не
занимается изданием законов будущей Империи Российской. Оно
пытается установить основные принципы и идейно оформить тот
будущий правящий слой страны, который был бы одинаково предан и
Царю и Народу, который - организованный в "систему учреждений"
  - реализовал бы эти принципы на практике и который стал бы
действительно "опорой Престола", а не теми посетителями
молебнов, которые прячут за голенищем нож цареубийства.
  Основная проблема восстановления устойчивой монархии
заключается в организации этого слоя. И так как во
внутринациональной борьбе никакой слой нации никогда не
действует из чисто альтруистических соображений, то этот слой
должен быть поставлен в такие условия, при которых свобода его
деятельности совпадала бы с реальными интересами страны, а
попытки ниспровержения карались бы в законодательном и судебном
порядке с самой беспощадной суровостью.
  Система монархических учреждений должна начинаться с
территориального и профессионального самоуправления (земства,
муниципалитеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным
представительством, составленным по тому же территориальному
и профессиональному принципу, а не по принципу партий. Монархия
Российская может быть восстановлена только волей народа - и
больше ничем. Если эта воля будет монархической, то и ее местные
органы будут тоже монархическими. Чисто техническая задача
будет состоять в том, чтобы не возникло никакого "средостения"
- сословного, чиновного, партийного или какого-либо иного.
  Технический аппарат петербургской монархии был поставлен
вопиюще неудовлетворительно. Он не мог справляться даже с
такими задачами, как личная охрана Царей. Он оставлял зияющую
пустоту между Престолом и Нацией. Вместо делового штаба,
каким было окружение московских царей, петербургская монархия
была окружена "двором", составленным из бездельников. В
страшные дни Пскова Государь Император Николай Александрович
оказался в абсолютном одиночестве, преданный двором, генералами,
.Думой, правительством, - очутившийся в псковской ловушке и не
имевший никакой физической возможности обратиться к народу, к
армии. Восстановление этих порядков означало бы восстановление
традиции цареубийства и самоубийства.
  Российская монархия петербургского периода старалась
стать народной, полноценной и устойчивой - это ей не удалось.
  Средостение устраняло или пыталось устранить лучших монархов
- как оно устраняло или пыталось устранить их лучших
помощников (М. М. Сперанский и П. А. Столыпин). Сейчас это
средостение покончило свою жизнь цареубийством и самоубийством.
  Оно представляет некоторую агитационную опасность для
восстановления монархии, но после ее восстановления оно не
представляет решительно никакой опасности. Вместо этого перед
будущей Россией с очень большой степенью отчетливости,
вырисовывается опасность бюрократии.
  Реальность этой опасности заключается в том, что
сегодняшний правящий слой страны, есть по существу почти
сплошная бюрократия. Этот слой на всех голосованиях - и
общеимперских и местных - будет голосовать за ту партию,
которая гарантирует возможно большее количество "мест",
"служб", "постов" и власти. Он будет голосовать против всякой
партии, опирающейся на частную и местную инициативу. И он
будет слоем, который проявит максимальную политическую
активность, - как это уже и случилось фактически в эмиграции, -
ибо всякая функциональная собственность - это кусок хлеба для
этого слоя и всякая попытка утвердить права частной инициативы
будет попыткой отнять этот кусок хлеба.

  ГАРАНТИИ ОТ БЮРОКРАТИИ

  Всякий слой всякой нации - вне моментов
общенациональной опасности - действует эгоистически.
  Действуют эгоистически и "массы", с той только разницей, что
эгоизм масс есть эгоизм нации, - то есть, представляет собою
интересы национального большинства. Всякое меньшинство - под
прикрытием всякой декламации - стремится стать
привилегированным меньшинством и из средства стать целью. Так,
служилое московское дворянство, одержимое "похотью власти", под
"предлогом стояния за Дом Пресвятой Богородицы" (В. Ключевский)
стремилось превратить себя в шляхетство. Военный аппарат
перерастает в милитаризм и ведет войны во имя чистого грабежа -
какими, собственно, и были наполеоновские войны. Духовенство
перерастает в клерикализм (эпоха "порчи" католической Церкви), и
государственный аппарат - в бюрократию.
  Русская дореволюционная бюрократия была создана
Императором Николаем Первым в качестве опорной точки для
освобождения крестьян: не было никакой физической возможности
реализовать освобождение крестьян, опираясь исключительно на
дворянский государственный аппарат. Созданный для данной цели
этот аппарат пережил свою цель и в дореволюционной России
лежал тяжким бременем на всех видах народного творчества и
народного труда.
  Сравнение дореволюционного бюрократического аппарата в
России с современными бюрократиями иных стран -
методологически неверно. Сейчас - паспортную систему имеют все
страны мира; до 1914 года из культурных стран мира паспортной
системы не имела ни одна, кроме России. Ни одна из стран мира не
имела ограничений выезда и въезда, ввоза и вывоза, - сейчас имеют
все.
