стоял в проскрипционных списках, каждый думал, что именно
его-то и разыскивают люди, шнырявшие по городу. Отчаявшиеся в своей судьбе
собирались поджечь кто свои, кто общественные здания, предпочитая в своем
безумии совершить что-либо ужасное, прежде чем погибнуть. И, может быть,
они и сделали бы это, если бы консул Педий при обходе города с глашатаями
не обнадеживал их, что, подождав до утра, они узнают точные сведения. На
заре Педий, вопреки решению триумвиров, опубликовал список семнадцати как
лиц, единственно оказавшихся виновными во внутренних бедствиях и потому
осужденных на смерть. Остальным он дал официальное заверение в
безопасности, не зная о решениях триумвиров. Сам Педий от утомления
скончался в ту же ночь.

7. Триумвиры в продолжение трех дней вступали в город один за другим:
Цезарь, Антоний и Лепид, каждый с преторианской когортой и одним легионом.
С их приходом город наполнился вооруженными отрядами, размещенными в
соответствующих наиболее удобных местах. Немедленно созвано было народное
собрание среди войск, и народный трибун Публий Титий внес законопроект об
учреждении сроком на пять лет новой магистратуры для упорядочения
государственного порядка, состоящей их трех лиц: Лепида, Антония и Цезаря.
Эту магистратуру, равную консульской власти, греки называли гармостами;
лакедемоняне это название присваивали управлявшим в покоренных городах. Ни
срока для рассмотрения законопроекта, ни определенного дня для голосования
его не было указано; закон немедленно вступал в силу. Ночью во многих
местах города выставлены были проскрипционные списки с именами новых 130
лиц в дополнение к прежним 17, а спустя немного времени еще других 150
человек. В списки всегда заносился дополнительно кто-либо из осужденных
предварительно или убитый по ошибке, все это делалось для того, чтобы
казалось, что они погибли на законном основании. Было отдано распоряжение,
чтобы головы всех казненных за определенную награду доставлялись
триумвирам, причем для свободнорожденного она заключалась в деньгах, для
раба - в деньгах и свободе. Все должны были представить свои помещения для
обыска. Всякий, принявший к себе в дом или скрывший осужденного или не
допустивший у себя обыска, подлежал тому же наказанию. Каждый желающий мог
делать донос на любого за такое же вознаграждение.

8. Проскрипции формулированы были так: "Марк Лепид, Марк Антоний и Октавий
Цезарь, избранные для устройства и приведения в порядок государства,
постановляют следующее: если бы негодные люди, несмотря на оказанное им по
их просьбе сострадание, не оказались вероломными и не стали врагами, а
потом и заговорщиками против своих благодетелей, не убили Гая Цезаря,
который, победив их оружием, пощадил по своей сострадательности и, сделав
своими друзьями, осыпал всех почетными должностями и подарками, и мы не
вынуждены были бы поступить столь сурово с теми, кто оскорбил нас и объявил
врагами государства. Ныне же, усматривая из их заговоров против нас и из
судьбы, постигшей Гая Цезаря, что низость их не может быть укрощена
гуманностью, мы предпочитаем опередить врагов, чем самим погибнуть. Да не
сочтет кто-либо этого акта несправедливым, жестоким или чрезмерным; пусть
он примет во внимание, что испытал Гай Цезарь и мы сами. Ведь они умертвили
Цезаря, бывшего императором, верховным понтификом, покорившего и
сокрушившего наиболее страшные для римлян народы, первого из людей,
проникшего за Геркулесовы столпы в недоступное дотоле море и открывшего для
римлян неведомую землю, умертвили среди священного места во время заседания
сената, на глазах у богов, нанеся ему 23 раны; это те самые люди, которые,
будучи захвачены им по праву войны, были пощажены им, а некоторые даже
назначены в завещании наследниками его состояния. Остальные же вместо того,
чтобы наказать их за такое преступление, поставили запятнанных кровью на
должности и отправили управлять провинциями. Пользуясь этим, они расхитили
государственные деньги, а теперь собирают на эти средства армию против нас,
требуют других войск еще от варваров, постоянных врагов римского
могущества. Из городов, подчиненных римскому народу, одни, ввиду оказанного
ими неповиновения, они предали огню, сравняли с землей или разрушили,
другие же города, терроризованные ими, они восстанавливают против отечества
и против нас.

9. Некоторых из них мы уже казнили, остальные, вы скоро это увидите,
понесут, с помощью божества, кару. Но хотя важнейшие дела в Испании, Галлии
и в Италии уже выполнены нами или находятся на пути к разрешению, все-таки
еще остается одно дело - поход против находящихся по ту сторону моря убийц
Цезаря. Если мы хотим вести эту внешнюю войну для вашего блага, то нам
кажется, ни вы, ни мы не будем в безопасности, оставив в тылу прочих
врагов, которые нападут во время нашего отсутствия и будут выжидать
удобного случая при всех превратностях войны. С другой стороны, лучше не
медлить с ними в таком спешном деле, но уничтожить их всех немедленно, коль
скоро они начали против нас войну еще тогда, когда постановили считать нас
и наши войска врагами.

10. И они готовы были погубить столько тысяч граждан вместе с нами,
невзирая ни на возмездие богов, ни на ненависть людей. Никаких страданий
народные массы не испытают от нас, и мы не станем выделять в качестве
врагов всех тех, кто разошелся с нами или злоумышлял против нас, или кто
выдается своим чрезмерным богатством, влиянием, и не в таком количестве
пострадают они, в каком другой диктатор, бывший до нас, умертвил, он,
который также восстанавливал государство среди гр