, перерезал.

27. После этого они двинулись к массилиям и в царство Сифакса; первых они
опять подчинили власти Массанассы, а вторых66 привлекли на свою сторону,
принудив непокорных силой. Прибыли к ним и послы из Цирты67, передавая им
дворец Сифакса, специально же к Массанассе прибыли другие послы от
Софонибы68, жены Сифакса, рассказало ее браке по принуждению. Приняв с
радостью Софонибу, Массанасса женился на ней; отправляясь сам к Сципиону,
он, уже предвидя будущее, оставил ее в Цирте. Сципион же спрашивал Сифакса:
"Какой демон заставил тебя, бывшего мне другом и побуждавшего меня прийти в
Ливию, обмануть богов, которыми ты клялся, обмануть вместе с богами римлян
и предпочесть воевать в союзе с карфагенянами вместо союза с римлянами,
которые недавно помогли тебе против карфагенян?..." Тот же сказал:
"Софониба, дочь Гасдрубала, которую я полюбил себе на гибель. Она сильно
любит свое отечество и способна всякого склонить к тому, чего она хочет.
Она меня из вашего друга сделала другом своего отечества и из такого
счастья ввергла в это бедствие. Тебя же я предупреждаю, ибо нужно, чтобы,
став вашим другом и избавившись от влияния Софонибы, я хранил бы теперь вам
твердую верность: берегись Софонибы, чтобы она не увлекла Массанассу к
тому, чего она хочет. Нечего надеяться, что эта женщина69 перейдет
когда-либо на сторону римлян: так сильно она любит свой город".

28. Так он говорил, или говоря правду, или из-за ревности и желая как можно
больше повредить Массанассе; Сципион же привлекал Сифакса, казавшегося
разумным и знающим страну, к обсуждению государственных вопросов и
прислушивался к его мнениям и советам, подобно тому, как и Кир пользовался
советами Креза Лидийского70, а когда прибыл Лелий и сказал, что он от
многих узнал то же самое о Софонибе, Сципион приказал Массанассе передать
жену Сифакса римлянам. Когда же Массанасса стал умолять и рассказывать,
какие у него были с ней в прежнее время отношения, Сципион еще более резко
приказал ему ничего не брать самовольно из римской добычи, но, отдав ее,
просить и убеждать вернуть ее ему, если можно. Массанасса отправился тогда
с несколькими римлянами, чтобы передать им Софонибу. Но, тайно неся ей яд,
он первый встретился с ней, рассказал о положении дел и предложил или
выпить яд, или добровольно отдаться в рабство римлянам. И, не сказав ничего
больше, он погнал коня. Она же, показав кормилице килик и попросив не
оплакивать ее, так славно умирающую, выпила яд. Массанасса, показав ее тело
прибывшим римлянам и похоронив по-царски, вернулся к Сципиону. Последний,
похвалив его и утешив, говоря, что он избавился от плохой женщины, увенчал
его за поход на Сифакса и одарил многими дарами. Когда Сифакс был привезен
в Рим, то некоторые предлагали сохранить его жизнь, так как он был им
другом и союзником, когда они воевали в Иберии, другие же предлагали его
наказать, поскольку он поднял оружие против друзей. Но Сифакс, захворав от
огорчения, умер71.

29. Гасдрубал же, когда хорошо обучил бывших с ним, послал к полководцу
карфагенян Ганнону одного человека, требуя, чтобы Ганнон принял его
участником в командовании. Он указал, что многие иберы находятся в войске
Сципиона против воли; и что если кто-либо подкупит их золотом и обещаниями,
они подожгут лагерь Сципиона. Он сказал, что и сам он. если узнает вперед
время действия, явится туда. Вот что говорил Гасдрубал. Ганнон же, имея
коварные намерения против Гасдрубала, все же не считал это предприятие
безнадежным, но послал с золотом в лагерь Сципиона под видом перебежчика
верного ему человека. Он, вызывая к себе доверие, встречался с каждым из
воинов, многих подкупил и, назначив им день, ушел назад. И Ганнон передал
Гасдрубалу о назначенном дне. Когда Сципион приносил жертвы, они указывали
ему опасность от пожара; поэтому он разослал людей по всему лагерю, чтобы
каждый, кто видел какой-либо огонь, горевший очень сильно, прекращал его. И
опять в продолжение многих дней он приносил жертвы. И, так как жертвы не
переставали указывать на пожар, он беспокоился и подумывал о том, чтобы
перенести лагерь.