  Если в Германии Вильгельма Второго и отчасти даже и в
Германии Гитлера урядник (Wachmeister), волостной писарь
(Burgermeister), волостной старшина (Gemeindevorsteller) и прочее,
были обслуживающим элементом, то у нас соответственные чины
были начальством и соответственно этому себя и вели. Основная
масса населения России, ее крестьянство, было опутано бесконечным
разнообразием начальственной опеки и начальственных пут. Россия
была единственной страной Европы, в которой крестьянин был
привязан к волостному правлению своим краткосрочным паспортом,
и единственной страной, для выезда из которой нужно было
получить заграничный паспорт. А для въезда нужно было иметь
иностранный, что иностранцы понимали только с трудом.
  Начальственно-бюрократическая система в страшной степени
тормозила всякое проявление национальной инициативы. И если
Россия показывала невиданный экономический рост, то это
происходило не благодаря бюрократии, а несмотря на бюрократию.
  И, кроме того, наш рост определился главным образом после 1905
года, когда, вне зависимости от Государственных Дум, эта
бюрократия в очень значительной степени была подорвана.
  Вся современная "мировая" бюрократия, не говоря уже о
советской бюрократии, - хуже довоенной русской. Но это не
говорит в пользу старой русской бюрократии. Зубная боль лучше
туберкулеза, но факт этот никак не может служить доводом в
пользу зубной боли.
  Будущая Россия будет стоять перед опасностью
возрождения всех худших сторон и старой дореволюционной и новой
революционной бюрократии. Кроме чисто местных, то есть
локально русских условий, здесь будет играть роль и некая мировая
тенденция. До 1914 года профессиональные союзы культурных стран
мира боролись за улучшение условий труда и оплаты своих сочленов.
  В процессе этой борьбы создался "профсоюзный аппарат" чисто
бюрократического характера "Bonzen"-аппарат, который действует
уже во имя собственных интересов. Так, в современной Англии
"национализация промышленности" является заменой частного
предпринимателя профсоюзным чиновником. Профсоюзы
принудительно (по "добровольному" советскому образцу) взыскивают
профсоюзные членские взносы для партийных целей, подчиняют
"трудящихся" принудительной партийной дисциплине и
контролируют принудительный труд: профсоюзный аппарат
перестал быть средством и стал самоцелью. Весь советский
государственный строй есть строй социалистической бюрократии,
ставшей самоцелью. Нам угрожает вся та сумма навыков, которую
мы унаследуем и от бюрократии образца 1914 года и от бюрократии
образца 1951-го. Нам угрожают и непосредственные интересы
огромной части советского актива, которые и сформулированы в
программе солидаристов: если мы "денационализируем"
краснококшайский кожевенный завод, то это будет означать, что
вместо десяти бюрократов заводом будет управлять один хозяин, а
бюрократам делать будет нечего. Если мы отменим
социалистический контроль над крестьянством - то мы обречем
на безработицу несколько миллионов колхозной администрации.
  Причем: солидаризм дает этой бюрократии заверение в том, что
вместо священной социалистической собственности останется
столь же священная функциональная. Мы же говорим честно:
  нынешнему активу придется перестраиваться на какую-то
общеполезную профессию. Пока эта перестройка не будет закончена,
весь нынешний актив - от сапожного до трестовского, - будет
давить на воссоздание хоть какого-нибудь бюрократического
аппарата, который возвратил бы этому активу его хлеб и его
портфель.
  В данных исторических условиях - помимо всяких других
условий, республиканская форма правления совершенно
автоматически приведет к диктатуре бюрократии, а эта
бюрократия в интересах своей стабилизации выдвинет очередного
диктатора.
  Гарантией, против диктатуры бюрократии может быть
только монархия и только в ее опоре на народное самоуправление,
причем монархия, как установление, стоящее над всеми классами и
слоями нации, может, как это фактически и практиковалось в
Московской Руси, принимать меры против бюрократического
перерождения самоуправления (например, профессионального) и
ставить этому самоуправлению твердо очерченные рамки, а
самоуправление - контролировать государственный аппарат
страны и не давать ему возможности перерождения в диктатуру
чиновничества.
  Мы, монархисты, категорически отказываемся рисовать и
старую и новую русскую монархию в качестве заместительницы рая
земного, как, рисовали социализм социалисты и как рисуют
солидаризм солидаристы. Мы утверждаем: во все века человеческой
истории и у всех народов человечества всегда шла борьба между
религиями и сословиями, классами и профессиями, группами и
интересами. Она будет идти и в будущей России. О "солидарности"
всего народа можно мечтать. Но лучше молчать. Ибо мечта,
сформулированная как обещание, будет заведомой ложью. Мы
признаем неизбежность этой борьбы, и мы стремимся иметь
Одного Человека, который стоял бы НАД этой борьбой, а не был бы
результатом борьбы, каким является всякий диктатор, или
бессильной случайностью в этой борьбе, какой является любой
президент.