30. Между тем, слуга одного римского всадника, родом ибер, заподозрив нечто
относительно задуманной измены, притворился соучастником, пока не узнал
всего, и тогда донес об этом господину, который отвел его к Сципиону, и там
он уличил всех. Сципион всех казнил и трупы их выбросил перед лагерем.
Ганнону, бывшему очень близко, это стало известно, и он не пошел в
назначенное место, Гасдрубал же, не зная этого, явился. Когда же он увидал
множество мертвых, он понял происшедшее и удалился. И Ганнон стал на него
клеветать перед народом, будто он явился к Сципиону, чтобы сдаться, и тот
его не принял. Из-за этого Гасдрубал стал еще более ненавистен
карфагенянам; в то же самое время Гамилькар, внезапно напав на корабли
римлян, захватил одну триэру и шесть грузовых судов, Ганнон же, напав на
осаждавших Утику, был отбит. Так как осада была длительной, Сципион снял
ее, не достигнув ничего, а машины переправил к городу Гиппону ('Ippvna)72.
Но так как и здесь ему ничто не удавалось, то, сжегши машины, как
бесполезные, он стал быстро передвигаться по стране, одних привлекая к
дружбе, других же грабя.

VI, 31. Карфагеняне, недовольные неудачами, выбрали Ганнибала
военачальником с неограниченными полномочиями и послали начальника флота73
с кораблями, чтобы побудить его к скорейшей переправе в Ливию. Одновременно
с этим они отправили послов к Сципиону относительно мира, считая, что во во
всяком случае они добьются чего-либо одного: или получат мир, или затянут
время, пока не прибудет Ганнибал. Сципион дал им перемирие и, получив от
них средства для содержания войска, разрешил им отправить послов в Рим; они
отправили послов, которые остановились вне стен, как являвшиеся еще
врагами, и, введенные в сенат, стали просить о возможности получить
прощение. Из сенаторов же одни напоминали о вероломстве карфагенян, о том,
сколько раз они заключали соглашения и преступали их, о том, сколько
страшного сделал Ганнибал римлянам и союзникам римлян и в Иберии и в
Италии; другие же указывали, что мир будет полезен римлянам не меньше, чем
карфагенянам, так как Италия истощена столькими войнами; они
последовательно излагали, что будущее полно опасностей, когда против
Сципиона немедленно двинутся с огромными войсками Ганнибал из Италии, Магон
из области лигуров и Ганнон из-под Карфагена.

32. Будучи в нерешительности, сенат послал Сципиону советников, с которыми
он мог бы обсудить и выполнить то, что он найдет полезным. Он согласился на
мир с карфагенянами на следующих условиях: Магону немедленно отплыть из
области лигуров и на остальное время карфагенянам не набирать наемников,
иметь длинных кораблей не больше тридцати, не вмешиваться в чужие дела,
ограничиваясь тем, что находится в пределах так называемых финикийских
рвов74, отдать римлянам скольких они имеют из них пленных и перебежчиков,
внести им тысячу шестьсот талантов серебра75 в определенное время;
Массанассе - владеть массилиями и всем, чем может, из царства Сифакса. На
этом они договорились друг с другом. И послы отплыли, одни в Рим, чтобы
принять клятву от консулов, другие из Рима в Карфаген, и власти карфагенян
поклялись им. Массанассе же римляне в знак признательности за союз послали
венок из золота, золотую печать, курульное кресло из слоновой кости,
порфиру, римскую одежду, златоуздого коня и полное вооружение.