  Итак:
  1) Нам необходима законно наследственная, нравственно и
юридически бесспорная единоличная монархическая власть,
достаточно сильная и независимая для того, чтобы:
  а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев,
профессий, областей и групп;
б) в решительные моменты истории страны иметь
окончательно решающий голос и право самой определить
наличие этого момента.
  2) Нами необходимо народное представительство, которое явилось
бы не рупором "глупости и измены", каким стало наше недоношенное
заимствование из Европы в лице Государственных Дум всех созывов, а
народное представительство, которое отражало бы интересы
страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения
Милюковых или Керенских, или утопические конструкции
Плехановых или Лениных. Обе формы Верховной Власти
необходимы одинаково:
  1. Для того, чтобы обеспечить страну от крепостных прав
под любым их номером, для предупреждения каких бы то
ни было попыток навязать стране какое бы то ни было
"дворянство",белое или красное, капиталистическое или
бюрократическое, социалистическое или
солидаристическое.
  2. Для того, чтобы обеспечить стране эквивалентную ей
вооруженную силу, следовательно, и внешнюю
безопасность.
  Обе формы Верховной Власти должны..... в одинаковой степени черпать свою
силу и свою устойчивость не в "средостении между Царем и Народом" и не в
"оторванности интеллигенции от народа", а в "системе учреждений",
организующих традиции, мнения и интересы народных масс во всех формах
местного, профессионального и национального самоуправления. Мы возвращаемся
к аксаковской формуле: "Народу - сила мнения. Царю - сила власти".

                  * * *

  Все это нам необходимо вовсе не для защиты абстрактного
принципа монархии или абстрактного принципа парламентаризма
или абстрактного принципа демократии, свободы и прочего, и
прочего.
  Это необходимо для совершенно конкретной задачи: защиты
свободы, труда, жизни, инициативы и творчества - каждого
народа империи и каждого из людей каждого народа.
  В межпланетных пространствах, может быть, есть и иные
пути для достижения всего этого. В одиннадцативековой истории
России - Россия никаких иных путей не нашла. И всякое
отступление от этих путей несло России катастрофы - и в 13
веке, и в 18 веке, и в 20 веке, - несло России и татарское иго, и
крепостное иго, и советское иго.
  Автор настоящего труда НЕ предполагает, чтобы он был
умнее одиннадцати веков нашей истории и чтобы он мог найти
иные пути, чем те, на которые указывает именно эта история.
  Любой приват-доцент, конечно, считает, что русскому народу
нужно учиться у него - данного приват-доцента. Автор данного
труда не питает к приват-доцентам никакого уважения.

  ГАРАНТИИ СВОБОДЫ

  Народно-Монархическое Движение не имеет права
обманывать русский народ какими бы то ни было неисполнимыми
обещаниями и несбыточными надеждами. Эти обещания мы
благородно предоставляем в полное распоряжение социалистов,
солидаристов, коммунистов и прочих фальшивомонетчиков
политики.
  Мы обязаны сказать русскому народу: такой меры личной
свободы, какую имели САСШ и Англия в начале нынешнего столетия,
он, русский народ, не будет иметь никогда. Ибо, если безопасность
САСШ и Англии была гарантирована океанами и проливами, то наша
может быть гарантировала только воинской повинностью.
  Американская свобода, как и американское богатство определяются
американской географией - наша свобода и наше богатство
ограничены русской географией. Из ряда факторов "несвободы"
воинская повинность является первым и решающим.
  Мы можем утешаться: ни САСШ, ни Англия никогда уже не
вернутся к той мере личной свободы, какая была для них характерна
в начале нынешнего столетия: авиация меняет даже и географию.
  Кроме того не нужно забывать некоторых фактов: личная свобода
британских граждан была построена на: а) порабощении колоний -
вплоть до поголовного истребления их населения, б) на
профессиональной работорговле неграми Африки и в) на рабском
труде матросов парусного флота.
  В тот момент, когда САСШ и Англия попали в условия,
только очень отдаленно напоминающие русские условия в течение
всех одиннадцати веков нашего государственного существования, и
САСШ и Англия были вынуждены перейти к тем ограничениям
личной свободы, какие диктовались именно нашими условиями:
  ограничивается политическая свобода (увольнения неблагонадежных
чиновников и даже артистов), хозяйственная свобода (фиксация цен
и зарплаты, ограничение ввоза и вывоза), свобода передвижения (визы
и пр.) и даже свобода труда (регламентация труда в Англии).
  Представление о том, что именно республиканская форма
правления дает гарантию каких бы то ни было свобод - является
чистейшей фантастикой. Самодержавная Москва строилась на
лично свободном крестьянстве, республиканская Польша - на
крепостном. Венецианская и Новгородская республики строились на
беспощадной эксплуатации низов и погибли вследствие отказа этих
низов поддерживать эти республики. Гитлеровская Германия
законно родилась из республиканской Германии. Союз Советских
Республик отнял свободу у русского народа, а хотя Пилсудская
Польша и была республиканской - депутатов парламента там
пороли в полицейских участках.
  Говоря о "мировом масштабе", нужно сказать, что размеры
свободы или несвободы не находятся ни в какой зависимости ни от
республики, ни от монархии. Говоря о России, - можно фактически
доказать, что русская монархия делала все, что могла, для защиты
внешней и внутренней свободы России и людей России, - если ей это
не всегда удавалось, то виною этому были не Цари, а цареубийцы.
  Однако, мы имеем все основания рассчитывать, что если
будет восстановлена монархия российская, то Россия и ее население
достигнет такой свободы и безопасности, какой, по всей разумной
вероятности, не будет иметь никакой иной народ мира. Ибо, если в
САСШ последнего периода личная свобода была, действительно
выше, чем где бы то ни было, то даже и эта свобода была весьма
основательно ограничена профессиональным бандитизмом,
неприкосновенность которого гарантировала продажность и судов и
администрации. В странах Скандинавских демократий
профессиональные союзы, возвращаясь к средневековым цеховым
принципам круто ограничивают свободу труда - одну из важнейших
свобод для всякого человека. Английская свобода гибнет вместе со
всем тем, на чем она была построена, французская свобода привела
страну в тупик, из которого ее не в состоянии вывести даже генерал
де Голль. Наши русские предпосылки - совершенно объективные -
на дальнейший рост свободы и силы являются наиболее
оптимистическими предпосылками в сегодняшнем мире.
  Народно-Монархическое Движение считает свободу
величайшей ценностью и нации и отдельного человека. Эта свобода
может и должна подвергаться ограничению только в случаях
крайней и самоочевидной необходимости, какими являются:
  воинская повинность, обязательное обучение, или лишение свободы
тех людей, которые отказываются уважать свободу ближнего
своего. Из всех видов свобод наибольшее и наиболее универсальное
значение имеет свобода хозяйственной деятельности.
  Ибо если прессой, собраниями, союзами и прочим занимается
только небольшой процент человечества, то хозяйственной
деятельностью занимаются все - и даже пресса является одним из
видов этой хозяйственной деятельности. По крайней мере для
журналистов.
  Народно-Монархическое Движение принципиально стоит на
защите частной собственности или, что одно и то же, - частной
инициативы. Эта собственность и эта инициатива могут быть
ограничены только в случаях самой крайней и самоочевидной
необходимости - отчуждение частной земли под постройку
железных дорог, винная монополия, эмиссионная монополия и тому
подобное. Но уже монополию внешней торговли Народно-
Монархическое Движение отрицает принципиально, допуская ее
только для отдельных отраслей хозяйства, только на очень
ограниченный срок и только при чрезвычайных условиях
хозяйственной или политической жизни страны и мира. Но даже и
при всех этих предпосылках Народно-Монархическое Движение
считает лучшим обойтись без монополии, - путем чисто
таможенного регулирования ввоза и вывоза, путем
покровительственных пошлин, - но только, не дай Бог, путем какой
бы то ни было монополии. Ибо монополия внешней торговли
означает монополию бюрократии в вопросах внешней торговли,
означает неслыханную волокиту и такое же взяточничество, -
означает, кроме того, что средняя и мелкая промышленность, не
имеющая ни времени для волокиты, ни денег для взяток, разоряется
сама и разоряет тот слой, который во всех странах мира является
наиболее прочной опорой всякой политической устойчивости.
  Кабинетные теоретики, отталкиваясь от реально
существующих противоречий между "трудом" и "капиталом", от
реальной хозяйственной борьбы, которая, как общее правило, не
носит идиллических форм, предложили человечеству целый ряд
хозяйственных систем коллективистического характера.
  Проверенные на практике, все эти системы привели к следующим
результатам:
  1. К повышению себестоимости производства, которое
покрывается за счет налогоплательщика.
  2. К понижению качества продукции, которое компенсируется
системой лицензий на ввоз и вывоз, принудительных торговых
договоров, субсидированием иностранного сбыта и
монополизацией внутреннего.
  3. К ограничению хозяйственной свободы не только работодателя,
но и рабочих.
  4. Как логический вывод из всего этого, - к ограничению
политической свободы страны.
  Сегодняшняя Англия переживает этот процесс в самом его
начале. Вчерашняя Германия была посредине пути. Сегодн