33. Пока все это еще происходило, Ганнибал против воли плыл в Карфаген,
предвидя неверность народа к своим правителям и быструю переменчивость его
настроений. Сомневаясь еще, будет ли заключен мир, а если это и случится,
хорошо зная, что он будет соблюдаться недолго, он прибыл в Гадрумет76,
город Ливии, стал собирать хлеб, разослал людей для покупки коней и привлек
к дружбе царя номадов, называемых ареакидами77. Четыре же тысячи всадников,
которые явились к нему в качестве перебежчиков и которые, будучи подчинены
некогда Сифаксу, оказались теперь под властью Массанассы, он, заподозрив в
предательстве, велел перебить, а коней роздал войску. Прибыл к нему и
другой царек Месотил78 с тысячью всадников и Вермина, второй сын Сифакса,
правивший еще над большей частью отцовского царства79. Города Массанассы
Сципион подчинил себе одни добровольно, другие же силой. Так, Нарку80 он
взял хитростью следующим образом. Пользуясь их рынком81, он посылал в город
своих людей, как к друзьям. Когда же он решил напасть на них, он послал
большое число воинов, тайно имевших при себе ножи, которым велел хорошо
обращаться с торгующими, пока они не услышат звуки труб, тогда же нападать
на всех, кто попадается им навстречу, и охранять для него ворота.

34. Так была взята Нарка. Карфагеняне же, хотя и заключили соглашение,
когда Сципион находился еще на их территории, а их собственные послы не
вернулись еще из Рима, разграбили продовольствие, предназначавшееся
Сципиону и занесенное ветрами в Карфаген, а сопровождавших его заключили в
оковы; хотя буле (Boyl{w)82 всячески грозило им и убеждало не нарушать
только что заключенного перемирия, они поносили и соглашение, как
заключенное несправедливо, и говорили, что голод их беспокоит больше, чем
нарушение договора. Сципион между тем не считал достойным возобновлять
войну после заключения договора, но требовал удовлетворения как от друзей,
нарушивших обязательства. Но они хотели схватить и послов его, чтобы
держать их, пока не вернутся к ним из Рима их собственные послы. Но Ганнон
Великий и Гасдрубал Козел83 вырвали их из рук толпы и отослали в
сопровождении двух триэр; но другие убедили начальника флота Гасдрубала,
стоявшего у мыса Аполлона, как только уйдут сопровождающие триэры, напасть
на послов Сципиона. Он напал, и из послов некоторые были убиты стрелами,
остальные же ранены и, гребя изо всех сил, успели войти в гавань своего
лагеря и соскочили с корабля, уже захватывавшегося врагами: настолько
близка была для них возможность стать пленниками.

35. Когда в самом Риме узнали об этом, то было отдано приказание, чтобы
послы карфагенян, которые там еще находились по вопросу о мире, немедленно
отплыли назад как враги. Они отплыли и бурей были занесены в лагерь
Сципиона; начальнику флота, спросившему о них, что должно делать с ними,
Сципион сказал: "Не позволять ничего подобного карфагенскому вероломству,
но отпустить их невредимыми". Герусия (leroys}a), узнав об этом, упрекала
народ, сравнивая эти два поступка, и советовала и теперь просить Сципиона
сохранить соглашение и получить от карфагенян удовлетворение за совершенную
несправедливость. Но они, уже давно недовольные и самой герусией за плохое
ведение дел, за то, что она не предвидела как следует, что для них полезно,
подстрекаемые народными льстецами и возбуждаемые бессмысленными надеждами,
призывали Ганнибала с войском, какое у него было.

3684. Он же, видя размеры войны, приказал им призвать Гасдрубала с бывшими
при нем силами. И вот Гасдрубал, освобожденный от произнесенного над ним
приговора, передал войско Ганнибалу, но даже и теперь не решался
показываться карфагенянам, но скрывался в городе; Сципион же, поставив
корабли поблизости от Карфагена, препятствовал доставке карфагенянам с моря
продовольствия, причем и с суши они не смогли получать много продуктов, так
как земля из-за войны была не засеяна. В те же дни произошло конное
сражение Ганнибала и Сципиона около Замы (Z[man)85, в котором Сципион
получил перевес86; в следующие дни были взаимные столкновения
легковооруженных, пока Сципион, заметив, что Ганнибал испытывает сильный
недостаток продовольствия и ожидает его подвоза, не послал ночью трибуна
Ферма87 против тех, кто вез это продовольствие. Ферм, заняв холм в узком
проходе, убил до четырех тысяч ливийцев и столько же взял живыми в плен, а
продовольствие доставил Сципиону.

37. Доведенный до крайности недостатком продовольствия и обдумывая, как
может разрешиться настоящее положение дел, Ганнибал отправил к Массанассе
послов, напоминая ему о его жизни и воспитании в Карфагене и призывая
помочь ему заключить договор со Сципионом, ибо прежние проступки были,
говорил он, проступками, народа и тех, кто еще неразумнее народа.
Массанасса, действительно выросший и воспитанный в Карфагене, питая
уважение к достоинству города и будучи другом еще многим из тех, кто там
жил, обратился с просьбой к Сципиону и примирил их опять на тех условиях,
что карфагеняне отдают корабли и людей, которых они взяли, когда те везли
продовольствие римлянам, возвращают все разграбленное или же возмещают
потерянное по цене, какую установит Сципион, и, как штраф за совершенную
несправедливость, вносят тысячу талантов; таково было соглашение; было
заключено перемирие, пока карфагеняне не узнают этих условий. Так пришло к
Ганнибалу неожиданное спасение88.

VII, 38. Буле (Boyl{) карфагенян с большим удовольствием одобрила этот
договор и убеждала народ держаться этих решений, указывая на положение,
тяжелое во всех отношениях, на теперешний недостаток войска, денег и
продовольствия. Но, как это ей свойственно, чернь неразумно полагала, что
карфагенские полководцы в своих интересах заключили с римлянами этот
договор, чтобы с их помощью властвовать над отечеством: "что теперь делает
Ганнибал, незадолго до этого сделал, - говорили они, - и Гасдрубал,
который, сдав ночью лагерь врагам, через небольшой промежуток времени
захотел и самого себя отдать Сципиону, приблизившись для этого к его
лагерю, а теперь скрывается в городе". Когда при этих словах поднялись крик
и смятение, некоторые, покинув народное собрание, стали, обходя город,
искать Гасдрубала. Но он успел раньше бежать в гробницу отца и там, приняв
яд, лишил себя жизни: однако они извлекли оттуда его труп и, отрубив ему
голову, стали носить ее на копье по городу. Так Гасдрубал и в первый раз
был изгнан несправедливо, и вторично ложно был оклеветан Ганноном и тогда
был присужден карфагенянами к смерти, и даже после смерти подвергся с их
стороны таким оскорблениям89.

39. Карфагеняне приказали Ганнибалу прервать перемирие, воевать со
Сципионом и ввиду недостатка продовольствия возможно скорее решить войну
сражением. Ганнибал, послав сообщить об этом Сципиону, прекратил перемирие,
а Сципион, напав тотчас же на большой город Парт (P[ruon)90, взял его и
переместил лагерь ближе к Ганнибалу. Тот снялся с лагеря, послав к римлянам
трех разведчиков, которых Сципион взял в плен, но не убил, как обычно
убивают разведчиков, а, приказав провести их по лагерю, по арсеналам и
машинам и показать им обучаемое войско, отпустил их, чтобы они обо всем
рассказали Ганнибалу. А Ганнибал решил еще раз сойтись для переговоров со
Сципионом и, сойдясь, стал говорить, что карфагеняне вознегодовали на
прежний мир из-за денег, и если это устранить, а римляне сочли бы
достаточным владеть только Сицилией, Иберией и островами, над которыми они
властвуют, то соглашение будет твердым. Сципион ему ответил: "Много выгоды
будет у Ганнибала за бегство из Италии, если он получит от Сципиона
согласие на это". И. запретил еще раз посылать к нему послов. После
взаимных угроз они отправились каждый в свой лагерь.

40. Поблизости был город Килла (K}lla)91 и около него холм, удобный для
разбивки лагеря; имея намерение захватить его, Ганнибал послал некоторых
людей разместить на нем лагерь и, тотчас снявшись с места, двинулся, как
будто имея уже холм в своих руках. Но так как Сципион его предупредил и
раньше захватил холм, то, не допущенный туда, он всю ночь провел посреди
равнины, лишенной воды, все время копая колодцы; его войско, выгребая
песок, с трудом находило себе немного мутной воды для питья; без отдыха и
пищи, некоторые даже в оружии, его воины провели ночь. Заметив это, Сципион
на самом рассвете двинулся на них, утомленных дорогой, бессонницей и
жаждой. Ганнибал был недоволен, что ему приходится вступать в сражение не
тогда, когда ему бы хотелось; но видел, что если он останется на месте, то
будет страдать от отсутствия воды; а если будет отступать, то этим он
подымет дух у неприятелей и они, нападающие на него с тыла, причинят ему
много неприятностей. Поэтому Ганнибалу необходимо было вступить в сражение.
Он тотчас же построил свое войско, имея до пятидесяти тысяч человек и
восемьдесят слонов92. Стараясь внушить наибольший страх, он поставил
первыми слонов с промежутками по всему фронту. За ними находилась третья
часть войска, кельты и лигуры; с ними всюду были перемешаны стрелки и
пращники, маврусии и гимнесии. Позади них находилась вторая линия,
карфагеняне и ливийцы. Третьими же были все, которые последовали за ним из
Италии. На них он особенно полагался, так как им приходилось особенно
бояться победы римлян. Конница стояла на флангах.

41. Так выстроил войско Ганнибал, у Сципиона же было около двадцати трех
тысяч пехотинцев, а всадников из италийцев и римлян - тысяча пятьсот93.
Вместе с ним сражался и Массанасса со многими всадниками-номадами и другой
царек Дакама94 с шестьюстами всадников. Пехоту и Сципион, подобно
Ганнибалу, построил в три линии, и все отряды поставил правильно друг за
другом, чтобы между ними легко могли проезжать всадники. По фронту каждого
отряда он поставил лучших бойцов, которые должны были бросать руками, как
стрелы катапульты, в подходивших слонов толстые древка в два локтя длиной,
крепкие и в своей большей части обитые железом. И им и остальным пехотинцам
было приказано уклоняться от нападения зверей и, разбегаясь, постоянно
бросать в них дротики или, приближаясь возможно ближе, подрезать им жилы на
ногах. Так были построены у Сципиона пехотинцы; всадников номадских,
привычных переносить вид и запах слонов, он поставил на флангах, италийских
же, ввиду их непривычки к этому, - позади всех, они готовы были двинуться
через промежутки, когда пехотинцы выдержат первый натиск слонов. У каждого
из этих всадников был помощник, несший большое количество дротиков,
которыми он собирался отражать зверей. Так обстояло у него дело с конницей;
командование правым флангом он передал Лелию, левым - Октавию95. В середине
стоял он сам, как и Ганнибал, ввиду взаимного уважения к доблести друг
друга, имея около себя всадников, чтобы помогать там, где они увидят своих
попавшими в тяжелое положение: Ганнибал - четыре тысячи, Сципион - две
тысячи и триста италийцев, которых он сам вооружил в Сицилии.

42. Когда у них было все готово, каждый стал объезжать своих, ободряя их;
Сципион на глазах у воинов призывал богов, которых оскорбляли карфагеняне
всякий раз, когда нарушали соглашения, и просил войско смотреть не на
множество врагов, но на свою доблесть, которой они и раньше одолели этих же
врагов, хотя их на этой же земле было и больше. Если и у победивших есть по
отношению к будущему страх или неуверенность, или колебание, насколько
больше необходимо должно быть это у побежденных. Так возбуждал своих
Сципион и успокаивал их относительно малочисленности; Ганнибал же напоминал
своим о делах, совершенных ими в Италии, сколько блестящего и великого они
сделали, не против номадов, но против всех италийцев в Италии, и с того
места, где стоял, указывал на малочисленность врагов и призывал их, чтобы
они, будучи более многочисленными, не показали себя на родной земле
худшими, чем менее многочисленные враги. Каждый выставлял своим опасность и
величие настоящего состязания: Ганнибал, указывая, что это состязание
решает судьбу Карфагена и всей Ливии, быть ли ей в рабстве в случае
поражения или в дальнейшем властвовать над всем, что они захватили, Сципион
же - что в случае поражения для римлян нет даже безопасного отступления,
если же они победят, их государство станет еще более могущественным, им
самим это даст отдых от настоящих трудов, возможность вернуться домой и
славу на будущее время.

43. Так, каждый воодушевляя своих, они начали битву - Ганнибал, подав знак
к наступлению трубами, Сципион, приказав ответить тем же. Когда войска
сошлись, начал